Нагаш издал громоподобный яростный вой, и Изабелла поняла, чтобы не случилось дальше — она уже победила.

В том, что бурильные команды Икита Клешни пробились сквозь фундамент Чёрной Пирамиды, было больше слепой удачи, чем технического гения их создателя. Главный ворлок согнал со своих подопечных семь потов в последний час до непосредственного проникновения во внутрь подвалов сооружения, хотя в некотором смысле он всё равно прибыл с небольшим опозданием. Икит уже подготовил рабочую легенду, оправдывавшую его неудачу, когда одна из бурильных машин пробилась в полость ознаменовавшую один из подвалов Чёрной Пирамиды. Как раз в это время чёрные безжизненные кости Аркана упали к ногам Изабеллы.

Не дожидаясь приказа Икита, клановые крысы бросились, минуя бурильщиков и их машины, в открывшиеся чёрные проходы. Все они были рады поскорее покинуть нестабильные подземные тоннели, полные коварных смертоносных ловушек жидкой магии смерти. Правда, они бы не радовались и не спешили вперёд так сильно, если бы знали, что ожидало их там, во тьме пирамиды. Клешня никому не раскрывал особенности их миссии, и на то были веские причины. Не многие скавены имели в себе геройскую жилку, и для того чтобы заставить их сунуться в святая святых Великого Некроманта, потребовалось, как минимум обещать им награду.

Икит Клешня был не глупец и не герой, поэтому он облегчённо выдохнул, узнав что Нагаш отбыл. Изначально предполагалось, что тоннельные команды проникнут в пирамиду, когда Нагаша выманят на поле боя, и по случайности, так оно и вышло. Клешня задумался над тем, как его задержка вообще могла повлиять на всю операцию, но потом вспомнил, что Нагаш вряд ли потратит много времени на уничтожение Армии Заразы. Да, он и его экспедиция прибыли на место, но что случиться с ними дальше? У Икита было с собой шесть варпбомб — вдвое больше, чем по его расчётам, требовалось чтобы обрушить Чёрную Пирамиду. Но всё это количество взрывчатки мало значило, если его убьют до того как заряды удастся установить на время необходимое, чтобы он успел убраться на безопасное расстояние. Шипя приказы, Икикт Клешня восстановил подобие порядка в рядах своего небольшого войска и устремился во тьму пирамиды.

Возможно, сам Нагаш и отсутствовал, занятый уничтожением демонов, но Чёрная Пирамида всё равно не оставалась без охраны. Сращенные с духами статуи были разбросаны по всей пирамиде, не имея достаточно силы, чтобы двигаться по собственному желанию, однако наделённые возможностью наблюдать и передавать образы тому, кто умел черпать их из них. Уже долгие месяцы, со времён уединения Нагаша в его личном святилище, эту функцию выполнял Варисот (Varisoth) Хранитель, некромант из Сильвании, чья без амбициозность и покорность как раз устраивали Нагаша.

Варисот не спал уже многие месяцы, не покидая свой пост; Нагаш лишил его таких неудобных смертных потребностей. Сейчас, наблюдая через глазницы ушабти, Варисот заметил скавенов. Будучи лишённым гордости, послушным слугой, некромант тотчас отправил свой разум в плавание по течениям магии, пытаясь дотянуться до повелителя. Однако, обуреваемый яростью, Нагаш не услышал писк Варисота в вихрях своего воя. Вскочив на ноги, некромант прошептал семь слов пробуждения. Давно умершие духи вырвались из стен своих гробниц, кружась и вопя над троном Варисота, затем они рванулись вперёд по коридорам, навстречу нарушителям. Сознание некромнта, так же, было уже далеко, оно пробуждало стражей пирамиды от их долгого сна.

Скавенов атаковали, когда они заложили первую варпбомбу в просторной зале, прямо под святилищем для уединения Нагаша. В трижды проверенных подсчётах Икита, это было самое сердце Чёрной Пирамиды — сдетонировав в этом месте, бомба нанесёт достаточно повреждений целостности основания и обрушит всю постройку целиком. По приказу Варисота, вновь пробудившиеся ушабти спрыгнули со своих постаментов не издав не звука, кроме скрежета древнего камня, который затерялся в возне, устроенной сотнями когтистых лап.

Клешня осматривал первый установленный заряд, когда хор перепуганного писка нарушил его сосредоточение. Обернувшись он увидел волну клановых крыс, в ужасе бежавших на него. Следом за ними шли ушабти, их лица не выражали никаких эмоций, а широкие позолоченные лезвия поднимались и опускались сея смерть с каждым новым шагом. Ожившие статуи были залиты уже пролитой кровью скавенов.

