Архаон вышел из пещеры, не сказав больше ни слова. Скоро всё будет кончено.

 

Пока Тирион ожидал на краю Вечной Поляны, то, что осталось от внутреннего круга Малекита, собралось у подножья Дуба Веков. Война потрепала совет, так же как и весь остальной лес. Многие пали на защите Атеэл Лорен, но те, кто выжил - были воистину героями и мастерами своего дела. Малекит, Алариэл и Дарту были первыми кто добрался сюда. Когда опустилась ночь, к ним присоединились Имрик, Лилит и Алит Анар.

 

Малекит, послал за Теклисом, чтобы тот присутствовал на совете; однако это было продиктовано больше недоверием чем уважением. Маг появился вскоре после побега Бе'лакора — чем порадовал Алариэл, но заставил брови Малекита насупиться в подозрении. Все считали Теклиса погребённым в руинах Ултуана, и Вечная Королева расценила его неожиданное возвращение, как добрый знак. Король Вечности, же, напротив сделал вывод, что маг был мастером манипулировать мнением окружающих. После своей лже-гибели, неизвестно, во что ещё тот способен был заставить всех поверить. Когда совет наконец приступил к заседанию, Малекит потребовал от Теклиса объяснений.

 

Теклис поспешил успокоить подозрения Малекита, заверив того, что Тирион не станет пытаться заявлять свои права на трон эльфов, что его брат желает лишь спасти свой народ од Рана Дандра. Король Вечности был готов верить в искренность мотивов Тириона ещё меньше чем Теклису и посчитал такие заверения ни стоящими ничего. В этих своих опасениях он был не одинок. Имрик и Дарту хорошо помнили войну против Аватара Кейна, и преступления Тириона прошлого много превосходили добро, совершённое им сегодня. Даже Алариэл, некогда испытывавшая чувства к Тириону, мало чего могла сказать в его защиту. Она даровала ему Сердце Авелорна из любви, даже зная что эта любовь будет высосана магией камня, когда его пустят в ход. Чувства Вечной Королевы, которые она когда то испытывала к Тириону, были теперь просто пылью, а воспоминания того, что он учинил на Ултуане, тяготили её мысли, не давая покоя.

 

Теклис всё ещё мучился от внутренних сомнений по поводу пути, который избрал, однако прятал эти чувство в самых глубинах себя. Он рассказал, что Тириону было написано на роду стать Инкарнатом Света, и это была всегда его судьба. Однако останься он поражённый Проклятием Аенариона, кровожадная сущность Кейна подчинила бы себе силу Света или, что ещё хуже - она попала бы в лапы Тёмных Богов. Поэтому было необходимо направить Тириона по пути смерти, чтобы проклятие исчерпало себя, умерев вместе с ним. А сейчас, без помощи Инкарнаты Света, невозможно избежать наступления Рана Дандра.

 

Все, кто стал свидетелем этих откровений Теклиса, были обеспокоены услышанным — все, кроме двух. Малекит был удивлён, что маг решился на такую авантюру: принёс в жертву тысячи братьев-эльфов и даже свою племянницу ради достижения собственной цели. Это было неслыханно, однако после такого Малекит стал выказывать Теклису сдержанное уважение — хотя это и мало радовало последнего.

 

Лелит тоже не потревожили признания Теклиса, главным образом потому, что всё что он делол было частью её собственного плана. Однако она знала куда больше чем Теклис — в Рана Дандра нельзя было одержать победу. Инкарнаты служили лишь отвлекающей силой, которая должна была ослабить Тёмных Богов, чтобы Небеса могли выжить. Она чувствовала их пульсацию идущую из-за вуали, накрывшей мир смертных. Это был мир, в котором её дочь должна была расцвести, обретя полную силу, и однажды создать мир, который окажется вне досягаемости сил Хаоса. Это была мечта, за которую стоило умереть — любые жертвы были оправданы — и Лилит позаботиться, чтобы они были сделаны. Тысячи что погибли были всего лишь песчинкой в океане будущих смертей сотен безнадёжных сражений, ждавших впереди. Разумеется, она не озвучила ничего из вышесказанного, вместо этого, она тихо говорила о необходимом единстве. Чтобы не совершил Тирион в прошлом, сегодня он оказался как нельзя кстати, и его помощь несомненно будет нужна им всем в будущем.

