Шальное фото, капитан, шальное фото

После визита в Малфой-менор Поттер целый вечер снова возвращал себе душевное равновесие. Радовало только то, что память к Гарри действительно вернулась. И во всех подробностях. Но прежде, чем гриффиндорец смог решить, как на эти подробности реагировать, произошло кое-что, потребовавшее его внимания.

Гарри как раз сидел в мастерской, когда в лавку зашли, громко хлопнув дверью. Из-за этого колокольчик над входом истерично задребезжал. Откладывая в сторону деревянную заготовку футляра, Поттер поднялся и вышел в магазинчик. Вернее, попытался. Потому что гостем оказался взбешенный Рон Уизли, который в свою очередь хотел войти в мастерскую. Столкнувшись в дверном проеме, маги не сразу сообразили, кому и куда идти. Рон к тому же что-то кричал, размахивая руками с зажатой в них газетой. Гарри, не желая допускать бывшего друга до своего рабочего места, выпихнул того назад, в помещение магазинчика.

Из бессвязных воплей, угроз и обвинений сложно было понять, что случилось. Но здраво рассудив, что если Рон размахивает газетой, то дело скорее всего в ней, Гарри выхватил "Пророк" у бывшего друга. Долго искать не пришлось — на первой же странице была напечатана фотография празднично украшенного зала в Малфой-меноре. В центре внимания гостей двое — он сам и Люциус Малфой. Люциус что-то говорит гостям, а потом поворачивается к Гарри и еле заметно улыбается ему.

Но сильнее ужаснула не фотография, а заголовок над ней: “Гарри Поттер и Люциус Малфой — политический союз или нечто большее?”. В подзаголовке были перечислены и другие предположения — чистой воды выдумка и ересь. Гарри не выдержал и, комкая газету, вслух пожаловался:

— Ненавижу Скитер!

— Что, не нравится, когда твои делишки раскрывают?

Гарри устало потер переносицу. Даже не читая саму статью, он догадывался, что и в каком ключе Скитер могла преподнести.

Поттер попытался объясниться:

— Рон, эта писанина не имеет ничего общего с действительностью! Во имя Мерлина, это же Скитер! Она хоть раз написала обо мне правду?

Кажется, слова Гарри заставили Рона поколебаться. Но он тут же нашел выход и, нахмурившись, спросил:

— Хочешь сказать, что эта фотография — тоже подделка?

Гарри замялся. Врать не хотелось, и неохотно он признался:

— Нет… фотография настоящая. Но это ничего не значит.

Конечно, Рону хватило и этого. Он гневно засопел и хотел уже сказать что-то малоприятное, но не успел — прерывая разговор, звякнул колокольчик и открылась дверь, пропуская Люциуса Малфоя. Тот хоть и выглядел, как всегда, безупречно, но казался встревоженным. В руках Малфой сжимал тот же злосчастный номер "Пророка".

Двоих у входа в мастерскую он определенно не заметил. Поэтому, глядя в сторону лестницы, громко позвал Гарри по имени и попросил спуститься.

Рон, тут же взбеленившись, рявкнул, тыча пальцем в сторону Люциуса:

— И это тоже ничего не значит?!

— Рон!…

Люциус, вздрогнув, обернулся на голоса, наконец заметив спорщиков.

Уизли не стал слушать, что там Гарри пытался ему объяснить. Резко повернувшись на каблуках, Рон одарил ненавидящим взглядом Малфоя и вылетел из лавки. Люциус едва успел уйти с его пути.

Тяжел вздохнув, Гарри вышел в помещение магазина и оперся о прилавок. Люциус проводил Уизли взглядом и обернулся. Выглядел Малфой при этом так, будто чувствовал себя не в своей тарелке.

— Извините, Гарри. Если бы я знал, что тут ваш друг, я бы зашел позже.

В ответ Гарри только махнул рукой.

— А, да ладно, не извиняйтесь. Сейчас куда важнее это.

И Поттер с выразительной миной на лице потряс газетой в воздухе. Люциус тут же напрягся. Это было видно по тому, как побелели его пальцы, сильно сжавшие набалдашник его неизменной трости.

— О, вы уже видели?

— Только заголовок и фото, — неприязненно скривился Гарри и добавил: — Лично мне и этого достаточно. Саму статью даже читать не хочется — противно.

Люциус понимающе улыбнулся, но заметил:

— Однако надо, Гарри. Если вы хотите это опровергнуть, надо точно знать, какие факты исказила Скитер.

Гарри удивленно моргнул и переспросил:

— Опровергнуть?

Люциус кивнул.

— Согласитесь, она уже переходит все границы дозволенного. Эта статья — просто верх хамства!

Напомнить Малфою о том, что он еще не читал газету, Гарри не успел: из камина с шумом вывалилась обычно аккуратная Гермиона… И тоже с "Пророком" в руке! Это была какая-то газетная эпидемия!

