Время появления Всенощного бдения.

Подобно вопросу об историческом развитии Литургии (§ 86), при изучении богослужения уделяется внимание и вопросу об историческом развитии Всенощной. Однако, заключая в своем содержании больше подвижности, более личного творчества церковных писателей и, наконец, больше сложности, чем Литургия, Всенощная по сравнению с Литургией, представляет и более сложности и трудности для исторического объяснения. Попытки ученых уяснить историческое развитие Всенощной пока касаются более общих и главнейших вопросов о времени возникновения и развития: Вечерни и Утрени и времени и условий появления главнейших составных частей той и другой службы, как напр. антифонов (псалмов), канона, входа, литии, благословения хлебов, кафизм, полиелея, 1-го часа и т. п. При этом исследователями обращается внимание на то, что возникновение Всенощного бдения и последующая история его, а равно общий характер его находится в связи с историей Литургии. Уже в древние, первобытные времена христианства существовал обычай продолжительной, ночной молитвы (Деян. 12:12; 16:25).

В период гонений христиане совершали моления также ночью, причем первоначальной общественной службой у христиан была Евхаристия или Литургия в соединении с агапами. Эти братские трапезы, сопровождавшиеся Евхаристией, в ряду ежедневных частных молитв являлись высшим завершительным моментом молитвенного воодушевления первых христиан; начинаясь с вечера, они продолжались иногда целую ночь. Поэтому древнейшая Литургия была не только первой общественной службой, но вместе с тем службой, удовлетворявшей названию “всенощного,” молитвенного бодрствования. Но такие собрания не были ежедневными; большею частью они происходили в дни воскресные. Между тем, в жизни первохристианского общества уже крепли обычаи, давшие начало составным частям Всенощной в собственном смысле — Вечерни и Утрени. Это были обычаи — освящать молитвою различные части дня, а потом и ночи, как напр. “утренний,” вечерний, при заходе солнца, и ночной, при пении петухов (ср. § 48). Содержание этих домашних молитв состояло, помимо чтения “Отче наш,” еще и в чтении псалмов, соответствовавших моменту. Так напр. вечернему часу весьма соответствовал псалом 140, в котором находятся, между прочим, слова: “Да исправится молитва моя, яко кадило пред тобою… Жертва вечерняя… Услыши мя, Господи.” Утреннему часу соответствовал псалом 62:”Боже, Боже мой… к Тебе утреннюю.” Эти псалмы сохранились на последующие времена и вошли в состав Вечерни и Утрени, когда они явились общественными службами. Исконное присутствие указанных псалмов за этими службами отмечается самыми разнообразными памятниками по истории богослужения. Итак, первоначальным составом вечерней и утренней молитвы были псалмы. Чтение Св. Писания в I веке — по недостатку Св. книг едва ли было еще распространенным в домашнем быту. Но между тем, как Вечерня и Утреня находилась пока в скрытом, только зародышевом состоянии, Всенощная-Литургия цвела, заключая в своем содержании полновесные зерна: и Св. Писание, и проповедь, и вдохновенные молитвы, и пение гимнов. Однако, к концу I в. в истории такой Литургии произошел перелом. Правительственной римской властью, враждебно относившейся к христианству, издан был указ, воспрещавший тайные общественные собрания христиан. Вследствие сего, во многих местностях греко-римской империи Евхаристическое ночное богослужение было приурочено, вместо вечера и ночи, к утренней или дневной половине суток. Так было положено начало утреннему общественному богослужению, содержание и молитвенные действия которого на первых порах могли оставаться одинаковыми с Евхаристическими собраниями.

Но расстаться совершенно с вечерним богослужением, весьма поэтическим по обстановке и глубоко назидательным по содержанию, нелегко было христианскому чувству. Поэтому в тех местностях, которые были удалены от враждебного и иногда жестокого взора римских властей, а равно в те времена, когда гонения на христиан ослабевали и христиане даже получали возможность строить собственные храмы, вечерние собрания не только оживились снова, но продолжали обогащаться новым молитвенным содержанием. Поэтому сохранившиеся исторические памятники дают основание исследователям утверждать, что во II в. были двоякие собрания христиан в праздничные дни — одно глубоким утром, другое днем или вечером. Состояние Литургии во II веке повлияло на состояние Всенощной и в другом отношении. Подготовляя постепенно отделение Евхаристий от агап и укрепляя все более и более благочестивый обычай принятия Евхаристии ранее вкушения всякой другой пищи, церковное сознание выработало вместе с тем обычай освящать простые хлеб и вино для подкрепления сил молящихся во время вечернего или утреннего богослужения. Так образовался обычай освящения хлебов на современной Всенощной.

