Визуализация культа Астарота

 

По бескрайней ночной пустыни, которая сливается с чернотой неба, где светят мириад ярких звезд, бежит полу-голый весь взмыленный от пота, задыхающийся человек. На нем укреплена на ошейнике маска антилопы с рогами. Он уже совсем выдохся, иногда он падает и постоянно безумно со страхом озирается. В глазах его застыл ужас как у затравленного животного, и есть от чего. Его действительно загоняют как дикое животное, на ритуальной охоте посвящённой звёздному богу Астару, богу охотнику пустыни. Его преследователи на верблюдах с луками и стрелами, неустанно движутся за ним и гонят к определённому месту, где «дичь» должна быть окончательно настигнута и убита. Это должно произойти с восходом утренней звезды, что посвящена Астару. Они воседают на верблюдах тенями, закутанные в длинные куски белой ткани от шеи до ног - футу, а головы и лица скрыты куфиёй кочевников бедуинов. Они постоянно улюлюкают чередующимся фальцетом, и этими звуками пугают жертву своим приближением, гоня к нужному месту. Когда же она оказывается в поле их зрения, стреляют из луков, но специально не попадают, чтобы гнать её дальше и дальше.

И вот с рассветом, когда утренняя звезда становится видна, обессиленную погоней жертву пригнали к стоячим древним камням трилитона на ровном плато, где перекрестком сходятся многие караванные пути. Это священное место Астара, называемое кайф.

Кружа вокруг на верблюдах, всадники по очереди стреляют в него. Множество стрел пронзают тело человека в разных местах, прежде чем весь пронзенный и окровавленный, он в мучениях испустит дух у самого камня как загнанное животное, обогряя кровью землю у камней.

Тогда всадники, постоянно жующие кат, спешиваются и начинают петь хором какие-то древние напевы пустыни, хлопая себе в такт в ладоши.

И без того одурманенные катом, они входят в транс, и тогда начинают ритуальный обход вокруг камня большим кругом, пританцовывая и раскачиваясь. Совершив пять больших обходов, они заканчивают, тогда привязывают за ноги жертву к верблюду и тащат её, все направляясь в храм Астара поблизости, где выставят его как трофей своей удачной охоты.

Храм представляет странное, но красивое сроружение из камня, с большими арками, резьбой по фризам и колоннами. Во внутреннем дворе храма всадников встречает толпа победными возгласами и ритуальным улюлюканием, во главе со жрецом-царем в богатой гелаббе - длинной накидки с капюшоном. Жертву вешают на ворота как животное вниз головой.

Вход в главное святилище идёт через череду арок-врат на каменном помосте, вокруг которого на песке ползают множество змей. Арки украшены орнаментом и каменными головами антилоп.

Внутри храма с колоннами, стороны которых вверху украшены глиняными головами горных козлов, сидят на расшитых подушках музыканты и бьют в медные бубны, играют на примитивных лирах и барабанах, меж которых стоят металлические чаши, горки веток с зелёными листьями, и множество курильниц с дымящимися одурманивающими благовониями. Они поют песни Астару:

 

Астар из звёздных миров,

Ты, который одариваешь нас,

Ты, который излучаешь свет,

Прекраснейший из прекрасных

Кто ты?

Подземный принц или ангел с небес?

Ночь тебя открывает и показывает нам,

Моё сердце - будет твой дом,

В котором никто другой ещё не жил,

И ты - единственный, кто меня притягивает.

О ты, заставляющий двигаться ветви,

И шипящий, когда наступает день.

Когда ты рядом с нами ничего не случится.

 

Когда поклонники впадают в транс, они начинают кружится на месте с живыми ядовитыми змеями в руках и на шеях. В самой глубине святилища в дыму каких-то зловонных благовоний восседает идол божества на свитом кольцами большом змее-драконе, что служит божеству троном. Идол сидит в больших темных вратах сооруженных сзади него, а впереди него череда установленных копий с насаженными черепами - трофеями прошлых охот, меж древок которых шевелятся змеи. Сам облик идола можно было бы назвать красивым, он изображает юношу со змеей в руке, но примитивность древнего искусства и искажение черт, делают его невероятно отталкивающим и злобным на вид. На голове идола, большой лунный серп рожками вверх с крупным сияющим металлическим диском меж них, на котором выгравирована звезда.

 

У стен святилища, над очагами, висят большие котлы с кипящим козьем молоком, куда юноши жрецы в красных одеяниях кидают живьём почти новорождённых козлят и варят для предстоящей ритуальной трапезы в честь божества.

