Глава девятая. За шаг до войны

 

Пламя удалось потушить быстро — ещё до наступления темноты. К счастью, никто не пострадал, а красивые башенки жалко, конечно, но их можно заново отстроить.

Царь повелел Яромиру немедленно усилить оборону Светелграда и поставить на наблюдательные вышки лучших воинов и чародеев. На плечи царицы и её прислужниц легло расселение погорельцев. Лекари врачевали раненых прямо в саду, а тех, кто сильно обгорел, увели в лазаретное крыло. Конников из царской дружины отправили в город: узнать, не нужна ли какая помощь, ну и в целом успокоить народ.

Лис со своим драгоценным навьим зеркалом возвращаться в дом отказался наотрез. Тайка сперва подумала, что тот трусит, и только потом поняла, что Кощеевич прав. Горыныч не просто так прилетал, а спалил именно тот терем, где оное зеркало хранилось, ну и ещё два соседних в придачу.

Радосвет к словам чародея тоже отнёсся серьёзно, приказав разбить в саду шатёр чуть в стороне от целительских палаток, прямо на берегу пруда. Весь «палаточный городок», как его про себя окрестила Тайка, был скрыт от глаз — плотная зелёная в рубчик ткань терялась среди буйных яблоневых крон, но Лису этого показалось мало, и он добавил чар. Теперь мимо входа можно было промахнуться, даже точно зная, где он расположен.

— Так будет надёжнее, — Кощеевич полюбовался на дело рук своих и приподнял лиственный полог, приглашая Тайку войти внутрь. — Сиди и не высовывайся, ведьма.

— Я бы лучше бабушке помогла. — Конечно, ей совсем не улыбалось прятаться, пока другие с ног сбиваются.

— Там и без тебя справятся, — Лис, не церемонясь, втащил её в шатёр. — У тебя есть дела поважнее. Во-первых, остаться в живых. Если забыла, за тобой Доброгнева тоже охотится, и я отвечаю за твою безопасность. А во-вторых, этого твоего Микрогорыныча кто предупреждать будет? Уж точно не я.

— Ой, — Тайка, признаться, во всей этой суматохе запамятовала, что змеям нужно было послать весточку. Но признавать вину не хотелось, поэтому она фыркнула: — А не поздновато ли ты вспомнил, что в ответе за меня? Я и без тебя прекрасно справлялась и осталась жива, как видишь.

— Очень мило с твоей стороны, — чародей скривился. — К слову, мои друзья за тобой следили от самой избушки бабы Яги. И помогали даже. Так что нечего обвинениями кидаться: я своё слово держу. Это ты сбежала без предупреждения и чуть не сгинула. Ну и кто после этого безответственный?

— Прости, но это был мой единственный шанс попасть сюда. Алконост не стала бы ждать, — Тайка сперва стала оправдываться, но вдруг до неё дошло. — Погоди-ка! Хочешь сказать, Ворон Воронович — твой друг?

— Он так представился, да? — хохотнул чародей. — Ну ладно, ему даже идёт. Хорошая мы компания: лис да ворона.

Но Тайка его веселья не разделила:

— Вообще-то, он меня чуть не убил!

— Не может быть. Наверное, ты просто не так поняла…

— Он нарочно направил меня по ложному пути, — с нажимом проговорила Тайка. — Только не говори, что птички не умеют читать.

— Эта птичка умеет, — Лис нахмурился. — Я с ним разберусь, будь уверена.

Он сказал это таким тоном, что Ворону Вороновичу можно было заранее посочувствовать.

Ладно, всё это потом. Сейчас у них и впрямь были дела поважнее...

Стоило Тайке повернуться в сторону выхода, как Лис преградил ей путь:

— Эй, ты куда?!

— Щас вернусь. Только принесу чешуйку Микрогорыныча. И переоденусь заодно. Надеюсь, мои джинсы не сгорели...

 

Её комната была сплошь покрыта хлопьями сажи. Обгоревшие доски опасно поскрипывали под ногами, от гари свербило в носу. Чешуйку Тайка нашла быстро — благо, огонь не мог ей повредить. Ещё спасла из рюкзака бабушкин дар — маленькое навье зеркальце, а вот остальным вещам не повезло: всё расплавилось от Горынычева жара. И Тайка разревелась от досады. Было горько: будто бы последняя ниточка, связывавшая её с домом, оборвалась.

— Чё ревёшь? — В почернелом проёме показалась голова Любавушки. — Ну-ка не реви!

