День 14. 27 июля, воскресенье. Друзья на берегу.

В субботу вечером Валентин пригласил меня, – как он сказал, в благодарность за прекрасно проведенное время – на уик-энд за городом. Предложение я приняла с восторгом и не колеблясь – нельзя было сказать, что меня прямо заваливали призывами отправиться на природу. В то же время погода была настолько сияющей, что оставаться в душной квартире было абсолютно бессмысленно и нестерпимо. Жаль, что компания такая малочисленная – я, мой сосед по квартире и его друг. Большие компании разбиваются на группки по интересам довольно безболезненно, а вот вероятность не совпасть во вкусах с одним чужаком довольно большая. Ну ладно, главное – попасть на пикник, все остальное не имеет значения.

Проснувшись довольно рано поутру, мы покидали в Валентинов рюкзак питьевую воду, нехитрую снедь и шмотки (я брезгливо обернула свои купальник и кофту в дождевик, чтобы они не дай Бог не смешались с его запахом), перекусили и поехали в полупустом троллейбусе на вокзал, куда прибыли за 15 минут до отправления пригородного дежурного поезда. Настроение было настолько благодушным и безоблачном, что мы оба молчали, но, казалось, об одном и том же, и только улыбались друг другу одними глазами. А когда мы ехали в дежурке, какие-то дачницы втянули меня в разговор о грибах, которые, по их мнению, я непременно должна была собрать. Закончив беседу как можно быстрее, я влезла на верхнюю полку (вагон был оборудован как поезд дальнего следования) и стала наблюдать прекрасные виды вдоль железной дороги, стараясь не обращать внимания на Валентина, который притворялся спящим, но на самом деле созерцал только одни виды – моей фигуры. Ехали мы минут сорок и когда вылезли на бетонные плиты маленького перрона, стоявшего практически в чистом поле, время клонилось к одиннадцати. Только-только избавившись от тряски, я была не очень-то рада попасть под палящее солнце, этой мыслью я тут же поделилась с Валентином. Он поддразнил меня:

- Если б мы добирались на моей машине, тебе было бы гораздо комфортнее! – и тут же затянул длинную и жутко нудную сентенцию о том, что не стоит ломать чужой транспорт – пригодится прокатиться. Я думала, скорей бы он замолчал. Хорошо, что он шел впереди, и мне было не очень слышно его бубнеж. Мы шли по медвяному лугу, по узкой тропинке среди огромной, по плечи, травы. Аромат вокруг стоял просто одуряющий, особенно в нем слышались нотки тысячелистника. Справа внизу виделись домики деревеньки и дачного поселка, слева шла железка, а впереди нас колыхалось ярко-зеленое с желтыми и малиновыми крапинками цветов море. Я не сдержала вопль восхищения:

- Господи, соседушка, как хорошо! – Валентин обернулся на меня, встал и секунд пять смотрел в мое сияющее лицо с одобрением. Затем отвернулся и зашагал вновь. Вскоре тропинка стала более широкой, спустившись в низину и петляя между деревьями.

- Скоро придем. Конта уже нас ждет, - заметил Валентин, поговорив с другом по телефону (почему-то только в этом месте ловил сигнал).

- А почему он не поехал с нами?

- Он вообще-то работает на объекте в том городе, в окрестностях которого мы сейчас находимся.

- Это ваше заветное место?

- Нет, нам просто нравится с детства исследовать красивые места. Мы вместе посещали турклуб в средней школе.

- Как думаешь, я ему понравлюсь?

- Странный вопрос для девушки, которая не собирается быть со мной.

- Я просто хочу провести день в нормальной обстановке!

- Я так и не понял, где логика. Да ты его уже видела, - припомнил он. – Вы должны были столкнуться в дверях моего кабинета, когда ты заходила за сметой.

- А… - протянула я. – Ну, тогда, наверное, можно не беспокоиться.

- Ты думаешь? – засмеялся он. – Он обычно портит отношения с людьми, с которыми я их налаживаю. Осторожней с ним.

Рощица кончилась, и перед нами вдруг открылся берег большого озера. Между деревьями и озером была поляна, у ее края берег обрывался на полтора метра вниз, и между водой и обрывом шла широкая кромка песчаного пляжа. По периметру озера, в отдалении, было рассеяно несколько групп отдыхающих. В том месте, куда вышли мы, был только коллега моего мучителя – как я догадалась, его звали Константин. Как бы в подтверждение слов друга он, сидевший у маленького тлевшего костерка, выпрямился и скрестил руки на груди, как индеец:

- Ты и есть та девчонка, из-за которой мой пылкий друг поднимает в воздух столько пыли? – он как будто с презрением сказал это, но я вздохнула с облегчением. По крайней мере, этот тип не будет точить на вас зуб, а обо всем, что ему не нравится, скажет прямо. А вот спорим, пренебрежение к людям у него наигранное? Он продолжил:

- Знаешь, я не могу сказать, что ты мне нравишься…

- Конта, не надоедай нашей спутнице! – поспешил перебить его Валентин.

- Конечно, я могу кому-то не нравиться, - я взяла бразды беседы в свои руки. - Зато я искренняя, совсем не манерная. А ты? Почему ты не хочешь пользоваться нормальным уменьшительным именем?

- Conte по-французски «сказка», - ура, Конта решил пойти мне навстречу. - Зови меня тоже так. Мы с другом называем себя иначе, чем родители и коллеги. Есть в этом что-то из древности – начала Средневековья, времен Великого переселения народов.

- То есть вы варвары? – засмеялась я.

- Рубишь фишку! – похвалил он.

Валентин сказал, что ему нужно ненадолго отлучиться.