Перед идолом, почти в центре святилища, столом воздвигся массивный каменный алтарь, весь изрезанный по бокам изображениями и символами божества. На нем лежат бесперестанно кричащие младенцы. Жрецы, с накрученными на голову платками, что остались видны лишь закатившиеся белки глаз, в длинных развевающийся одеяниях, кружат в безумном экстазе вокруг этого алтаря, объевшись катом, под все убыстряющуюся музыку, которая становится все более громкой и неистовой, как и сопровождающие её песнопения. И вот, когда напряжение достигает пика, в самый кульминационный момент, они набрасываюся на младенцев, и начинают терзать и рвать голыми руками несчастных вопящих детей, отрывая ручки и ножки, вырывая внутренности из разорванных животов, откручивая детские головки, раздирая их тельца на куски мяса, и кровь заливает весь алтарь огромными лужами. Таково их страшное приношение Астару по древнему обычаю, и становится понятным, почему главным титулом божества, является - «Ужасный».

Разорванные тельца этого чудовищного приношения, складывают в блюда и высыпают в кипящее молоко в котлах. Когда все будет готово, мясо с молоком разливают большими, красиво украшенными половниками в эти большие блюда и начинается ритуальная каннибалистическом трапеза в честь Астара. Куски мяса детей и козлят принимают как причастие Астара, что даст связь почитателем с их божеством, придаёт им силу и отвагу. Постоянно звучат воззвания и молитвы мерзкому богу в ходе этого действа. Молоко от этого варева, как священную жидкость Астара, разбрызгают на фруктовые деревья и возольют на поля, для лучшего плодородия...

 

 

Культ Люцифуга Рофокаля

 

 

Люцифуг Рофокале (лат. Lucifugus Rofocalus) - «избегающий света» или «бегущий от света». Имя «Люцифуг» происходит от двух латинских слов: lux («свет»; родительный падеж lucis) и fugio («бежать»), что и означает «[тот, кто] убегает от света». Происхождение слова Рофокаль («Rofocal») тесно связано с самой природой Люцифуга («Lucifuge»). Ибо Люцифуг - это обратное Люциферу (лат. «носитель света» или «несущий свет»), так и имя «Рофокал», производное от «Люцифер», перевернуто, то есть «Рефикул». Таким образом Люцифер и Люцифуг, составляют близнячную пару противоположностей, как свет и тьма, где Люцифер - «несущий свет», а Люцифуг - «несущий тьму».

Люцифуг Рофокаль произведение каббалы и поздней демонологии, так согласно Великому Гримуару, является демоном, отвечающим за правительство и сокровищницу Ада по приказу Люцифера.

Согласно демонологии, Люцифуг Рофокаль (лат. Lucifuge Rofocale) – архидемон, премьер-министр преисподней. Люцифуг лишь ночью может принимать свой естественный облик, поэтому он ненавидит свет. В его многочисленные обязанности входит распространение болезней и увечий, вызывание землетрясений и уничтожение священных образов. Власть его распространяется на все сокровища земли. Форкалор, Форкалор или Форкалор – гоэтический демон, отождествляемый с Люцифугом Рофокалем. Имя демона – это анаграмма от Рофокал (Люцифуг Рофокаил, в переводе «бегущий от света»), он же Мефистофель, что в переводе имеет то же значение. Он – Могущественный и Строгий Герцог. Он появляется в образе человека с крыльями грифона. Хотя имеются свидетельства, что он выглядит как лысый мужчина средних лет в мантии, которая имеет яркие блестящие серебряные и золотые блики. Согласно своей службе, он может убивать людей и топить их в водах, а также уничтожать военные суда, ибо обладает властью над ветром и морем. Покровительствует всему, что связано с войной, разведкой, шпионажем, убийствами и военной инженерией. Способен помогать в любых порчах, убийствах, войне, военных походах, а также мести и наказании.

В некоторых современных системах верований Пути Левой Руки и сатанизма, Архидемон Люцифуг считается правителем Клифот Сатариэль - одной из трех высших Клиф и поэтому занимает высокое иерархическое положение. Эта вера первоначально возникла из заявленного перевода древнееврейского манускрипта, сделанного Элифасом Леви, потом задокументированная в манускриптах «Ордена Золотой Зари», и с тех пор получила признание, как одного из одиннадцати правителей Клифот.

 

Конечно, в связи с вышесказанным, исторического культа древности божества под именем Люцифуг Рофокаль не может быть зафиксировано в аутентичных источниках непосредственно. Однако, этимология его имени, говорящая, что это персонификация и божество тьмы («Господь Тьмы» в антикосмическом сатанизме), даёт богатую почву для аналогий и исследований.

