Каковы же на самом деле убеждения стоиков?

Стоики были плодотворными писателями, но до наших дней дошел лишь один процент их творений. Тексты, которые мы читаем сегодня и которые оказали наибольшее влияние на человечество, вышли из‑под пера трех известных римских стоиков имперской эпохи: различные письма и сочинения Сенеки, «Беседы» и «Руководство» Эпиктета и, конечно, «Размышления» Марка Аврелия. До наших дней также дошли более ранние труды римлян по Стоицизму: творения Цицерона, книга, состоящая из выдержек трактатов ранних древнегреческих стоиков, и множество разных коротких текстов. Это неполный список, но и он дает нам достоверное представление о главных философских доктринах.

Школы эллинистической философии, основанные после смерти Сократа, часто расходились в определении цели жизни. Для стоиков эта цель определялась как «жизнь в согласии с природой», что нам преподносится как синоним мудрой и добродетельной жизни. Стоики утверждали, что человек является первым и главным мыслящим существом, способным пользоваться разумом. И хотя у нас с животными много общих инстинктов, только способность к рациональному мышлению делает нас людьми. Разум руководит нашими решениями – стоики называли его «руководящим началом». Он позволяет нам оценивать наши мысли, чувства, порывы и решать, являются они хорошими или плохими, полезными или вредными. Поэтому у нас есть врожденная способность защищать наш интеллект и использовать его надлежащим образом. Если мы рассуждаем о жизни здраво и живем в согласии с разумом, мы демонстрируем добродетель, называемую мудростью. Жить в согласии с природой отчасти означает реализацию нашего природного потенциала в стремлении к мудрости, а также наше процветание как человеческих существ. Поэтому стоики буквально понимали слово «философия» как «любовь к мудрости». Они любили мудрость, или лучше сказать, ставили добродетель превыше всего. Слово «добродетель» звучит немного помпезно (по‑гречески arete). Один из предложенных переводов этого слова – «совершенство характера». То есть, если что‑то делать хорошо, непременно добьешься мастерства. Человек добивается совершенства, когда ясно и разумно рассуждает о своей жизни, что равноценно понятию «мудрожитие». Стоики позаимствовали у Сократа четыре ключевые добродетели: мудрость, справедливость, мужество и умеренность. Три последние ценности характеризуются как применение мудрости в разных сферах жизни. Справедливость – это мудрость, применяемая в социальной сфере, то есть в наших отношениях с другими людьми. Проявление мужества и умеренности предполагает обуздание страхов и желаний, преодоление того, что стоики называли нездоровыми «страстями», поскольку в противном случае они подорвут нашу способность жить в согласии с принципами мудрости и справедливости.

Проявляемая во всех этих формах мудрость главным образом предполагает способность различать, что такое хорошо и что такое плохо, а ко всему остальному относиться с безразличием. Добродетель – это хорошо, порок – это плохо, все остальное не имеет значения. В самом деле, как мы убедились, учение стоиков перекликается с учением киников в бескомпромиссной позиции о том, что добродетель является единственной истинной ценностью. Однако Зенон проводил границу и между вещами, которые определяются как безразличные. Его градация такова: предпочитаемые, нежелательные и абсолютно безразличные. Грубо говоря, внешние блага, конечно, имеют некоторую ценность, но они не настолько важны, чтобы из‑за них сильно расстраиваться – это ценность иного порядка. Объясняя эту позицию, стоики говорили: если на одну чашу весов положить добродетель, то сколько бы мы ни нагружали другую – золотом или прочими малозначительными вещами, – добродетель все равно перевесит. Тем не менее некоторые внешние блага попадают в категорию предпочитаемых другим, в связи с этим мудрость заключается в нашей способности определять ценность каждой вещи. Жизнь предпочтительнее смерти, богатство – нищеты, здоровье – болезни, друзья – врагов и т. д.

