Ритуально-административный годовой цикл

 

Полную схему корреляций мы приводим далее, но знатоку даже из приведенного выше фрагмента ясно, какие именно события должны произойти в следующей весенней луне: солнце перейдет в область созвездия Куй, на закате взойдет Ху, на рассвете—Цзяньсин, циклические знаки, обозначающие начало сезона (но не луны), останутся теми же самыми, поскольку они—из десятеричного циклического ряда «небесных пней» (тяньгань) и будут меняться по фазам не лун, а сезонов и центра (5х2), божество-предок Тайхао и природный дух Гоуман⁹ останутся на сцене, так как и они связаны со сторонами света; то же самое верно относительно ноты цзюе, а вот тон изменится на цзячжун, поскольку он приписан лунам. Что же касается числа, вкуса, запаха, места и порядка жертвоприношений, то все останется без изменений, поскольку все они связаны с «пятифазовыми переходами» (у син) ¹⁰. С такой же легкостью, граничащей с автоматизмом, любой владеющий системой, т. е. в натурфилософском смысле' «образованный», мог «предсказать», что будет через три месяца или через полгода. Развитие системы корреляций в дальнейшем привело к тому, что по тому же методу был расписан каждый день в году, и знаток мог безошибочно «вычислять» любые грядущие события с той же легкостью, с какой в нашем примере в начале этой главы «вычислялись» тема и ситуация, задаваемые первыми строками песни¹¹.

Несмотря на это, авторы ЛШ рекомендуют правителю опре-

 

93 ///. Красота и уродство.

 

деленный ритуальный порядок, в соответствии с которым наступление вполне «вычислимых» событий должно официально «предсказываться» специальным лицом, магом-астрологом (тай-ши), чей титул можно перевести как «высочайший скриб». Четырежды в год, перед наступлением нового сезона, иными словами, перед глобальным переходом Системы в новое состояние, астролог- тайши предстает перед императором—сыном неба (тяньцзы) — и объявляет ему о имеющем наступить событии: «В такой-то день быть наступлению весны!» или, соответственно, лета, зимы, осени. Объявлять он обязан заранее, за три дня, поскольку в течение этих трех дней сын неба должен поститься и готовиться к исполнению сезонных обрядов. Кроме того, каждому сезону соответствует определенного цвета убранство—экипаж, одеяние, ритуальная пища и утварь, а также символическое пребывание правителя—сына неба в одном из помещений ритуального комплекса Зала знания предков/Минтана. Цвета убранства соответствуют цветам сезонов и центра: весна—зеленое, лето—красное, центр—желтое, осень— белое, зима—черное, что символизирует цвета соответственно дерева, огня, земли, металла и воды.

Этому символическому ядру в ЛШ сополагаются вполне реальные приметы из жизни природы, порядок выполнения сезонных работ, ритуальные действия императора и императрицы, определенные виды мер в области законодательства, стандартизации, регуляции рыночных отношений, административной деятельности, например, запреты на охоту или использование народа на строительстве крепостных сооружений и дорог в страду, обучение специально отобранных лиц музыке и танцу и т. д. Особое место занимают ритуальная пахота весной на поле, посвященном божествам-предкам, когда сам император проводит первую борозду (действуя как инициатор нового земледельческого цикла), и ритуальный сбор императрицей в третью весеннюю луну тутовых листьев для кормления шелкопряда, чему также предшествует пост (императрица, в свою очередь, инициирует цикл «женских» видов работ—производство шелка) ¹².

Однако наиболее интересным представляется не нормальный ход дел, предусматриваемый оптимальным состоянием мира, а отклонения от него, дисфункции Системы. Например, описание каждой луны года в ЛШ заканчивается довольно выразительным, стандартным по форме текстом с меняющимся в зависимости от времени года содержанием. Мы приводим такой фрагмент из главы, соответствующей двенадцатой, последней зимней луне, замыкающей годовой цикл:

 

Если в третью зимнюю луну ввести в действие осенние указы—выпадут белые росы, будет вред от панцирных тварей (насекомых.—Г. Т.), а народ в пограничных городах будет осажден.

 

93 Ритуально-административный годовой цикл

 

 

Если ввести весенние указы—будет много вреда нерожденным и новорожденным, многие по всей стране заболеют болезнью- гу — от противного [току] ци [направления действия указов].