Гарри с трудом сдержал стон, чувствуя, что снова начинает люто ненавидеть Скитер. Но его настроение быстро изменилось, стоило только понять, в каком состоянии Гермиона. Глаза подруги горели тем самым шальным огнем, с которым миссис Грейнджер совершала все свои самые гриффиндорские поступки в жизни.

Присутствие Малфоя Гермиону не удивило. Более того, Поттеру показалось, что она как минимум ожидала его тут увидеть. Поздоровавшись, эти двое тут же начали бурно обсуждать, как отомстить Скитер. Увлекшись, они, кажется, даже забыли про хозяина дома.

Гарри только фыркнул: как будто у него мало проблем, чтобы добровольно взваливать на себя еще одну. Поэтому он не присоединился к обсуждению, а расправил газету, принимаясь за чтение злополучной статьи. Чего-то особенного он не ждал и не совсем понимал, что так вывело всех из себя. Да, было неприятно и мерзко, но, в целом, Поттер давно привык к тому, что пресса поливает его грязью, и к ее очередной порции отнесся довольно равнодушно.

Однако с каждой прочитанной строчкой Гарри все больше закипал и к концу уже был на взводе. Гарри с отвращением скомкал газету и с силой зашвырнул ее в камин. Гермиона вздрогнула и обернулась на звук, прервавшись на полуслове, а Малфой, усмехаясь, проводил газету взглядом. Гарри же, кипя праведным гневом, присоединился к заговору против репортерши.

Поттера совсем не грела перспектива быть новым Темным лордом, состоящим к тому же в браке с Люциусом Малфоем. Все обвинения, перечисленные в статье, за исключением последнего, Гарри слышал в разных вариациях последние несколько лет. Об этом начинали говорить всякий раз, когда говорить было больше не о чем. Но в этот раз Скитер превзошла саму себя. Наверное, это была одна из самых разгромных статей в ее карьере. И Гарри был бы рад сделать эту статью последней.

После долгих споров единогласно было решено предоставить опровержения, подтвержденные магическими подписями, а также потребовать от "Пророка" опубликовать их вместе с извинениями от редакции. В случае отказа, в котором все были почти уверены, Поттеру и Малфою необходимо будет выступить публично и подать Визенгамоту иск на газету.

Гермиона, подчеркнув в своем экземпляре "Пророка" то, на что требовалось обратить внимание, ушла через камин — изучать старые подшивки Ежедневного Пророка, магическое законодательство и решения Визенгамота по похожим делам за последнее время.

Гарри остался с Малфоем наедине. Это было очень кстати — у Поттера как раз появился один деликатный вопрос. И едва погасли искры в камине, как он тут же его озвучил:

— Люциус… Почему вы не хотите опровергать, что мы с вами супруги?

Гарри, уже достаточно хорошо изучивший Малфоя, заметил, что, несмотря на непроницаемое выражение лица, тот явно занервничал. Гарри продолжал вопросительно смотреть на Люциуса, и тот неохотно, после долгой паузы, произнес:

— Потому что, формально, опровергать нечего… — Видя изменившегося в лице Поттера, Малфой поспешил добавить: — Но это временно! Если ничего не предпринимать, то все, хм, пройдет само.

Попытка успокоить Гарри оказалась неудачной. C гримасой, очень далекой от всепрощающей, Поттер прошипел:

— По-вашему, брачный союз — это то, что может пройти само?!

— Еще никакого брачного союза нет! Только магическая помолвка.

Гарри потер лоб — это было уже слишком. За столь короткое время на него столько всего навалилось, что сил переживать не оставалось. Не желая наворотить дел из-за поспешно принятых решений, Гарри, не очень радостно вздохнув, пригласил Люциуса к себе в кабинет. Разворачиваясь в сторону лестницы, Поттер буркнул:

— Идемте. Надеюсь услышать все и в подробностях.

Малфой покорно кивнул. Гарри в очередной раз пожалел, что слишком мало внимания уделял в свое время “замшелым традициям и ритуалам”.

Устроившись в кабинете с максимальным удобством и дождавшись появления на столике подноса с чайником, чашками и сдобой, Гарри налил себе и Люциусу чая и начал “допрос”. Идею воспользоваться аврорскими методами, ставшими известными Поттеру от Рона, он оставил на самый крайний случай. Сделав глоток, Гарри начал неприятный разговор:

— Люциус, расскажите же мне, как это вообще произошло. Единственное, что мне приходит в голову — то, что помолвка как-то связана с этим кольцом.

На последних словах Гарри кивком головы указал на выглядывающий из-под манжет рукава край массивного фамильного перстня, полученного на Саммайн.