— Хочу и буду, — огрызнулась Тайка.

— Да я просто утешить хотела, — Любавушка смутилась. — Энто ж всё неприятности, но не горе. Но ты права, царевна: нет такого закона, что плакать тока от большой беды льзя. А я вот панталоны твои принесла и кофту с волком. Всё, что на чердахе сушилось, — погорело, а они наземь свалились, так шо лишь подкоптились слегка...

Всего одна фраза, а слёзы вдруг сами собой высохли — такая магия слова даже Лису не снилась. Шутки шутками, но Тайка правда была до чёртиков рада, что джинсы и толстовка пережили пожар. Любавушка ещё и коленку заштопать успела. Вот спасибо!

Когда Тайка вернулась в шатёр, Лис, конечно, не удержал язык за зубами:

— А ничего так. Модно.

Ну да, рубаху-то ей пришлось местную оставить: благо, короткая нашлась, с вышитыми синими птичками (Любава сказала, детская).

— Хватит зубоскалить, я принесла чешуйку. Теперь можешь настроить зеркало так, чтобы связаться с Микрогорынычем?

— Я-то могу, — Лис поковырял носком сапога земляной пол с торчавшими метёлками травы — уже наполовину вытоптанной. — Но лучше научу тебя заклинанию. Мало ли, вдруг потом пригодится.

Ну понятно, из-за змей расщедрился. Впрочем, Тайка не стала отказываться: наоборот, подалась вперёд, заторопила:

— Ну? Небось, по-навьи говорить надо?

— Можно и по-вашему. В чарах суть главнее формы. Сперва ты обращаешься к зеркалу, потом просишь его не лгать, а то они могут…

— Ой, то есть «свет мой зеркальце, скажи, да всю правду доложи» реально работает? — хихикнула Тайка.

— Ну, да. Не понимаю, почему тебя это так веселит.

— Не важно. А что потом?

— Дальше просишь показать того, чей волос у тебя в руке. Ну или, в данном случае, чешуйка. А в самом конце говоришь что-то вроде: «Истинно так» — или: «Будь по слову моему». Это как печать и подпись поставить, понимаешь?

— Ага, вроде не очень сложно. Значит, нужно сказать что-то вроде: «Свет мой зеркальце, скажи, да всю правду покажи: я желание имею видеть маленького змея...» — Уже на этом моменте Лиса словно ветром из шатра выдуло, а зеркало затуманилось. — «Солнца луч пронзает тьму: стань по слову моему!»

По стеклу пробежала уже знакомая рябь, и вместо собственного отражения Тайка увидела белый известняк змеиной пещеры. До её ушей донёсся недовольный звонкий голосок:

— Ну что ещё за приколы? Мы спим!

Браслет на запястье шевельнулся, словно почуяв Горыныча, но Тайка накрыла его ладонью, и чуткий Кладенец успокоился. Не через зеркало же воевать?

— А сам говорил, мол, обращайтесь, когда нужно будет. Эх ты, Мы-итяй!

— Ведьма, ты, что ль? — голосок повеселел, а в зеркале показались две очень сонные змеиные башки (третья пока не проснулась). — Чё стряслось?

— Я из Дивьего царства звоню. Очень нужна помощь твоих подданных. Пролезть в бывший Кощеев замок, разведать обстановку. И камешки волшебные найти, — Тайка запоздало поняла, что Лис толком не рассказал, как выглядело ожерелье Доброгневы. — Рубины вроде. Они должны в тайном месте храниться.

— В малой сокровищнице, — вдруг раздалось из-за спины. Тайка обернулась: вот это да! Лис вернулся! Чародей был бледен как мел, но больше ничем не выдавал своего страха. — Только осторожнее: там повсюду колдовские нити натянуты. Кто коснётся, того вмиг испепелит.

— Мои ребята юркие, — улыбнулся Микрогорыныч. — А что ещё опасно?

— Всё, — буркнул Лис. — Вам встретятся другие змеи. Они служат хозяйке замка, не вздумайте им доверять.

— Вот это да! — тут уже даже третья голова пробудилась. — Мы будем как Штирлиц в тылу врага!

— Кто? — шёпотом спросил Лис у Тайки. Пришлось так же шёпотом пояснить:

— Это такой крутой разведчик, делал вид, что работает на фашистов, а сам был наш и помогал нашим.

— А фашисты, я так понимаю, плохие парни? — На лицо Лиса потихоньку возвращалась краска. Похоже, болтовня его отвлекала.