Если ввести летние указы — разольются воды и затопят страну, снега не выпадут в положенный срок, а льды растают [ЛШ, 12,1].

 

Из этого текста явствует, что административное действие, направление которого не совпадает с направлением перехода Системы, всегда вызывает неблагоприятные последствия, причем Система реагирует на несвоевременные «указы» вполне осмысленно—буквально демонстрируя ошибающемуся администратору, к чему ведут его неправомочные действия и даже в чем именно его ошибки. Если зимой правитель вводит в действие «осенние» указы (как звук-ориентир— гун— он как бы задает в этом случае неверный тон, нарушая нормальный порядок «развертки» музыкального космоса), он инициирует выпадение росы и процветание насекомых-вредителей; одновременно он провоцирует нападения на собственные города со стороны соседних племен, поскольку осень—время металла и, следовательно,— войны. Если ошибка заключается в том, что указами инициируется весенний цикл,— нарушается нормальное разви-тие плодов в утробах, возникают болезни, связанные с непроходимостью каналов, по которым циркулирует ци. Если, наконец, правитель- гун вводит в действие летние указы, он вызывает летние разливы рек от дождей, усугубляемые таянием льдов и снегов. Иными словами, гун -администратор задает не ту программу, которая тут же начинает исполняться подвластными действию гармонического эфира вещами с катастрофическими последствиями для Системы и всех ее элементов. Текст, конечно же, носит преимущественно дидактический характер, но, с

точки зрения «логики» корреляционизма, он безупречен.

Иными словами, по мнению натурфилософов, Система не была «защищена», и действие одного из ее элементов, в данном случае человека, могло вызывать явные отклонения от нормы, причем выведение Системы из стабильного состояния, которое

провоцировал своими действиями социум, оказывалось пагубным

прежде всего для социума же. Человек как бы вносил в мировой строй фальшивую ноту, и она, усиленная глобальным резонансом, оглушала самого инициатора. Система, таким образом, явно «работала» на подавление несанкционированной инициативы, она сопротивлялась развитию дисфункций в любом своем элементе.

Нарушителем гармонии мира чаще всего оказывался наряду с природой и обществом третий элемент Системы, поскольку административно-ритуальные акты могли исходить только от одного лица— гуна -правителя, сына неба. Тем выше была ответственность гуна перед миром за сохранение его нормального функционального состояния. Как глава аппарата чиновников,

 

94 111. Красота и у родство.

 

действующего в роли его передаточной среды, гун -правитель принимал на себя всю полноту ответственности и за отлаживание, настройку самого этого аппарата, который должен был уподобиться совершенному музыкальному инструменту.

 

Пять нот звучат в согласии, когда высота каждой точно определена. Ноты гун, чжи, шан, юй, цзюе [в порядке порождения гуном пятиступенного звукоряда] звучат согласно, не заглушая друг друга, и нет ни одной неотозвавшейся.

При назначении чиновников мудрый правитель действует по тому же принципу: все чины у него расставлены по своим местам-должностям и выполняют свой долг [строго] по указанию правителя. Правителю тогда не о чем беспокоиться. Когда таким образом устроено-настроено государство, оно процветает... беде [просто] неоткуда подступиться [ЛШ, 3,5].

 

Идеальный аппарат—совершенно необходимое условие процветания государства, и, наоборот, смута в нем начинается именно с неполадок в административной системе. Потеря центром контроля над аппаратом рассматривается как прелюдия к катастрофе. Нормальным состоянием административной системы считается такое, при котором обеспечивается полный цикл управления—от отдачи приказания до доклада об исполнении. Прямая аналогия бюрократическому циклу находится в способе действия гармонического эфира: «Повеление исходит из уст правителя, подхватывается и исполняется чинами, которые, не считаясь со временем, распространяют его действие Повсюду, [пока] оно не сольется с [ци] сердец простого народа, не достигнет [всех] четырех концов света. Так совершает оно [полный] круг и [эхом] возвращается ко двору правителя— это цикл, [подобный] циклу дао -демиурга»,—говорится о дейст-виях аппарата в ЛШ. Однако здесь же указывается, что невыполнение аппаратом полного цикла, тем более его отказ реагировать на повеление должным образом, уподобляет его телу разбитого параличом или потерявшего чувствительность больного:

 

Возможность для человека управлять своим телом и конечностями проистекает из его восприимчивости к [внешнему] раздражению. Если же такая восприимчивость утрачена, человек не способен даже [нормально] пользоваться собственными конечностями.

