Глава двадцать четвёртая. Разные детали одной головоломки

— Кингсли, познакомься, это Веньмин, коллега из китайского заповедника, где я раньше работал, — решил разрядить обстановку Гарри. — Вень, это мистер Шеклболт.

— Очень приятно, — буркнул последний, падая в свободное кресло и мрачно окидывая взглядом вежливо привставшего при его появлении китайца и насмешливо наблюдающего за ними дрессировщика. — Скажи-ка мне, Поттер, это случайно не тот «коллега», которого я в прошлый раз застал в твоей спальне практически раздетым?

Веньмин предательски рассмеялся. Спасибо, что хоть от сакраментального «Я же говорил!» сумел удержаться.

— Кто это тебя так накрутил с утра пораньше? — уклонился от темы дрессировщик. — Ещё немного, и ты начнёшь изрыгать огонь не хуже хвостороги!

— Просто меня окружают одни идиоты! — экспрессивно, но малоинформативно пояснил Министр, досадливо поморщившись, и сурово поглядел на Гарри. — Ну или наглецы, которые пользуются своим особым положением, чтобы бесцеремонно оторвать занятого человека от дел и сорвать важное совещание!

— Простите, господин Министр, — вновь вскочил и склонился в традиционном глубоком поклоне Веньмин, — это только моя вина! Мне следовало по-другому сформулировать сообщение для вас! Я виноват и готов понести наказание, — и снова низкий поклон.

— Ладно, — отмахнулся явно польщённый такой почтительностью Шеклболт, — проехали. Вы всё равно уже выдернули меня с этой говорильни, так давайте, теперь уж излагайте, что у вас тут случилось? Сразу предупреждаю, закон, разрешающий гей-браки я не приму! Поезжайте жениться в Амстердам! И личная просьба: постарайтесь, чтобы об этом не узнали журналисты.

Веньмин подозрительно закашлялся, а Гарри откровенно заржал.

— Мне пока и холостому неплохо живётся. И, признайся, ты был счастлив воспользоваться первой же возможностью сделать ноги со своей «говорильни»! — язвительно ввернул он. — Вон примчался мгновенно да без охраны. Да-да, за это я тебя уже пожурил, — быстро сориентировался дрессировщик, заметив, что Кингсли снова помрачнел.

Мерлин великий, как же поднять интересующий вопрос так, чтобы Министр и помог, и лишнего не выведал? Что он вообще знает о происходящем в Отделе тайн и о Северусе?

— М-м-м, а что ты последнее слышал о Снейпе? — наконец сформулировал «запрос» Гарри. И мгновенно напрягся от резко изменившейся в кабинете атмосферы. Только что доброжелательно и даже вальяжно настроенный Шеклболт весь подобрался и стал напоминать большую африканскую кошку перед прыжком. Его изучающий взгляд оббежал национальную гордость МагБритании с головы до ног, подолгу задерживаясь на Гаррином лице и руке с магической отметкой, которая, кажется, больше не была скрыта от взглядов людей.

— А теперь спрошу я, — выдал бывший аврор результат своих наблюдений, тяжело откидываясь в кресле, — а ты, Поттер, мне сейчас очень подробно объяснишь, что, раздери вас Ириму (1), творится в Министерстве за моей спиной!

«Ага, как же, разбежался и об шкаф! — сардонически подумал Гарри. — Ты-то меня рассказами все эти одиннадцать лет отчего-то не баловал. А я ведь так искал Северуса! И ты, Кинг, прекрасно зная, что он жив, даже полсловечком мне об этом не обмолвился!»

— Только после вас, — передразнил китайский поклон дрессировщик. — И, я надеюсь, ты осознаёшь, как я сейчас на тебя зол.

— Гарри, да не мог я сказать! — раздражённо сказал Шеклболт. — И, мордредовы яйца, до сих пор не могу! Обсуждать дела Отдела тайн разрешено только с теми, кто в них посвящён: так действует демонова магия! Иначе, слово даю, ты бы первый узнал, что Снейпа спасли! Я вовсе не смеялся над тобой все эти годы, можешь мне поверить.

