Судьба в Йоль. Все прочие ночи.Последняя ночь

Все оставшиеся дни Йоля — а это была целая неделя — Гарри казалось, что он вернулся назад во времени, в сентябрь: Люциус страшно обиделся на него непонятно за что и в редких разговорах был очень сух и холоден. Впрочем, Гарри считал, что ему еще повезло (хотя и довольно сомнительно): с Драко Люциус решил не разговаривать вообще. Зато Скорпиус общался со всеми за троих.

В конце концов, Гарри вынужден был признать, что ему не хватает общества Люциуса. И, кажется, покинув этот дом завтра? он будет скучать по Малфой-менору и его хозяевам — незаметно вся эта обстановка вокруг въелась ему под кожу да так, что сложно представлять жизнь за пределами ее.

Как оказалось, Малфоям в этом году выпал жребий открывать и закрывать Йоль. Поэтому вечером, вернее, где-то после обеда, намечался бал. Но гости начали прибывать уже с утра. Часть из них должна была остаться на ночь.

В этот раз гости — знакомые и незнакомые Гарри аристократы — прибывали через камин. Люциус, Драко, Нарцисса и Астория встречали их. Веселый Скорпиус, с которым Гарри и провел в основном последние дни, тоже бегал где-то рядом. Гарри же стоял поодаль от эпицентра праздника и смотрел в окно на начинающуюся метель, вслушиваясь в голоса Малфоев где-то за собой, самый звучный из которых принадлежал мальчику. Зато шагов около себя Поттер не услышал, а о присутствии постороннего ему подсказало отражение в стекле.

Длинные платиновые волосы, аристократичные черты бледного лица, пронзительно синие глаза и чуть заостренные кончики ушей, выглядывающие из копны волос. Одет незнакомец был в костюм в стиле то ли прошлого, то ли и вовсе позапрошлого века. Наверно, это был еще один дальний родственник Малфоев. По крайней мере, внешностью незнакомец был очень похож на Люциуса. Бросив на нежеланного соседа мимолетный взгляд, Гарри снова отвернулся к окну.

— Вам нравится метель?

Отвечать не хотелось, поэтому Поттер неопределенно пожал плечами и продолжил созерцание бушующего снега. Однако назойливый собеседник оставлять его в покое не хотел. Став таким образом, что Гарри теперь, чтобы его не видеть, пришлось бы отвернуться от окна, мужчина чарующе улыбнулся и снова спросил:

— Так как, вам нравится метель?

Гарри не хотел грубить незнакомцу, но и просто промолчать тоже было бы невежливо. Поэтому гриффиндорец ответил, ограничившись, однако, простым кивком. Незнакомцу этого оказалось достаточно, чтобы продолжить разговор. Снова белозубо улыбнувшись, мужчина вкрадчиво произнес:

— Знаете, в такую погоду почему-то неосознанно всегда ждешь чуда. Или любви. Чтобы кто-то важный был рядом и можно было бы почувствовать его тепло. Даже нам, магам, это не чуждо. Если у вас есть такой человек, то будьте сегодня с ним... Пусть Урд посмотрит на вас в эту ночь благосклонно. А сейчас, позвольте откланяться. До встречи. Надеюсь, не скорой.

И, слегка поклонившись, мужчина отошел от Гарри, так и не понявшего, что это только что было. И хотя последнюю его фразу можно было принять за грубость, что-то, какой-то непонятный намек в голосе незнакомца не позволили так посчитать. Помимо этого, Гарри на мгновение показалось, что силуэт незнакомца окутался странной матовой дымкой. Гриффиндорец попытался сморгнуть, думая, что ему просто кажется, но когда он открыл глаза и посмотрел снова, то ни дымки, ни мужчины, уже нигде не было.

Почти тут же сзади зазвучали торопливые шаги. Обернувшись, Гарри увидел явно чем-то обеспокоенного Люциуса, спешащего к нему.

— С кем вы только что разговаривали, Гарри? — встревоженно спросил Малфой, напряженно выглядывая среди гостей исчезнувшего мужчину.

Гарри флегматично пожал плечами, предположив:

— С глюком?

Недоуменный взгляд слизеринца заставил его пояснить, что он имел в виду:

— Ну, он исчез прямо в воздухе, стоило мне на мгновение упустить его из виду. Какие еще выводы я мог сделать?.. Хотя, если бы он был глюком, то его должен был видеть только я.