То же самое верно и для слуг правителя: если они невосприимчивы к отданному повелению [правитель] не в состоянии ими управлять. Наличие же слуг, которыми невозможно управлять, хуже, чем их отсутствие [ЛШ, 3,5].

 

Впрочем разлад и возникновение дисфункций в обществе

могут, начавшись с аппарата, проникнуть, так сказать, в самый его этос, нарушая все нормальные иерархические отношения и общепризнанные ценности. В условиях патриархального общества, с неограниченной властью в своих сферах глав родов и семей, трудно или невозможно определить, где кончается собственно административный аппарат и начинается, власть, обыч

 

95 Ритуально-административный годовой цикл

 

ного права¹³. Интересен в этом смысле пример из историзованной мифологии, приводимый авторами ЛШ в подтверждение своей приверженности традиционным устоям общества: иерархической подчиненности сына отцу, жены—мужу, младших— старшим, подданных—правителю. Речь идет об относительной значимости знамений, связанных с аномалиями во временном или природном порядке, и явлений, указывающих на упадок общественных нравов.

 

Когда основатель [династии] Чжоу Воинственный/У-ван победил иньцев, он решил лично допросить двух военнопленных и обратился к ним с вопросом:

«Были ли в вашем государстве дурные знамения?» «Да, были,— ответил один.—Среди бела дня видны были звезды, с неба падал кровавый дождь— такой ужас!» «Да, так было,— подтвердил второй.— Но не эти предзнаменования были самыми ужасными. Самое страшное было то, что сыновья перестали слушаться отцов, младшие братья — старших, повелении правителя никто ие исполня—вот что действительно было ужасно». У-ван тогда встал со своей циновки и поклонился дважды, не из почтения к пленным, а из почтения к сказанному [ЛШ, 15,1].

 

Наиболее неблагоприятным, хотя теоретически и возможным, авторам представлялось такое положение дел в обществе, когда доминирующая функция утрачивается теми, кому она принадлежит по положению, будь то в семье, государстве, или даже в отношениях между друзьями, среди которых один все же должен быть ведущим, старшим. «При равенстве власти никто никому не может приказывать»,—констатируют авторы ЛШ. Государство, оказавшееся в таком положении, уподобляется ими огромной рыбе, в своей стихии способной проглатывать корабли,—будучи вытащенной на сушу, она неспособна противостоять даже муравьям и медведкам. Дни такого государства сочтены [ЛШ, 17, б].

Потеря управления и расстройство аппарата происходят не сами по себе, а в силу утраты центром того качества, которое одно только и делает его способным быть центром—внутренней силы-доблести (дэ).

Напомним, что дэ— это видимое проявление динамической жизненной силы дао -демиурга. В приведенном выше фрагменте «высочайший скриб» (тайши), предупреждающий сына неба о скором приходе очередного сезона, узнает о приближении перехода Системы в новое состояние по некоторым признакам, указывающим на активизацию определенных объектов. Поскольку теория связывала каждое время года с доминантной функцией одного из пяти таких объектов—дерева, огня, земли, металла, воды,—полная формула произносимого астрологом сезонного уведомления выглядела следующим образом: «В такой-то день быть становлению весны—[так как] жизненная сила- шэндэ начинает проявляться в дереве» или, соответственно,—в огне, в металле, в воде (ЛШ, 1,1; 4,1; 7,1; 10,1].

 

96 ///. Красота и уродство.

 

Сверхприродный центр—«земля» особого уведомления о себе не требовал, поскольку он всегда оставался доминантой, будучи причиной всех остальных переходов и их двигателем.

 Все же в главе, соотнесенной с третьей весенней луной—центром года, авторы ЛШ отмечают, что «в этой луне земля особенно влажна и жирна» [ЛШ, 6,1], правда, без упоминания жизненной силы -шэндэ, поскольку центр-земля проявляет ее всегда,

а не периодически. Соответствуя позиции дао-демиурга в модели мира, центр был единственным в мире источником этой жизнетворной силы и притом источником неиссякаемым. Не случайно дао в традиции часто уподобляется роднику: «Дао пусто, но его не вычерпать» [12, т. 1, с. 116]; «бежит источником, бьет ключом» [53, с. 10.9].