Пытаясь взять под контроль толпу паникующих подопечных, Клешня вскинул Шторм Демона (Storm Daemon) и выпустил заряд варпмолнии в сторону наступающих боевых констрактов. Он угодил прямо в центр тела одно из статуй, и с глухим треском разорвал её на куски, послав в разные стороны осколки кости и позолоты. Клешня повторил выстрел, и услышал что к нему присоединился визгливый треск джеззалей, эхом отразившийся от стен залы. Главный ворлок увидел как пуля, оставив за собой след зеленоватого свечения угодила прямо в правую ногу одно из ушабти, разорвав сустав и опрокинув констракта на спину.

Зашипели другие варпмолнии, когда подмастерья Икита вступили в бой, однако он зарычал на них, приказав не отвлекаться от установки бомб. Когда Икикт вновь обратил внимание на битву, строй ушабти был разбит надвое, но раздающееся из глубин пирамиды эхо приближавшихся тяжелых поступей говорило ему, что бой ещё не окончен. Подтверждение не заставило себя долго ждать. Вспышка варпогня, изумрудно зелёная в этой кромешной тьме, осветила наступавших со всех сторон врагов. Стражи гробниц появлялись из альковов и перекрёстков коридоров по всему периметру залы. Кружащие духи вливались через узкие отверстия под потолком. Безжалостно наступали вновь прибывшие ушабти.

Икит разрывался на части. С одной стороны, но должен был контролировать установку варпбомб, а с другой — не мог оставить клановых крыс сражаться с нежитью без его лидерства. С большой неохотой, он вынужден был оставить инженеров, трудиться в одиночку и принялся визгливо отдавать команды рассредоточенным ватагам клановых крыс. Кое-кто из них уже бежал с поля боя, их можно было считать мёртвыми; теперь они наверняка заблудились в темноте и пытались пробиться к спасительным тоннелям, окружённые смертоносными ловушками и безжалостной нежитью. Однако, первая небольшая победа над ушабти вселила в оставшихся толику храбрости, которой прибавилось, когда прямо в середину прибывшей когорты стражей гробниц обрушились сгустки варпогня. Нестройные визгливые крики радости раздались со всех сторон; никого из них не интересовала судьба огнемётчиков, чьи баки с нестабильной смесью, вдруг, дали течь и вспучившись взорвались, зажарив команду огнеметателей.

Воспользовавшись взлётом марали среди своих воинов, Клешня приказал им двигаться вперёд. Приоритетом оставалась установка варпбомб, а клановых крыс можно легко было заменить новыми. Вот Главного Ворлока заменить было не так то просто, поэтому Икит старался держаться в тылу, рядом со стрелковыми расчётами; так ему было проще управлять ведением огня, да и в случае неожиданного отступления, это была наилучшая позиция.

Бой становился всё жарче, всё больше и больше охранников пирамиды вступало в битву. Духи кружили по всюду, их холодные цепкие пальцы проникали сквозь мясо и кости, впиваясь в дрожащие от страха тёплые сердца врага. Одна из когте-банд, осознав, что их оружие не может причинить врагу никакого вреда, дрогнула. Визжа в безумной панике, они побежали с поля боя, преследуемые по пятам д у хами. Икит Клешня приказал командам метателей варпогня нанести удар в направлении беглецов. Несчастный писк перешёл в визг ужаса, когда зелёное пламя объяло отступавших в панике скавенов, а заодно, и преследовавших их духов. Однако Икита не заботила судьба трусов, главное, что удалось поразить духов пламенем варпогнемётов, которые они были посланы уничтожить.

Джеззали продолжали вести огонь на поражение, их выстрелы один за другим били в тела ушабти. Однако эта дуэль не складывалась в пользу скавенов. Половина из констрактов была вооружена луками, из которых те стреляли, не сбавляя шагу. Стерлы, размером с небольшое дерево с шипенеием били через всю залу, ломая опорную ногу, на которой крепилась винтовка, пробивая насквозь щит и обоих скавенов стрелковой команды, прятавшихся за ним. Однако самая жаркая схватка кипела там где щиты столкнулись с щитами, там клановые крысы скопившиеся в особенно большом количестве бились с стражами гробниц. Не видя ничего кроме врага перед собой, клановые крысы воодушевились вспышками зелёного огня, говорившими им о том, что огневая мощь всё ещё на их стороне. Это ввело крысолюдов в состояние близкое к берсеркам в их желании уничтожить противника.

Варисот выжидал в тенях, пока битва набирал обороты и его нечестивый артефакт, установленный на троне, впитывал смерть и разрушение, творившиеся вокруг. Теперь, когда механизм мортис скользнул вперёд, некромант взломал печати реликвии, и торжественно воздел почерневший череп высоко над собой. В тот же миг, бледная спектральная энергия вырвалась из глазниц черепа, потоки магии смерти, яростно ищущие живых сущностей. Те клановые крысы в которых попали эти лучи, упали замертво на месте. Хуже того, магия вдохнула новые силы в поверженных скелетов-охранников, восстанавливая их сломанные кости и вновь бросая в битву.