— Да, можно сказать, что все дело в кольце. Это семейное кольцо для помолвок. Тогда, на Саммайне, я рассчитывал, что оно или сразу достанется Нарциссе или не достанется никому. Во втором случае домовики должны были после первых “предсказаний” убрать “оракул” с кольцом из общего блюда. Но вы и сами знаете, как все произошло. С того момента, как вы достали перстень, мы считаемся помолвленными.

Сказав все, что посчитал нужным, Малфой замолчал, а Гарри попытался собрать в кучу свои разрозненные мысли, отпивая горячий чай и борясь с желанием вылить этот чай на голову Малфою. Наконец, обдумав все и успокоившись, Поттер начал осторожно реагировать на информацию:

— Если опустить вопросы о том, зачем вам вообще предлагать помолвочное кольцо вашей же жене, зачем делать это на Саммайн, да еще и таким неординарным способом, то у меня остается только один. И я очень хочу получить на него ответ. Когда вы собирались сказать мне о нашей помолвке?

Люциус сдавлено кашлянул и прикрылся чашкой:

— Ну, я вполне могу ответить вам и на остальные ваши вопросы…

— Думаю, на остальные я и сам могу ответить. Я не идиот. Меня интересует только последний. Так что начните с него.

Малфой, убедившись, что Гарри не намерен менять тему, с явной неохотой был вынужден признать:

— Я не собирался говорить вам об этом без особой необходимости.

Гарри снова очень сильно хотелось высказать Люциусу все, что он думает о всяких манипуляциях за его спиной. Но сейчас было не время, да и собственный дом Поттеру было жаль. Вздохнув, пять раз досчитав до десяти (на большее не хватило терпения) и мысленно пообещав отплатить за все попозже, Поттер с показным спокойствием произнес:

— Ладно, оставим пока это. Сейчас есть более важные проблемы, которые требуют внимания. Итак, что касается оправдательной миссии... Статью и прочую "невидимую" работу мы оставим Гермионе, нам с вами же достанутся публичные выступления. А публичные выступления всегда означают произнесение речей. Нужно продумать, что и в каком ключе рассказать.

Малфой, не веря своему счастью, быстро согласился и выдвинул встречное предложение:

— Вы же не будете возражать против того, что у меня больше практики в публичных выступлениях?.. Нет? Замечательно. Тогда, позвольте, я начну. Общий план с меня, а о деталях — договоримся.

Гарри, пока что со всем согласный (хотя и не всем довольный), призвал из ящика пергамент и Прытко Пишущее перо, приготовившись записывать. Люциус, окинув волшебный предмет нечитаемым взглядом, выложил свой план.

Не сказать, что Гарри он понравился. Перечитав все, чтобы лучше усвоить общую идею, он тут же наотрез отказался от половины идей, выдвинув вместо них свои. Малфой тут же разбил их в пух и прах.

Они пререкались довольно долго, но так и не пришли к какому-то определенному итогу. К концу их спора список идей стал довольно внушительным. И немного бредовым. Единственный пункт, принятый единогласно, был о помолвке — необходимо было составить речь таким образом, чтобы никто о ней не вспомнил.

Поняв, что самостоятельно со всем списком им не разобраться, Гарри нашел и надел перчатки и отправился за Деймосом. Пергамент со списком на крыльях вредной совы отправился к Гермионе.

Малфой, случайно взглянувший на часы, досадливо скривился, поспешно откланялся и сбежал.

Проводив его, Гарри проверил на всякий случай щиты и, убедившись, что его никто не потревожит, вернулся на второй этаж. Теперь он мог заняться другим, не менее животрепещущим вопросом — помолвкой. Передернувшись, Гарри закопался в книги, ища ту, единственную, что ему была нужна.

Конечно, Поттер был рад, что узнал правду — теперь становились понятны все те "танцы" вокруг него. Но вставал другой вопрос: что дальше? Информации для выводов книззл наплакал. И прежде, чем решать, как быть и кто виноват, Гарри пытался найти книгу по брачным ритуалам, отрытую им еще в те далекие времена, когда он мечтал о большой и искренней любви, подкрепленной кольцом и детьми.

С довольным возгласом Гарри вытащил нужный ему том из самого низа заброшенной книжной башни. Та мгновенно стала напоминать Пизанскую, но все-таки устояла. Не отходя далеко, Поттер открыл книгу... и почти тут же чихнул от поднявшейся со страниц пыли, неловко дернувшись, отчего книжная башня упала и, разваливаясь, задела старый, не устойчивый шкаф. Разумеется, наваленные на верх этого шкафа книги тут же воспользовались случаем и свалились Гарри на макушку.

Матерясь, чихая и потирая ушибленные места, Гарри выскочил из комнаты так, словно он был Локонсом, а книги — пикси. К счастью, его главный трофей остался с ним. Прочихавшись, вытерев слезящиеся глаза и почистившись, Поттер колоссальным усилиями перенаправил все внимание домовички с себя на книги и пыль и позорно ретировался в спальню.