Все живое черпает жизненные ресурсы из этого единственного источника, поскольку свойством придавать всему движение обладает только дao -демиург: «Дао рождает вещи, [его] дэ вскармливает их, оформляя вещи, придавая завершенность [их] формам-телам. Поэтому нет вещи, которая не почитала бы дао, не ценила бы дэ... Дао рождает вещи, дэ вскармливает их, взращивает, воспитывает, совершенствует, делает их зрелыми, ухаживает за ними, поддерживает их» [42, с. 229. Перевод Ян Хин-шуна). Все это было общеизвестно. Однако в соответствии с принципом параметризации всех явлений авторы ЛШ сочли полезным специализировать жизнетворную силу- дэ по временам года, сделать ее особой для каждого из сменяющих друг

друга пяти главных состояний/Системы. Причем такая сезонная жизнетворная сила должна проявляться достаточно стабильно, иначе вещи, чей рост и формирование от нее зависят, «не поверят» в ее доминантную функцию (синь) и не начнут развиваться и расти:

 

Если [у вещей] нет уверенности в благонадежности- синь природы-неба — год неурожайный. Если нет уверенности [в благонадежности] земли-почвы— деревья и травы не вырастают большими. [Проявление] силы-доблести (дэ) Весны—ветер, и когда этот ветер не благонадежен, цветение не бывает пышным, плоды не завязываются. Сила-доблесть лета — жар, и если жар неблагонадежен—земля-почва не наливается плодоносящей силой, созревание затягивается и зерно [получается] не лучшее. Сила-доблесть осени—дождь, но когда дожди ненадежны—злаки не становятся крепкими и [все] пять видов семян не вызревают. Сила-доблесть зимы — холод, но когда холода ненадежны — земля не становится крепкой-твердой и не происходит зимнего затворения. Небо-земля огромны, превращения четырех сезонов [друг в друга] бесконечны, однако и эти огромность и бесконечность не могут обойтись без надежности-доверия при завершении-формировании всех вещей—что же говорить о человеческих делах [ЛШ, 19,7].

 

Поэтому сын неба как источник жизнетворной силы-доблести (дэ) также должен обладать свойством благонадежности (синь). Вещи и люди должны верить в его внутреннюю силу-

 

97 Времена года в истории

 

 

доблесть, в его способность обеспечить нормальное формирование и завершение Всех вещей (ваньу):

 

Небо порождает все существующее, человек воспитывает и взращивает [вещи до завершенности]. Того, кто способен воспитать рожденное небом-природой без ущерба для этого [рожденного], называют сыном неба, ибо он стремится сохранить в целостности [рожденное] небом-природой. Для этого и учреждено государство—чтобы сохранять целостность всего живого [ЛШ, 1,2].

Сын неба может оставаться действительным сыном неба, т. е. соответствовать своему имени-наименованию (мин) только до тех пор, пока он реально-действительно (ши) соответствует своей функции: в целости и сохранности воспитывать до полного возрастания все сущее, в том числе вверенное ему небом-природой сообщество—социум. В этом смысле не социум существует для правителя, а правитель—для социума, и то лишь пока он соответствует своему назначению. Если же он утрачивает свою доблесть-дэ, тем самым переставая быть благонадежным для всего существующего, он остается правителем только по имени. Затем власть переходит закономерно к другому, не номинальному правителю, способному реально служить источником жизнетворной силы для всей Поднебесной—мира.

 

Времена года в истории

 

Таким образом, оказывается, что сын неба может пребывать у власти лишь до тех пор, пока это пребывание.санкционировано «отцом»—небом-природой. Утрата им способности быть гуном -демиургом предполагает переход этой функции к другому, более достойному индивиду. Такой переход от утратившего доблесть правителя к накопившему ее претенденту на высшую роль в государстве, часто подданному того же царства, составлял сущность теоретической концепции власти, разработанной классикой и получившей в литературе наименование теории «небесного мандата» (тяньмин). Некоторые исследователи разработку этой политической теории связывают с именем чжоуского гуна Даня/Чжоу-гуна ¹⁴. Дальнейшее ее развитие в предымперии осуществи, в частности, Мэн-цзы (ок. 372—

-289 гг. до н. э.). Так, в диалоге с правителем царства Лян/Вэй, Сян-ваном, Мэн-цзы на вопрос о способах укрепления власти над Поднебесной ответил, что сделать это можно лишь одним способом—заставив народ поверить в отсутствие у правителя «кровожадности» и, стало быть, в его способность стать подлинной опорой и защитой всего живого. Когда ван усомнился в том, что кто-нибудь захочет пойти за таким слабым вождем, Мэн-цзы сказал:

 

98 111. Красота и уродство.