Икит Клешня видел всё это, видел чёрный череп в руках некроманта. Варп молния ударила дугой сквозь клубящися потоки духов в основание механизма мортис, сотряс трон. Варисот потерял равновесие и упал прямо на железные перила реликвии, чуть не выронив чёрный череп из своих рук. Бледные потоки смертоносной магии продолжили бить в разные стороны, высасывая жизнь из скавенов и восстанавливая поверженную нежить. Даже впавшие в боевое безумие крысолюды не могли не видеть, какая опасность им угрожает. Поначалу по одному, по двое, а вскоре десятками, клановые крысы побежали прочь.

Понимая что ситуацию можно исправить лишь убив проклятого некроманта, Икит вновь приготовил Штурмового Демона для выстрела. Однако не успел он выстрелить, как пронзительный писк полный предупреждения и тревоги, заставил его обернуться. Инженер держал одну из варпбомб, прижимая к себе обеими руками, пытаясь укрыть от взора Икита пульсирующее зелёное свечение идущее из под защитного кожуха оболочки.

Справившись с досадой, Икит приказал связать варпбомбы между собой. Две, которые уже были подготовлены, плюс ту, что по неосторожности активировал недотёпа-подмастерье. Уже ничего нельзя было поделать. Икит знал, что пульсирующий отсчёт детонации нельзя было остановить, ему оставалось либо бросить свою армию в глубинах Чёрной Пирамиды и надеяться на успех, либо остаться, чтобы погибнуть вместе с ней. Верховный ворлок не колебался ни секунды. Отвинтив до отказа свои варпкомпрессоры, Икикт Клешня прорычал несколько сокровенных (arcane) слогов. Резкое приглушённое шипение окутало его густым грязно-зелёным дымом с привкусом гниения. Когда дым рассеялся, верховный ворлок исчез, оставив свою армию на произвол судьбы.

Мгновение спустя, пульсация под кожухом варпбомды внезапно прекратилась, и вырвавшийся из её недр яростный ослепительный свет поглотил залу.

Чёрная Пирамида была древнее любой из цивилизаций Старого Света, она не собиралась осыпаться разом от одного взрыва, но всё же начала рассыпаться на куски.

Спустя всего один удар сердца после детонации, всплеск сверкающей зелёной энергии пронёсся по внутренним залам, раскалив камни и воздух до запредельных температур, заставив золотые барельефы на стенах потечь ручьями словно воду. Для скавенов, которые остались внутри пирамиды, смерть была мгновенной, они даже не успели моргнуть, как их испепелило там, где они стояли. Для Варисота и остатков его храмовой стражи спасением стал чёрный череп. Заряженный под завязку смертями, которые вызвала детонация бомбы, череп закрыл призрачным щитом тех, кто оказался рядом с ним, оградив от шторма варппламени, что царил повсюду.

Во второй удар сердца, волна ужасной сотрясающей силы прокатилась по поверхности древних каменных блоков тела пирамиды. Все, кто оказался близко к эпицентру детонации и каким то образом пережил первую вспышку, были обращёны в прах. Других швырнуло о стены и потолки, ломая на куски или расплющивая. Края Чёрной Пирамиды содрогнулись под этим вторым ударом, но выдержали.

На третий удар сердца произошла повторная детонация, когда кожухи не активированных варпбомб наконец расплавились, обнажив смертоносный запал. Обломки каменной кладки размером с дом с низким свистом полетели в разные стороны. Некоторые из них упали по покатым краям пирамиды, прямо на перешеек или в воды Озера Смерти. Но были и такие что долетели до самого Замка Дракенхоф, находящегося на расстоянии многих лиг. Варппламя бушевало во многочисленных коридорах и вырывалось на балконы пирамиды, испепеляя всю нежить на своём пути. Варисота, всё ещё укрытого защитным магическим коконом чёрного черепа, взрывная волна выплюнула наружу, подобно пушечному ядру, прямо на каменистые берега Озера Смерти.

На четвёртый удар сердца, то что осталось стоять от Чёрной Пирамиды, начало обваливаться внутрь, погребая под собой то, что обрушилось до этого. Ещё на протяжении целого часа, пирамида рушилась, падая то на развалины, то в аметистовые воды, пока наконец разрушение не остановилось.

Нагаш, наблюдавший всё это время, как единственная константа всего его долгого существования превращалась в пыль, впал в настоящее бешенство. Его яростные глаза обернулись к Изабелле, но той пропал и след — она бежала, когда пирамида начала осыпаться.