Как ранее говорил Сократ, подобные внешние блага хороши только тогда, когда используются с умом. Однако вещи, которые можно использовать как во благо, так и во зло, не могут считаться ценностями сами по себе, поэтому их следует отнести к категории безразличных, или нейтральных. Стоики сказали бы, что такие понятия, как здоровье, богатство и репутация, скорее являются благами или возможностями, чем ценностями. Так, социальные и физические блага в руках дураков скорее принесут вред им самим и окружающим. Возьмем, к примеру, людей, которые выигрывают в лотерею. Те, кто тут же проматывает внезапно свалившееся богатство, зачастую скатываются в большую нищету, чем они могли себе представить. При плохом обращении такие внешние блага, как богатство, причиняют больше вреда, чем пользы. Стоики пошли еще дальше: мудрый и хороший человек может процветать только тогда, когда столкнется с болезнью, нищетой и врагами. Для стоиков истинная цель в жизни заключается не в приобретении как можно большего количества внешних благ, а в мудром принятии того, что посылает им судьба, будь то болезнь или здоровье, богатство или нищета, друзья или враги. Стоик‑мудрец или мудрый человек не нуждаются ни в чем, но всем пользуются с умом. Дурак же не ведет счета своим нуждам, но все, что он имеет, ему приносит только вред.

Что важнее всего, ни в коем случае не следует стремиться к этим предпочитаемым благам в ущерб добродетели. Например, мудрость может подсказать нам, что богатство в целом предпочтительнее долгов, но придавать деньгам больше ценности, чем справедливости, считается пороком. Для объяснения, почему мудрость и добродетель ценятся превыше всего, стоики сравнивали разум, наше «руководящее начало», с царем, который определенным образом относится к своим придворным. Каждый придворный занимает свое место в иерархии. И только царь наделен исключительной важностью, поскольку он – единственный, кто отводит каждому придворному свое место в иерархии. Царь – это метафора, которую употребляют стоики для обозначения разума, нашего «руководящего начала» (hegemonikon). Человеку свойственно желать чего‑то, например еды или секса. Разум позволяет нам остановиться и подумать, будет ли нам полезно то, что мы желаем. Мудрость сама по себе уникальная ценность, позволяющая судить о ценности внешних благ – это источник всех прочих ценностей. Стоики считают, что нет никакой пользы от того, если человек завоюет весь мир, но при этом потеряет мудрость и добродетель.

Они также полагали, что человек – не только мыслящее существо, способное руководствоваться разумом, но и существо социальное. Их исходное положение заключалось в том, что в нормальных условиях мы, как правило, испытываем естественную привязанность к нашим детям (если бы это было не так, наши потомки вряд ли выжили бы и передали наши гены своим детям). Эта естественная привязанность также имеет свойство распространяться на других близких людей: супругов, родителей, братьев, сестер, а также друзей. Стоики считали, что по мере обретения мудрости наша самоидентификация все больше зависит от развития нашей способности мыслить рационально, вместе с тем мы также начинаем отождествлять себя с теми, кто, по нашему мнению, способен мыслить так же. Иными словами, мудрый человек распространяет свои моральные соображения на всех рационально мыслящих созданий и в каком‑то смысле считает их братьями и сестрами. Вот почему стоики описывали свой идеал как космополитизм или способность быть «гражданином вселенной» – определение, приписываемое как Сократу, так и кинику Диогену. Этика стоиков предполагает культивирование этой естественной привязанности к другим людям в согласии с такими добродетелями, как справедливость и доброта. Этот социальный параметр стоиков сегодня зачастую недооценивается, но в «Размышлениях» Марка Аврелия он является одной из центральных тем. Практически на каждой странице Марк затрагивает такие темы, как справедливость и доброта, естественная привязанность, мужское братство и нравственный космополитизм.

Стоиков также ошибочно считали неэмоциональными. Сами античные стоики постоянно отрицали это, объясняя, что быть железным человеком или иметь каменное сердце – не их идеал. На самом деле они различали три вида эмоций: хорошие, плохие и безразличные. Стоики выделяют множество видов добрых страстей (eupatheiai). Этот термин охватывает как желания, так и наши эмоции, которые они классифицируют в обширные группы.

1. Глубокое чувство радости и душевного спокойствия, возникающее в результате следования принципам мудрожития и добродетели.