Метафизическая тьма появляется уже в самых первых строках Библии: «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною» (Быт. 1. 2). Заметим, что это до происхождения ещё ночи и дня, так что тьма тут выступает как несотворенное первичное начало. В стихе перечисляются три ипостаси примордиального состояния небытия. В Ветхом Завете (Быт.1. 2): хаос - «тоху» представляет собой состояние «безвидности», «бесформенности»; «боху» - «пустота»; и «хасек» - тьма. В Клифотической каббале антикосмического сатанизма - это «Три Силы» или «Три Тёмные Завесы» пред Сатаной и высшей Клифой Таумиэль, что покрывают Древо Смерти Клифот. Они рассматриваются как три Силы, возникшие внутри Айн («Ничто») для того, чтобы Тёмное Пламя могло проявиться во Внешней Тьме, которая стала Ситра ­Ахра. Хаос, Пустота и Тьма - эти три силы также могут быть рассмотрены как Ярящиеся Отражения Айн («Ничто»), Айн Соф («Бесконечность») и Айн Соф Аур («Бесконечный Свет») - трех Покровов Древа Жизни Сефирот, и как Три ступени из Ситра ­Ахра назад в лоно Техом / Тиамат или к Таинству Невыразимого (т.е. к Первозданного Хаосу). Таким образом Тьма это одно из первичных состояний небытия. Эти три Силы, соотносится с тремя высшими Клифами Древа Смерти: Тоху («Хаос) - с Таумиэль; Боху («Пустота) - с Огиэль; и Хасек («Тьма) - с Сатариэль, чьим Владыкой и является Люцифуг Рофокаль.

Отрывок Зогара, комментирует также стих: «И было, солнце пришло, и напал глубокий сон на Авраама и вот, ужас, тьма великая падает на него» (Быт. 15. 12). «Ужас» - одна корона когда присутствует суд, «тьма» - другая корона, «великая» - самая главная из всех корона». Это три высших короны Клифот: Сатариэль Люцифуга Рофокаля - тьма; Огиэль Вельзевула - ужас; и Таумиэль Молоха-Сатаны - великая.

 

Древнееврейское предание рассказывает, что сотворение мира не могло свериться до тех пор, пока Господь не изгнал Повелителя Тьмы. «Удались - приказал ему Бог, - ибо я желаю создать мир посредством света». Лишь только тогда, когда был сотворен свет, возникла тьма, и свет стал править на небе, а темнота - на земле. Таким образом, Люцифуг Рофокаль имеет колоссальную власть в нашей вселенной, ибо она есть темнота материального космоса, и поэтому он занимает такое высокое положение в Клифотической иерархии.

 

Эта метафизическая тьма открылась во время девятой египетской казни во времена исхода евреев из Египта, как абсолютная кромешная тьма, в которой не был виден даже огонь. В момент смерти Христа на кресте, мрак покрыл землю, произошло землятрисение и завеса Храма порвалась. С разрушением Иерусалимского Храма тьма покрыла землю. В некоторых общинах было принято в этот день ставить у входа в синагогу миску с пеплом. Молящиеся окунали пальцы в пепел, а затем прикасались ими ко лбу («посыпая» голову погребального траура). Вечером, в канун пеплом, знак 9 ава (а в некоторых общинах и во время утренней молитвы дня траура) молящиеся садились на пол. В конце дней, весь мир будет во тьме 15 дней и многие из народа умрут в той тьме: «И вот тьма покроет землю» (Ис. 60:2). Это Арафель - тьма Апокалипсиса, и это тьма самого ада: «Отступи же от меня... прежде, чем без возврата уйду в страну, где мрак и смертельная тень... в ту страну, где даже и сам свет - тьма». (Иов.10.21, 22).

Зогар повествует: «Конец всякой плоти пришел передо мной» (Быт. 6. 13) - объясняют, шел конец плоти, а не духа, идущий со стороны тьмы, как сказано «конец там у тьмы и всякий предел он исследует» (Иов 28. 3) - всякую плоть, ибо есть другой конец, называемый конец дней с левой стороны, которая тьма, поэтому дана ему власть над его костью и плотью».

 

Поскольку библейский вариант предания о Хаосе, Пустоте, и Тьме, как частей творения из Книги Бытия, испытала сильное влияние как месопотамской, так египетской («Исход евреев из Египта») космогонических схем, и было адаптировано монотеизмом. Так уже в древнейшей шумерской космогонии «Энума Элиш», вначале существуют лишь Абзу (Бездна), Тиамат (Хаос), и дополнительно можно считать Энгурра («тёмные воды»), что считается иным именем Абзу. Таким образом, «тьма» уже у шумеров один из первичных элементов.

 

 

(Шумерский идол Энгурра)

 

Кук (Кек, Кеку) - древнеегипетский бог тьмы, его имя переводилось как «темнота», поэтому его отождествляли с тьмой, темнотой. Символом являлась лягушка.

Кек является обожествлением понятия изначальной тьмы в древнеегипетском огдоаде космогонии из Гермополиса.