Его голос сорвался в нечленораздельный рёв, сотрясший близлежащие горы, когда Нагаш высвободил свою магию. Это было заклятие которое не имело формы или определённого назначения. Это была карающая волна его ярости, имевшая в своей сути лишь разрушения всего и вся. Магия с воем пронеслась по перешейку, со скоростью северного ветра. Всех демонов попавшихся ей на пути она превратила в прах. Скрофулокс, будучи куда более неповоротлив чем Изабелла, не успел избежать кары и был обращён в труху, оставив после себя только изломанное тело Крелла, лежавшее всё это время в его брюхе.

Изабелла оказалась достаточно скора, чтобы ускользнуть от взгляда Нагаша, но не достаточно проворна, чтобы опередить карающий магический ветер, подхвативший её на лету. Графиню закружило в мощном смерче и, раскрутив до неимоверной скорости, швырнуло о стену развалин храма Ульрика с тошнотворным шлепком. Её плоть выдержала терзание магии, предназначенной для уничтожения демонов, однако Болрог, живший в её теле получил страшные увечья. Демон обитавший в каждой капли её крови претерпевал адские мучения и все они отзывались в её разуме, заставляя корчиться в такт боли демона.

Волна разрушения пронеслась далеко на юг, по местам, где сражались Манфред и Неферата, прежде чем хлынуть дальше, становясь слабее и слабее с каждой лигой, которую она покрывала. Только когда Нагаш почувствовал как усталость овладевает им, он осознал свою ошибку и прекратил поддерживать своё заклинание, грузно оперевшись на посох. С уничтожением Чёрной Пирамиды узы связывающие Великого Некроманта с Озером Смерти были разорваны. Ветер Смерти всё ещё был привязан к нему. Однако он не мог больше подпитываться из громадного резервуара силы, которую он копил всё это время в недрах Сильваниии. К своему ужасу, Нагаш понял что в гневе израсходовал почти всю силу, что накопил за последние месяцы. Нагаш испытал мощь бога. А теперь он был не более могучим, чем любой другой, из тех кто являлся Вместилищем магического ветра.

По всему перешейку скелеты и умертвия стояли без движения. Лишившись врагов с которыми надлежало сражаться или приказов от своего повелителя, они безразлично взирали на останки своих недавних противников и ждали. Моргасты преклонили колено перед своим создателем, плотно сложив крылья да спинами.

Нагаш ещё не поднялся с колен, стоя в пыли, когда по перешейку к нему приблизились Неферата и Манфред. Никто из них не мог поверить в разрушение Чёрной Пирамиды — случившееся вселило в обоих вампиров надежду, что Великий Некромант будет так же уничтожен взрывом, тем самым освободив для одно из них место на верхушке правления их видом. Покинув строй, они оставили поле боя и ринулись на юг. Теперь, оба они хранили тяжёлое молчание, то ли страшась, что Нагаш покарает их за предательство, толи всё ещё ошеломлённые произошедшим.

Нагаш едва заметил их приближение, так всецело был он поглощён осознанием тех немногих вариантов, что ему теперь оставались. Ему не удавалось точно подсчитать урон, который нанес ему Хаос, так же ему было не под силу осуществить план, который был им задуман. В далёком прошлом, когда Теклис отыскал его в пустоте и предложил объединиться в борьбе против Хаоса, Нагаш отказался. Однако, он мог видеть в планах этого мага кое что, что смог бы использовать для достижения своих личных целей. Неприятно было признавать, но Нагаш всегда знал, что не являлся мастером магии смерти. Так же его удручало, то что проклятый выскочка Теклис был почти равен ему по силе. И всё же он решился нарушить план Теклиса и в одиночку попытаться заполучить мощь смерти, используя её для превращения себя в бога. Теперь он потерпел поражение.

Перед Нагашем вставали всего две перспективы, обе одинаково унизительные для его гордыни. Первая, это подчиниться Богам Хаоса и стать их слугой, как сделали многие из его бывших вассалов за последние годы. Другая, была встать рядом с живыми против сил Хаоса — Великому Некроманту заключить союз с эфемерными смертными и действоать с ними на равных. Не важно, что другие существа были вместилищами ветров магии, так же как и он сам. Они, эти другие - особенно смертные - будут всегда ниже него.

Ни одна из перспектив не привлекала его. Последовать любым из этих путей, означало признать поражение, озвучить то, что Нагаш не тот, за кого себя выдаёт. Более того, он подозревал, что Теклис приложил свою руку к вмешательству в его великий план, не меньше чем сами Тёмные Боги. Ибо как ещё можно было объяснить то, что его спланированное до мельчайших деталей воскрешение едва ни обратилось катастрофой.

