Глава четырнадцатая. Никто не любит сюрпризы

 

Перед новым спуском в подземелья Тайка почувствовала, как к горлу подкатывается удушливый ком. Прежде она совсем не боялась замкнутых пространств, но после того, как они чуть не остались навсегда среди ледяных статуй, в душе пробудился неприятный липкий страх. Ей казалось, будто бы за ними кто-то наблюдает из темноты, и она едва поборола желание развернуться и опрометью броситься прочь. Пушок, почуяв это, прыгнул ей на плечо и прошептал на ухо:

— Не бойся, я с тобой.

— Спасибо, родной, — Тайка через силу улыбнулась. — Мы вместе. А вместе нам никто не страшен: ни Горынычи, ни Доброгнева.

— Насчёт Горынычей не беспокойтесь, — махнул рукой Лис. И что он вечно подслушивает! — Как вы понимаете, я сам не горю желанием с ними встречаться. Но, на ваше счастье, я прекрасно знаю дорогу. Отец даровал мне возможность видеть здесь всё как на ладони.

— Ну хоть что-то полезное Кощей в своей жизни сделал, — улыбнулась Тайка.

Нет, ей и правда стало легче. Нависающий потолок больше не казался таким зловещим, и факел, который Май сунул ей в руку, больше не дрожал. С самого прибытия в Волшебную страну она, казалось, только и делала, что лазила по подземельям. Это уже третье, кажется? Пора бы привыкнуть...

Коридор становился всё уже, сворачивал то налево, то направо. Очень скоро Тайка перестала понимать, куда они идут, и страх вновь зашевелился в сердце: ведь, случись что с Лисом, им никогда не найти путь наверх.

К счастью, в этот момент Кощеевич сказал:

— Почти пришли. Теперь тихо. Посмотрим, что нас ждёт на выходе… — он щёлкнул пальцами, и Тайкин факел, зашипев, потух. Пушок покрепче вцепился лапами в её плечо, подбадривая, а земляной пол под ногами вдруг стал ступеньками, ведущими вверх.

Впереди виднелось маленькое зарешеченное окно, сквозь которое пробивался свет. Тайка ещё успела подумать: им ни за что туда не пролезть. Разве что Пушок с Маем смогут протиснуться между прутьев. Но когда глаза попривыкли к темноте, она поняла, что ошиблась: перед ними была тяжёлая деревянная дверь с окошком. Лис пробормотал заклятие, послышался щелчок замка. Чародей поморщился, приложил к двери ладони и прошептал ещё пару слов на навьем. И вдруг наступила тишина, будто бы у всего мира выкрутили звук на минимум. Шаги спутников, мышиный шорох, капанье воды — всё пропало, теперь она даже собственного дыхания не слышала. Зато и дверь отворилась беззвучно, несмотря на проржавевшие петли.

И тотчас же звуки вернулись: оглушительно запели птицы, зашумел свежий ветер, в глаза ударил закатный свет — слишком яркий после подземелья. Проморгавшись, Тайка огляделась: они стояли у подножия высокой башни, которую окружал сад — не с молодильными яблонями, с обычными. Плети чайных роз увивали стену и цвели так буйно, словно знать не хотели, что там, снаружи, осень готовится уступить место зиме.

У самого входа в башню, под деревьями стоял стол и пара бочек, на которых восседали упыри. Одного из них Тайка сразу узнала — это был Силантий. Тот самый, «любимый упырь княжны Доброгневы», который покусал Яромира. Выглядел он, признаться, неважно: глаз подбит, левая рука обмотана тряпкой, одёжка грязная и рваная. Видать, впал в немилость после неудачной операции в Дивнозёрье. Впрочем, держался Силантий по-прежнему, борзо. Со снисходительной улыбкой он наставлял своего спутника — совсем молодого упыря:

— Ты, малой, не дрейфь. Пост у нас с тобой хоть и ответственный, да непыльный. Тут уж многие годы ничего не происходит. Так что мешай картишки и смотри не мухлюй у меня! А то живо клыки поотшибаю!

— Да штоб я! Да никогда! — молодой упырь смотрел на него с восхищением. — Дядь Силантий, а правду говорят, что вы ажно в самом Дивнозёрье бывали?

— Ага!

— И что, ведьму видели?

— Да вот как тебя сейчас! И сам Лютогор Кощеевич ей помогал. Хочешь верь, Тимоха, хочешь нет — но я б их всех одолел, если бы не тот подлый цветочек. Я ж не кого-нибудь, а воеводу царского покусал, прикинь!

