Как может выглядеть будущий рост

В постпандемическую эпоху, согласно текущим прогнозам, новая экономическая «норма» может характеризоваться гораздо более низкими темпами роста, чем в прошлые десятилетия. В начале восстановления рост ВВП от квартала к кварталу может выглядеть впечатляющим (поскольку он начнется с очень низкого уровня), но могут пройти годы, прежде чем общий размер экономики большинства стран вернется к своему докандемическому уровню. Это также связано с тем, что серьезность экономического шока, вызванного коронавирусом, будет сочетаться с долгосрочной тенденцией: сокращение численности населения во многих странах и старение (демография - это «судьба» и важнейший фактор роста ВВП). В таких условиях, когда более низкий экономический рост кажется почти неизбежным, многие люди могут задаться вопросом, полезна ли «одержимость» ростом, придя к выводу, что нет смысла преследовать цель все более высокого роста ВВП.

Глубокие потрясения, вызванные COVID-19 во всем мире, дали обществу вынужденную паузу для размышлений о том, что действительно имеет ценность. При наличии чрезвычайных экономических мер реагирования на пандемию можно воспользоваться возможностью, чтобы внести такие институциональные изменения и выбор политики, которые выведут экономики на новый путь к более справедливому и зеленому будущему. История радикального переосмысления в годы после Второй мировой войны, которая включала создание бреттон-вудских институтов, Организации Объединенных Наций, ЕС и расширение государств всеобщего благосостояния, показывает масштабы возможных сдвигов.

Возникает два вопроса: 1) Каким должен быть новый компас для отслеживания прогресса? и 2) Какими будут новые движущие силы инклюзивной и устойчивой экономики?

Что касается первого вопроса, изменение курса потребует изменения мировоззрения мировых лидеров, с тем чтобы уделять больше внимания и уделять больше внимания благополучию всех граждан и планеты. Исторически сложилось так, что национальная статистика собиралась в основном для того, чтобы правительства лучше понимали имеющиеся ресурсы для налогообложения и ведения войны. По мере того как демократии становились сильнее, в 1930-х годах сфера национальной статистики была расширена, чтобы отражать экономическое благосостояние населения,[34] пока что перевели в форму ВВП. Экономическое благосостояние стало эквивалентом текущего производства и потребления без учета доступности ресурсов в будущем. Чрезмерная зависимость политиков от ВВП как показателя экономического процветания привела к нынешнему состоянию истощения природных и социальных ресурсов.

Какие еще элементы должна включать улучшенная панель мониторинга прогресса? Во-первых, необходимо обновить сам ВВП, чтобы отразить ценность, создаваемую в цифровой экономике, ценность, созданную за счет неоплачиваемого труда, а также ценность, потенциально уничтоженную в результате определенных видов экономической деятельности. Отсутствие ценности, созданной в результате работы, выполняемой в домашнем хозяйстве, было давней проблемой, и исследовательские усилия по созданию системы измерения потребуют нового импульса. Кроме того, по мере расширения цифровой экономики разрыв между измеряемой и реальной экономической активностью увеличивается. Более того, определенные типы финансовых продуктов, которые благодаря их включению в ВВП учитываются как создание стоимости, просто перемещают стоимость из одного места в другое или иногда даже приводят к ее разрушению.

Во-вторых, имеет значение не только общий размер экономики, но и распределение выгод и постепенное развитие доступа к возможностям. В условиях, когда во многих странах неравенство доходов стало более заметным, чем когда-либо, а технологические разработки способствуют дальнейшей поляризации, общий ВВП или средние показатели, такие как ВВП на душу населения, становятся все менее и менее полезными в качестве истинных показателей качества жизни людей. Неравенство богатства является важным аспектом сегодняшней динамики неравенства, и его следует отслеживать более систематически.

В-третьих, необходимо будет лучше измерять и контролировать устойчивость, чтобы оценить истинное состояние экономики, включая детерминанты производительности, такие как институты, инфраструктура, человеческий капитал и инновационные экосистемы, которые имеют решающее значение для общей прочности системы. Кроме того, необходимо систематически отслеживать резервы капитала, которые страна может использовать во время кризиса, включая финансовый, физический, природный и социальный капитал. Хотя природный и социальный капитал, в частности, трудно измерить, они имеют решающее значение для социальной сплоченности и экологической устойчивости страны, которые нельзя недооценивать. Недавние научные усилия начинают решать проблему измерения путем объединения источников данных из государственного и частного секторов.