 

В Поднебесной не будет таких, кто бы не пошел. Ван знает, как растут хлеба? Если в седьмую-восьмую луну не будет дождя, колосья засохнут. Но если небо нальется тучей и хлынет дождь, то колосья пышно зазеленеют. Если будешь таков, то кто сможет противостоять? Ныне же среди властителей не найдется ни одного, кто не жаждал бы убивать. Если бы нашелся такой, то народ Поднебесной, вытянув шеи, устремил бы к нему взоры с надеждой. Поистине, если было бы так, люди потекли бы к нему, как вода устремляется вниз [42, с. 232].

Перевод Л. Е. Померанцевой

 

По Мэн-цзы, верным признаком-указателем благонадежности правителя, или кандидата в правители, служит безошибочная реакция народного сердца-инстинкта, влекущего людей к источнику доблести- дэ. Если же источник перестает излучать силу-доблесть, т. е. перестает, собственно, быть источником, люди от него отворачиваются. С этого момента, гун или ван— номинальный, а не действительный властитель. Поэтому, по Мэн-цзы, самое главное качество правителя—это умение завоевать «сердце народное» (миньсинь): «Народ—главное в государстве, на втором месте—алтари земли и проса [как символы государства], а правитель—на последнем месте» [11, т. 1, с.247]. Поэтому народ, или поддерживаемый им претендент, вправе сместить номинального правителя, заменив его действительным: «Если правител ъ-чжухоу ставит под угрозу алтари земли и проса (устои государства.— Г. Т.), такого смещают и его место занимает другой» ¹⁵.

Принимая в целом теорию «небесного мандата», как она была сформулирована классикой, авторы ЛШ интерпретируют ее в собственной понятийной системе скорее как «повеление неба-природы»; более предпочтительным представляется им не насильственный переход власти в руки более достойного (гэ мин), а фактический отказ правителя от власти над Поднебесной в пользу своего советника-подданного, явно отмеченного самим небом-природой, сияющего силой-доблестью индивида, хотя бы тот был и самого незнатного происхождения. Терминологически такой «отказ от [власти над] Поднебесной» выражается в ЛШ словосочетанием жан Тянься, букв. «уступить Поднебесную [более достойному]».

Этот принцип передачи власти более достойному из числа подданных, а не своему прямому наследнику, имел, согласно авторам ЛШ, опору в прецеденте—еще в архаические времена Яо, у которого, по версии ЛШ, «было десять сыновей», якобы «уступил Поднебесную» не кому-нибудь из них, а Шуню. В свою очередь Шунь последовал примеру Яо:

 

Яо и Шунь были мудрыми правителями, и оба они назначили своими преемниками мудрых, не смея поручить [заботу о Поднебесной] своим сыновьям и внукам [ЛШ, 5,3].

 

99 Времена года в истории

 

 

Теория «передачи Поднебесной более достойному» включала натурфилософское обоснование принципа добровольного «отказа» правителя-центра от собственного доминантного положения в социуме и космосе, передачу им своей функции другому. Музыкальная аналогия в предлагаемой авторами ЛШ модели гармонического космоса была вполне прозрачной: происходила «естественная», закономерная передача гуном, звуком-ориентиром, собственной доминантной функции другой ноте, в свою очередь становящейся в этом случае гуном-генератором гармонического эфира.

Предлагая эту музыкальную модель механизма ненасильственной смены носителей власти, авторы ЛШ по-новому расставляют акценты теории «небесного мандата». Классика ставила способность быть правителем в связь с личными качествами нового претендента на власть: его доблесть -дэ должна была превосходить доблесть властвующего в данный исторический момент. Реально это превосходство в доблести достигалось самовоспитанием (сю) индивида, стремящегося восстановить истинный иерархический порядок в Поднебесной (и), нарушенный неспособным, недоблестным, следовательно, преступным властителем. Такое самоусиление приводило к тому, что внутреняя сила-доблесть начинала буквально лучиться из индивида, становилась видимой, явленной (мин дэ)¹⁶. Это делало внутреннее достоинство претендента очевидным даже для простого народа, так что сама процедура передачи мандата-власти (гэ мин) классикой представлялась как осмысленный акт народа, обязанного сознательно оказывать поддержку претенденту, силой устраняющему отнюдь не склонного признавать свои ошибки, тем более собственную неспособность властителя-преступника, утратившего вместе со всеми потомками право нести бремя власти.