— Очень. Я тебе потом как-нибудь расскажу. Не только у вас войны были.

— Уж в этом-то я не сомневался, — чародей пожал плечами. — Люди всегда воюют. Сегодня вот началась новая.

У Тайки аж во рту пересохло от этих слов:

— Лис, не нагнетай. Один налёт — ещё не означает…

— А что, по-твоему, он означает? Горыныч на пикник залетал, перцу обожрался и терем нечаянно подпалил? Будь уверена, сегодня нас ждёт жаркая ночка. К счастью, эти твари не могут пулять огнём без перерыва: дохнут несколько раз и домой. Поспать, подзаправиться и снова в путь.

— Авиация решает, — поддакнул Микрогорыныч. — В общем, задание нам ясно. А контачить как будем? Обязательно нужен связной.

Ох, об этом Тайка тоже не подумала. Зато у Лиса ответ нашёлся:

— В Серебряном лесу, что на границе дивьих и навьих земель, есть самый старый дуб с дуплом у самых корней. Пусть твои люди — тьфу, то есть змеи — положат туда веточку бузины, когда появятся новости, и сами ждут неподалёку. Мой приятель будет проверять дупло каждый день, он нам сообщит.

— Что ещё за приятель? — насторожилась Тайка. — Уж не Ворон ли Воронович?

Судя по тому, что Лис не удостоил её ответом, речь шла именно об этом пернатом стервеце, который ещё не понятно, на чьей стороне.

— Тогда ждите донесений от Юстаса — Алексу! До связи! — Микрогорыныч взял под козырёк и, подмигнув всеми головами, исчез.

Тайка успела только крикнуть ему вслед:

— К пустой голове руку не прикладывают!

Не то чтобы это было хоть сколько-то важно. Просто… что для Лиса, что для этого глиста трёхглавого всё это было будто бы игрой, а у неё, признаться, кровь стыла в жилах и в висках стучало на разные лады одно страшное слово: вой-на, вой-на, вой-на! И ничего весёлого в этом не было.

Однако попенять Кощеевичу Тайка не успела: снаружи раздался гулкий звук колокола. Она сперва испугалась, что грядёт новый налёт, но оказалось, что Радосвет решил созвать военный совет в царицыных покоях. Разумеется, Тайка с Лисом тоже были приглашены.

 

— Светелград скрыли как могли. Если у Доброгневы всего один Горыныч, заставить его отклониться от курса будет несложно. — Совет начался с доклада Яромира. — Лучшие чародеи уже работают над созданием иллюзии за десять вёрст отсюда, но это займёт какое-то время.

— Пусть работают, — кивнул царь. — Клич кинули уже?

— Да, созываем всех, кто готов встать в оборону. Но обученных людей мало — ещё с прошлой войны, — Яромир зло зыркнул на Лиса, но тот отвернулся к окошку и принялся насвистывать. Мол, я не я — война не моя.

— А что с зеркальными щитами? — Царь поморщился: — Лис, не свисти. И без того голова болит.

— Пока готова треть заказанного. Но мастера обещали поторопиться, — Яромир сидел как на иголках. Тайке казалось, что он прилагает неимоверные усилия, чтобы не вскочить и не начать ходить по комнате взад-вперёд.

— Ладно. В остальном план остаётся прежним: вы отправитесь на рассвете. Связь будем держать, как раньше, через сны. Скажи, воевода, кого назначишь заместителем, пока будешь в отъезде?

И тут Яромир всё-таки вскочил:

— Я не могу оставить столицу в такое время! Мне должно быть с моими людьми.

— И что ты предлагаешь? — вздохнул Радосвет. — Отдать перстень царевне? Отправить её одну с этими? — он кивнул на Лиса и Радмилу.

— С нами ещё будет Пушок, — Тайка сперва сказала, а потом подумала. Но слово не воробей, а царь уже съехидничал:

— Ну, это, конечно, в корне меняет дело!

— Я готов продолжить защищать ведьму, — начал было Лис, но Радосвета и это не впечатлило:

— Ага. До первой змеи или огнепёски.

— Радмила, наверное, могла бы… — Яромир почесал в затылке и умолк. Хотел, наверное, сказать, что та хорошая воительница и тоже способна защитить Тайку, но проблема была ясна: дивий воин сестре по-прежнему не доверял.