Но та же ранняя эпоха христианства — эпоха мученичества дала начало и другой составной части Всенощной, тесно связанной с “благословением хлебов” — именно литиям или, по первоначальному названию, литаниям, т.е. торжественным религиозным процессиям из одного молитвенного места в другое. Вначале эти процессии предназначались для перенесения Св. мощей или других останков мучеников, а также для молитвенного паломничества на места их мучений. Отмечая молитвенным или просто благочестивым паломничеством места страданий мучеников, христианское чувство естественно спешило отметить молитвенным обозрением и священные места, связанные с различными событиями из земной жизни Иисуса Христа, где, с течением времени, построены были храмы (напр. на месте пещеры гроба Господня, на Голгофе, на месте обретения креста Господня, на Елеонской горе, в Вифлееме). Поэтому торжественные литии для посещения всех этих церквей сделались необходимою принадлежностью богослужения в Иерусалиме. Наконец, молитвенные переживания эпохи мученичества и памяти мучеников дали толчок для развития особой составной части Всенощной — чтения житий святых. Эти чтения явились естественным результатом воспоминаний о подвигах святых мучеников, которые сделались дорогими не только для окружных мест их страданий, но и для других, более отдаленных мест. “Памятные записи” о мучениках и стали читаться за богослужением, приурочиваясь к Вечерне и Утрени, так как к Литургии уже в III в. относимы были чтения только из Св. Писания.

       Неприметно и медленно возраставшие зерна вечернего и утреннего богослужения, посеянные в I в. в III—IV в. настолько уже окрепли, настолько приобрели прочный рост и определенную окраску и настолько сделались распространенными, что сохранились от этих веков не в виде каких-то случайных воспоминаний, но в виде стройных описаний в различных памятниках церковной письменности [134]).

       На основании разнообразных сочинений ученые рисуют порядок (схему) и содержание Вечерни и Утрени в IV в. Вечерня состояла прежде всего из чтения псалмов; причем основным, начальным, являлся псалом 140, около которого группировались другие (6-й, 12-й). Но число псалмов в различных местах было неодинаково (4, 6, 12 и даже более). Псалмы исполнялись или нараспев (отсюда и ведет начало характер чтения в православных церквах, называемый псалмодическим), или к каждому псалму присоединялся какой-нибудь припев, напр. “Услыши мя, Господи.” После каждого псалма или в промежутках между псалмами читались пресвитером или епископом молитвы, и притом вслух, а не тайно, как теперь [135]). За псалмами и молитвами следовали чтения из Св. Писания — в будни из Ветхого и Нового Завета, а в праздники — из Нового Завета. Эти-то чтения перешли потом в “Паремии.” Кроме псалмов, молитв и чтений на Вечерни пелись гимны, какими являются “Свете тихий,” “Сподоби Господи,” а также “Ныне отпущаеши.” Что же касается стихир на “Господи воззвах,” то за период III—IV в. этого названия в составе “Вечерни” не встречается, хотя остается несомненным, что стихиры в то время уже существовали, появившись едва ли не одновременно с припевами псалмов. Стихиры составили дальнейшее развитие припевов в виде полных и округленных строф, которые исполнялись в промежутках между стихами псалмов и служили антифонным припевом.

Порядок и содержание Утрени были сходны с Вечерней: псалмы, молитвы, чтения и песнопения (ветхозаветные гимны и “Слава в вышних Богу”). Однако, число, порядок, последовательность и нормальная полнота всех этих частей еще не определилась и не получила устойчивости. Зерном, из которого развилась служба Утрени, был утренний псалом 62[136]). Другие же сопроводительные псалмы были различные и в различном количестве: 18, 20 (и даже более 50), другие держались числа 12, которое считалось более авторитетным. Молитвы, как и на Вечерне, чередовались с псалмами. (Здесь и лежит начало современных вечерних и утренних молитв, читаемых ныне тайно священником). Исполнение псалмов было песенное. Псалмы исполнялись не подряд, а с известными промежутками, и замыкались Чтениями (во время которых сидели). В течение недели прочитывалась вся псалтирь. Вследствие многократно продолжавшегося исполнения псалтири за повседневным богослужением выработался постепенно и определенный порядок, чтобы в известный день и за известной службой в течение недели читались определенные псалмы. Так возникли деления псалтири на кафизмы. И так как недельно-седмичный круг начинался с воскресной Вечерни, то и укоренился обычай исполнения в начале ее 1 и 2 пс. входящих в состав первой кафизмы. В промежутках между переменяющимися псалмами полагались Чтения из Ветхого и Нового Завета, поучения и сказания о святых (определить с точностью положение их в составе Утрени невозможно по недостатку точных сведений и по разнообразию практики).