— Не думаю, что это был... "глюк". Больше похоже на призрак моего прадеда, зашедший в гости по случаю праздника. Пойдемте, я покажу вам его портрет. Вы сами увидите, похож или нет.

Люциус, кажется, решивший заодно воспользоваться случаем и сбежать от гостей, привел Гарри в большой зал. На стенах везде весели портреты.

Мужчина на одном из них, глядевший высокомерно даже на Люциуса, действительно был похож на собеседника гриффиндорца... За исключением одного момента, о котором Гарри и сообщил Малфою, едва они отошли на приличное расстояние от портрета:

— У того, с кем я разговаривал, были другие уши.

—...простите? — чувствовалось, что Люциус был изрядно озадачен таким поворотом.

— Ну, на портрете у вашего прадеда обычные уши, человеческие и круглые. А у того, с кем я разговаривал, кончики ушей были острые. Я точно это помню. Они еще из прически так выглядывали... по-сказочному.

Люциус со все еще немного озадаченным выражением лица пожал плечами.

— Вот это я точно объяснить не смогу. Я не знаю никаких мифов и легенд про появление острых ушей с восхождением в Вальхаллу или в Дикую Охоту. Единственное, что я могу предположить, так это то, что на самом деле предок не был человек в полном смысле этого слова. Какие-то слухи про его мать и ее сказочную красоту конечно были, и некоторые их даже помнят, но в то, что она действительно могла быть эльфом, мало кто верит.

Гарри снова задумался.

— Но, если эти слухи правда... а ваш предок согласно им — полуэльф, то разве мог он попасть в Вальхаллу? Не логичнее предположить, что он попал в Альфхейм?

— Гарри, вы это у меня спрашиваете? — иронично поинтересовался в ответ слизеринец. — Я еще не умирал, так что ничего толкового на счет того, кто и куда попадает, сказать не могу. Единственное, что мне остается — это верить нашим легендам и преданиям. Так что, думаю, это я вас должен расспрашивать — ведь это вы разговаривали с прадедом. Кстати, что он вам сказал, если не секрет?

Гарри с рассеянным видом пожал плечами, сбитый с толку поворотами малфоевской логики.

— Да так... Странное что-то. Что-то о том, что в метель люди ждут чуда, любви, тепла, хотят быть рядом с кем-то важным. Честно говоря, я не особо вслушивался и почти ничего не понял.

Люциус задумчиво кивнул, что-то обдумал и осторожно начал:

— Ну, практически ничего из этого я предложить вам не могу. И поэтому в качестве компенсации, ну и, зная вашу нелюбовь к балам, хочу пригласить вас провести этот вечер за разговором и дегустацией вин.

Гарри недолго думал. Между ненавистным балом и приятным разговором он без сомнений выбрал второе.

Чтобы время до обеда прошло быстрее, Гарри решил собрать свои вещи. Не желая бегать и искать их, гриффиндорец позвал домовика. С трудом убедил ушастое создание, что он хочет сложить свои вещи сам оттого, что ему так нравится, а не оттого, что он не доверяет бедному Нейпи. Только пригрозив тем, что еще чуть-чуть и искать вещи он тоже будет сам или и вовсе вызовет свою домовиху, Поттер наконец добился желаемого. Домовик, стукнувшись напоследок лбом об пол, исчез исполнять порученное, а Гарри принялся складывать то, что искать было не нужно.

Когда начали появляться его потерянные вещи, волшебник не сдержался и присвистнул: оказалось, что растерял он действительно много. Некоторые вещи он, как оказалось, забыл при прошлых своих посещениях Малфой-менора. Забирая из получившейся скромной горы вещей тонкий нашейный платок и одинокую перчатку, забытые где-то в начале ноября, Гарри лишь мимолетно удивился тому, что Люциус не заметил в своем доме его вещей.

Гарри мысленно добавил этот вопрос в копилку к остальным и сосредоточился на чемодане. Положив в него последние вещи и с некоторым усилием закрыв, Гарри плюхнулся рядом на кровать и задумался. Чем сильнее становилось ощущение "последнего шанса", тем актуальнее казалось приглашение Малфоя-старшего. Гарри казалось, что он должен получить ответы на свои вопросы именно сегодня, что потом такой возможности не будет.