В то же время передача доминантной функции более достойному рассматривалась классикой как событие, хотя и благоприятное, но зависящее от многих причин, таких, как обстановка, соотношение сил, наличие подходящих условий и достойного претендента, готовность народа к решительным действиям и т. д. Поэтому вероятность осуществления планов даже сверхдостойного претендента, как то подтверждала и история, не была, так сказать, равна единице—возможности могли и не реализоваться: в конечном счете все зависело от стечения обстоятельств, перед которыми и склонялась классика, называя их судьбой-предназначением (мин) ¹⁷.

Натурфилософия же, верная принципам коррелятивизма, увидела в смене власти прежде всего закономерность, обусловленную изменением глобального состояния Системы. Коль скоро все уровни бытия коррелируют между собой, и более частные следуют более общим как низшие высшим, смена со-

 

100 III. Красота и у родство.

 

стояний социума должна наступать в зависимости от течения времени и по закону эволюционизма.представлять собой цикл. Ближайшая аналогия нашлась в природном цикле. Спроецированный на исторический процесс, он стал базой историософической концепции ЛШ.

Историософическую концепцию «пятифазового цикла доблести- дэ» (у дэ чжун ши) традиция связывает с именем Цзоу Яня (ок. 305—240 гг. до н. э.), авторству которого приписываются иногда и некоторые части ЛШ [133, с. 156, 188]. Это относится и к одному из опорных текстов натурфилософов, где эта концепция изложена в терминах «преодоления» друг другом известных нам состояний ци. Порядок такого «обратного» перехода, в отличие от «прямого», следующий: земля, дерево, металл, огонь, вода. В соответствии с этой моделью исторический процесс в прошлом протекал в той же последовательности, причем небо-природа, подобно магу-астрологу (тайши), предупреждало людей о грядущем «переходе» власти в новые руки, равно как и о направленности очередного перехода посредством недвусмысленных указаний-знамений:

 

Когда претендент на власть еще только устремляется к [своей будущей] славе, небо-природа всегда подает [соответствующий] знак обитающему под ним народу. Так, [при наступлении] времени Хуанди небо заранее явило огромного дождевого червя и огромную медведку. Хуанди тогда сказал: «Побеждает [состояние] ци -земля». И поскольку побеждало [состояние] ци-земля, он избрал своим [символом] желтый цвет, а основным занятием — земледелие.

При наступлении времени Молодого Дракона/Юя небо-природа заранее явило [образ] вечнозеленых трав и деревьев. Юй тогда сказал: «Побеждает [состояние] ци -дерево». И поскольку побеждало [состояние] ци -дерево, он избрал своим [символом] зеленый цвет, а основным занятием—лесонасаждение-озеленение.

При наступлении времени Тана небо-природа заранее явило образ выступающего из воды острия. Тан тогда сказал: «Побеждает [состояние] ци- металл». И поскольку побеждало [состояние] ци -металл, он избрал своим [символом] белый цвет, а основным занятием—обработку металлов.

При наступлении времени Вэнь-вана, небо-природа заранее явило образ огненного ворона с пурпурным посланием в клюве, [севшего] на алтарь земли [рода] Чжоу. Вэнь-ван тогда сказал: «Побеждает [состояние] ци-огонъ... и избрал своим [символом] красный цвет, а основным занятием—огонь-горение [ЛШ, 13,2].

 

Согласно концепции авторов ЛШ, цикл должен быть завершен переходом системы к доминирующему состоянию ци -вода, поэтому следует ожидать, что небо явит образ победы этого состояния. Следующему правителю необходимо будет избрать тогда своим символическим цветом черный и сделать своим занятием воду¹⁸. Впрочем, авторы ЛШ предупреждали, что, если момент будет упущен, опять наступит состояние ци -земля, и цикл начнется снова.