       В то время, как Вечерня и Утреня складывались и отливались в форму в. близкую к современной, — оформлялась и Всенощная. Всенощные называли в начале словом άγρυπνία (т.е. “неусыпныйщая,” бессонная служба) и vigilia, т.е. бодрствующая служба и “панихида” (всенощная). Эти Вигилии и Панихиды совершались под воскресенья, накануне больших праздников, в дни памяти мучеников, а также в дни освящения храмов. Вигилии обнимали вечернюю, ночную и утреннюю службу, между которыми допускался более или менее краткий перерыв (для ужина).

       Составом же своим Вигилии ничем не отличались существенно от обыкновенных служб, которые в него входили, но они отличались лишь только количеством составных частей. Чтобы растянуть службу на целую ночь, нужно было ввести большее число псалмов, чтений из Св. Писания и библейских песен и более протяжно исполнялись псалмы и песнопения[137]). Большой интерес всенощные приобрели после покровительных к ним отношений Василия Великого и Св. Иоанна Златоуста; но наибольшее применение всенощные бдения нашли в VI—VII в. в палестинских обителях и главнейшей из них — Лавре Св. Саввы Освященного († 532), близ Иерусалима, у потока Кедронского. С именем Св. Саввы Освященного, как устроителя богослужения, соединяется воспоминание, что он: ввел бдения воскресные и праздничные, продолжавшиеся у него с вечера до утра, а не с полуночи только, как то было на практике других церквей и хранил и заповедал хранить правило совершать каждодневно установленные службы часов, как то и надлежало быть в Иерусалиме, на родине повседневного богослужения. Одной из причин укрепления обычая Всенощных бдений в отшельнической Лавре Св. Саввы было то обстоятельство, что монахи жили в далеком расстоянии от монастырского храма и им неудобно было расходиться и снова собираться по нескольку раз в Церковь в течении суток, тогда как в монастырях, где монашеские кельи были расположены поблизости к церквям, такого неудобства не представлялось, и поэтому здесь не прививался долго обычай Всенощных бдений.

Итак, из периода IV—VI в. видно, что характерные черты этих веков: развитие монашества и борьба с ересями наложили несомненный отпечаток на богослужение и, в частности, на Всенощное бдение, подобно тому, как гонения за первые три века также повлияли на развитие богослужения. Влияние монашества, проникнутого стремлением к неусыпному попечению о спасении души, глубоким сознанием человеческой греховности и напряженным выражением в молитвах покаянных чувств, сказалось на широком, иногда исключительном, применении псалтири к богослужению. Борьба же с ересями, сопровождавшаяся развитием богословской науки и совпадавшая в течение IV—VI в. с развитием церковного искусства (архитектуры, живописи и пения) дала толчок к развитию и словесного, начиная с VI в. поэтического творчества — к развитию и увеличению собственных христианских гимнов и других песнопений.

Так образовался второй обширный материал для богослужебного исполнения: стихиры, кондаки, каноны и т. п. Весь этот новый материал естественно стремился быть приуроченным к составу повседневных служб (Часов и особенно Вечерни и Утрени), а не к Литургии, которая все более и более получала печать однообразия, замкнутости и священной неприкосновенности благодаря священному авторитету своего первоначального происхождения (от Иисуса Христа и Апостолов). Но новому материалу не без борьбы и затруднений пришлось занять достойное место за богослужением, ибо и место, и время церковных служб давно уже были заняты. В сочинениях по истории богослужения единогласно и с большою выразительностью отмечаются случаи проявления нерасположения к новозаветно-поэтическому творчеству со стороны некоторых виднейших представителей монашеской жизни. Таково, напр. было отношение аввы Памвы, отшельника Нитрийской обители (в Египте около г. Александрии). Один из монахов этой обители, будучи по делам своего монастыря в Александрии, познакомился с укоренившимся уже в александрийских церквах обычаем исполнять за богослужением тропари.