Чувство спешки, скорее всего, было вызвано тем, что палочка Люциуса была уже практически готова. По крайней мере, постоянного присутствия Гарри больше не требовалось. Вместе с завершением работы исчезали и поводы для встреч. А Йоль (как и нахождение Поттера в Малфой-меноре) заканчивался уже завтра утром.

Поставив чемодан у изголовья кровати и оставив его наконец в покое, Гарри, празднично одетый, спустился в зал. Он дошел до него как раз к началу открытия бала, и в зал ему пришлось заходить вместе со всеми. Так что в этот раз избежать внимания гриффиндорцу не удалось.

Так как Гарри не прятался, а омела еще не была убрана, то желающие совместить эти два обстоятельства нашлись. Правда, их ждало небольшое разочарование: Гарри, лично зачаровывавший венки, прекрасно знал, как и куда надо поцеловать, чтобы поцелуй вроде почти отсутствовал, но был бы при этом засчитан. Скромный чмок в уголок губ, по своему характеру схожий со скромным поцелуем в щеку, и мрачный взгляд Люциуса на каждого жаждущего — были явно не тем, чего хотелось молодым аристократам.

Поток желающих приобщиться к национальному герою иссяк очень быстро, и Гарри, привыкший к тому, что на подобных мероприятиях его пытаются порвать на тысячу маленьких гриффиндорчиков, не смог сдержать облегченного вздоха. Спокойно, без лишних нервов дождавшись, когда Драко, принявший в этот раз роль хозяина дома, толкнет положенную пафосную речь, Гарри незаметно выскользнул из зала вслед за Люциусом.

В кабинете была произведена маленькая перестановка: кресла перекочевали к камину, расположившись напротив друг друга, а между ними появился небольшой столик с разными винами и фруктами. Поттер не мог не отметить возникающие параллели с теми посиделками у камина в материнскую ночь.

Сев в свободное кресло и взяв со столика бокал, но не спеша из него отпивать, Гарри первым собрался начать обещавший быть нелегким разговор, но Малфой опередил его.

— Надеюсь, вы будете не против, если мы продолжим с того момента, на котором нас прервали неделю тому назад?

Гарри покачал головой.

— Нет, я буду только за. Если честно, я тоже хотел предложить это же, но вы меня опередили. И раз уж это стремление взаимно, тогда... Люциус, может быть вы все-таки объясните мне?

— Объясню что?

— Мотивы вашего поведения. Хотелось бы узнать, что с вашей подачи происходит вокруг меня.

— С моей?

— А с чьей же еще?

Люциус со скорбным видом покачал головой.

— Ох... А я так надеялся, что вы ответите на тот мой вопрос...

— Я подумаю над вашим предложением. Но только после того, как услышу ваш ответ.

Люциус, вгляделся в камин, словно подбирая слова, и, не отрывая взгляда от огня, заметил:

— Ну, вообще-то, он у вас уже есть. По крайней мере, все подсказки в вашем распоряжении.

Гарри отрицательно качнул головой.

— Давайте, вы сделаете скидку на то, что я гриффиндорец?

Малфой как-то совсем не обидно хмыкнул.

— За время нашего общения я успел много раз убедиться, что чем-чем, а умом и догадливостью вы все-таки не обделены. Так что — а если все-таки немного подумать самому? Начните хотя бы, а я, если что, вас направлю.

Гриффиндорец насупился:

— Ладно. Только если что, я могу и не суметь выразить свои мысли... деликатно.

— Ничего-ничего, Гарри. Не волнуйтесь об этом. Говорите.

Гарри помолчал, собираясь с мыслями и осторожно начал:

— Откровенно говоря, если бы так себя вел кто-нибудь другой, а не вы, я бы подумал о, хм... определенного рода намеках сердечно-постельного характера.

—...Не я? — после недолгого ошеломленного молчания нейтрально уточнил Люциус, оторвавшись наконец от созерцания камина и во все глаза разглядывая теперь Поттера.

Дождавшись утвердительно-смущенного кивка, слизеринец тоже наконец взял свой бокал, занимая таким образом получившуюся паузу в разговоре. Подумав, аристократ как мог спокойно предложил:

— А давайте, вы сейчас представите, что я — это не я, а кто-нибудь другой... тот, кого вы могли бы заподозрить в... как вы выразились, "определенного рода намеках". И сделайте на основании этого выводы.