Приняв решение, Великий Некроман встал, распрямившись во весь рост. Скелеты и умертвия встрепенулись под своими знамёнами, когда его воля объяла их. Моргасты встали с колен, подняв свои оружия в приветствии. Неферата наконец пала на колени перед своим владыкой. Манфред не последовал её примеру, однако опустил глаза в землю, когда взор Нагаша упал на него.

Отвернувшись от своих оставшихся Мортархов, Нагаш окинул бывшее поле битвы. Его взгляд остановился на почерневших костях Аркана. Лича нельзя было по настоящему уничтожить, пока его хозяин ходил в мире смертных — их судьбы были связаны во едино. По правде говоря, Аркан опять подвёл его, он как и Крелл, не заслуживали воскрешения. Но Нагаш понимал, что вскоре ему предстоит оказаться окружённому врагами в их логове, а Аркана и Крелла можно винить во многом, но в не преданности их обвинить нельзя. Нагаш коснулся кончиком своего посоха останков костей, даруя им частичку своей сущности и вновь воскрешая своих слуг.

Потом Великий Некромант направился к останкам Чёрной Пирамиды, чтобы поднять всех, кто ещё мог держать оружие. Как не странно, но среди них оказался и Варисот, которого уберёг Чёрный Череп Морганы (Morghane). Некромант испугался, что его призвали для того чтобы покарать за неудачу. Однако, в тот день, Нагаш простил многим их неудачи.

Вскоре армия нежити была на марше. К неудовольствию Манфреда, Нагаш назначил Неферату управлять Сильванией в своё отсутствие. Во многих смыслах это решение было неизбежным. Теперь в Сильвании было больше Нехекхарской знати, чем вампиров. Их обычаи были непонятны и чужды Манфреду, а попытка изменить их, наверняка привела бы к восстанию, пусть Манфред и был бы посадником Нагаша. Как бы то не было, Манфреду оставалось только прикусить язык и повиноваться. Он не сомневался, пройдёт не один день, прежде чем его открытое неповиновение Нагашу не будет значить для него верный конец. А вот Неферата, напротив, была удовлетворена эдиктом. Изначально ей не было дела до управления Сильванией — напротив, она до самого отбытия Манфреда, думала, что это будет поручено ему. Но какова была её радость, когда она узнала, что ненавистная Калида окажется теперь в её непосредственной власти.

Но, больше чем потеря Сильвании, Манфреда беспокоил пункт назначения, который избрал для них Нагаш. Рассматривая возможность союза со смертными или же союза с Тёмными Богами, Нагаш выбрал первых. Теперь, с каждым новым шагом армия мёртвых удалялась на запад, приближаясь к антитезису нежити. Приближаясь к Атэл Лорен.

Ч А С Т Ь 3

Возрождённая Надежда

Весна 2526 — Осень 2528

На короткий промежуток времени, последовавший за коронацией Малекита, как Короля Вечности, А тэл Л о рен (Athel Loren) познал мир и покой. Получив в дополнение беженцев с Ултуана (Ulthuan) и Наггарота (Naggaroth), лесные эльфы не оставили зверолюдам А тэл Л о рен никакого шанса. Боевые гурты были вырезаны или выгнаны за пределы большинства земель двенадцати королевств. Следом за этим, на границах пустошей, бывших когда то Бретонией, были установлены защитные камни, которые препятствовали вторжению непрошеных гостей. Тысячи жизней были положены в попытках добиться этого, а многие древние рощи сгорели дотла. И всё же победа была достигнута. Большинство эльфов считало эту цену приемлемой за то, чтобы иметь возможность будущего для их вида.

Однако в громких триумфах этих многочисленных побед в битвах, главная война всё же грозила поражением. Сплетение (Weave) — естественный баланс, который лесные эльфы старались защищать всё время своего существования — был сильно нарушен растущей силой Хаоса. И это пагубное влияние грозило не только жителям А тэл Л о рен. Триумф Тёмных Богов вредил Ткани больше, чем чему-бы то ни было, однако каждая их новая атака на неё толкало весь мир к точке полного разрушения.

Такие изменения не могли случиться за одну ночь. Несомненно, не случись всплеска энергии Хаоса, не виданной со времён падения Древних (Old Ones), потребовались бы столетия чтобы повредить Сплетение настолько, что миру стал бы грозить конец. Однако приближался момент, после которого возврата уже не будет, а мир соскользнёт в Хаос, в котором будет лишён формы и времени. И события, предвещавшие этот скорый ужас уже ощущались в реальности.