       Вернувшись в обитель и испытывая тоску за однообразным монастырским богослужением, он поведал авве Памве причину своей тоски — отсутствие в его обители “тропарного” элемента за богослужением. Но Памва высказал порицание и этому монаху, и вновь возникшему обычаю. “Горе, наступили дни, что иноки оставляют твердую пищу (псалмы), Святым Духом реченную, и последуют песням и гласам. Какое умиление и слезы рождаются от тропарей?” И только через несколько веков общежительные монастыри ввели у себя тропарное пение. В рассказе из жизни другого подвижника, преподобного Нила Синайского, открывается более подробный строй Утрени — и притом трех видов: монастырского синайско-египетского; монастырско-палестинского и приходского. Самым суровым и однообразным, с подавляющим большинством псалмов — это было богослужение синайско-египетское; умеренно псалмопевным — палестинское; с заметным, наконец, преобладанием новозаветного материала — это богослужение приходских церквей [138]) больших городов.

       В результате умеренного употребления псалмов за службами повседневного богослужения был особый строй службы, который называется “трех-антифонным” строем. Сущность трех-антифонного строя состоит в том, что каждая из служб суточного круга слагается из трех псалмов, которые поются по стихам и замыкаются общим припевом, а потому называются антифонами и сопровождаются таким же количеством молитв между ними, и трех конечных. В состав древней Вечерни и Утрени включались молитвы об оглашенных и верных и все последование заканчилось молитвами главопреклонения и отпуста [139]). Наиболее блестящее применение трех-антифонный строй нашел в Константинополе, в храме св. Софии. Так как в этом храме процветало пение и было большое число клириков, то службы, особенно Вечерня и Утреня, исполнялись сплошь через пение, и в истории богослужения сохранилось воспоминание об особых торжественных совершавшихся здесь Вечернях и Утренях, называемых: “Песненной Вечерней и песненной Утреней.”

       Особенно сильное присутствие новозаветной церковной поэзии за богослужением сказалось со времени появления канонов, ведущих свое начало от преподобного Андрея Критского († 712) и нашедшего ярких творцов в лице уже ранее упоминавшихся устроителей греческого церковного осмогласия: Иоанна Дамаскина и Косьмы Мюамского († 773). Результатом пышного развития в VI—ІХ в. богослужебной церковной поэзии и церковного пения было постепенное сокращение в века VIII—X ветхозаветного материала в тех церквах, которые располагали специальными певцами (“ликами”). Так начинается новый период в истории Вечерни, Утрени и Всенощной: сначала псалмы вводятся до нормы 6 или 3-х за каждым богослужением или же исполняются псалмы не полностью, а только отрывками и стихами, наиболее характерными. Результатом такого уменьшения за Вечерней и Утреней псалмопения и являются различные отрывочные части из псалмов. Так, из Вечерни — 1-й номер Всенощного “Благослови, душе моя, Господа” — является только отрывком 103 пс.; “Блажен муж” — отрывком из 1 и 3 пс. которые прежде исполнялись полностью; “Господи воззвах” и “Да исправится молитва моя” и вводные стихи перед стихарями на “Г. В.” — отрывками из 140, 141, 129 и 116 пс. Прокимны со стихами — также отрывки из целого ряда псалмов. Из песнопений Утрени — “Бог Господь и явися нам” и следующие стихи — отрывки из 117 пс.; “Полиелей” (“Хвалите имя Господне”) — отрывок из пс. 134—136; “Помилуй мя, Боже” — отрывок из 50 пс. издавна употреблявшегося за Утреней; Хвалитные стихи: “Всякое дыхание да хвалит Господа” — отрывки из 148—150 пс. [140]).

       Несмотря на отрывочность, эти стихи из псалмов все-таки были достаточно выразительны для выяснения цельной картины и смысла Вечерни и Утрени. Последний период Всенощного бдения заключается в том, когда эта служба сокращается не только в ветхозаветных элементах, но и в новозаветных, и когда, вследствие произвольных сокращений, не создается молитвенного настроения и не развертывается пред молящимися глубокое символическое значение Всенощного бдения и составных частей его [141]).