Книга по брачным ритуалам, хоть и была занудной и старомодной (из-за чего Поттер так до сих пор ее и не прочитал), а через ее витиеватый текст приходилось буквально продираться, но содержала всю необходимую информацию. Она подсказала Гарри идею его ПЛАНА. Коварно улыбаясь и посмеиваясь, Поттер выписал все, что ему было нужно, и, усталый, лег спать. Завтра его ожидал еще один сложный день, который, однако, обещал быть более интересным.

Утром все его ожидания сбылись, и первым признаком оказался вернувшийся с запиской от Гермионы Деймос. В письме говорилось о необходимости им всем встретиться этим вечером — видимо, уже были первые результаты. Приняв это со смирением, Поттер тоже написал записку и вступил в эпическую битву со своей совой-сплюшкой. Деймос ни в какую не хотел снова куда-то лететь. Только когда заклеванный Гарри с задумчивым видом потянулся за палочкой, вредная птица снизошла до нужд презренных магов и отправилась выполнять порученное. Вернулась она только спустя несколько часов, принеся с собой небольшую коробочку с гербом Поттеров и письмо от гоблинов. Гарри, прочитав официального вида бумагу, только улыбнулся и спрятал коробочку в карман.

Наконец настал час икс. Гарри поймал вывалившуюся из камина не хуже его самого Гермиону, загруженную книгами и свитками. Затем Поттеру пришлось пройти проверку на выдержку — не засмеяться при виде встрепанного и очень злого Малфоя, которого едва не растерзали жаждущие сплетен и сенсаций (он по привычке аппарировал на крыльцо лавочки). Справившись и с этим, Гарри проводил гостей в кабинет и приготовился к мозговому штурму.

Первым заговорил Люциус:

— Прежде чем мы начнем, хочу вас предупредить. Еще вчера я взял на себя смелость и отправил в редакцию одно письмо от своего имени. Согласитесь, было бы странно, не отреагируй ни один из нас на это вопиющее безобразие.

Гарри, снова раздраженный, фыркнул.

— И вы считаете, что они его прочитали и приняли к сведению? Пустой перевод пергамента.

Малфой одарил Поттера несколько снисходительным взглядом.

— О, можете быть в этом уверены! Мои совы всегда выполняют свои обязанности как следует. Так что письмо совершенно точно попало в редакцию. И было всеми, кто там в тот момент присутствовал, услышано. Громовещатель, написанный на пергаменте из кожи пеплозмея и зачарованный от внешних воздействий, невозможно успокоить, пока он не сделает свое дело.

Гарри снова начал заводиться: его злила и самоуверенность Малфоя, и его снисходительность, и помолвку ему тоже еще никто не прощал. Но высказаться Поттер не успел. С мысли обоих мужчин сбил громкий хлопок, с которым Гермиона грохнула об стол свои книги. Завладев вниманием, Грейнджер раздраженно высказалась:

— Так, вы, двое! А ну прекратите немедленно! Если вы так хотите выяснить отношения, то делайте это когда я уйду. А сейчас проявите хоть немного уважения к работе других людей и выслушайте меня! Мы с адвокатами потратили на вас уйму своих сил и времени и заслужили этого!

Поттер и Малфой, немного пристыженные, поспешили изобразить внимание. Смерив обоих внимательным взглядом, Гермиона вздохнула и покачала головой.

— Так, начнем... Мистер Малфой, надеюсь, вы взяли черновик своего письма? Я должна знать, какие еще у нас есть козыри.

Люциус, явно предполагавший такой исход, достал из кармана мантии исписанный пергамент. Гермиона, внимательно прочитав, с одобрением кивнула:

— Да, думаю, то, что надо... Можно считать это первыми шагами. В наш план впишется довольно неплохо. И было бы здорово, если бы его еще и опубликовали.

Исписанный черновик письма, который Поттеру не соизволили показать, отправился в одну из папок.

— Я тоже на это надеюсь, миссис Грейнджер.

А Гарри пришла в голову мысль, что он, видимо, должен узнавать все из газет.

Наконец, после обмена новостями и любезностями, они приступили непосредственно к тому, из-за чего и собрались — к обсуждению предоставленного Гермионой и адвокатами плана действий. Из-за того, что времени на подготовку было мало, план оказался сыроват. Решили дополнять по ходу дела.

Первым пунктом стояли жалобы на статью. Люциус, в общем-то, уже начал выполнять эту задачу. Теперь дело оставалось за Гарри. Для него текст письма уже тоже был составлен.