 

Лишь Алит Анар ничего не сказал, как обычно, оставаясь в тени. Он прибыл не ради того, чтобы служить или давать советы. Он лишь искал знаков того, что Малекит вновь становиться прежним собой. Судьба Тириона совсем не волновала его.

 

Хотя Лилит и была теперь всего лишь смертной, её слово всё ещё имело вес, даже для Малекита. В итоге, Тириона вызвали предстать перед советом, и он покорно преклонил колено перед своими королём и королевой. Однако, даже слепой почувствовал бы напряжение, что провисло в воздухе. Имрик видел как на самом деле обстояли дела: Малекит опасался что Тирион и Алариэл могут сговориться за его спиной и попытаться свергнуть его; для Алариэл же, руки Тириона были по локоть в крови её народа и это не давало ей покоя. Имрику бросилось в глаза, как Тирион и Теклис едва обмолвились парой слов; Тирион не мог простить родному брату его манипуляций. С другой стороны, Имрика мало заботили эти семейные драмы, он давно поставил благополучие своего народа выше всего остального. Что чувствуют его союзники, было не его делом.

 

По завершению совета не последовало ни пира, ни праздника. Это была ночь, в которую сны каждого были полны тяжёл дум. Однако не все спали. Тирион и Алариэл отправились в конную прогулку за пределы Вечной Поляны и ехали бок о бок тихо переговариваясь, пока на востоке не забрезжил рассвет. Никто никогда не узнал, о чём они говорили в ту ночь, однако все кто встречали королеву после той встречи видели как напряжен был её взгляд и как холодны были её манеры.

 

Следующим утром Карадриан привёл колонну измотанных бойцов — выживших в Эсдари Корин — в Вечную Рощу. Дрезость капитана была встречена обнажёнными клинками и ропотом: подумать только, он решился привести с собой людей, хуже того — дварфов, в самое священное место Атэл Лорен. Это было подобно осквернению. Дриады окружили пришлых, готовые наброситься при малейшем знаке враждебности. Стрелы смотрели со всех сторон сверкая острыми наконечниками, готовые сорваться и убивать.

 

Любая неосторожность могла стать причиной страшной кровопролитной ошибки. Всё ещё оставаясь под данной Асуриану клятвой молчания, Карадриан недвусмысленно и местами грубо, дал понять беженцам Аверхейма, что не потерпит никаких признаков враждебности, как бы лес не провоцировал их на это. Император, Хаммерсон и Гелт быстро поняли, к чему клонил капитан и поспешили добиться от своих подчинённых абсолютного исполнения знаков Карадриана. Джеррода и его рыцарей не надо было предупреждать. Атэл Лорен был легендарным местом для каждого Бретонца, и почти не в одной из таких легенд не было счастливого конца для тех, кто приходил в волшебный лес с мечом. Не смотря на явную провокацию со стороны лесных жителей, мечи не покидали ножен, а топоры остались в перевязях.

 

По правде говоря ситуация была прозрачна для обеих сторон. Алариэл, Малекит и Тирион почувствовали, что Карадриан и Гелт оба владели силами, схожими с их собственными. Более того, они могли чувствовать на плечах Императора ауру Азира. Это были три из четырёх ветров, ускользнувших от Теклиса во время раз Инкарнаты Великого Вихря. Так Инкарнаты этих ветров прибыли в Атэл Лорен и утвердили недавно озвученные предположения Теклиса и Лилит о судьбе и предназначении.

 

Всё ещё не способные поверить в происходящее, эльфы замерли с оружием наготове, смотря на армию дварфов и людей, перешагнувших порог их дома. Малекит, чувствуя что ситуация вот-вот выскользнет из под его контроля впервые испытал нерешительность. Однако Алариэл не мешкала; по её приказу дриады отступили и и растворились между деревьев, а эльфы опустили своё оружие. Холодным и ровным голосом Алариэль говорила о мире, кардинально изменившимся в последнее время и чтобы приспособиться к этим переменам, необходимо забыть некоторые из прежних обид и разногласий. Он объявила что эти нарушители границ будут встречены как гости и поблагодарила Карадриана за то, что привёл их на Вечную Поляну. Многие из эльфов смотрели на Малекита, ища подтверждения слов Вечной Королевы. Поначалу они не нашли ничего на его мрачном лице. Затем Король Вечности коротко кивнул в подтверждение. Всеобщее напряжение было так велико, что никто не заметил Императора и Тириона, обменявшихся кивками, в знак понимания ситуации. Никто, кроме вездесущего Алит Анара, который призадумался, чтобы их кивки могли означать в будущем.