И дрессировщик поверил. Ему теперь не нужна была никакая легилименция, чтобы понимать, когда ему врут, а когда нет. Такая удобная штука — способность видеть ауру! По ней что угодно можно считать.

— Мне известно, что Северус Снейп работал в Отделе тайн над, — Гарри мельком глянул на навострившего ушки Веньмина и обтекаемо продолжил, — над проектом, связанным с оборотнями. В рамках этих исследований он отправился в командировку в Китай, откуда вернулся уже с «мохнатым подарком». После превращения его привезли ко мне, чтобы я…

— ЧТО?! — взревел Кингсли, хватаясь за сердце. — Эти кретины что, окончательно рехнулись?! А ты чем думал, когда соглашался? Ты ведь не отказался, как я понимаю?

— Так и знал, что ты расстроишься из-за того, что я в это вляпался, — примирительно сказал дрессировщик, — и, касайся дело кого угодно, кроме Северуса…

— Эти ур-р-роды прекрасно знали, перед каким соблазном ты не устоишь! — вот сейчас Министр действительно оправдывал прозвище «Чёрный Дьявол», некогда данное ему не по делу меткой Ритой Скиттер. Он выглядел поистине устрашающе.

«Полетят мои «агенты Смиты», как дрозды, но только не на юг, а со своих тёплых местечек в Министерстве. А, может, и в Азкабане совьют гнёздышки на пару месяцев», — позволил себе немного позлорадствовать Гарри.

Кингсли же выглядел, как человек, готовый убивать. Над его головой висела тяжёлая чёрная туча, предвещавшая громы и молнии, готовые посыпаться на головы виноватых.

И почему-то дрессировщику было их ничуточки не жаль!

Он в красках поведал Шеклболту о своих приключениях за последний месяц. Умолчал лишь о личных переживаниях и о подробностях произошедшего в «Тяньчжушань», упомянув, правда, что оттуда Северус бесследно исчез. Министр слушал и мрачнел с каждым словом, в отличие от Веня, который предательски хрюкал, когда рассказ заходил о курьёзных выходках незадачливых невыразимцев. Кингсли же, надо полагать, было отнюдь не до смеха. Аврорат он полностью реорганизовал сразу после Победы, а вот до Отдела тайн его руки так и не дошли.

Глядя в его угрюмое лицо, Гарри хищно прикидывал, что теперь дойдут не только руки, но и ноги, вместе со всеми остальными частями тела Министра магии. За прошедшие с его вступления в эту должность годы все подчинённые уже успели уяснить, насколько он суров и скор на расправу. Зато при нём Министерство значительно меньше напоминало богадельню: кабинеты чиновников наконец-то соединили аналогом маггловской телефонной сети, по зданию уже не летали бумажные самолётики, а важную документацию передавали специально оборудованными стационарными мини-порталами. Также обновился и контингент принимаемых на работу сотрудников: Кингсли отдавал предпочтение молодым и перспективным специалистам, постепенно заменяя ими замшелых волшебников, родившихся чуть ли не в XIX веке. Старики просто не выдерживали накала страстей, кипевших при новом правительстве, и ураганного гнева Министра Шеклболта.

Дослушав рассказ дрессировщика, тот несколько секунд молчал, после чего тяжело уронил:

— Отдел тайн выплатит тебе компенсацию. И не спорь! Это не за счёт бюджетных средств: расходы возьмут на себя только участники этой… трагикомедии, и в течение нескольких лет из их зарплат будет ежемесячно удерживаться определённая сумма. Сохранят ли они свои должности… я подумаю. Что касается твоего вопроса, то да, я как раз недавно слышал о Снейпе. Больше тебе скажу: буквально с шести утра я только о нём и слышу, Зимви его придави (2)!

— Ну и? — жадно подался вперёд дрессировщик.