Огдоад состоял из четырех пар божеств, четырех богов-мужчин в паре со своими двойниками-женщинами. В мифологии Кук рассматривался как андрогинное божество, его женским воплощением была богиня Каукет, которая в то же время просто являлась женской формой имени «Кук».

Женской копией Кека была Каукет. Кек и Каукет в некоторых аспектах также олицетворяют мрак и ночь.

В самых старых изображениях Кекуи изображен в виде головы змеи, а Кекуит - в виде головы лягушки или кошки. В одной сцене они отождествляются с Ка и Кейт; в этой сцене Ка-Кекуи имеет голову лягушки, увенчанную жуком, а Кайт-Кекуит имеет голову змеи, увенчанную диском.

Также как и все остальные три пары двойственных божеств огдоады, мужская форма бога Кука изображалась в образе лягушки или человека с головой лягушки, а женская форма в образе змеи или женщины с головой змеи. Помимо символа тьмы, Кук также ассоциировался с мраком, неизвестностью и хаосом. Кроме того, Кук был известен как «тот, кто предшествует свету» или «несущий свет».

Имя записывается как kk или kkwy с вариантом иероглифа неба в лигатуре с посохом, связанным со словом «тьма» kkw.

 

 

 

Эта старшая группа куда входил Кек состояла из пар божеств, которые представляли религиозные концепции и верования, которые даже в тот отдаленный период были давно мертвы и значение которых было забыто. Это были боги водного хаоса Нун ещё до-творения и Демиурга Атум-Ра. Сами боги этого старшего отряда были вытеснены, и их поклонение было отменено, а знание их истории и атрибутов сохранилось только в умах священников и религиозных экспертов, которые, вероятно, считали древние представления об этих богах, которые дошли до них, как продукт людей, принадлежащих к более низкой ступени цивилизации, чем их собственная. Старшая группа богов, о которой здесь говорится, была описана как олицетворение аспектов, или фаз, или свойств первобытной материи.

«Кеку саму» - «густая тьма», или «кромешная тьма», конец Дуата (преисподней), который изображался похожим на черную стену, со всех сторон окруженную красными точками.

 

Наиболее пространная версия финикийской космогонии дошла до нас благодаря «Финикийской истории» Филона Библского, грекоязычного автора конца 1 - начала 2 века н. э., который в сильно «эллинизированном» виде изложил сочинение Санхунйатона, жившего более чем на тысячу лет раньше. Согласно Филону, началом всего был мрачный Воздух, подобный ветру, или «дуновение мрачного воздуха» (в следующем предложении этот персонаж назван также Духом), и мутный мрачный Хаос. Дух или Воздух познал самого себя, и породил Мота. «Мот» означает «смерть»; по Филону, его считали то ли илом, то ли «гнилью водянистого смешения». Из этой гнили «произошли все семена создания, и рождение всего» (Финикийская история). Таким образом, мрак также является примордиальным началом и в этой космогонии.

 

Интересны параллели этих богов и в древнегреческой мифологии. Как древнеегипетский андрогинный бог тьмы, разбивается на мужского Кек и женский Каукет, так у греков это Эреб и Никта.

В греческой мифологии «мрак», «тьма» - Эреб, древнегреческий: Ἔρεβος, латинизируется: Erebos - «глубокая темнота, тень» или «покрытие», понимается как изначальное божество, представляющее собой олицетворение тьмы; например, Гесиод в Теогонии определяет его как один из первых пяти существ в существовании, рожденных от Хаоса. Эреб - бог тьмы, брат Тартара - бездны, и Геи - земли как хаоса, его римский эквивалент - Скот. Предполагаемое значение Эреба - «тьма»; первым зарегистрированным примером этого было «место тьмы между землей и адом». Само название Ἔρεβος происходит от PIE * h₁regʷ-es / os- «тьма». Согласно «Теогонии греческого поэта Гесиода, Эреб - потомок Хаоса и брат Никты / Никс:

«Из Хаоса произошли Эреб и Черная Ночь (Никта / Никс); но от Ночи родились Эфир и День (Гемера), которых она зачала и родила от союза в любви с Эребом».

Эреб мало фигурирует в греческой мифологической традиции и литературе, но, как говорят, он породил несколько других божеств от Никс; в зависимости от источника мифологии, в этот союз входят Эфир, Гемера, Геспериды, Гипнос, Мойры, Герас, Стикс, Харон, Немезида и Танатос.

В греческой литературе имя Эреб также используется как область греческого подземного мира, куда мертвые проходят сразу после смерти, и иногда используется как синоним Тартара.

Эреб у Гомера, место тьмы между Землей и Аидом, от латинского Erebus, происхождение которого неизвестно, возможно, семитское (сравните с ивритом erebh - «закат, вечер»), или regw-es - «тьма» (источник также санскритского раджаса «атмосфера, густой воздух, туман, тьма»).