Когда баланс сместился, безумие начало охватывать сам А тэл Л о рен. Всё больше и больше духов леса следовали по пути Койдила (Coeddil), присоединяясь к мятежу, начавшемуся в Ситрале (Cythral) и распространившемуся по всему королевству. Эта ситуация заставила лесных защитников рассредоточить силы по всем своим землям, в попытках пресечь само-зарождающиеся очаги разрушения. Больше всего пострадали пропитанные магией территории А тэл Л о рен, и вскоре пути Фаер Дарика (Fyr Darric) и Агвилона (Argwylon) стали опасны даже для самих эльфов. Ходили истории о дриадах, снюхавшихся с демонами и о безумных древолюдах, в слепой ярости крушащих потаённые лесные храмы.

К счастью для эльфов, лесные духи, сохранившие свой здравый смысл превосходили числом тех, что поддались пагубному влиянию Хаоса. Д а рту (Durthu), несгибаемый защитник А тэл Л о рен сохранял светлый разум и чем мог помогал Алариэл (Alarielle) в её попытках обратить вспять распространение скверны. Прогресс был медленным и легко обратимым вспять. Духи А тэл Л о рен были магическими существами, и похожими — и не похожими — на демонических слуг Тёмных Богов. Одно это родство не стало поводом для перехода на сторону Тёмных Богов, но правда была такова, что многие лесные духи, в глубине своей сущности, всегда противились присутствию эльфов и тосковали по былым временам, которые лишь смутно помнили.

Малекит и Алариэл всегда знали что ситуация рано или поздно ухудшится — но поделились этими своими знамениями лишь с приближёнными подданными. Вскоре их опасения подтвердились. Когда Архаон прибыл на юг Империи, к городу Мидденхейм, силы Хаоса доказали, что их положение далеко от поражения. Когда они заявили о себе второй раз, они пришли в количестве столь многочисленном, что в это было невозможно поверить.

Первый удар пришёлся на Арранок. В славном Самерсрэнде (Summerstrand – Летний Берег), где светило вечное солнце и никогда не знали тьмы, демоны вырвались из глубин Зимних Темниц (Vaults of Winter), принеся с собой холод проклятых пещер. Поляны и луга никогда не знавшие ничего, кроме вечного лета, погибли в жестокой стуже. Те, кому удалось пережить резкий удар мороза, онемели и были дезориентированы внезапной переменой климата, среди них были духи леса, впавшие в вечную спячку из которой им уже никогда не было суждено проснуться. Даже Амадри Железная Кора (Amadri Ironbark) дух король Арранока пал их жертвой.

Без лидерства Амадри, лишённые своих союзников-лесных духов, эльфам удалось организовать лишь слабое сопротивление. Самерстрэнд, бывший одной из светлейших и процветающих земель королевства лесных эльфов, вскоре превратился в призрачные земли, полные безумия и ужаса, где гибкие демоницы рыскали от дерева к дереву в поисках свежих игрушек для своих пыток. Несмотря на это, эльфы Арранока отказались бросать свой дом. Они сражались и умирали на берегах заледеневших рек, на полянах, где трава стала острыми ледяными лезвиями а их стрелы были бесполезны против шкур потусторонних левиафанов.

Пока Самерстрэнд продолжал скатываться в пучины вечной зимы, ему на помощь спешили соседние земли. Эльфы Атилвита (Athylwyth), в чьих рощах царила вечная зима, были привыкшими к сражениям в морозных, покрытых инеем чащах; их прибытие замедлило продвижение последователей Слаанеш. И всё же истинное спасение Арранока пришло оттуда, откуда ещё недавно оно было немыслимо. Многие изгнанники тёмные эльфы осели в Атитвите, под его покрытым изморозью пологом, найдя здешний холодный климат отдалённо напоминающим ледяным объятиям потерянного Наггарота. Несколько лордов ужаса добровольно собрали свои войска и отправились на север, и ещё больше последовало за ними уже по приказу Малекита.

Так, получив подкрепление, эльфам Арранока удалось отвоевать потерянные дома, ну или почти удалось. Хотя демонов удалось загнать обратно в Зимние Темницы, Самерстрэнд оставался закован в лёд. Хуже того, в местах самых кровопролитных боёв Спящего Леса (Dreaming Wood) открылись разрывы в реальности, ведущие прямо в Царство Хаоса. Их пришлось неусыпно охранять, чтобы демоны вновь не прорвались в А тэл Л о рен. Оставаясь в руках эльфов Арранок превратился в проклятый край и был по сути так же потерян, как и затонувший Ултуан.