— Он сбежал, Гарри, — тяжело уронил Кингсли. — В точности так, как ты и рассказываешь: исчез бесследно. На столе у дежурного, который утверждает, что всю ночь не сомкнул глаз… его сейчас как раз допрашивают с Веритасерумом… так вот, на его столе появилось заявление об увольнении, подписанное Северусом Тобиасом Снейпом, а все бумаги по проекту «Оборотни» будто в воздухе растворились. Абсолютно все! Даже копии из секретных хранилищ Отдела тайн, о которых, теоретически, знали только заведующий и архивариус! И ни одно охранное заклинание не сработало, ни один следящий артефакт не потревожен, будто и не было ничего. И я готов отдать половину содержимого своего сейфа в Гринготтс, чтобы понять, как, Мордред побери, как этому засранцу удалось такое провернуть?

«Скорее всего, Кингсли мало что известно о кицунэ, и уж наверняка он вообще ничего не знает про их господина Хумэя, — подавляя невольно вспыхнувшую обиду за Северуса, задумался дрессировщик. — Но всё равно, почему он сразу берётся судить?»

Видимо, возмущение этим фактом большими рунами отразилось у Гарри на лбу, а, может, и не только оно, поскольку Министр вдруг застыл, всматриваясь в лицо дрессировщика, а цвета его ауры сильно побледнели, отражая… отчаяние? А ещё от Кингсли ощутимо пахнуло страхом.

«Да в чём дело? — напрягся дрессировщик. — Он что-то понял?»

— Гарри, у тебя глаза светятся, — бесцветным голосом сообщил Шеклболт.

«Песец!» — кажется, у будущего верфокса появилось в арсенале новое ругательство, потеснив любимую «волдемортову плешь».

— Ужасно неудобная штука, — внезапно заявил Веньмин, поворачиваясь к Кингсли. — Наши колдомедики наконец разработали вакцину от нового штамма волшебного гриппа, но у целебного зелья обнаружилось единственное, но такое неприятное побочное действие: визуальный эффект свечения радужки. Гарри ещё повезло, у него хотя бы сохранился прежний цвет глаз. А вот у бедного Юншена они до сих пор отсвечивают красным. Такая жуть!

Никакого Юншена среди персонала «Тяньчжушань» сроду не водилось, но после того как магозоолог произнёс «отсвечивают красным», дрессировщику стало предельно ясно, отчего так испугался Министр магии.

— Ты решил, что я — возродившийся Волдеморт?! — разъярённо заорал Гарри, вскакивая. — После стольких лет? После всего?

Слов не хватало. Цензурных. Он бессильно рухнул в кресло. Прилагая уйму сил, дрессировщик занимался самопознанием и саморазвитием, изучал разнообразные медитативные техники, годами неустанно контролируя свои поступки и даже мысли. И Шеколболт прекрасно об этом знал! Но всего этого оказалось недостаточно, и при первом же подозрении… Да как у Кинга только язык повернулся?..

— Прости, я ошибся, — покаянно произнёс тот. — Но и ты меня пойми: на моей памяти этот безносый урод уже дважды устраивал террор. Но я, конечно, не должен был сомневаться… в тебе!

Интонации звучали идеально, но Гарри отчётливо видел, что беспокойство Министра никуда не ушло, осев ледяной дымкой на его сердце. Или она была там всегда? Теперь уже не узнаешь, сколько раньше было искренности в демонстрируемой им симпатии.

— Проехали, — поморщился дрессировщик. — Так что со Снейпом? Почему вы тут все решили, что это он — похититель века?

— А кто ещё? — с готовностью сменил тему Шеклболт. — Если из его опечатанного дома исчезли личные вещи, любимые книги и всякие дорогие сердцу безделушки… наподобие ордена Мерлина. Едва ли всё это могло понадобиться постороннему человеку, если предположить, что наш таинственный вор — не Снейп.

«Он просто забрал своё, — закусив губу, мысленно ответил на это дрессировщик, — то, за что заплачена чертовски большая цена!»