 

Другое божество возникшее из первоначального Хаоса и в общем-то воплощающее основные его черты - Никта / Нюкта / Никс / Нокс - «Ночь», супруга Эреба «Мрака». Древнегреческое: Νῠ́ξ, Nýx, римский эквивалент Nox - «Ночь» - греческая богиня (или олицетворение) ночи. Как богиня ночи, Никта сочеталась с Эребом, воплощением тьмы. Оба вышли из Хаоса и были тесно связаны между собой.

Эреб был богом всей тьмы, от мрачных царств края света до подземных мест, недоступных солнечному свету. Он сопровождал свою сестру и супругу Никс, когда она двигалась по небу. Никта или Никс (Νιχ), в греческом мифотворчестве одно из древнейших божеств, персонификация ночи, которой противопоставляется богини дня Гемере.

В орфических гимнах, которые как считается, воспроизводят самые древние пласты греческой мифологии Ночь прямо называется прародительницей Вселенной. Вначале Никта Эвронима, богиня всего сущего, восстала обнаженной из Хаоса и обнаружила, что Ей не на что ступить и опереться. Поэтому Она расчленила Хаос и отделила три части: широкогрудую Гею, всеобщее безопасное пристанище, равного ей ширью звездного Урана, чтобы он точно покрыл её всюду, и шумного Понта, омывающего со всех сторон Гею. Свет и День родились именно от Мрака и Ночи.

У Гесиода в «Теогонии», Никта рождается из хаоса вместе с Эребом, Никта рождает Эфир (Яркость) и Гемеру (День). Позже Никта / Никс сама по себе порождает и целый сонм злых и тёмных божеств: Танатоса (смерть), Гипноса (тяжёлый сон), Онейроев (сны), Эриду (раздор), Ату (обман), Кер (уничтожение), Немезиду (возмездие), Морос (гибель), Мома (злословие и насмешка), Уизиса (боль), Герас (старость). Наконец, Никта выносила паромщика Гадеса, Харона. Ночь также порождает Мойр (божеств судьбы) - силы, скрывающие в себе тайну жизни и смерти, вызывающие дисгармоничность в бытии мира. Иными словами, Рок или Судьба, перед велениями которой бессильны и сами боги, оказывается порождением изначальной Тьмы. Тёмная фигура, изначальной богини ночи Никты / Никс, вместе с Эребом - Тьмой, стояла в начале творения и вынашивала других олицетворенных божеств, прежде всего таких как Гипнос (сон) и Танатос (смерть).

«И Ночь родила ненавистную Гибель, чёрную Судьбу и Смерть, и она родила Сон и племя снов. И снова богиня мрачной ночи, хотя она и не лежала ни с кем, понесла Вину и мучительное Горе, и Гесперид, охраняющих богатые золотые яблоки и деревья, приносящие плоды за пределами славного Океана. Также она вынашивала Судьбы и безжалостных мстительных Мойр - Клото, Лахезис и Атропос, которые при рождении дают людям зло и добро, и преследуют преступления людей и богов: и эти богини не прекращают своего ужасающего гнева, пока не накажут грешника суровым наказанием. Также смертоносная Ночь понесла Немезиду (Возмездие), поражавшую смертных людей, а после нее - Обман, а также Век ненависти и жестокосердную Раздор. Но ненавистная Раздор несла в себе мучительный труд, забвение, голод и слезливые печали, а также драки, битвы, убийства, насилие, ссоры, лживые слова, споры, беззаконие и разорение, все в одной природе, и Клятву, которая больше всего беспокоит людей на земле, когда кто-либо умышленно дает ложную клятву».

В сохранившейся мифологии ее появления редко, но показывают ее как фигуру такой исключительной силы и красоты, что её опасается сам Зевс.

 

В своем описании Тартара Гесиод находит там дом Никты и обитель ее детей Гипноса и Танатоса. Жилище Никты расположено в бездне Тартара; на пороге огромной медной двери, отделяющей Тартар от мира, ежедневно встречаются Никта и Гемера, по очереди обходя всю землю. Рядом дома сыновей Никты Танатоса и Гипноса, на которых никогда не смотрит Гелиос. Здесь же обитают Аид и Персефона. Гесиод далее говорит, что дочь Никты, Гемера (День) покинула Тартар так же, как Никс (Ночь) вошла в него; т. е. продолжается циклически, когда Гемера возвращается, Никс уходит. Это отражает изображение Ратри (ночи) в Ригведе, где она работает в тесном сотрудничестве, но также и в напряжении со своей сестрой Ушас (рассвет).