Поттеру это не очень нравилось: создавалось такое ощущение, будто его совсем не принимали в расчет. И если от Малфоя такого отношения еще можно было ожидать, то Гермиона неприятно его удивила. Это, а еще воспоминание о том, как быстро в прошлую встречу она нашла общий язык с Люциусом, наводило на кое-какие подозрения.

Ознакомившись с остальными пунктами из списка, Поттер проводил остальных заговорщиков до камина и приступил к выполнению плана. Письмо было переписано, Деймос — отправлен, и на утро началось...

Защита дома работала на пределе, постоянно кто-то любопытствующий пытался пробиться через камин или дверь. Сотни писем, многие из которых с проклятиями, заставляли защиту трещать от напряжения. О работе не было и речи, но Гарри как-то держался. Пробивавшиеся письма сжигались, а праздные любопытствующие игнорировались.

К концу первой недели Гарри был на взводе и успел окончательно разругаться с Роном. Бывший друг по глупости возглавил рейд в дом "темного мага Поттера". Подозревали его в том, что он якобы использует в работе что-то запрещенное Министерством.

Вот тогда-то всем пришлось вспомнить, что победа Гарри над Темным лордом не было простой случайностью. Взбешенный Поттер даже не стал использовать палочку — хватило стихийного всплеска магии. Оборзевшие авроры летели далеко и больно, а подоспевшие в последний момент адвокаты смогли выставить Поттера жертвой.

После этого инцидента Гарри плюнул на все и всех и просто-напросто забаррикадировался. Снятый давно Фиделиус снова закрыл ото всех дом, а общение с Люциусом, Гермионой и адвокатами шло через домовиков. Так продолжалось еще одну неделю. В течение этого времени ускоренным темпом шли судебные процессы: по опровержению статьи, возмещению причиненного ей морального ущерба, а также по снятию с должностей некоторых авроров за нападки на бывшего Избранного. Напряжение било через край, и все остальные дела были забыты.

Финалом стало публичное совместное выступление Гарри и Люциуса. Едва выйдя из зала судебного заседания, они были тут же окружены журналистами и просто любопытными, и только загодя заготовленная и вызубренная речь спасла положение. Высказав все нужное и воздержавшись от ненужного, маги с трудом пробились к каминам в Атриуме и переместились в дом Гарри. Там они наконец смогли расслабиться и в компании догнавшей их Гермионы попытались отпраздновать победу.

Но долго расслабляться не получилось: с первого этажа донесся грохот неразблокированного камина и выразительный голос Драко, поносящего самыми разными словами гриффиндорцев-параноиков. Люциус тут же слетел вниз, а Гарри с Гермионой, спустились следом: Поттер — чтобы открыть камин, а Гермиона — из-за своего неуемного любопытства.

Все остатки веселья пропали сразу же после того, как голова Драко, не давая сказать отцу ни слова, несколько истерично выкрикнула:

— Отец, быстрее! Что-то с родовым камнем! Поместье все трясется, магия дома сходит с ума, я...

Что Драко хотел сказать дальше, так и осталось загадкой: связь между каминами разорвалась и, видимо заблокировалась. Снова связаться с Малфой-менором не удалось, не один из каминов поместья не отвечал.

Люциус, витиевато ругаясь, не попрощавшись вылетел из "Остролиста...". Невооруженным глазом было видно, как он взволнован. Гарри и Гермиона обеспокоенно переглянулись.

Глава опубликована: 06.06.2015

Сюрприз перед Имболком

Гарри маялся и бродил по дому как неприкаянный вот уже который день. Многочисленные клиенты, привлеченные недавней шумихой вокруг него, отвлекали лишь на время. Обслужив каждого, Гарри снова принимался нервно шататься из угла в угол.

Наконец Гермиона, вызванная домовичкой на помощь и наблюдавшая за терзаниями друга уже добрых полчаса, не выдержала.

— Гарри, сядь! У меня от тебя голова кружится.

— А ты не смотри, — пробубнил Поттер, но все-таки послушался.

Гермиона его проигнорировала.

— Гарри, я не понимаю, почему ты так волнуешься? Малфой — взрослый и самостоятельный маг. Может, мне еще напомнить, кем он был лет пятнадцать назад? Какие бы проблемы у него ни были, уверена: он разберется с ними... Но если ты так переживаешь, почему бы тебе с ним не связаться?

Поттер, нервно кусая губы, огрызнулся:

— Думаешь, я не пытался? Пытался, всеми способами и даже не раз. Но ничего не выходит.

— Хм... Такое тоже бывает. Может, мистер Малфой решил, м-м… обновить щиты на поместье. Не барабань по столу!

Гарри сдернул ладони со стола и сжал их между коленями.

— Они перед рождением Скорпиуса обновлялись. А до этого — перед рождением хорька. Чаще нельзя… Нет, мне кажется, что-то случилось. Как-то… на душе неспокойно.

Гермиона замерла, так и не отпив чая, и глянула на друга поверх кружки.