Но вслух он ничего не сказал.

— Я прошу тебя, Гарри, если вдруг станет что-нибудь известно о том, где он сейчас находится, сразу сообщай мне, — произнёс Министр, отчего-то пристально посмотрев на Веньмина, — МагБритания щедро вознаградит за сведения такого рода!

Магозоолог ответил на этот прозрачный намёк вежливой, но ровным счётом ничего не выражающей улыбкой. Как бы китайцы ни кляли кицунэ за их проказы, оборотни всё равно считались их национальным достоянием ничуть не меньше, чем пресловутые панды. И в отличие от британцев, древняя многотысячелетняя нация своё достояние берегла пуще глаза (3).

Вот только Гарри это ничем не могло помочь в его поисках.

Нахмурившись, он смотрел вслед скомканно попрощавшемуся и исчезнувшему в камине бывшему другу и тоскливо размышлял о том, что же ему теперь делать.

— Очень странная история, — подал голос Веньмин, разрушая ледяные стены тишины, за которыми пытался скрыться Гарри.

— М? — тот поднял глаза на приятеля. — Ты о чём?

— Обо всём, — лаконично ответил магозоолог. — Сразу двое кицунэ в стадии метаморфозы попадают в руки к людям, к тому же иностранцам! Когда это такое бывало? Обычно избранные сразу уезжают из своих городов-деревень, полностью разрывая прежние связи. В родных краях они появляются уже спустя несколько десятков, а то и сотен лет… Сильные и способные за себя постоять. Господин Хумэй заботится о своих подопечных, а вообще, в сказках говорится, что он — повелитель, наделённый абсолютной властью, и все лисы в Поднебесной служат лично ему. В своё время я натыкался на парочку смешных сказок о том, как давным-давно молодой и глупый кицунэ терроризировал какое-то поселение, обижая монахов, обманывая купцов, стравливая между собой добрых воинов, соблазняя их… хе-хе… верных жён, но в итоге его всегда удавалось заморочить коварному холи-джингу, который брал ослушника в оборот. Обычно такие истории заканчиваются тем, что господин Хумэй уводит бестолкового лиса с собой, чтобы воспитать как положено.

— А куда уводит, в твоих сказках, случайно, не упоминалось? — закусил губу дрессировщик. — Просто «десятки, а то и сотни лет» — это многовато…

Его голос сорвался.

— Прости, циньайдэ, — виновато развёл руками Веньмин, — я бы уже рассказал тебе, если бы знал. В преданиях говорится, что где-то в Китае есть Храм Небесных Врат и рядом с ним расположен целый город оборотней. Но где именно он находится? На месте господина Хумэя я бы приложил все усилия, чтобы никто посторонний никогда не проник в эту тайну. Но ты-то не посторонний, понимаешь, Гарри?

— Ну да, только мне чисто случайно забыли оставить записку, где следует искать лисью вотчину.

— Ты уверен? — наклонившись к нему, серьёзно уточнил магозоолог. — Циньайдэ, ты твёрдо уверен, что ровным счётом ничего не знаешь об этом?

Тот усталым жестом потёр переносицу. Очки будущему верфоксу были уже без надобности, но отказаться так же быстро от привычки поправлять их в минуты замешательства пока не получалось.

— Вень, я, если честно, чувствую себя разбитым, постоянно мёрзну и вообще в последние сутки не особенно хорошо соображаю: никак не привыкну к новому восприятию. Может, ты просто, без своих тридцати трёх китайских экивоков, пояснишь, что имеешь в виду, и мы с тобой не будем играть в загадки?

— Со мной-то можно и не играть, — хмыкнул Веньмин, — а вот кицунэ, насколько мне известно, как раз обожают всяческие ребусы, шарады и головоломки. И я больше чем уверен, что господин Хумэй всё же оставил тебе подсказку, да только ты не понял, что это именно она.