Арранок был лишь началом. Едва удалось запечатать Зимние Темницы, как на А тэл Л о рен начались многочисленные атаки по всем направлениям. В Анмире (Anmyr), Визерхолд (Witherhold), Древо Горести (Tree of Woe) стало трухлявым и рухнуло. Моргур (Morghur), проклятый Саянатэ (Cyanathair) живший в страшных легендах, возродился из этой вонючей каши, и с радостными воплями, боевые гурты зверолюдов ринулись на границы Анмира. Леди Д е лина (Delynna) Амирская была одной из первых, кто пал в тот день, её плоть мутировала во что-то абсолютно безумное, прежде чем клинок смог пресечь источник угрозы. Моргур бежал воспользовавшись анархией, царившей в округе, пока эльфы обратили свои копья и стрелы против сородичей, извращённых прикосновением скверны Моргура. Другие эльфы поспешили защитить путеводные камни на границах королевства. Они опоздали. К тому времени как копьё Леди Т е верол (Tevaril) сразило чудовище, бывшее когда-то Делиной, путеводные камни были повалены, и по всем границам уже бесновались боевые гурты.

Арраноку удалось выстоять, лишь благодаря помощи от других королевств. Анмиру же такой поддержке никто не мог оказать, ибо соседние земли так же оказались под атакой врага. В глубинах Усыпальниц (Vaults) колдуны северян смогли подчинить мёртвых своей чёрной воле и бросить их на границы Атилвита, Кэварока (Cavaroc) и Модрина (Modryn). Мастера лошадей и повелители ястребов встеритили мертецов на широких равнинах Кэварока, и земля задрожала от грохота копыт, а небеса застлали тысячи пущенных стрел. Однако горы оказались богатым источников мёртвых, а коварные колдуны, ведущие их, не спешили показываться на глаза скаутам Модрина.

На востоке, Драйча (Drycha) наконец разломала связующие камни Диколесья (Wildwood) и падший древолюд Коедил со своей армией жестоких духов освободился из тюрьмы Ситрала. Леди Дрэя Ночной Ястреб (Dreya the Nighthawk) и её рэйнджеры, в том числе и аесанар (aesanar) из дважды сломленного Нагарита, сдерживали их какое-то время. Однако последователей Коедила было слишком много, и древолюды были серьёзными противниками. Холлы Тир Ванна и Тир Эдрелл вскоре пали под натиском армии злобных лесных духов и войско Ночного Ястреба оказалось прижато к бастиону Предел Кулладина (Cullodien Edge). Битва окончилась разгромом армии эльфов а их девственная королева (maid-queen) была похоронена где-то на поле боя, под обугленными останками древолюдов. То что Коедил не проник глубже в земли А тэл Л о рен было заслугой Алит Анара (Alith Anar). Король Тени вновь и вновь атаковал войско Коедила, мешая каждому их манёвру и продвижению, используя хитрость и скрытность.

В Торгованне (Torgovann), где продолжали полыхать погребальные костры Смерти, врата в Спящий Лес были залиты кровью, а стаи демонических гончих рыскали под звёздным небом. Чем больше лилась кровь, тем шире раскрывались врата, а демонов становилось так много, что защитникам Торгованна едва хватало стрел чтобы поразить их. И всё же их удаось сдержать, с помощью клинков асуров (asur) и дручии (druchii).

В Вайдриот (Wydrioth) и Аргвилоне (Arwylon), в Фаер Даррик (Fyr Darric) и Талсине (Talsyn) ситуация была похожей, земли А тэл Л о рен были спасёны от разрушения теми, кто ещё недавно сам был спасён его защитниками. Многие тысячелетия назад первые из эльфов пришедших в этот лес стали оберегать его; теперь-же вновь прибывшие так же старались защитить его, чтобы он выстоял против нарастающей волны Хаоса.

Однако было бы ошибкой утверждать что эльфы стали единым народом, позабыв о разногласиях и обидах за такой короткий промежуток времени. Многие поражения случались из-за того что асуры отказывались сотрудничать с дручии или асраи (asrai) полагались лишь на свою родню. Печально, но такой пример подавался самими их правителями.

Между Малекитом и Алариэл была плохо прикрытая неприязнь и никакой речи об интимных отношениях. Это был брак по расчёту, направленный на сплочение их разрозненного народа. Доверие — столь редкая роскошь в такие тёмные времена, балансировало на тонкой грани в натянутых отношениях между королём и королевой. Малекит неусыпно ожидал предательства, подозревая что прошлое почти невозможно забыть. Алариеэль, со своей стороны, внимательно следила за каждым поступком своего мужа, ища в них признаки зарождения террарии, в которой так преуспел Малекит в прошлом. Трагедия была в том, что ни у одно из них фактически не было причин для этих подозрений. Лишь гордыня и тяжкий вес истории последних веков разделяли Малекита и Алариэл, как и их подданных.

Несмотря ни на что, Король Вечности и Вечная Королева самозабвенно сражались, защищая А тэл Л о рен. Лес был домом для обоих и был передан в их правление умирающими богами, и оба они старались доказать, что выбор этот был верным.