Воцарилось тяжёлое молчание, в котором вдруг прозвенел бойкий голос царицы:

— Кажется, у меня есть идея. Яромир, твои опасения небеспочвенны: дружина, лишившись воеводы, может утратить боевой дух. Но… мы ведь не объявляли во всеуслышание, что Радмила — предательница. Напротив, многие её считают героиней: она сразилась с коварным Лютогором — прости, Лис — и сумела его одолеть. Правда, сама пострадала от злых чар, но теперь вылечилась и вернулась. Если она останется верховодить, люди будут рады. А в помощники можно взять верного человека...

— Неждан знает, — буркнул Яромир. — И вся его десятка.

— Они болтливые ребята? — прищурился царь, и дивий воин вспыхнул.

— Нет, конечно! Я им строго-настрого запретил рассказывать, что они видели в Дивнозёрье.

— Как у вас всё чисто и прозрачно, — хмыкнул Лис, закидывая ногу на ногу. — Прямо как горный хрусталь.

А Радмила встала, поклонилась царю, царице, брату и молвила:

— Прошу, позвольте. Обещаю, в этот раз я не подведу.

— Не мне решать, — буркнул Яромир, отворачиваясь.

А бабушка наклонилась к уху Радосвета и что-то зашептала. Тайка, как ни прислушивалась, разобрала лишь одно слово: «искупление».

— Я готов рискнуть, — царь стукнул кулаком по столу. — Но последнее слово за тобой, Мир. Знаю, решение не из лёгких, но ты никак не сможешь быть в двух местах одновременно. Ответь мне сейчас не как царю, а как побратиму: где твоё место — не по долгу, а по велению сердца?

Черты дивьего воина исказила мука. Он глянул на Радосвета, потом на Радмилу, наконец тяжёлый взгляд остановился на Тайке:

— Я пойду в Навь.

Уф, у неё словно гора с плеч свалилась. Всё-таки с Яромиром было намного спокойнее…

— В помощники Радмиле назначу Неждана, ему и объяснять ничего не придётся. Вы уж постарайтесь тут продержаться.

— И вы, — кивнул царь, а бабушка обняла Тайку крепко-крепко, прижалась щекой к щеке:

— Береги себя, родная.

Яромир с Радмилой обменялись крепким рукопожатием. Что дивий воин сказал сестре на прощание, Тайка не расслышала.

— Как ми-и-ило, — в голосе Лиса опять появились привычные ехидные нотки. — У меня сейчас всё слипнется.

Конечно же, ему было просто завидно.

— Вы тут сладкое жрёте, что ли? Дайте мне! У меня ничего не слипнется! — В распахнутое окно влетел Пушок и спикировал Тайке на плечо.

Ответом ему стал дружный смех. Разрядил обстановочку, пернатый!

 

***

Уходили они на рассвете, прямо из шатра, только вчетвером, без провожающих: царь с царицей остались во дворце. Сказали, мол, примета такая есть: коли собираешься в опасный путь, откуда можно и не вернуться, то прощаться не след — веди себя так, будто на обычную прогулку вышел. Этот обычай пришёлся Тайке по душе, но меньше нервничать она, конечно, не стала.

Сердце ёкнуло, когда в зеркале показались серебристо-серые стволы деревьев, окутанные туманной дымкой. Так вот он какой — Серебряный лес, граница Диви и Нави…

Первым в дубовую раму шагнул Яромир, и за ним ещё долго расходились круги — будто бы по потревоженной поверхности озера. Пушок округлил жёлтые глаза и больно вцепился когтями в Тайкино плечо, сминая рубаху, а Лис легонько подтолкнул её в спину:

— Не спи, ведьма.

Она ожидала, что будет мокро — как в воду нырнуть, — но даже не почувствовала преграды, только шальной ветер взметнул волосы. Обернувшись, Тайка увидела, что Лис уже заносит ногу над порожком, и вдруг — бах! — за его спиной ухнуло, полыхнуло. Этот звук она узнала бы из тысячи! Горыныч!!!

Тайка крикнула:

— Лис! — и протянула руку.

Чародей успел уцепиться за её ладонь, прежде чем пламя охватило всю раму и раскалённое стекло лопнуло. Один из осколков успел чиркнуть Тайку по щеке, но в следующий миг подоспевший Яромир сгрёб её в объятия и закрыл собой от колючих зеркальных брызг.

Земля и небо успели несколько раз поменяться местами, пока их не швырнуло в жухлую траву, полную репьёв, и Лис, которому посчастливилось оказаться сверху этой кучи малы, выдохнул прямо ей в ухо:

— Сдаётся мне, это не Серебряный лес...

 

Глава десятая. Горе-поле

 

— Где это мы? — Тайка встала, огляделась.