«Там по совету Зевса, гоняющего облака, боги титаны скрыты в туманном мраке в сыром месте, где находятся концы огромной земли. И они не могут выйти; Посейдон поставил на нем бронзовые врата, и стены его окружали со всех сторон. Там живут Гиес, Котт и великодушный Обриарей, верные стражи Зевса, который держит эгиду. И вот, все в своем порядке, истоки и концы мрачной земли и туманного Тартара, бесплодного моря и звездного неба, омерзительного и сырого, которые ненавидят даже боги. Это огромная пропасть, и если бы человек однажды оказался в воротах, он не достиг бы пола, пока не закончился целый год. И это чудо ужасно даже для бессмертных богов. Там стоит ужасный дом мрачной Ночи, окутанный темными облаками. Перед ним сын Япета стоит неподвижно, поддерживая широкое небо на своей голове и неутомимых руках, где Ночь и День приближаются и приветствуют друг друга, когда они переходят великий порог из бронзы: и пока одна собирается сойти в дом, другая выходит в дверь. И дом никогда не держит их обоих внутри; но одна всегда остается без дома, проходя по земле, в то время как другая остается дома и ждет, пока не придет время для её путешествия; и одна держит для нас всевидящий свет на земле, а другая держит в руках сон для спящих, брата Смерти, сыны злой Ночи, окутанной парообразным облаком. И там обитают дети темной Ночи, Сон и Смерть, ужасные боги. Сияющее Солнце никогда не смотрит на них своими лучами, ни когда он поднимается на небеса, ни когда он спускается с небес. И первый из них мирно бродит по земле и широкому морю и добр к людям; но у другого сердце железное, и дух его внутри него безжалостен,как бронза: кого бы он ни схватил однажды, того крепко держит: и он ненавистен даже бессмертным богам».

 

У трагиков богиня ночи изображалась летящей на колеснице в черных одеждах, усеянных звездами. Все боги относились к Никте с огромным почтением. В Илиаде Гипнос, напоминает Гере о давней милости после того, как она просит его усыпить Зевса. Однажды Гера для того, чтобы получить возможность беспрепятственно преследовать Геракла, уговорила сына Никс бога сна Гипноса усыпить Зевса. Зевс был в ярости и сразил бы Гипноса, если бы он не сбежал в страхе к своей матери Никте. Далее Гомер говорит, что Зевс, боясь разозлить Никту, сдерживал свою ярость, и таким образом Гипнос избежал гнева Зевса, обратившись к своей могущественной матери. После этого он беспокоил Зевса лишь несколько раз, всегда боясь Зевса и убегая к своей матери, Никте, которая бы столкнулась с Зевсом в материнской ярости.

 

Никта / Никс сыграла еще более важную роль в нескольких отрывочных стихах, приписываемых Орфею. В них Никта, является первым принципом, из которого возникает все творение. Орфики считали Никту (а не Хаос) первоисточником бытия. В орфической теогонии Никта - «кормилица богов», с которой начинается родословие. Согласно орфикам, было три Никты: первая «прорицает», вторая «почтенная», с ней соединяется её отец Фанес, а третья рождает Дику. Ей посвящён III орфический гимн. По Мусею, всё происходит от Ночи и Тартара.

 

Никта занимает пещеру или адитон, в которой она дает оракулы. Кронос - закованный в цепи, спящий и опьяненный медом - мечтает и пророчествует. За пределами пещеры Адрастея ударяет по своему тимпану, перемещая всю вселенную в экстатическом танце в ритме пения Никты. Фанес - странный, чудовищный гермафродит, орфический демиург - был ребенком или отцом Никты. Никта также является первым принципом во вступительном припеве «Птиц» Аристофана, который может быть орфическим по своему вдохновению:

 «Хаос, Ночь Никта и Эреб Тьма - вот что было сперва, да еще только Тартара бездна».

Тема пещеры или дворца Никты за океаном (как у Гесиода) или где-то на краю космоса (как в более позднем орфизме) может быть описана в философской поэме Парменида. Классический ученый Вальтер Буркерт предположил, что дом богини, в которую переносится философ, - это дворец Никты.

В некоторых источниках богиня колдовства Геката также называлась дочерью Ночи.

 

Есть свидетельства культа Никты / Никс. Не было известного храма, посвященного Никте, но известно, что у нее были статуи, и упоминаются некоторые ее культовые практики. Как и у остальных изначальных богов, это означало, что у нее не было формы и мало характеристик. Хотя иногда ее изображали в виде женщины, облаченной в темный туман, она понималась как сама ночь. Часто ночные туманы изображались изгибающимся над ней черным плащом, особенно в скульптуре. Иногда ее показывали с крыльями, чтобы летать по темному небу, но чаще её везла колесница, которую тянула либо упряжка черных лошадей, либо пара черных быков. Изображали ее в виде женщины в темном одеянии, обычно с заку­танным лицом. Такой она предстает перед нами на нескольких вазах, рельефах с над­гробных памятников и на некоторых «Гигантомахиях», из которых наиболее известна ’’Гигантомахия” с северного фриза Пер­гамского алтаря Зевса.