— Уверен?

— Во имя Мерлина, я из-за этого уже на стенку готов лезть! Конечно, я уверен!

Гермиона в ответ что-то недовольно пробурчала в кружку.

— В чем проблема? Не можешь послать письмо — сообщи все лично. Приди, наконец, и скажи. Что тут сложного?

Гарри позволил себе усомниться и переспросил:

— Думаешь? Я... не уверен. В том смысле, что прийти незваным гостем, оправдываясь невнятными предчувствиями — это как-то... Не очень... Неправильно.

Гермиона колебалась, явно пытаясь решить, что сказать. Почему-то это выглядело так, словно она принимает очень важное решение. Наконец, сделав какой-то выбор, она кивнула своим мыслям, нервно стукнула чашкой по блюдцу и словно в атаку бросилась в разговор.

— Гарри, мне кажется, ты просто ищешь себе отговорки. Тебе, на мой взгляд, вообще должно быть стыдно так себя вести.

— Как "так"? — тут же ощетинился Поттер.

— Вот так. Почему ты ведешь себя, будто ты ни капли не заинтересован? Вот скажи мне, сколько раз Малфой пошел тебе навстречу, а сколько — ты ему? Мне почему-то кажется, что твое число будет стремиться к нулю. А ведь ему ничуть не легче. Скорее даже наоборот. Но он просто берет и приходит, а не ждет, когда ты наконец соизволишь его позвать. Почему бы тебе не поступить так же?

Поттер на пару мгновений потерял дар речи. Такой подставы да еще и от лучшей подруги он не ожидал.

— Гермиона, ты вообще сейчас о чем?

Волшебница сердито фыркнула и со стуком поставила взятую было чашку обратно.

— Гарри, хватит уже! Может, у тебя и получается дурить голову Малфою, но я знаю тебя с одиннадцати лет. Могу поспорить на что угодно — ты давным-давно все понял.

Гарри вздохнул и как-то сразу обмяк. Ему и правда не нужно было притворяться перед Гермионой.

— Ну понял, да. Хоть и не сразу... Но это невозможно.

— Почему?

— Как будто ты не знаешь. В конце концов, кто он и кто я...

— Два идиота, не способных прямо сказать о своих чувствах? Неубедительно, Гарри!

Поттер покачал головой.

— Какие чувства? Я не буду тебя переубеждать, все равно это невозможно. Просто скажу кое-что и буду надеяться, что ты когда-нибудь меня услышишь... Понимаешь, он делает только то, что хочет сам! И его не интересует мое мнение по тому или иному вопросу! А если он и спрашивает, то только для галочки. Он не воспринимает меня всерьез. Да, я вижу, он заинтересован, но... Сколько это продлится? — Не выдержав накала собственных чувств, маг вскочил со стула и принялся ходить по кухне, заглядывая во все шкафчики. — Не произойдет ли такое, что он потешит свое самолюбие, наиграется, а потом я буду послан далеко и Запретным лесом?

— Вообще-то, он предлагает тебе магический брак.

— О, это еще лучше. Я просто окажусь навсегда связан с ним. А потом, чуть что — отдельные спальни, встречи только за ужином и по праздникам, любовники или любовницы на стороне и отстраненное равнодушие... О, нашел!

— Гарри, не будь таким пессимистом... Поттер! Немедленно положи сигареты! Откуда они у тебя вообще, гиппогриф тебя раздери?!

Гарри обернулся и понял, что у него проблемы — Гермиона, гневно сверкая взглядом, уже тянулась за палочкой. Поттер взмолился:

— Не надо! Я сейчас все равно не могу работать. Зато хоть немного успокоюсь.

— От чего бы тебе успокаиваться?

— Я же сказал — плохие предчувствия. Если бы не сигареты, давно на стену лез.

Но Грейнджер была неумолима:

— Попей успокоительных зелий.

— Думаешь, я не пробовал? Зелья — не выход от слова "совсем"! Особенно успокоительные — у меня от них пальцы надолго теряют чувствительность. А для мастера — это как приговор!

Волшебница неохотно и с видимым недовольством отложила палочку.

— Ради Мерлина, Гарри. Ты не маленький, должен сам понимать, как это вредно.

— Да понимаю я.

Вернувшись на свое место, Поттер наложил фильтрующие чары и закурил. Первые пару минут прошли в молчании. Гермиона дулась и пила чай. Выкурив первую сигарету, Гарри сразу же достал вторую, снова поджег ее от палочки и заговорил:

— Сейчас я скажу тебе то, чего еще никогда и никому не говорил... — Гарри замолчал, втягивая в себя очередную порцию табачного дыма, выдохнул, и продолжил: — Я боюсь. И у меня не получается это преодолеть. Почему-то не могу сделать один шаг и сразиться со своими страхами.