— Да разве ж этого Песца поймёшь, — задумчиво сдвинул брови дрессировщик. — Боюсь, Вень, что это запредельный для меня уровень сложности: не просто разгадать загадку, а ещё и самому её отыскать. Я даже не представляю, где может быть спрятан ключ!

— На виду. Я думаю, это нечто настолько очевидное, что ни за что и не подумаешь… Эзхё (4)! Не хватает данных для анализа! Циньайдэ, а ты ведь не всё рассказал этому своему министерскому «другу», верно? Я почувствовал недосказанность в твоих словах. Подумай, нет ли среди того, что ты утаил, каких-то полезных сведений?

Гарри наморщил лоб, стараясь понять, не упускает ли он что-то важное. Но, учитывая, что Кингсли он не докладывал только о своих сексуальных фантазиях и снах, то… Ну, конечно же, сны, вот оно! Видения, навеянные тем самым Звёздным Лисом!

— Есть! — воскликнул дрессировщик. — Вень, ты гений! Он же мне снился, этот ваш господин Хумэй! Они с Северусом гуляли по странному городку… там ещё дома были такие, знаешь, приметные: старинные деревянные конструкции с выгнутыми крышами. Помнишь, мы смотрели в музее маггловскую историческую инсталляцию времён династии Тан (5)? Вот, нечто в этом духе. Сейчас у вас так даже маги уже не строят.

— Резьба, позолота с яркими этническими рисунками и иероглифами? — предположил магозоолог. — Над дверьми, окнами или под козырьком крыши развешаны красные фонарики и китайские колокольчики, чтобы отгонять злых духов?

— Ага, — закивал Гарри. — А какие странные там были жители! Я-то, болван, всё поражался, как это они не замечают, что по улицам прямо в толпе разгуливают два здоровенных лиса в этих ваших национальных халатах, — он защёлкал пальцами, пытаясь вспомнить название.

— Ханьфу, — улыбнувшись, подсказал Веньмин.

— Вот-вот! — подтвердил дрессировщик. — И никто даже ухом не повёл! Теперь-то понятно: разумеется, народ не удивлялся гигантским зверям. Они, небось, ужасно удивлялись мне!

Магозоолог хохотнул.

— Циньайдэ, это всё лирика… — отмахнулся он. — Самое главное, где находился тот город?

— Вень, ну откуда мне знать? — изумился Гарри. — Мы с Северусом пришли туда по дороге, проложенной через бамбуковые заросли… А потом я проходил мощёными улочками мимо водяной мельницы, а в центре городка была набережная… значит, он стоит на реке! А потом мы вышли к её устью, там она впадает в большое озеро, и перешли по белокаменному мосту на другой берег. Там, кстати, действительно был Храм, — дрессировщика передёрнуло от воспоминаний. — Вот только, знаешь, его врата открываются отнюдь не в небеса, приятель.

Тот пожал плечами.

— А легенды и не следует трактовать буквально. Как правило, в них полно иносказаний и отсебятины, которую веками вносил каждый последующий сказитель, дабы приукрасить текст и собрать побольше денег с восхищённых слушателей, — ухмыльнулся Веньмин. — Вот только, циньайдэ, бамбуковый лес и речка с озером — слишком часто встречающаяся в Китае примета, чтобы реально сузить область поисков. Думай ещё!

— Ещё там были горы, — напряжённо выуживая из памяти картинки уже порядком потускневшего видения, пробормотал Гарри. — Вокруг речки и озера были горы. Не очень высокие и без ледяных шапок, просто поросшие лесом...

— Уже теплее, причём в буквальном смысле, — азартно сощурился магозоолог и аж облизнулся от удовольствия.

«Вот бы кому в лисицу превратиться! Любитель головоломок!» — ехидно подумал дрессировщик

— Ты намекаешь, что это южный Китай? — поинтересовался он.

— Да, и притом не гималайская его часть! Раз горы невысокие… хотя это могут быть и предгорья… да, тут сложно определить. Нужны ещё вводные! Ну, что ты ещё помнишь?