2. Здоровая реакция отвращения к пороку, проявляющаяся в угрызениях совести, желании сохранить свою честь и достоинство, а также в нравственной целостности.

3. Желание оказывать помощь как себе, так и другим, проявляя дружеское участие, доброту и руководствуясь благими намерениями.

Кроме того, они считали, что человеку свойственны такие иррациональные желания и эмоции, как страх, гнев, страстная тяга к чему‑то, а также определенные формы удовольствия, которые нам не полезны. Стоики были уверены в том, что не следует подавлять нездоровые эмоции. По их мнению, такие эмоции следует заменить на здоровые. Однако эти здоровые эмоции не всегда нам подвластны, и мы не можем испытывать их постоянно. В связи с этим не следует их путать с истинной целью жизни, добродетелью. Для стоиков это вроде дополнительного бонуса.

Они также объясняли, что свои первые реакции или спонтанные чувства мы должны рассматривать как естественные и безразличные. Сюда относятся испуг, раздражение, покраснение или побледнение, напряжение, дрожь, потение или заикание. Это наши естественные рефлекторные реакции, но они могут вылиться в серьезные страсти. Эти примитивные сигналы, предшественники эмоций, есть и у животных, поэтому стоики относятся к ним с безразличием, как ни к хорошим и ни к плохим. Например, Сенека заметил один парадокс: прежде чем обрести такие добродетели, как мужество и умеренность, человек должен преодолеть хотя бы тень страха и желания.

Потому что даже мудрый стоик может дрогнуть перед лицом опасности. Значение имеет то, что он делает потом. Он демонстрирует мужество и самоконтроль, принимая эти чувства, возвышаясь над ними и утверждая свою способность мыслить рационально. Он не поддается очарованию пения сирен и не боится внезапной боли.

Порой боль делает нас сильнее, а удовольствия развращают. Значение имеет то, какие уроки мы извлекаем из нашего опыта, это и называется мудростью. Мудрый человек терпит боль и дискомфорт, например во время хирургической операции или при сильных физических нагрузках, только при условии, что это полезно для его здоровья и, что еще важнее, для его характера. Таким же образом он легко отказывается от таких удовольствий, как вредная пища, употребление наркотиков, алкоголя или склонность к долгому сну, если они вредят его организму или характеру. В итоге все опять сводится к тренировке рационального мышления и цели жить мудро.

Люди нередко путают Стоицизм (с заглавной буквы С) и стоицизм (со строчной буквы с). То, что мы называем стоицизмом с маленькой буквы, представляет собой лишь черты характера: это нравственная твердость или способность терпеть боль и лишения, не жалуясь. Стоицизм с большой буквы – это целая школа древнегреческой философии. Эмоциональная выдержка или стойкость – всего лишь малая часть этой философии, поскольку стоицизм с маленькой буквы не учитывает главный социальный параметр Стоицизма – добродетель, предполагающую наличие чувства справедливости и доброты к окружающим. Кроме того, когда люди рассуждают о стоицизме и твердости духа, они часто имеют в виду подавление своих чувств, а это считается вредным для здоровья. Поэтому необходимо четко уяснить, что это не имеет никакого отношения к тому, что рекомендовал Марк Аврелий и другие стоики. Напротив, стоическая философия учит нас преобразовывать нездоровые эмоции в здоровые. Этого удается достичь посредством разума, он же помогает нам принять вызов, когда наши ценности и основанные на них убеждения ставятся под сомнение. Примерно то же самое происходит при проведении рационально‑эмоциональной поведенческой терапии (РЭПТ) и когнитивно‑поведенческой терапии (КПТ).

В следующих главах вы узнаете о различных способах применения философии Стоицизма в жизни, которые помогают справиться с разного рода психологическими проблемами, в том числе преодолеть боль, беспокойство, гнев и утрату. Сказание о жизни Марка Аврелия показывает нам философию с человеческим лицом и предлагает практические примеры стратегий и техник стоиков. Оно начинается с его ранних лет жизни и образования, поскольку сразу переходит к сути вопроса, знакомя читателя с терминологией стоиков.