Они оказались прямо посреди поля, которое отличалось от пасторальных зелёных лужаек и пастбищ Дивьего царства. Земля под ногами выглядела выжженной, будто бы и сюда добралось огненное дыхание Змея Горыныча. Сквозь трещины пробивались редкие низкие кустики сорных трав: лебеды, полыни, репейника. Но даже им тут приходилось несладко.

А впереди маячили то ли холмы, то ли невысокие горы, укрытые утренней дымкой, будто бы покрывалом. Робкое солнце пока пряталось прямо за ними.

— Это Горе-поле, место битвы, — вздохнул Яромир. Он поднялся на ноги последним, и Тайка только сейчас заметила, что его рубаха вся изрезана, а плечи и спина кровоточат. Дивий воин, конечно, делал вид, что всё нормально и эти ранки его совсем не волнуют.

— А ну-ка сядь, — скомандовала Тайка. — Нужно достать осколки. А пока расскажи мне про это Горе-поле.

К её удивлению, Яромир послушался: стянул рубаху через голову и повернулся спиной.

— Ты похож на решето, — фыркнул Лис, наблюдая за ними с привычной ухмылочкой.

— А ты — на копчёного индюка, — в тон ему ответил дивий воин.

И это было чистой правдой: лицо и руки Кощеевича покрылись копотью, а кончики волос подпалило жаром.

Пушок горько вздохнул. Похоже, упоминание о копчёном индюке пробудило в его вечно голодной душе мечты гастрономического толка.

— Кстати, а у нас есть что-нибудь перекусить? — уточнил он.

— Ага, возьми в сумке. Там бабушка положила всякой снеди. Только не ешь всё сразу, очень тебя прошу. — Осторожно, чтобы не порезаться, Тайка достала один из осколков. — Найди мне там заодно фляжку и чистую ткань. Надо бы промыть это всё…

— Я пока пойду умоюсь, — Лис утёрся рукавом, ещё больше размазывая копоть по щекам. — Тут неподалёку есть озерцо.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Тайка. — Тебе знакомы эти места?

— О, ещё бы они не были ему знакомы, — процедил Яромир сквозь зубы. — Именно здесь этот гад заморозил царя Ратибора и ещё кучу людей.

— На войне как на войне, — пожал плечами Лис. — Я не горжусь тем, что сделал, но всё-таки это была славная битва.

Ага, так вот почему Горе-поле… Тайка положила руку на плечо Яромира — и вовремя: тот как раз рыпнулся встать.

— Сиди, я ещё не закончила! — она стрельнула глазами в сторону Кощеевича, мол, скройся, не нервируй.

Тот намёк понял, набросил на плечо льняное полотенце — ну чисто в баньку собрался — и, насвистывая, утопал к этому своему озерцу.

Пушок сунул Тайке тряпицу и фляжку и нырнул с головой в сумку. Вскоре оттуда донёсся аппетитный хруст сухариков.

— Эта земля не выжжена, а выморожена, — заговорил дивий воин, глядя вдаль. — Здесь уже долгие годы ничего не растёт, а может, никогда и не будет. Я не участвовал в той битве, и Радмила тоже. Старшие воины считали нас юнцами, поэтому мы остались защищать столицу.

— От Горынычей?

Дивий воин мотнул головой:

— Нет. Твой приятель Лютогор змеюк боялся, поэтому не стал заключать с ними союз, как его папаша. Но придумал другую хитрость: ему подчинялись птицы. Самые обычные: вороны, галки, голуби даже. Брали в когти горшочек с углями и тайком скидывали на крыши. Не успеешь оглянуться, а дома уже полыхают. Поэтому мы брали луки и пытались сбить их ещё на подлёте. В Светелграде до сих пор очень мало птиц, ты не заметила?

— Ну, я видела кур, — Тайка почесала в затылке.

— Потому что куры не летают, — вздохнул Яромир. — А хуже всего, что он где-то нашёл целое племя оборотней. Птиц, не волков. Их не брали обычные стрелы, и нам пришлось переплавлять серебряные монеты на наконечники. Люди сами приносили кольца, ожерелья, пояса. У нас и по сию пору серебро ценится дороже золота...

— Вот, значит, откуда он знает Ворона Вороновича! Хорош друг, нечего сказать! — Тайка достала последний осколок и положила на тряпочку. — Ну, вот и всё.

Яромир поблагодарил её кивком. Жаль, что печаль в его глазах нельзя было вот так же взять и вытащить, как кусочек стекла.