Появляются реальные примеры смещения акцентов политиков. Неслучайно в 2019 году страна, входящая в топ-10 рейтинга World Happiness Report, обнародовала «бюджет благополучия». Решение премьер-министра Новой Зеландии выделить деньги на решение социальных проблем, таких как психическое здоровье, детская бедность и насилие в семье, сделало благополучие явной целью государственной политики. Поступая таким образом, премьер-министр Ардерн превратил в политику то, что всем было известно годами, что увеличение ВВП не гарантирует улучшения уровня жизни и социального благополучия.

Кроме того, несколько учреждений и организаций, от городов до Европейской комиссии, размышляют над вариантами, которые позволили бы поддерживать будущую экономическую активность на уровне, который соответствует удовлетворению наших материальных потребностей с соблюдением наших планетарных границ. Муниципалитет Амстердама является первым в мире, кто официально принял эти рамки в качестве отправной точки для принятия решений в области государственной политики в постпандемическом мире. Структура напоминает «бублик», в котором внутреннее кольцо представляет минимум, который нам необходим для хорошей жизни (как провозглашается Целями устойчивого развития ООН), а внешнее кольцо - экологический потолок, определенный учеными земной системы (который подчеркивает границы не подвергаться антропогенной деятельности во избежание экологически негативного воздействия на климат, почву, океаны, озоновый слой, пресная вода и биоразнообразие). Между двумя кольцами находится золотая середина (или «тесто»), где удовлетворяются наши человеческие потребности и потребности планеты.[35]

Мы еще не знаем, прекратится ли «тирания роста ВВП», но разные сигналы предполагают, что пандемия может ускорить изменения во многих наших прочно укоренившихся социальных нормах. Если мы коллективно признаем, что помимо определенного уровня благосостояния, определяемого ВВП на душу населения, счастье в большей степени зависит от нематериальных факторов, таких как доступное и надежное здравоохранение, социальные блага, чем материальное потребление, тогда такие разные ценности, как уважение к окружающей среде, ответственное питание, сочувствие или щедрость, могут получить распространение и постепенно стать характеристикой новых социальных норм.

Помимо текущего текущего кризиса, в последние годы роль экономического роста в повышении уровня жизни менялась в зависимости от контекста. В странах с высоким уровнем доходов рост производительности неуклонно снижается с 1970-х годов, и утверждалось, что в настоящее время нет четких политических путей для возобновления долгосрочного роста.[36] Кроме того, рост, который действительно материализовался, непропорционально достался людям, находящимся на верхнем уровне распределения доходов. Более эффективный подход может заключаться в том, чтобы лица, определяющие политику, могли более прямо нацелить меры по повышению благосостояния.[37] В странах с низким и средним уровнем доходов выгоды экономического роста помогли миллионам людей выбраться из нищеты на крупных развивающихся рынках. Варианты политики для ускорения роста лучше известны (например, устранение основных искажений), однако необходимо будет найти новые подходы, поскольку модель развития, ориентированная на производство, быстро теряет свою силу с наступлением Четвертой промышленной революции.[38]

Это подводит ко второму ключевому вопросу о будущем росте. Если направление и качество экономического роста имеют такое же значение, как и его скорость, а может быть, даже больше, чем, вероятно, будут новые движущие силы этого качества в постпандемической экономике? Некоторые области могут предложить среду, способную повысить инклюзивный и устойчивый динамизм.