— Вот это да! — У Тимохи округлились глаза. — Так что же, он теперь из наших?

— Ага. Ну, ежели не сдох, — Силантий рассмеялся.

— А чего ж тогда княжна на тебя взъелась? — Тимоха почесал плешь.

— Да всё из-за ведьмы, будь она неладна, — вздохнул Силантий. — Улизнула в последний момент, гадюка. Но ничего, в следующий раз я ей покажу-у-у! Так-с, что у нас тут? — одной рукой он взял карты, другой потянулся к кружке.

А Лис как ни в чем не бывало вдруг вышел из тени, подошёл к столу и хлопнул обоих упырей по плечу:

— Здорово, молодцы! Как служба?

— И ты здрав будь… ох, вот это сюрприз! — Силантий вытаращился на него и попытался было встать, но Лис скомандовал:

— Сидеть! — а сам потёр ладони, оборачиваясь к Тайке: — Ну, вот и всё. Я же говорил: разберусь. Решай их судьбу, ведьма. Хочешь, прикажи сплясать для тебя или со скалы прыгнуть — всё сделают.

— Не надо со скалы, — поёжилась Тайка. — Я не собираюсь никого убивать.

Лис поджал губы и покачал головой:

— Однажды тебе придётся, ведьма. На войне как на войне.

— Пощадите! — вдруг тоненько заголосил Тимоха. — Мне ыщщо и года нет! Малой совсем.

— А ты бы нас, можно подумать, пощадил? — фыркнул Лис, занося руку над его головой.

— Нет! Постой! — крикнула Тайка, а Яромир, ухватив Кощеевича за запястье, добавил:

— Сам же сказал: пусть ведьма решает.

И Пушок поддакнул:

— Женевская конвенция запрещает плохо обращаться с военнопленными.

— Я её не подписывал, — буркнул Лис, но руку опустил.

— Ишь, добренькие какие, — скривился Силантий, а Тимоха с надеждой глянул на дивьего воина:

— Это ведь ты воевода? Ты теперь из наших, да? И пришёл, чтобы нам помочь?

— Не дождётесь, — Яромир сплёл руки на груди.

Силантий окинул его хмурым взглядом и улыбнулся, показав клыки:

— Ничего, придёт ещё твоё времечко. Укус упыря бесследно не проходит. Борись — не борись, а исход один.

— Эй! Помолчал бы ты лучше! — прикрикнула на него Тайка, которой стало обидно за Яромира. — На твоём месте не огрызаться надо, а о пощаде молить.

— Ха! Если вы меня убьёте, он никогда не узнает, где искать девицу Огнеславу, — фыркнул упырь.

Дивий воин от этих слов побледнел, но не дрогнул, а упырь, видя, что зёрна упали в благодатную почву, продолжил:

— Давай, спроси меня, где она. Может быть, я расскажу...

— Не ему, а мне расскажи, — тихим недобрым голосом приказал Лис. — Выкладывай всё, что знаешь.

Силантий до крови закусил губу, пытаясь сопротивляться, но чары Кощеевича были сильнее.

— Жива-здорова Огнеслава, — наконец прохрипел он. — Здесь, в замке живёт. Кстати, и не только она…

Упырь глянул куда-то Тайке за спину, а Лис вдруг крикнул:

— Ведьма, беги!

Пушок спорхнул с её плеча и нырнул в кусты. Сердце зашлось в предчувствии беды. Тайка дёрнулась следом, но поздно. Чья-то цепкая рука схватила её за плечо, а к горлу приставили острый клинок. Насмешливый голос из-за спины произнёс:

— Добрый вечер.

Силантий гадко расхохотался:

— А вот и тебе сюрприз, княжич.

Тайка обернулась и ахнула:

— Маржана?!

— Нет, это не она, — поморщился Лис. — Одна из её сестёр, полагаю.

— Ты так и не научился различать остальных, княжич, — хохотнула мара, обнажая острые как иглы зубы. — Ну да ладно, не беда. Я Мариам, если хочешь знать.

— Мне плевать, как тебя зовут, — чародей пожал плечами. — Всё равно не запомню.

— Запомнишь, — недобро посулила мара. — Как не запомнить, коли я голову твоей ненаглядной ведьмы Доброгневе на блюде принесу? Ещё будешь меня в кошмарных снах видеть и до конца своей бессмертной жизни поминать.

Лис щёлкнул пальцами, и оба упыря упали ему под ноги, задыхаясь.

— Ты думаешь, меня это остановит? — Мариам прижала лезвие к Тайкиной шее, и капля крови сбежала за ворот толстовки, щекоча кожу. — Кровососов хозяйке не жалко. Новых сделает.