Последнее замечание указывает на то, что интервалы между сменами исторических состояний социума не мыслились как

 

101 Времена года в истории

 

 

равные. Переходы в противоположное состояние могли разделяться неравными промежутками, продолжительность состояний могла быть разной. Это объяснялось, по всей видимости, тем, что, по мнению авторов ЛШ, гармоническое равновесие Системы уже в древности было нарушено настолько, что и ее «исторический» механизм почти не работал или допускал сбои. Не случайно авторы ЛШ неизменно характеризовали современную им ситуацию как состояние предельной «смуты» (луань) —

хаоса.

К тому же время не мыслилось натурфилософами как абсолютное (линейное) время. Это был скорее импульс, чем поток, что определялось мифологемой первозвука. Время натурфилософов было дискретным, а не континуальным. Действительно, звук, возникший в каком-либо источнике с определенными высотой И интенсивностью (ду-лян) просуществует ограниченное время и передаст звуковые волны через неподвижную среду на известное расстояние. Эти расстояние-пространство, в котором распространяется волна, и время ее распространения и есть китайский космос (юйчжоу). Поэтому затухание звука приводит к полной потере порожденного им времени-пространства, а новый звук порождает совершенно новое ¹⁹.

Разумеется, видимый мир способен существовать и существует в пространстве-времени, порожденном первозвуком-первовспышкой, когда небо было отделено от земли, достаточно долго, но энергия этого звука-света неизбежно иссякнет в будущем, и именно поэтому китайская традиция говорит не о вечности, а только о долговечности неба и земли, космоса²⁰.

То же самое в применении к социально-этическому уровню бытия означает, что исходящая от доминирующего центра-правителя сила-доблесть тоже постепенно диссипирует, и, если он не способен обновляться, черпая из космического источника гармонический эфир, его время-пространство теряются, уступая место иному, более мощному приемопередатчику излучения, лучше взаимодействующему с демиургом- дао. Поэтому переход власти над миром от одного правителя, или преемственной череды правителей, к дружому человеку, или династии, не предопределен сам по себе судьбой или каким-либо законом, неумолимо действующим во времени. Это происходит тогда, когда в мире возникает новая доминанта, и в этом историософия ЛШ в целом следует классической традиции. Но она решительно отказывается от классики, утверждая, что переход власти в новые руки каким-то образом связан со сменой состояний ци и что за предыдущим состоянием ци должно неизбежно наступить, хотя бы ненадолго, следующее.

Система не может миновать ни одной из стадий, или фаз, представляющих собой цикл. Поэтому все ее фазы социумом проходятся с той же неизбежностью, с какой лето сменяет вес-

 

102 III.Красота и уродство.

 

ну, а зима—осень. Однако это вовсе не означает, что каждая такая смена должна сопровождаться.сменой самого правителя, или династии, как это имело место в прошлом. Историософическая концепция ЛШ утверждает как раз обратное: коль скоро в музыкальной системе существует звук Желтого колокола/Хуанчжуна, контролирующий все остальные, подобному звуку надлежит существовать и в государственном строе, и это есть идеальный образ правления сына неба, философский камень (гун) политики. И если в годовом цикле каждой луне соответствуют определенные занятия—земледелие, искусство музыки и танца, война или погребальный обряд,—такие же смены занятий переходы могут существовать и в историческом цикле.

Иными словами, теория авторов ЛШ утверждала, что если бы правители прошлых эпох вовремя поняли смысл указаний неба-природы и последовали им, то они вполне могли бы продлить существование своих правящих домов, так как ничего фатального в изменении состояний Системы как таковых нет. Фатально лишь непонимание недостойными и глупыми правителями, рабами своих страстей, направленности осуществляемого Системой глобального перехода. Как рецепторы, лишенные чувствительности к мировым событиям, такие властители не чувствуют того, что принято называть «велением времени», и не способны отвечать требованиям момента (инь ши) ²¹.

Этим чувством-пониманием меняющейся глобальной, ситуации были в высшей степени наделены дивинаторы архаики си и у. Однако натурфилософы не видели особой ценности и смысла в самой процедуре дивинации, если ее результаты не подтверждались научной теорией, опиравшейся на концепцию гармонического эфира и космического резонанса. Для них было очевидно, что в большинстве случаев так называемые «дурные знаки» объяснялись вполне реалистически—это были неизбежные следствия ошибок администрации и хищнической эксплуатации экосистемы:

 

Причины [хороших и дурных] знамений простые люди видят в судъбе -мин. Откуда им знать, где их действительный исток? Если выбивать зверя и питаться молодняком, цилинь не явится. Если спускать водоемы, чтобы взять рыбу,— не останется ни драконов, ни черепах [ЛШ, 13, 2].