— Мне кажется, что сражение с Малфоем — не самая лучшая из твоих идей.

— Не придирайся к словам! И я еще не договорил.

Гермиона театральным жестом прикрыла ладошкой рот. Гарри только вздохнул.

— Не дуйся. Я действительно не курил больше после того случая. Даю слово.

Гермиона только кивнула в ответ, и Поттер продолжил:

— Ладно. Возвращаясь к моим страхам... Я — гриффиндорец. Всем давно известно, что это значит. Мне нужен бой, прямое столкновение, адреналин, чувство опасности. Но Люциус... он опасен, да. Но он никогда не вступит в открытый бой. И это меня убивает. Вся эта необходимость крутиться, изворачиваться, не говорить всей правды, но и не лгать, молчать о главном и говорить только о пустяках претит мне. Я был бы рад прекратить это, но всякий раз, когда я пытаюсь вывести Люциуса на откровенный разговор, он уклоняется! Он просто загадочно улыбается, бросает что-то многозначительное, отходит в сторону и ждет! Но я не понимаю, чего. Мне все сильнее хочется подойти к нему и хорошенько потрясти. И трясти до тех пор, пока из него не выпадут все нужные мне ответы! Но Малфой же чертов слизеринец! Он такими путями не ходит. Но теми путями, которыми ходит он, не хожу я! И это опять приводит меня к вопросу: что делать?. Я хочу изменить те отношения, которые сложились между нами, как-то прояснить их, но у меня ничего не выходит, и от этого я нервничаю с каждым днем все сильнее и сильнее.

— Ох, Гарри, ты слишком все усложняешь!

Сказала та, что сварила на втором курсе оборотное зелье всего лишь для того, чтобы вытрясти из Хорька нужный ей ответ. Но вслух Гарри этого, конечно же, не сказал. Поэтому Грейнджер, подумав, продолжила:

— Хотя, знаешь... Думаю, я поняла, в чем дело и как все исправить! Из-за неудач и неуверенности у тебя сейчас возникло навязчивое желание, даже скорее не желание, а идея-фикс, которая...

Гарри, сохраняя каменное выражение лица, мысленно содрогнулся: у Гермионы снова началось это! Да пусть будет проклят тот, кто надоумил его подругу заняться психологией!

— Так что тебе всего-то надо осуществить ее — и все пройдет! Согласно последним исследованиям наших ученых...

На этом месте Гарри мастерски изобразил внимательность и под вдохновенную речь Гермионы стал думать о своем. Вопрос, как поступить, все еще оставался открытым. Колеблясь между вариантами "прижать к стене", "послать все на..." и "продолжать игру по правилам Малфоя", Гарри мысленно взвешивал все аргументы "за" и "против". Разумеется, лидировал первый вариант. Поймав себя на том, что начинает уже выдумывать аргументы, Поттер наконец остановился на следующей схеме действий: прижать к стене и расспросить, а если не ответит, то слать на... Играть в малфоевские игры Гарри больше не собирался, потому что...

— Гарри... Гарри! Ты меня слушаешь?

Поттер вынырнул из своих мыслей, глянул на грозно щурящуюся подругу и осторожно попытался угадать верный ответ:

— Эм... ну-у... Нет?

Гермиона раздраженно фыркнула.

— Я и вижу, что нет. Как обычно, пропустил все, что я говорила, мимо ушей. Гарри Поттер, если ты думаешь, что научился принимать заинтересованный вид и теперь можешь больше не вникать в то, что я говорю, то ты глубоко заблуждаешься!.. Ну и зачем я только перед тобой распинаюсь?

— Чтобы высказаться перед благодарным слушателем?

— Это ты-то благодарный?!

— Да! Я даже уловил твою главную мысль!

— Ну-ну, давай, поведай мне.

— Ты пыталась до меня донести, что нужно пойти и сделать?

Честно говоря, это был выстрел наугад. Зная подругу и помня их разговор, Гарри просто предположил самое логичное. И как ни странно, угадал. Гермиона лишь одарила его скептическим взглядом.

— Тогда почему ты все еще тут сидишь? Иди собирайся и к Малфою!

Гарри, хотевший было возразить, очень быстро передумал и рванул наверх со скоростью "Молнии" — переодеваться. Потому что взгляд Гермионы обещал ему все муки ада, если он немедленно не сделает того, что ему буквально приказали.

 

* * *

Что-то неладное Гарри почувствовал еще даже не войдя на территорию менора. Может, самого дома и не было видно, но в промерзшем пустом зимнем воздухе звуки разносились достаточно далеко. Так что отзвуки произносимых заклинаний Поттер услышал даже раньше, чем появились блики от разноцветных лучей. А затем пришло ощущение магического фона поместья.

Давненько Гарри в него не погружался. А если учесть, что обычно гриффиндорец локальные магические поля попросту не замечал... Это все было очень плохим знаком.