— Что, даже любимого упыря? — У Тайки во рту пересохло, язык едва ворочался.

Когти Мариам больно впились в её плечо, разрывая ткань. Мол, даже не думай дёрнуться.

— Прошли его денёчки, — мара кивнула на корчащегося Силантия. — Он в Дивнозёрье оплошал. А Доброгнева не любит неудачников.

— Лис, не надо, — взмолилась Тайка. — Отпусти их. Это ничем не поможет.

— А как же душу отвести? — буркнул тот, но послушался — разжал кулак, и упыри на радостях завыли, хватая ртами воздух.

— Чего ты хочешь, Мариам? — упавшим голосом спросил чародей, шагая к ней.

— Э, нет, не приближайся. Я знаю, что случается с теми, кого ты коснёшься. И своему дивьему дружку скажи, чтобы даже не думал достать меч. А ты, советник Май, держи руки на виду. Я вижу вас насквозь, хлопцы.

— Повторю вопрос: чего ты хочешь? — с нажимом произнёс Лис.

— Я же сказала — ведьме конец! — прошипела мара Тайке на ухо.

— Неправда. Если бы ты собиралась её убить, то уже убила бы. Значит, хочешь поторговаться. Начинай, я слушаю.

— Тут тебе не рынок, княжич. Да и я не торговка. Вы трое тоже пойдёте со мной к Доброгневе. Иначе ведьма умрёт прямо сейчас.

— Сейчас или потом — какая разница, — Лис пожал плечами. — Сестрица никого не помилует. Давай, попробуй её зарубить, и посмотрим, кто из нас быстрее.

Яромир с Маем воззрились на него в ужасе.

— Ты спятил? — дивий воин сказал это так тихо, что Тайка больше по губам прочитала, чем услышала.

Дыхание перехватило от ужаса, и она закрыла глаза. Мир сузился до ощущения холодка у горла. Колени подкашивались, и Тайка чудом устояла на ногах. В лицо пахнуло ветром, раздался боевой коловерший клёкот, и Мариам взвизгнула.

— Беги, Тая! — доблестный Пушок вцепился маре в лицо всеми зубами и когтями.

Тайка дёрнулась. Послышался треск рвущейся ткани, клок капюшона остался у Мариам в когтях, но хитрая мара успела подставить подножку. Тайка упала прямо ей под ноги, между её лопаток упёрся носок сапога, и над головой прогремело:

— Стоять! Не рыпаться!

Она не сразу поняла, что этот голос принадлежит не Мариам. И всё же он был знакомым… Определённо Тайка уже слышала его раньше.

— Бросай оружие!

Кривой меч, ещё недавно занесённый над её головой, упал в траву.

Тайка всё ещё не могла разглядеть, кто же пришёл к ним на помощь. Увидела только, как прояснилось лицо Лиса.

— Привет, зайка, — улыбнулся он. — А я-то думал, ты до сих пор в городе морковку грызёшь. Вроде же договаривались, что будешь сидеть тихо, пока всё не уляжется.

— Ещё скажи, что ты мне не рад, — фыркнули в ответ.

Теперь Тайка узнала голос Маржаны — той самой мары, которую они встретили в квартире колдуна Сергея. Ну и дела! Она никогда не думала, что будет так счастлива увидеть её вновь.

— Сама знаешь, что рад, — Лис просто сиял. — Вот это я понимаю, сюрприз! Позвольте представить вам мою старую подругу Маржану, друзья.

Тайка ожидала, что Яромир по привычке буркнет что-нибудь вроде: «Мы тебе не друзья, Кощеевич», — но дивий воин шагнул вперёд, коротко пожал маре руку, а потом подхватил Тайку и рывком поставил на ноги.

— Ты в порядке?

— Теперь да, — Тайке пришлось опереться на Яромира, чтобы не упасть, и дивий воин обнял её, привлекая к себе. Наверное, они могли бы так стоять вечность. Размыкать объятия совсем не хотелось. А ещё не хотелось показывать слёзы, но те не послушались, брызнули из глаз.

— Спасибо тебе, Маржана, — пробормотала Тайка, пряча лицо на широкой груди дивьего воина.

— Коловершу своего благодари, — отмахнулась мара. — Если бы не он, мне ни за что бы не удалось подкрасться к Мариам незамеченной.

Только теперь Тайка разглядела, что острый клинок Маржаны приставлен к горлу её сестрицы-близняшки. И как только Лис различает мар? Они же совершенно одинаковые!