 

Так на месте недавно окончившегося совета был организован второй. Он всё ещё продолжался, когда ночная тьма окутала лес. Император рассказывал о падении Аверхейма и разорении Империи, которое предшествовало ему. Оставаясь умелым дипломатом, он не забыл отметить неоценимую помощь, которую оказал ему Джеррод и его рыцари. Так же, он отдал должное помощи Хаммерсона и рассказал о героической жертве Унгрима Железного Кулака и его слееров.

 

В свою очередь, Алараиэль поведала гостям о войне, разрушившей Ултуан, а так же о недавней борьбе за Атэл Лорен и Сплетение. Она была аккуратна с деталями, но не позволяла себе откровенной лжи. Она не упомянула о роли Тириона в падении Ултуана, лишь об Аватаре Кейна, как будто тот был кем то, кого больше нет. Вечная Королева так же умолчала о предательствах внутри её народа, из которых Хэлеброн была недавним и ярким примером. Алариэль считала что негоже было выносить сор из избы и позориться перед чужаками, обнажая столь постыдную правду. Видимо все члены совета из числа эльфов были согласны с таким её решением, ибо никто не поправил её пока она говорила.

 

По просьбе Алариэл, Теклис рассказал, как разорвал Великий Вихрь, пытаясь создать Инкарнаты, достаточно мощные, чтобы противостоять Тёмным Богам. Гелт кивал, слушая его, как человек, наконец нашедший ответы на загадки, которые мучили его в последнее время. Волшебник перебил рассказчика,спросив что же случилось с остальными двумя ветрами. Теклис помедлил с ответом, а потом рассказал, что Ветер Смерти был украден до того, как он уничтожил великий Вихрь. Что же касается Ветра Зверей - он ускользнул от него. Однако пока Шайш и Гур остаются потерянными, сила Воплощений будет не полной и не сможет противостоять Хаосу.

 

Герцог Джеррод слышал мало того, что было сказано на совете. Его внимание было приковано к Лилит, чьё сходство с кем-то до боли знакомым поразило его, отняв дар речи. Он не знал, что когда-то та звалась Ладриэль и была благословенной Леди Бретонии. Со своей стороны, Лилит не пыталась просветить его на этот счёт. Из всех кто был использован ею для защиты Небес, Бретонцы пострадали больше всех, всё их общество обратилось в культуру оружия, то лежавшего в ножнах, то покидающего их. Будучи богом, Лилит не задумывалась о манипуляциях смертными, но став сметной, она обрела сентиментальность и сострадание, которые поселили в ней горькое чувство вины, несмотря на необходимость своих прошлых действий.

 

Собраться всем вместе, отринуть прежние обиды и разногласия было почти немыслимым, но в итоге достигнутым свершением. Однако, оставалось нечто не сопоставимо трудное — что же им всем делать дальше. И похоже на то, что времени на обсуждение этого не было. Глубокой ночью, боевые ястребы прилетели ко двору с тревожными вестями о новом предстоящем вторжении. Неестественная тьма двигалась с востока к границам Атэл Лорен, укрывая под своим навесом армию нежити.

 

Эльфы среагировали моментально. Сплетение и так было повреждено демоном Бе'лакором — нельзя было допустить чтобы в его корнях копошилась ещё и грязная нежить. Внутренний круг совета отбыл почти сразу после получения донесений от крылатых разведчиков, взяв с собой все военные силы, которые были готовы к маршу. Измотанные долгой дорогой Гели и Император, всё же присоединились к этой волне защитников, да и Жуфбарак решил выступить, не желая оставаться в одиночестве в сердце эльфийского дома.