Сосредоточившись, Гарри постарался уловить это эфемерное ощущение, погрузиться в него поглубже... И вздрогнул: вместо магического поля было что-то, похожее на шторм из чистой магии, бушующий впереди него — на том месте, где должен был стоять Малфой-менор. Обогнуть его не было никакой возможности, уже сейчас гриффиндорец стоял у самой кромки этой бури. Единственный способ избежать ее — развернуться и уйти.

Что, черт побери, такое у Малфоев происходит?! Гарри понадеялся, что на поместье всего-лишь кто-то напал — такого рода проблемы никогда не являлись для него, собственно, проблемами, а скорее очередным вызовом. Но вот если что-то случилось с самим менором… Или, что скорее всего, проблемы со щитами? Это же все чертовски опасно! Последствия подобных происшествий очень сложно снять, если, конечно, это вообще возможно…

Так что не было ничего удивительного в том, что Поттер чуть ли не бегом рванул по сугробам, не обращая внимания на то, что проваливается в снег чуть ли не по колено.

У щитов Малфой-менора оказалось… многолюдно. Яркими пятнами мелькали алые мантии авроров, траурными черными пятнами на снегу выглядели безликие однотипные фигуры, в которых, приглядевшись, Гарри узнал невыразимцев. И тех и тех было около дюжины. И вся эта толпа устроила что-то похожее на шаманские пляски вокруг непрозрачного молочно-голубого купола.

Гарри даже замер, засмотревшись на это феерическое зрелище: выгибающийся причудливыми волнами светящийся купол, похожий в этот момент на некое фантастическое живое существо, фейерверками отлетающие от молочной-голубой искрящейся поверхности лучи заклинаний. Фантастическое, сказочное зрелище…

Вернее, было бы им, если бы купол не был материальным воплощением щитовых чар. Когда эта мысль наконец постучалась Поттеру в голову, тот замер, но на на этот раз не от восхищения, а от ужаса. Он с трудом представлял, что же могло так перекорежить щиты, лишь немногим уступавшие щитам Хогвартса.

Взяв себя в руки, Гарри огляделся еще раз. На этот раз он заметил стоящих чуть в отдалении от основного места событий Нарциссу и Асторию в окружении каких-то магов. Ни Люциуса, ни Драко видно не было. Но, может, он просто слишком далеко стоит, вот и не видит их?

Стараясь не привлекать к себе внимания авроров и невыразимцев, Гарри окружным путем отправился к дамам. Гриффиндорцу, как всегда, "везло" — купол щита выбрал именно этот момент, чтобы вспучиться буграми, вдвое больше прежних, которые практически тут же лопнули, выпуская волну искрящегося радужного света и протуберанцы-хлысты, слепо рухнувшие с силой на землю. Авроры и невыразимцы еле увернулись от ударов, чтобы затем быть накрытыми волной поднявшегося с земли в воздух снега. Воспользовавшись моментом, Гарри под прикрытием снежной пелены без труда добрался туда, куда хотел.

Нарцисса и Астория стояли, окруженные знакомыми их мужей. Было видно, что Астория волновалась, хоть она и старалась это скрыть. А вот Нарцисса сохраняла маску ледяного спокойствия. Но Гарри был уверен, что внутренне она переживала не меньше невестки. Все остальные слизеринцы колебались в этих границах — от еле сдерживаемого беспокойства до холодной отстраненности. Неосознанно Гарри и сам, подражая окружающим, попытался принять невозмутимый вид.

Поздоровавшись со всеми сдержанным кивком и получив в ответ такие же, гриффиндорец развернулся к старшей волшебнице.

— Миссис Малфой... — на мгновение Поттер запнулся, пытаясь сформулировать вопрос так, чтобы не оскорбить его фамильярностью хозяйку поместья. — Я могу спросить, что происходит?

Женщина слабо улыбнулась и отозвалась:

— Нам бы и самим хотелось знать ответ на этот вопрос, Гарри.

Поттер кивнул, принимая информацию к сведению. Незаметно оглядевшись и даже бросив исподтишка взгляд в сторону авроров, он, так и не найдя того, кого искал, решился спросить еще раз.

— А где?..

— Внутри, — опередила Нарцисса его вопрос и, сделав паузу, добавила: — Все трое.

— Трое?..

— Скорпиус тоже внутри... Вот, — разжав кулак, Астория протянула Гарри то, что до этого комкала в руках. Еще не прочитав письмо, по одним только зеленым чернилам, Поттер догадался, кто отправитель. — Письмо из Хогвартса. Его выдернуло прямо из школы!

Не выдержав, Астория всхлипнула, разжала руку и пошатнулась, почти падая на снег. Но Нарцисса удивительно крепкой хваткой удержала невестк