— Итого у нас теперь не два, а тр-ри пленника, — Май поднял из травы меч и заткнул его себе за пояс. — Что будем с ними делать?

Лис, ухмыляясь, подошёл к Мариам, погладил её по плечу:

— Ну что, станешь теперь хорошей девочкой? Будешь служить мне, правда?

— Да, княжич, — мара смотрела на него с обожанием.

— Тогда возьми этих двоих, отведи в темницу, запритесь там все трое, а ключ проглоти, поняла? Не вздумайте бежать. И ждите дальнейших указаний.

— А что, если Добр-рогнева их сама найдёт? — Май покачал головой. — Я, конечно, выскажу непопуляр-рное мнение, но оставлять их в живых опасно.

— Пустяки, — Лис глянул на Тайку, явно рисуясь. Мол, посмотри, какой я великодушный. — Сестрица не станет проверять все камеры в отцовом подземелье. Ей не один день понадобится, чтобы все обойти. А насколько я могу судить, у неё сейчас нет ни времени, ни средств, чтобы бросать всё и искать пропавших упырей и одну несчастную мару. Сами помните, что сказал маленький змей: все силы скоро будут в Дивье царство переброшены.

Тем временем Мариам подошла к упырям и скомандовала:

— Стройсь!

Те вытянулись в струнку и бодрым шагом последовали за марой прямо в ту дверь, из которой Тайка с друзьями вышли в сад.

— Все подземелья между собой связаны, — пояснил Лис, поймав её недоуменный взгляд. — Если бы мы прошли чуть дальше, то оказались бы в подземной темнице Кощея.

— А может… — Тайка только начала говорить, а Лис уже отрезал:

— Нет! Я знаю, к чему ты клонишь. Но нет. Мы не можем спасти их всех, ведьма. Сперва освободим мою мать, потом разберёмся с сестрицей, а потом уже всё остальное.

— Верни их, — вдруг встрепенулся Яромир, глядя вслед уходящим пленникам.

— Зачем?

— Нужно расспросить их про Огнеславу. Упырь что-то знает.

— Ты вообще слышал, что я сказал? — фыркнул Лис. — Если она до сих пор жива, то ничего ей не сделается. Пара дней ничего не решает.

— Иногда и мгновение решает, — заупрямился дивий воин, и Тайка со вздохом выскользнула из его объятий.

— Обещаю тебе, мы её найдём. Но если мы уже тут…

А Лис уже рванул наверх. Тайка, недолго думая, бросилась следом. По правде говоря, ей совсем не хотелось говорить об Огнеславе сейчас, но она понимала, что когда-нибудь придётся… Просто всякое упоминание о Яромировой невесте резало больнее, чем острый меч мары, приставленный к шее. Ранка хоть и саднила, но не сильно.

— Вот, приложи, — Пушок догнал её, спикировал на здоровое плечо и протянул подорожник.

— Спасибо, родной, — она через силу улыбнулась. — Ты мой герой!

То ли забота друзей и впрямь способна творить чудеса, то ли навий подорожник обладал волшебными свойствами, но боль улеглась. Осталось только тянущее чувство досады в груди… Жаль, что к душевным терзаниям подорожник не приложишь.

Тем временем Лис домчался до двери и распахнул её настежь.

Тайка выглянула из-за его плеча. Комната поразила её богатым убранством. Тут были и шитые золотом подушки, и книги в кожаных переплётах, и даже золочёные гусли на столе. В воздухе витала пыль, будто бы в башне давно не убирали. На кровати среди смятых покрывал лежала Василиса — Тайка сразу её узнала. С первого взгляда могло бы показаться, что красавица с точёными чертами лица просто спит, если бы не окружавшая её корочка голубоватого льда. Из-за него фигура Василисы казалась будто бы фарфоровой…

Тайка не сразу поняла, что Лис смотрит не на мать, а куда-то вниз.

— Ну, здравствуй, сестрица, — выдавил он, и Тайкино сердце дрогнуло, пропустив удар.

Перед ними стояла маленькая девочка лет пяти на вид. Это по человеческим меркам, конечно. Скорее всего, на самом деле ей было намного больше. Рыжие туго заплетённые косички торчали в разные стороны, губы были сжаты в упрямую линию. Девочка смотрела исподлобья, её взгляд показался Тайке враждебным. Малышка явно не ожидала увидеть гостей…

«Сестрица»? Кажется, Лис так сказал?

От неожиданного осознания Тайку бросило в жар, и она попятилась. Неужели это и есть Доброгнева? Ничего себе сюрприз. Ох, что же теперь будет?..