— Знаешь, я ненавижу оборотней, — в задумчивости молвил дивий воин. — Волков ли, ворон — без разницы. Любых. А теперь, как видишь, стал одним из них. Да ещё и с убийцей моих родителей якшаюсь, тьфу, пакость…

— Эй, он обещал их разморозить, помнишь? — Тайка и сама поняла, как жалко звучат её слова, — ещё до того, как Яромир ответил:

— Он много чего обещал.

Это прозвучало так горько, что даже Пушок затих в сумке.

— Тогда я тоже пообещаю! — Тайка сжала кулаки. — Что этого так не оставлю. Мы спасём и Василису, и твоих родителей тоже. А если Лис заартачится, я его из-под земли достану. Ни за что не уйду, пока всех не разморозим.

— А потом, значит, уйдёшь?

Тайка почуяла в этих словах плохо скрываемую грусть, и сердце ёкнуло: значит, Яромир хочет, чтобы она осталась? Никто не требовал оправданий, но она всё равно принялась оправдываться:

— Об этом пока рано говорить. Никто не знает, чем всё обернётся. И сколько времени займёт… — Тайку вдруг бросило в жар: а что, если война продлится долгие годы? Вот придёт она и не узнает родной край. Есть же такие сказки, в которых люди из Волшебной страны спустя века возвращались?

Наверное, всё это отразилось тревогой на лице, потому что Яромир вдруг обернулся и накрыл её ладонь своей:

— Не волнуйся, дивья царевна. Время у вас и у нас по-разному идёт. Попросишь царя, и он вернёт тебя в нужный срок. Может, не в тот же самый день, а плюс-минус седмица. Это в его власти.

— О, это обнадёживает, — Тайка заулыбалась. Уж неделю-другую Алёнка без неё точно справится, а остальные и соскучиться не успеют. Ей немедленно захотелось тоже как-нибудь утешить дивьего воина. — Ты тоже не переживай. Ну подумаешь, в мышь стал превращаться! Во-первых, это только поначалу от луны зависит, а потом ты научишься себя контролировать. Во-вторых, ты всё равно не оборотень и не упырь. А в-третьих, это может быть даже полезно. Вот как бы ты выбрался из завала, будучи человеком? Теперь тебе в любую щель проскользнуть не составит труда и на разведку слетать. К тому же мышки очень милые…

— А ты не боишься мышей? — усмехнулся Яромир.

— Нет. С чего бы?

— Ну, многие девчонки боятся… Ладно-ладно, я глупость сморозил, — он заметил, как вытянулось Тайкино лицо. — Ты у нас особенная. Это не шутка, если что.

— Не просто особенная, а самая лучшая! — Пушок, о присутствии которого все успели позабыть, высунул из сумки умильную мордашку — всю в крошках от сухариков. — Кстати, я так и не понял, насколько далеко от границы мы вывалились? Долго теперь до Нави добираться?

— По воздуху — не очень: всего-то горы перелететь, — Яромир указал за покрытые туманом вершины. — А пешком обходить далековато.

— Так, может, Вьюжку призвать? — Тайка почесала в затылке.

— Хорошая идея, — хмыкнул дивий воин. — Нас с тобой он запросто перенесёт. Этот крылатый сам долетит. А Кошеевича здесь бросим, ну его.

— Мы же договаривались: никаких собак!

Тайка вздрогнула, когда Лис заговорил прямо у неё за плечом. Интересно, как давно он там стоит?

— Фу, напугал! Давайте теперь ещё договоримся не подкрадываться.

— Я и не подкрадывался, просто подошёл. Кто же виноват, что вы глухие тетери? — обиделся чародей.

— Лучше скажи, как мы теперь будем до Серебряного леса добираться? — Тайка вытряхнула Пушка из сумки, пока тот не подъел все припасы.

— М-м-м… вообще-то есть одна идейка… — Когда Лис говорил таким тоном, можно было с уверенностью сказать, что предложение окажется сомнительным. Так вышло и на этот раз. — Давайте позовём ворону.

— Ни за что! — Пушок фыркнул так, что крошки с его усов разлетелись в стороны. — Этот гад опять заведёт нас в гиблое место. Знаем мы его шуточки!

— Может, вы сперва с ним поговорите? Если окажется, что он и впрямь виноват, я сам ему перья выщиплю. Но я всё ещё уверен, что это было недоразумение, — Лис промокнул полотенцем мокрые после купания волосы. — Кстати, раз уж мы пока тут застряли, рекомендую всем освежиться. Водичка бодрящая.