— Рисовые террасы! — осенило Гарри. — Их Лис показывал мне в первый раз. Я, правда, тогда решил, что это связано с покровительствующей верфоксам богиней плодородия.

— Инари? — сообразил магозоолог. — Может быть, и это тоже правильно. Кстати бамбук, через который ты со своим Северусом шёл в город оборотней символизирует, если мне не изменяет память, неувядающее долголетие и вечную любовь. Не исключено, что твои видения имеют двойной, а то и тройной смысл, циньайдэ, и трактовать их можно по-разному. Ведь кицунэ не ходят прямыми дорогами, понимаешь? Они всегда путают свой след.

— И я уже окончательно заплутал! — раздражённо отозвался дрессировщик. — Вень, мне нужна подробная карта Поднебесной и… ну не знаю… географ, наверное, который хорошо разбирается в китайских ландшафтах!

— Тебе нужен я и отдых, циньайдэ. Нам снова идти к Джие уже через, — магозоолог посмотрел на висевшие над камином старинные ходики, — если я ничего не напутал с нашей разницей во времени, то через шесть часов. И никаких географов! Ты же не хочешь впутывать в свои дела лишних людей? Для тебя плохо уже то, что я знаю, где примерно искать сакральное для всех кицунэ место. Незачем увеличивать количество посвящённых!

— О, — только и смог ответить на это Гарри.

Он пока ещё не рассматривал ситуацию с этой точки зрения, не в силах привыкнуть к мысли, что пора начинать причислять себя к оборотням.

Но и подставлять Северуса очень не хотелось. Мало ли, может, из-за Гарриной болтливости у него будут проблемы с этим пугающим господином Хумэем? Значит, надо срочно исправлять собственную оплошность! Вот только как? Дрессировщик озабоченно глянул на Веньмина.

— Ты ведь дашь мне Непреложный обет? Или что там у вас вместо него?

— Дам-дам, — закатил глаза магозоолог, — я тебе всё дам: и обет, точнее, клятву Яфаян (6), и всё остальное, что ты захочешь, циньайдэ! А теперь пошли домой. Мы засунем тебя в ючи (7), а я пока подумаю, как зачаровать твою одежду так, чтобы ты больше не мёрз. Посмотрим, как исконная магия Поднебесной будет сочетаться с твоей новой силой, — рассмеялся он.

— Значит, возвращаемся в Китай? — вздохнул Гарри. — Тогда мне нужно собрать сумку, я же раньше не планировал так надолго у вас задерживаться. А ещё стоит написать записку для Невилла. Слава Мерлину, он на днях возвращается: хоть будет кому присмотреть за оранжереей…

И дрессировщик старательно заскрипел пером по клочку пергамента, наспех оторванному от пачки, найденной в столе.

Занятый подбором успокаивающих формулировок для старого друга, он не заметил пристального, изучающего взгляда магозоолога и его тонкой, совершенно нечитаемой улыбки.

_____________________________________________________________________________

(1) Ириму — демон из легенд африканского племени тсвана, по некоторым данным — это огромная пантера-оборотень.

(2) Зимви — демон из легенд африканского племени аньянджа, в них он ассоциируется со слоном.

(3) Так считает идеалист Гарри, хотя, конечно, и китайцы в этом отношении далеко не образец.

(4) Эгуэй — с кит. злой дух, в данном случае — ругательство.

(5) Именно эпоха династии Тан традиционно считается в Китае периодом наивысшего могущества страны, когда она опережала остальные современные ей страны мира в своём развитии.

http://azialand.ru/dinastiya-tan-618-907/

(6) Магическая клятва Яфаян образована из сочетаний двух китайских слов йа (немой) и фаян (обет), произнёсший данную клятву не может рассказать, написать или ещё как-либо выдать доверенную ему тайну, даже под пытками.

(7) Ючи — с кит. чан для купания, баня.

Глава опубликована: 24.06.2015