Малекит был привычен к войне, теперь он владел тёмными силами, заключёнными когда-то в Великом Вихре. Он мог перемещать свои армии на огромные расстояния в мановение ока, прокладывая дорогу через потустороннюю границу тени, обрушивая войска на фланги противника, которые ещё мгновение назад были в полной безопасности. Разрушение всегда было главным талантом Малекита — то что сейчас оно служило праведной цели, ничуть не притупило его радости.

Алариэл так же пользовалась своими талантами. Она была Инкарнатом Жизни, и многие высшие эльфы - особенно те, кто не сражался с ней рядом во времена Падения Ултуана, считали что её превращение сделает её больше похожей на духовных Вечных Королев из далёких времён, чем на королеву-воина, какой она была ещё недавно. Они ошибались. Они забыли о том, что жизнь могла не только исцелять, но и разрушать — особенно в таких землях, как А тэл Л о рен, где сами деревья могли сражаться и убивать. И ярким примером тому послужила бойня в Тал Мерион (Tal Merion), где тех из зверолюдов, кого Алариэл не утопила в водах Грисмира (Grismiere), она разорвала на части колючими извивавшимися терновниками.

Всё это не ускользнуло от внимание Лилит (Lileath), Богини Луны и последней из одиннадцати богов пантеона, которая ещё оставалась в этом мире. С самого начала, Лилит не верила в то, что Хаос можно победить. Там где другие ставили всё, что имели, ради победы здесь и сейчас - она сберегала и разрабатывала далеко идущие планы, которые позволят не кануть в небытие в будущем. Она стала почти смертной, потратив почти всю свою силу на создание места, где её дочь сможет укрыться когда Хаос захлестнёт этот мир. То малое, что оставалось она бросила на удержание смещавшейся Ткани, ибо каждое выигранное мгновение, означало сделать Богов Хаоса ещё чуточку слабее, перед тем, как они придут в этот мир.

При всё этом, не один из эльфов не замечал подлинного отчаяния Лилит — все они видели лишь богиню, сражавшуюся на их стороне с полной отдачей, не щадя себя. Создание Воплощений было её идеей, хотя и рождённой в разговорах с Теклисом. Эльфы по-прежнему верили, что богиня способна изменить их судьбу — все, кроме Малекита, который никогда не доверял ни одному созданию, будь то смертный или божество. Даже Теклис, чей путь привёл его в Атэл Лорен тайно, вскоре после падения Аверхейма, не допускал того, что Лилит могла намеренно вводить его в заблуждение, и продолжал воплощать её план.

«Т ебе стоит отдохнуть.»

Теклис остановил Маландира (Malhandir), и перевёл своё внимание с густо заросшей тропы. Как и всегда, он не смог понять, разговаривает ли с ним фигура в тени, или это разум играет с ним шутку. Возможно он сходит с ума, подумал он.

Безусловно, четыре носильщика ящика были не более чем элемнтали, сотканные из осколков жизни, теней и воспоминаний. Впереди ящик поддерживали потрёпанный, закутанный в львиную шкуру воин и стройный, облачённый в изысканные одежды дворянин. Сзади, его несли елементали, принявшие форму одетого в робу хранителя завета и лорда в высоком шлеме в форме крылатого сокола, чьё лицо всегда оставалось в тени. В теории, у них не было собственной воли, а следовательно и своего мнения. В теории.

«Я не могу позволить себе отдыхать,» наконец сказал Теклис. «Время и так слишком мало. Лес меняется вокруг нас. Если порча достигнет Ин Эдри Этернос (Yn Edri Eternos) прежде, чем мы доберёмся туда - прежде чем Я туда доберусь - весь этот путь будет проделан впустую.»

«Спешка не сыграет тебе на руку, когда в усталости ты вдруг выберешь неправильную тропу,» предостерегла его укутанная в шкуру льва тень.

«Как давно ты в последний раз спал?» вопрошал южный дворянин.

«Слишком давно,» ответил призрачный хранитель завета, не дав Теклису время на ответ. «А я думал, что как следует тебя обучал.»

«Ты действительно хорошо обучал его,» промолвила последняя из теней с сожалением в голосе, «но он никогда не слушает. Он делает что пожелает, не важно, чего это будет стоить ему или всем кто его окружает.»

Эти слова как нож ударили в душу Теклиса, несмотря на то что все они были его собственными мыслями. Было уже слишком поздно чтобы исправлять последствия решений, принятых в прошлом. Было только будущее, и надежда на спасения всех и вся.

«Мы продолжаем наш путь,» сказал он, подстегнув Маландира. «У нас нет другого выбора.»

Несмотря на то, что обман Лилит продолжал оставаться тайной, вскоре эльфы сами начали испытывать сильную разрозненность. Хэлеброн (Hellebron), чудом уцелевшая во время разрушения Ултуана, стала богоподобной главой собственного культа п