Тайка с Яромиром переглянулись. Она думала, что дивий воин начнёт возражать: только что ведь говорили и про его ненависть к оборотням, и про птичек-поджигательниц, которые Кощеевичу служили. Но он лишь вздохнул:

— Я бы глянул в глаза этому негодяю, если ты не возражаешь. Пускай расскажет, зачем заманил тебя к разбойникам в лапы. Ни за что не поверю, что он не знал, в какой стороне находится Светелград.

Пока Лис творил свой обряд призыва (для этого потребовались огонь и вороньи перья), Тайка с Яромиром и Пушком всё-таки сгоняли на озеро. Вода и впрямь оказалась прохладной — и это после того, как дивий воин окунул туда царский перстень, чтобы та хоть немного потеплела, — да и купаться пришлось прямо в рубахе — купальник Тайка как-то не подумала взять, не на курорт же собиралась. Зато усталость как рукой сняло и глаза больше не слипались.

Пушок плескался на мелководье, чистил пёрышки. Яромир, явно рисуясь, предложил Тайке сплавать на тот берег наперегонки, но она отказалась. В этой дурацкой рубахе ей за дивьим воином было точно было не угнаться, а проигрывать не хотелось: она неплохо плавала, вообще-то. Потом Пушок начал брызгаться, пришлось окатить его водой в ответ. Яромир тоже подключился к забаве, и это было здорово. Им даже удалось забыть о войне и всех грядущих тяготах — жаль, ненадолго.

Когда они, мокрые и повеселевшие, вернулись в лагерь, у костра, горевшего без поленьев (наверняка какие-то чары), уже сидел Ворон Воронович в человечьем обличье, и они с Лисом о чём-то шушукались — ну точно как старые друзья.

Завидев Тайку, гость встал и поклонился:

— Мир-р тебе и твоим др-рузьям, Тайка-цар-ревна. Р-рад знакомству.

— Вообще-то мы уже знакомы, — буркнула она. — Не помнишь разве? Там, у камушка.

— Не понимаю, о чём ты толкуешь, — чёрные глаза оборотня округлились. — Я следил за тобой от избушки бабы Яги, на глаза показался, когда волка пр-рогнал. А как вы на дор-рогу вышли, вр-ременно упустил из виду. Кстати, меня зовут Май, — он протянул руку, но Тайка не спешила её пожимать.

— А в прошлый раз был Ворон Воронович.

— Кто? Я? — парень по-птичьи наклонил голову.

— Ну не я же!

— Его там не было, ведьма, — вздохнул Лис. — Тебе кто-то другой дорожку подсказал. Май бы никогда…

— У вас тут что, много ворон с белым пером летает? — Тайка и хотела бы поверить, да что-то не верилось.

— Я никогда не назвался бы таким дур-рацким именем, — покачал головой Май. — Ладно бы пр-розвищем: меня ещё Вер-ртоплясом кличут. Не знаю, как вас убедить. Да не сойти мне с этого места, ежели вр-ру!

Тайку эта клятва не впечатлила, а вот Яромира, похоже, да.

— Таких слов на ветер даже вертоплясы не бросают, — хмыкнул он. — Я наслышан о тебе. Это ведь ты во время оно советником у этого был? — Дивий воин кивнул на Лиса.

— Не у «этого», а у князя, — улыбнулся Май. — Я о тебе тоже наслышан, воевода.

— Слыхал я, что ты помер, — хмурясь, продолжил Яромир.

— Такое и о тебе говор-рили, — улыбка оборотня сделалась больше похожа на оскал. — Видать, таких, как мы, даже смер-рть боится.

— Ладно, допустим, это был не ты, — Тайка сплела руки на груди. — А кто тогда?

— Понятия не имею, — пожал плечами Май. — Но чую р-руку Добр-рогневы. Каюсь, это я должен был ждать тебя у камня. Но заснул в неурочный час и опоздал. — На этих словах Лис молча показал ему кулак, и взгляд оборотня стал очень несчастным. Он вздохнул и опустил глаза. — Пр-рости, княже, подвёл я тебя… больше такого не повтор-рится.

— И ведь не сказал же, ворона ощипанная! В суп бы тебя за такие шуточки, — проворчал Кощеевич.

Тайка с удивлением поняла, что чародей не злится, просто досадует. Только Маю и этого хватило: тот совсем сник, и Тайке стало его даже жаль.