- И нарви еще валежника! – крикнул ему вслед Конта, кивая на лежавшие рядом с бревном, где сидел, сухие ветки. Мы остались вдвоем минут на десять. Я подыскивала светские слова, чтобы избежать неловкости, но оказалось, собеседник собирался не молчать, а высказать всё, что у него накипело на сердце:

- Слушай, со стороны вы смотритесь как идеальная пара, он таскает твои шмотки у себя в рюкзаке, приглашает тебя сюда, ты идешь, вы вместе по дороге с работы и на работу, и дома, ты даже готовишь для него, а он даже поучаствовал в этой невероятной акции! При этом у него такой вид, будто он спятил, к тому же впервые в жизни он не может работать – и я узнаю, что из-за тебя! Что в тебе такого особенного? У тебя случаем нет звездной болезни? Что ты о себе возомнила? Тебе не кажется, что если ты не хочешь быть с человеком, то соглашаться на его предложения о свидании просто подло? Если снять маски, это можно назвать именно так. Тогда, позволь спросить, чтобы между нами не было недопонимания: какого черта ты здесь делаешь?!

От такого грубого обращения другая на моем месте набросилась бы на него с кулаками или вскочила и скрылась в лесу, после чего день был бы испорчен. Положение спасло то, что у меня ослабели руки и ноги и пропал голос, когда же появился вновь, я уже смогла не нагрубить в ответ, а убедить себя, что только он может подтвердить своими сведениями мои опасения, а то и вовсе разрубить дурацкий Гордиев узел между мной и Валентином. Я и подумать не могла, что мое согласие на загородную прогулку преступно, но в этих словах всё же что-то было… Если кто и может помочь моей беде, то только Конта – он единственный знает ситуацию лучше меня. Конта, к моему удивлению, терпеливо ждал, и я наконец надменно проговорила:

- Раз уж мы с тобой завели этот неприятный разговор, расскажи мне, как он ко мне относится – серьезно или нет? Я имею право знать.

- Да я сам еще не разобрал. Могу сказать одно: ты его сильно мучаешь. Прекрати, пожалуйста, это делать. Либо ты согласна, либо нет. Я не понимаю, что тут сложного.

- Мне не хватает информации, ты не находишь? – упрямо бубнила я. – С твоего позволения, я не хотела бы с кем бы то ни было соглашаться на короткую интимную связь.

- Зря ты так боишься его и меня, мы ведь только с виду суровые, - смягчился Конта. – Но, знаешь, есть один признак, как узнать, что он о тебе думает. Ты не поверишь, но он человек слова. Он тебе уже что-нибудь обещал?

- Ну, - я отвела глаза, - да.

- Вот как, - присвистнул он.

- Я даже не знаю, как сказать. В общем, он обещал… не приставать ко мне.

Конта захохотал:

- Вот это обещание! Самое обязательное из всех.

- И что, ты думаешь, это значит?

- Не могу сделать выводов из подобной фразы, прости, просто всё это, - Конта смахнул мизинцем слезинку из глаза, - очень смешно. Знаешь, не принимай близко к сердцу мои слова, чаще всего я бываю резким. Извини, пожалуйста, что нахамил тебе, и ты неправильно поняла - я и не думал делать пошлых намеков, просто очень беспокоюсь за друга. Меня выводит из себя, что мы, мужчины, можем легко пропасть из-за какой-то юбки. Я буду надеяться, что именно ты для него не рядовая.

Валентин вернулся к нам. Внимательно посмотрев на обоих, он одарил нас улыбкой. Я почувствовала себя так, будто сдала сложный экзамен, - кажется, даже взмокла. Слова Конты ничего не прояснили, зато на душе от разговора стало так здорово, что хотелось ликовать и смеяться.

Мы поправили костер, закопали в угли картошку и кусочки курицы в фольге и побежали купаться. Двое обнаженных мужчин в расцвете лет не были самым желанным для меня зрелищем, поскольку я все-таки живой человек, и такие вещи смущают меня, и я старалась на них не смотреть. Но ребята, видимо, мыслили иначе. Когда они увидели меня в закрытом купальнике, то, похоже, расценили это как знак недоверия к ним:

- Ты бы еще скафандр надела!

- Или гидрокостюм.

- И ласты!

И в воде, и на берегу мы играли в мяч, - парни подтрунивали надо мной, они бросали гораздо лучше, так что мне зачастую приходилось быть «собачкой», но всё равно было ужасно весело! К мрачным темам никто больше не обращался. День состоял из чистого позитива. Потом мы ходили искать грибы вдоль лесных дорожек и пили чай из найденных на лугу трав. Удивительно, никогда еще мне не было так вкусно. Вкусовое ощущение мира… всеми пятью чувствами сразу! И нега и гармония в душе.

За день мы немного вымотались и уселись в ряд у костерка, лениво ворочая языками обо всем, что взбредет на ум, как будто перелистывая детскую энциклопедию вопросов и ответов. Небо над тем берегом озера стало желтеть.

- По-твоему, не странно, что ты до сих пор не женат? – спросил Валентин.

- По-моему, странно, что у нас еще до сих пор нет детей в этом возрасте. Их можно воспитать, жену – нет, - проворчал его друг.

- Конта – великий женоненавистник. Мне тоже, видишь, не дает погрузиться в пучину порока.

- Я просто люблю тебя, - заявил Конта, жуя колосинку, после чего тут же был повержен «любимым». Ближайшие минут пять друзья провели в веселой потасовке.

Почти до темноты мы сидели вокруг костерка и пекли грибы и хлеб. Забыв обо всем на свете, счастливые и выпавшие из привычных обстоятельств за эти выходные, мы легкомысленно пришли на станцию за пять минут до отправления последней дежурки. Конта попрощался с нами на вокзале, а мы вдвоем вернулись домой за полночь и повалились спать, провалившись в сон сразу же, как голова каждого коснулась своей подушки.