Гарри замялся и занервничал еще сильнее, сжал от переполняющего его волнения ножку бокала и робко начал:

— Но тогда выходит, что... — запнувшись о свою явно крамольную мысль, гриффиндорец умолк, так и не закончив ее.

Люциус ненавязчиво подтолкнул его продолжить, вкрадчиво повторив последние слова, но уже с вопросительной интонацией:

— Выходит — что?

— Что вы ко мне неравнодушны? — явно собрав весь свой героизм в кулак, на одном дыхании, почти жалобно не то спросил, не то провозгласил наконец Поттер.

Люциус, отсалютовав на это бокалом, с легкой иронией произнес:

— Бинго.

Гарри залпом и под неодобрительный взгляд аристократа допил оставшееся вино. Немного успокоив таким образом свои чувства, спокойно, но чуть дрожащим голосом гриффиндорец произнес:

— М-м... Надеюсь, вы не станете ждать от меня ответа прямо сейчас?

Люциус только терпеливо вздохнул, разлил по незаметно опустевшим бокалам еще вина и покачал головой.

— Нет. Я прекрасно вижу, что такое мое желание неосуществимо. Хотя оно есть, не скрою.

Гарри смущенно слегка поерзал в кресле, явно раздумывая о том, не поспрашивать ли слизеринца еще. Но здравый смысл подсказывал, что на сегодня потрясений хватит: еще одна порция будет явно лишней. Прислушавшись к нему, Гарри решил, тем не менее, на всякий случай кое-что уточнить:

— Тогда, я так полагаю, ваш вопрос о моем отношении можно отложить?

— Вот еще, — в притворном возмущении фыркнул Малфой, колоссальным усилием воли задавливая свое недовольство сложившимся положением и первым предлагая временно сделать вид, что ничего не произошло. — Вы свой ответ получили? Теперь я хочу свой!

Гарри, с облегчением приняв предложенные Люциусом условия, точно так же притворно возмутился в ответ:

— Но мне пришлось говорить свой ответ самому! Так нечестно!

Люциус вскинул брови и иронично уточнил:

— Предлагаете мне сделать тоже самое?

Поттер слегка стушевался и показательно насупился.

— Ну уж нет. Предлагаю пометить его как риторический и временно безосновательный.

— Даже так? — лениво удивился слизеринец и протянул: — Тогда вам надо предложить мне что-то взамен.

Сделав непроницаемое выражение лица, Гарри с непрошибаемостью кирпичной стены заявил:

— Могу предложить вам еще один вопрос!

Аристократ преувеличенно удивился:

— А вам не кажется, что это слегка нечестно?

— Почему это только слегка? — справедливо, хотя и наигранно "обиделся" гриффиндорец, вызвав своей игрой у Люциуса тихий смех.

За такой полушутливой перепалкой неловкость от прозвучавшего "откровения" сгладилось. Постепенно разговор сошел в уютное молчание. Под него, под звук тихо потрескивающих в камине дров и ранней зимней ночи, только-только ступившей на убыль, Гарри незаметно погрузился в свои мысли. Почему-то они сосредоточились на все еще бушующей метели. Наклонив голову к плечу и опустив руку с бокалом, гриффиндорец как-то незаметно сосредоточился только на ней.

Бокал вина в руке все тяжелел и тяжелел, притягивая кисть к полу. Гарри не обращал на это внимание, вслушивался в вой ветра за стенами дома и пытался разглядеть метель, невидимую в темноте за окном. Через какое-то время, не в силах отделаться от навязчивой мысли, он прервал молчание и задумчиво поделился ею с Люциусом:

— Знаете, Люциус, мне иногда кажется, что это не вой ветра, а вой гончих собак. Мне кажется, что я слышу их лай, а еще ржание лошадей. А когда ветер свистит вот так, по-особенному, то он похож уже на звук… рожка? Или трубы. И когда я слышу этот свист, мне хочется оседлать коня и помчаться куда-то в ночь на его звук. И чтобы моя гончая тоже бежала по следу где-то в темноте… Правда, глупо? – Гарри, будто стряхнув с себя навеянное ночью и метелью странное состояние, с виноватой улыбкой развернулся к Люциусу.

Вопреки ожиданиям гриффиндорца, тот напрягся, стал серьезным и смотрел без тени насмешки.

— Нет, Гарри, это не глупо. Вам стоило рассказать это раньше – тогда я бы приготовил коней и собак.