 

Ведомые хранителями путей по сокрытым лесным тропам, шесть Воплощений вышли на границе Вадриота как раз чтобы встретиться лицом к лицу с подступавшей армией нежити. Боевые линии были спешно выстроены. Знамёна всех цветов и символика всех мастей смешались впервые в единую силу — впервые за многие века эльфы, дварфы и люди встали плечом к плечу чтобы сражаться ка единое целое.

 

На них надвигалась угрюмая тёмная армия, в чьи рядах белели изъеденные червями кости, мерцали ведьмины огни, подсвечивая пустые глазницы оскаленных черепов. Мёртвые двигались единой массой в абсолютном молчании. Каждый их шаг был подчинён одной могучей воли, способной обрушить горы. Нагаш пришёл в Атэл Лорен.

 

М анфред фон Карштайн не предпринял никакой попытки скрыть себя, направив Ашигорота по направлению к линии обороны, возведённой на краю леса. Хотя это было и неприятно, но он осознавал, его заклинания сокрытия будут не способны обвести вокруг пальца магов и волшебников, ожидавших его по другую сторону. Вместо этого ему придётся положиться на любопытство своих оппонентов, а так же на глупую порядочность и как следствие, не способность ударить того, кто не выказывает враждебности.

Похоже вампир не ошибся в своих суждениях о противнике. Вот он уже оказался напротив стены щитов, а не одна стрела или пуля, до сих пор, так и не попыталась его поразить. Мельком пробежавшись по рядам своим взглядам, вампир почувствовал удовлетворение, увидев в глазах смертных плохо скрываемый страх перед живыми мертвецами.

«Говори, пока тебе предоставлен такой шанс, чудовище, и уходи... или будь уничтожен.» Малекит был первым кто нарушил молчание, слова сопровождало гулкое металлическое эхо, производимое посмертной маской доспеха, скрывавшей его лицо. В голосе короля эльфов не было ни страха не угрозы — он явно не видел перед собой соперника.

Вампир чувствовал отвращение при одной мыли о том, что должен общаться на равных с жалкими смертными, а то, что он был вынужден заключать унизительные союзы с трусливой добычей было неприемлемо. То, что с ним заговорил главный из призренных смертных немого успокаивало Манфреда.

«Великий Нагаш, Вечный Властелин Нехекары, Владыка Подземного Мира и Верховный Повелитель Нежити...» он сделал паузу, ибо последующие слова неопрятно горчили, «...желает обсудить условия перемирия.»

 

Ч А С Т Ь 4

На Краю Бездны

Осень 2528

Спустя неделю после прибытия Нагаша, совет Воплощений собрался на Королевской Поляне на очередное заседание. Это мероприятие, по меньшей мере, можно было считать не лёгким. Как бы они не пытались скрывать это от всех остальных, но недоверие среди Воплощений друг к другу, было заметно. Ни один эльф не доверял Гелту или Императору. И, конечно, никто не доверял Нагашу.

Семи днями ранее, когда союзники столкнулись с армией Нагаша на серой скалистой равнине, было сразу понятно, что войско Нагаша, хотя и являлось, несомненно внушительным - всё же, уступало по величине объединённым силам эльфов, людей и дварфов. Знамёна нежити можно было принять за лес, однако он казался лишь рощей по сравнению с противопоставленной ему армией. Кроме того, Нагаш не был больше созданием высшего порядка, его сила сравнялась с силой остальных Воплощений. Большая часть его мощи была потеряна вместе с Чёрной Пирамидой. Хотя Ветер Смерти всё ещё увеличивал его и без того не малую мощь — он не смог бы противостоять объединённым Инкарнатым остальных Ветров. Даже не смотря на то что Император, вроде бы потерял контроль над Азиром, было понятно — Нагаш проиграет, если оставшиеся атакуют его все разом.

Разумеется, уязвимость Нагаша была воспринята многими не как возможность заключения союза, а как шанс, чтобы стереть его с лица земли. Малекит был недвусмыслен в таком желании, и Гелт высказался едва ли отлично от него. Карадриан не показывал своих эмоций на этот счёт, оставаясь безмолвным и непроницаемым, что, впрочем не удивило никого. Алариэл и Тирион, поначалу, казалось были в нерешительности — определённо события последних времён научили их тому, что явное зло может обернуться чем-то совсем иным — но не один из них открыто не выступил против предложения Малекита. Оба, Вечная Королева и её ставший чужаком любовник знали одно — Нагаш вернулся благодаря смерти их дочери, Алиатры. Один лишь Император, возразил Малекиту, поспорив, что Нагаш существенно увеличит их шансы в борьбе против Богов Хаоса. Он напомнил всем, что последний бастион не осквернённого мира, вот-вот должен был рухнуть и у них не было времени выяснять ничтожные разногласия изнутри.