 

Второй подлинной причиной знамений, впрочем, неразрывно связанной с первой, авторы ЛШ называли временную утрату правителем внутренней доблести-силы, так сказать, моменты слабости, от чего не мог быть застрахован даже самый доблестный мудрец или герой архаики. Однако и в этом случае отношение авторов к формальной процедуре дивинации оставалось прохладным.

 

Во времена Таиа в его дворе [вдруг] вырос колос-злак. Вылез из земли на закате, а на рассвете был уже настолько толст, что его невозможно было обхватить ладонями. Прорицатель-дивинатор просил разрешения погадать

 

103 Времена-года в истории

 

 

о причине этого на щитке черепахи, но Тан его прогнал, при этом сказав:

«Я слышал, чти благие знаки предвещают счастье, но если при благоприятных знамениях творить дурные дела, счастья не будет. [Считается также, что] дурные знаки предвещают несчастье. Но если при дурных знамениях творить добрые дела, несчастья не будет». И он стал созывать [государственный] совет рано, а покидать дело поздно; стал осведомляться о больных и отдавать почести умершим; стал направлять помыслы на доброе и помощь народу. И через три дня колос пропал [ЛШ, 6,4].

 

Поэтому истинной причиной гибели царств и династий в прошлом и будущем авторы ЛШ называют невежество. По их мнению, погибшие правители прошлых эпох, даже такие хрестоматийные злодеи, как Разрывающий на Части/Цзе и Бесчеловечный/Чжоу, могли бы сохранить свои царства и династии, если бы умели ориентироваться в системе связей, охватывающей этический и онтологический уровни бытия:

Если допустить, что. Цзе и Чжоу способны были бы знать заранее, что царства их исчезнут, а сами они погибнут, даже не оставив после себя потомства, кто знает, стали бы они так изощряться в беспутстве? [ЛШ. 7,4].

Существует, таким образом, возможность почти неограниченно длить время правления той или иной династии, и наиболее доблестным из древних, таким, как Священный Земледелец/ Шэнь Нун, это удавалось: его род владел Поднебесной в течение семнадцати поколений подряд [ЛШ, 17, б]. Следовательно, ключ к долговечности власти—в знании фундаментального принципа функционирования Системы. Согласно ЛШ, познавший этот принцип (в смысле—сумевший овладеть им), «становится матерью и отцом народу», тем самым обеспечивая себе и своим потомкам постоянную приверженность «народного сердца» (миньсинь). В этом случае правитель неизменно (чан) сохраняет свою доминирующую позицию, приспосабливаясь к требованиям момента (инь ши), т. е. к постоянно и закономерно меняющемуся, состоянию Системы. Маршрут этого искусного навигатора всегда совпадает с постоянно меняющимся путем дао -демиурга, следующего самому себе, но, как явствует из всего изложенного выше, в рамках определенных закономерностей, которые авторы ЛШ определяют как упоминавшиеся уже небесный путь (тяньдао) земной закон (ди ли) и человеческий порядок (жэнь цзи). Если правитель познает-овладевает управляющим всеми тремя уровнями принципом, одновременно являющимися и методом (фа), он становится равноправным участником мирового процесса, наряду с двумя другими элементами системы—природой и обществом. В этом случае он берет на себя роль посредника, медиатора между небом-природой и обществом-социумом, принимая на себя всю полноту ответственности за функциональное благополучие Системы. Выражаясь современным языком, он, так сказать, взваливает на свои плечи бремя экологической ответственности²²,

 

104 III. Красота и уродство.

 

Правитель- гун —гарант сохранения Системой нормального функционального состояния, и в этом смысле—ее целостности-здоровья (цюань). Все дисфункции, возникающие в Системе локально или во времени, становятся открытыми воздействию, исправлению, следовательно, лечению-восстановлению со стороны демиурга-правителя. Он в состоянии вернуть Системе ее первоначальное, природное, здоровье, предоставляя всему существующему, всем вещам, условия для выполнения ими своего функционального предназначения—служить необходимым элементом целого.