Зеленая экономика охватывает целый ряд возможностей - от более зеленой энергетики до экотуризма и экономики замкнутого цикла. Например, переход от подхода «взять-изготовить-утилизировать» к производству и потреблению к модели, которая является «восстановительной и регенерирующей по замыслу»[39] может сберечь ресурсы и минимизировать отходы за счет повторного использования продукта по истечении срока его полезного использования, создавая таким образом дополнительную ценность, которая, в свою очередь, может приносить экономические выгоды, способствуя инновациям, созданию рабочих мест и, в конечном итоге, росту. Компании и стратегии, которые отдают предпочтение ремонтируемым изделиям с более длительным сроком службы (от телефонов и автомобилей до модной одежды), которые даже предлагают бесплатный ремонт (например, верхнюю одежду Patagonia) и платформы для продажи бывших в употреблении товаров, быстро расширяются.[40]

Социальная экономика охватывает другие быстрорастущие и создающие рабочие места области в области ухода и личных услуг, образования и здравоохранения. Инвестиции в уход за детьми, уход за пожилыми людьми и другие элементы экономики ухода создадут 13 миллионов рабочих мест только в США и 21 миллион рабочих мест в семи странах, а также приведут к увеличению роста ВВП на 2% в исследованных странах.[41] Образование также является областью массового создания рабочих мест, особенно если рассматривать начальное и среднее образование, техническое и профессиональное образование и обучение, университетское образование и обучение взрослых вместе. Здоровье, как показала пандемия, требует гораздо больших инвестиций как с точки зрения инфраструктуры и инноваций, так и с точки зрения человеческого капитала. Эти три области создают мультипликативный эффект как за счет собственного потенциала занятости, так и за счет долгосрочных выгод, которые они приносят в разных обществах в виде равенства, социальной мобильности и инклюзивного роста.

Инновации в производстве, распределении и бизнес-моделях могут способствовать повышению эффективности и созданию новых или более совершенных продуктов, которые создают более высокую добавленную стоимость, что ведет к созданию новых рабочих мест и экономическому процветанию. Таким образом, правительства имеют в своем распоряжении инструменты, позволяющие перейти к более инклюзивному и устойчивому процветанию, сочетая определение направлений деятельности и стимулы государственного сектора с коммерческим инновационным потенциалом путем фундаментального переосмысления рынков и их роли в нашей экономике и обществе. Это требует иного и сознательного инвестирования в приграничные рынки, описанные выше, в те области, где рыночные силы могут иметь преобразующий эффект на экономику и общество, но где некоторые из необходимых предпосылок для функционирования все еще отсутствуют (например, технические возможности для устойчивого производства продукта или масштабных активов все еще недостаточно, стандарты не определены должным образом или правовая база еще не разработана). Формирование правил и механизмов этих новых рынков может оказать трансформирующее воздействие на экономику. Если правительства хотят перехода к новому и лучшему виду роста, у них есть возможность действовать прямо сейчас, чтобы создать стимулы для инноваций и творчества в областях, обозначенных выше.

Некоторые призывают к «замедлению роста» - движению, которое предполагает нулевой или даже отрицательный рост ВВП, которое набирает обороты (по крайней мере, в самых богатых странах). По мере того, как критика экономического роста переходит на центральное место, финансовое и культурное доминирование консьюмеризма в общественной и частной жизни будет пересмотрено.[42]Это становится очевидным в ориентированной на потребителя активности по снижению роста в некоторых нишевых сегментах - например, в пропаганде меньшего количества мяса или меньшего количества рейсов. Вызвав период вынужденного замедления роста, пандемия вызвала возобновление интереса к этому движению, стремящемуся повернуть вспять темпы экономического роста, что побудило более 1100 экспертов со всего мира опубликовать в мае 2020 года манифест, предлагающий стратегию сокращения роста для решения этой проблемы. Экономический и гуманитарный кризис, вызванный COVID-19.[43] В их открытом письме содержится призыв к принятию демократически «спланированного, но адаптивного, устойчивого и справедливого масштабирования экономики, ведущего к будущему, в котором мы сможем жить лучше с меньшими затратами».

Однако остерегайтесь того, что стремление к уменьшению роста оказывается столь же безнадежным, как и стремление к росту! Вместо этого наиболее дальновидные страны и их правительства будут отдавать приоритет более инклюзивному и устойчивому подходу к управлению и оценке своей экономики, который также способствует росту рабочих мест, повышению уровня жизни и защите планеты. Технология, позволяющая делать больше с меньшими затратами, уже существует.[44] Не будет принципиального компромисса между экономическими, социальными и экологическими факторами, если мы примем этот более целостный и долгосрочный подход к определению прогресса и стимулированию инвестиций в экологически чистые и социальные пограничные рынки.