— Не ругайся, Лис. Я же в итоге выкрутилась. Как там говорится: кто старое помянет…

— Ох, чую, нам ещё не раз придётся поминать это самое «старое», — Кощеевич поджал губы. — Расскажи им, Май.

— Мне известен кор-роткий путь на ту стор-рону гор-р, — оборотень пригладил рукой свои взъерошенные волосы. — Не понимаю, почему вы сами про него не вспомнили.

— Уж подскажи нам, раз такой умный, — фыркнул Яромир.

Май вперил в него свои угольно-чёрные глазищи:

— Ты знаешь про Ратиборов лаз, воевода?

— Ну, разумеется, — дивий воин вдруг помрачнел так, что Тайке даже боязно за него стало.

— А вот мы с Пушком не в курсе, — она произнесла это с нажимом, чтобы друзья-приятели всё-таки потрудились объясниться.

— Ещё во время войны с Кощеем царь Ратибор задумал хитрость: обойти навье войско и атаковать одновременно в лоб и с тыла. Для этого он договорился с Индрик-зверем. Уж как ему это удалось — не ведаю, только зверь прокопал гору почти насквозь, но потом что-то у них разладилось, и Индрик под землю ушёл, — Яромир говорил неохотно, словно выдавливая слова по капле.

— А что это за зверь такой?

— О, он единственный в своём роде. Чует горную породу, знает, где текут подземные реки, ведает клады и златоносные жилы…

— А ещё — не связывается с мерзавцами, — договорил за Яромиром Лис. — Узнал, каков из себя был царь Ратибор, — и смылся. А мы долгое время про этот лаз и знать не знали. Спасибо, Вертопляс слетал, разведал.

— Когда я в последний раз там был, стенка была совсем тонкая, — кивнул оборотень. — Пор-рода там, конечно, такая, что обычным каменотёсам не спр-равиться. Но я знаю одного человека, котор-рый даже с камнями договор-риться может, если пр-рикоснётся и слово вер-рное скажет.

— И этот человек перед вами, — Лис подбоченился, его взгляд светился торжеством. — Что скажете? По-моему, отличный план!

— А нет ли другого? — Яромир с сомнением глянул на горы. — Может, всё-таки как-нибудь перелетим?

— Как ты себе это представляешь? Я верхом на ворóне поеду, что ли? — Лис скорчил кислую мину. — И чем тебе так Ратиборов лаз не нравится? Неужто знаешь что-то, чего мы не знаем?

И тут — неслыханное дело — дивий воин кивнул:

— После битвы на Горе-поле туда все ледяные статуи свезли, а ход запечатали. Усыпальница там. Я бы не хотел тревожить покой славных воинов. Особенно в такой сомнительной компании, — он окинул Лиса тяжёлым взглядом, но тот ничуть не смутился.

— Ценю твою заботу, но я как-нибудь это переживу. Или ты сам боишься туда сунуться? Так бы сразу и сказал.

— Ничего я не боюсь, — вскинулся Яромир. — Это тебе стоит опасаться гнева павших.

— Ну, так они всё-таки не умерли, а спят. Не думаю, что мне что-то угрожает, а лёд сам по себе не страшен. Это вы, цветочки дивьи, нежные, к вечному лету привыкшие, а в Нави зима приходит и уходит, — Лис беспечно отмахнулся.

— Я бы на твоём месте всё-таки там не ночевал, княже, — нахмурился Май.

— Да я и не собирался, — Кощеевич принялся затаптывать костёр. — Давайте-давайте, руки в ноги — и бегом. Раньше войдём — раньше выйдем.

Тайка со вздохом подняла с земли сумку, подошла к Яромиру и, тронув дивьего воина за рукав, шёпотом спросила:

— Выходит, там и твои мама с папой, да?

Тот вместо ответа забрал у неё ношу, буркнув:

— Дай лучше мне, а то устанешь быстро, — и больше до самых гор не проронил ни слова.

Они брели по Горе-полю, Пушок с Маем, который обернулся вороной, показывали в небе фигуры высшего пилотажа — вот же выпендрёжники! Лис болтал без умолку, рассказывая то о чудесной навьей зиме и ягодах под снегом, то о лесных угодьях своего отца и старинной забаве под названием волчья охота, но Тайка слушала его вполуха. Она уже знала, что Кощеевич всегда несёт околесицу, когда нервничает. Значит, чародей всё-таки боялся идти сквозь Ратиборов лаз, хоть и старался не подавать виду. А коли так, то там и впрямь было чего бояться.