По словам Павсания, у нее был оракул на акрополе в Мегаре. Павсаний писал:

«Когда вы подниметесь на цитадель Мегары, которая даже в наши дни называется Карией от Кар, сына Форонея, вы увидите храм Диониса Никтелиоса (Никтелиуса, Ноктюрнал), святилище, построенное для Афродиты Эпистрофия (она обращает мужчин к любви), оракул под названием Никс (Ночь) и храм Зевса Кониоса (Крония, Дасти) без крыши».

Чаще всего Никте поклонялись на фоне других культов. Так, в храме Артемиды в Эфесе была статуя под названием «Ночь». У спартанцев был культ Сна и Смерти, которых считали близнецами. Культовые титулы, состоящие из соединений с Никс, засвидетельствованы для нескольких божеств, в первую очередь Диониса Никтелиоса, «ночного» и Афродиты Филопанникс, «любящей всю ночь».

Римские авторы упоминали обряды культа и писали гимны в ее честь. Овидий писал: «9 мая Лемурия Нефастус. Ты совершишь древний обряд, Нокс Лемурия; здесь будут подношения немым мертвым».

Она также упоминается Статиусом:

«О Нокс… Во все времена года этот дом будет высоко ценить тебя в почете и поклонении; черные быки избранной красоты принесутся тебе в жертву (черные животные были принесены в жертву хтоническим богам), о богиня! И огонь Вулкана (Гефеста) пожрет блестящие их внутренности, из которых текут новые потоки молока».

Есть древнегреческое предание, о заблудившийся в тёмных пещерах девушке, которая воспринималась как жертва Никте.

Считалось, что практикующие колдовство наиболее могущественны в темноте и могли выполнять многие из своих заклинаний только под ночным небом.

Описания колдовства, в древнем мире часто включали призыв к Никс.

«Она (ведьма Кирка / Цирцея) окропила свои злые снадобья и ядовитые сущности, а из Эреба и Хаоса назвала Нокс (Никс) и Богов Ночи (Ди Нокти) и излила молитву с протяжными воющими криками к Гекате».

(Овидий, «Метаморфозы»)

Из-за их сосредоточенности на хтонических божествах и секретах мертвых орфические культы часто почитали богов и богинь с более темными аспектами, чем остальной греческий пантеон. В то время как другие греки предпочитали богов света, таких как Аполлон, орфические мистерии молились Персефоне как королеве подземного мира и Гекате как хранительнице тайной магии.

Поэтому богиня ночи Никс и супруга тьмы Эреба, представляла большой интерес для тех, кто следовал орфическим обрядам.

Посвященные в орфические тайны узнали, что Никс, как форма Хаоса, была изначальной формой, из которой родилась вся остальная жизнь и материя. Все началось ночью.

Верующие в мистические культы также думали, что Никс может быть достигнута теми, кто стремился узнать больше о мире. Вместо того, чтобы полагаться на божественные оракулы Аполлона, бога дня и солнечного света, они полагали, что в дальних уголках мира Никс занимала пещеру, из которой она давала более точные пророчества, чем был способен любой другой бог. Орфические мистические культы не отражали общий взгляд на космологию и божественную иерархию греческой мифологии, но, тем не менее, они оказали влияние. Идея Никс как пророческой богини иногда проникала в более распространенные писания, а также в стихи и гимны орфических культов.

Тут ещё, в связи с пророчествами Никс, интересен образ прорицателя Тиресия, ослепший по воле богов и погруженный в вечную ночь, но получивший дар предвидения и понимания языка птиц и зверей. Тиресий появляется (в виде тени) в «Одиссее» Гомера - вызванный из подземного царства, предсказывает Одиссею его дальнейшую судьбу и указывает, как тому следует поступать.

 

Однако, все божества тьмы, ночи, или темноты, что присутствуют в политеистических религиях, и в различных мифологиях, лишь по своей природе могут быть косвенно связаны с Люцифугом Рофокалем. Но есть божество, которое является несомненным источником происхождения образа Люцифуга - это бог Шалим.

 

Ханаанский Шалим (варианты: Шалимму, Шалем, Шалам, Салим, Салем, Шулману, ивр. ‏שָׁלֶם‏‎) - бог сумерек и заката. Шалим - бог в ханаанском религиозном пантеоне, упомянутый в надписях, найденных в Угарите (Рас-Шамра) в Сирии. Уильям Ф. Олбрайт идентифицировал Шалима как бога сумерек и его брата Шахара (ивр. שָׁ֫חַר‏‎) как бога зари. Имя ханаанского божества заходящего солнца и мрака Салим или Салем, а восхода и света Сахар, переводятся в современных научных текстах как Шахар и Шалим. Аккадское слово, обозначающее закат - šalām šamši.