Выслушав Императора, Малекит погрузился в угрожающее молчание. Понимая что ситуация вот вот выйдет из-под контроля, Теклис напомнил всем собравшимся, что лишь воровство Ветра Смерти Нагашем и ослабление Великого Вихря сделало возможным создание всех остальных Воплощений. Хранитель завета сделал утверждение, что Нагаш был так же необходим сейчас, как и в тот момент. Но Теклис видел, что его аргументы, мало кого убедили. Ибо все они помнили о его недавних предательствах.

Малекит придерживался мнения что им нужен был лишь сам Ветер Смерти. Нагаша можно было убить, а Шайш привязать к более предпочтительному существу. Готри Хаммерсон, который имел не одну обиду на Нагаша мрачно кивнул, одобряя такой подход. А потом вдруг поймал себя на том, что соглашается с существом, злодеяния которого заполнили целые библиотеки драфских книг.

Теклис возразил, что ни одному существу, способному удерживать в себе столько магии смерти, сколько держит Нагаш не будет доверия. Малекит предложил кандидатуру Графа Джеррода, пояснив что в данный момент этот человеческий лидер не управляет ничем, ведь его страна уничтожена. Джеррод мог убить Малекита за такие слова, по крайней мере попытался бы это сделать, если бы не вмешалась Лилит. Смертная богиня шепнула что-то на ухо Джерроду мгновенно остудив его пыл, правда он потом не мог вспомнить, что же она ему сказала.

Лилит так же настаивала, что собравшиеся должны, по крайней мере, предоставить Нагашу шанс доказать что ему можно доверять. Её слова имели ещё меньший эффект чем, аргументы Теклиса, но она не сдавалась. Образ созданных ею Небес не покидал её сознание и память о жертвах, на которые она пошла ради их создания, заставляли её продолжать бороться. Она знала, если не объединить Инкарнаты, Боги Хаоса ещё быстрее поглотят этот мир и обратятся к Небесам. Отчаявшись, она напомнила, что говорит на правах Богини Луны и Ладриэль из Вэйла (Ladrielle of the Viel). Это не принесло никаких результатов, лишь пристальный колючий взгляд Манфреда фон Карштайна. В прошлом вампир узнал кое какой секрет, связанный с Ладриэль, а теперь, похоже знал и кое-что о Лилит.

Нагаш хранил молчание, пока смертные спорили о его судьбе. Он находил забавным наблюдать как эльфы собачатся между собой, пока их армии стоят рядом в полной боевой готовности, и не пытался ускорить разрешение этих споров. Никто из совета не обращал на него внимания, так как он не делал никаких заявлений. Он так же не разрешил ни Манфреду, ни Аркану говорить от его имени. Гордость Великого Некроманта была ущемлена фактом того, что он вообще должен был просить альянса с кем-либо, но эта рана каким-то образом переставала саднить, от созерцания, какой разлад принесло его появление в стане потенциального противника. Нагаш не сомневался что живые в итоге будут вынуждены принять его предложение. Для него было немыслимо, что жалкие принципы смертных могли возобладать там, где прогнулась его титаническая гордость. Поэтому Великий Некромант не принимал никакого участия в этом обсуждении. Как и не нуждался в адвокатах.

Нагашу не приходило в голову, что его безразличный вид и царственное молчание, только возмущали собравшихся ещё больше. С каждой минутой, становилось понятнее, что железная риторика Малекита одерживает верх над собравшимися. Видя, куда всё идёт Нагаш испытал короткий всплеск разочарования. Однако, как только он увидел очередную возможность, он не медля вступил в диалог. В знак своей доброй воли, Великий Некроман предложил своим новым товарищам подарок, от которого они не могли отказаться.

«В АШИ СТРАХИ БЕСПОЧВЕННЫ. МИР НАГАША ЧИСТ ОТ СКВЕРНЫ.»