В Словаре божеств и демонов Библии Шалим также определен как божество, представляющее Венеру или «Вечернюю звезду», а Шахар, «Утреннюю звезду». Его имя происходит от триконсонантного семитского корня «Слм». От его имени назван город Иерусалим. Шахар и Шалим, относятся к очень древним периодам истории, когда ещё не знали, что утренняя и вечерняя звезда, это одна звезда, точнее, планета Венера.

 

Эти боги, Шахар и Шалим, чаще всего упоминающиеся парой как братья близнецы, известны ещё в древнейшей угаритской мифологии.

Угаритский миф, известный как «Милостивые и прекраснейшие боги», описывает Шалима и его брата Шахара как потомков Эль через двух женщин богинь, которых он встречает на берегу моря. Их обоих кормит «Госпожа», вероятно, Анат, и у них такой большой аппетит, что «одна губа на земле и другая губа у неба». В других угаритских текстах эти двое связаны с богиней солнца. Это прожорливость и ненасытность их огромных пастей, может быть аллегорией того, что свет днем пожирает все вещи мира, ничего не оставляя не освещенным, так и тьма ночью, покрывает весь мир, погружая все вещи, животных и людей в темноту. Шалим и Шахар как антикосмические божества, воплощают ненасытный голод и жажду младенца. Один пожирает весь свет дня, а другой, поедает всю тьму ночи.

(Шалим и Шахар, город Ери)

 

 

«И богини отправились к Илу. Илу в это время находился на берегу океана, охотился на птиц, совсем равнодушный к судьбам мира. И даже увидев приближающихся Асирату и Рахмайу, он не отложил свое занятие. А богини приблизились к Илу и стали его умолять. Тогда Илу бросил свою охоту и обнял Асирату и Рахмайу, поцеловал их в губы, сладкие, как гранат, и зачал двух богов. А поднявшись с ложа любви, он сказал, что две его жены произведут на свет благих богов Шахару и Шалиму, которых надо будет положить рядом с Шапашу и неизменными звездами. В назначенное время Асирату и Рахмайу произвели на свет благих богов. Были новорожденные велики, одну губу они помещают на землю, а другую на небо, сосут они груди Великой Госпожи, и не насыщаются, едят они птиц неба и рыб моря и тоже не насыщаются. А когда выросли Шахару и Шалиму, Илу отправил их в священную пустыню на семь лет. Там они поселились рядом с камнями и пустынными растениями, охотились и приносили жертвы. Когда же прошли полные семь лет, восемь кругов времени, вернулись Шахару и Шалиму в мир богов и сразу же закричали хранителю урожая: Открой нам дверь! Открыл дверь хранитель урожая, и вошли боги в его дом. После этого Шахару и Шалиму сказали: Если есть у тебя хлеб, дай нам, чтобы мы поели! И если есть у тебя вино, дай нам, чтобы мы попили! И хранитель урожая дал им хлеб и вино. И стали Шахару и Шалиму благими небесными богами, воплощающими утреннюю и вечернюю звезду».

 

Другая надпись - это предложение, трижды повторяющееся в парамифологическом тексте: «Позвольте мне призвать милостивых богов, ненасытных богов ym». Ym на большинстве семитских языков означает «день», а Шалим и Шахар, божества-близнецы сумерек и рассвета, считались началом и концом дня, или даже проще - света и тьмы. Бог Шалим мог ассоциироваться с сумерками и вечерней звездой в этимологическом смысле «завершение» дня, или «закат». В другом тексте божества Шахар и Шалим описываются как «милостивые и милосердные». Шалим - бог заката и вечерней звезды, и, следовательно, вероятно, ипостась Аттара (Астара), т. е. Венеры. Это отождествление устанавливает связь с загробным миром и преисподней, поскольку sim alse означает «завершенный» в смысле смерти (salän šumši, «закат» и kalamtu, «труп»). Таким образом, Шалим - это бог преисподней, часть преисподней и само по себе связано с плодородием земли. Шалим также упоминается отдельно в списках угаритских богов, и формы его имени также появляются в личных именах, возможно, как божественное имя или эпитет. Многие ученые считают, что имя Шалим сохранилось в названии города Иерусалим. Название города Иерусалим свидетельствует о поклонении этому богу в Ханаанском регионе ещё в 19 веке до н. э. Шалим упоминается также в списке богов и в личных именах вплоть до 4-го века нашей эры. Sul-ma-yt-a-ti, вероятно, также происходит от Shalim, а также от имени Phoeniciun gud Eshun.

Культ, датируемый по край