— О чем вы, Люциус? – Гарри тоже насторожился, сбрасывая с себя сонно-дремотное состояние.

— О Дикой Охоте. В ночи Йоля те из людей, кто часто общается с Иным Миром, могут на время покинуть свое тело и присоединиться к всадникам Дикой Охоты. Магглы, сквиббы, да и большинство магов делают это во сне. Но сильные волшебники могут присоединиться к Охоте во плоти и всю ночь напролет наяву мчаться вместе с воинами Вальхаллы сквозь метель, загоняя добычу.

— Добычу? — задумчиво уточнил гриффиндорец, подняв бокал к лицу и рассеянно его покачивая.

— Да, всадники охотятся за заблудшими душами и чудищами, пытающимися пробраться в Мидгард, иногда – еще и за сбившимися с пути людьми.

Подумав, Люциус неспешно добавил:

— Но если не хотите – можете не присоединяться. Вы, кажется, вполне способны противостоять звуку рожка.

Гарри, прищурившись каким-то своим мыслям, кивнул. И одарив Малфоя взглядом исследователя-естествоиспытателя, начал пытать того всеми мыслимыми и немыслимыми вопросами о Дикой Охоте, ее предводителе и девяти мирах. Уже через полчаса разговор плавно незаметно свернул совсем на другие темы. И незаметно снова вернулся к тому, с чего начался. Слегка расслабившиеся от вина, мужчины снова коснулись деликатных вопросов, прохаживаясь по краешку ими же установленных границ допустимого.

— Ну, тогда, может быть, хотя бы расскажите, как вы убедили в необходимости моего присутствия здесь на весь Йоль? Мне очень интересно.

— Хм. Традиции Йоля?

Гарри выразил сомнение вздернутой бровью и уточнил:

— Традиции Йоля обязывают вас приглашать Мастеров волшебных палочек на весь период праздника?

Люциус, посмеиваясь, отрицательно качнул головой, мягко улыбнулся и снова наполнил почти пустой бокал Поттера.

— Нет, Йоль — семейный праздник, на который приглашают всех родственников. На Йоль даже те, кто живет далеко от отчего дома, возвращаются в него. Считается, что одной из целей Йоля является сплочение семьи. Ну, а наше с вами родство оспорить трудно: со стороны Поттеров есть довольно весомая связь, с Блеками (а вы ведь являетесь единственным законным наследником). Все-таки Нарцисса до нашего с ней брака носила эту фамилию. Раньше я не мог пригласить вас из-за довольно поверхностного знакомства. А после того, как мы познакомились поближе, я получил эту возможность.

Гарри ответ Малфоя не удовлетворил, и он попробовал выяснить истину еще раз:

— Ну, тогда вы могли бы пригласить много кого еще.

Однако Люциус, как всегда, вывернулся.

— О, не думаю. У меня с ними не настолько близкое знакомство. К тому же с некоторыми из нашей дальней родни знаком только я один. Согласитесь, остальным домочадцам было бы неприятно проводить праздники в кругу абсолютно незнакомых людей. А вас, Гарри, в нашей семье знают все.

Гарри вынужденно согласился, подумав про себя, что Люциуса Малфоя ему все-таки никогда не переболтать.

— М-да. Кто не знает Поттера? Поттера знают все.

Чего Гарри не ожидал в ответ на свою фразу, так это того, что Малфой засмеется. Отсмеявшись, Люциус, подчиняясь вопросительному взгляду гриффиндорца, пояснил:

— Вы говорите почти точь-в-точь как Драко.

Гарри фыркнул и вредным голосом уточнил:

— “Почти” — это оттого, что он в последней фразе вместо “Поттер” говорит “Потти”?

Судя по ухмылке аристократа, гриффиндорец попал своим предположением "в яблочко". Гарри с наигранно-скорбным видом покачал головой. Малфой воспользовался паузой и в очередной раз за вечер сменил тему.

— Хм, а вообще, если мне не изменяет память, то мы пришли сюда ради дегустации вот этих вин. Не ошибусь, если скажу, что они обижены таким невниманием к себе.

Гарри тихо хмыкнул и наконец пригубил свой напиток. Люциус тут же начал красочно описывать все преимущества дегустируемого сорта, не забывая впрочем уделять внимание и своему бокалу.

Когда Поттер неспешно допил первую порцию, аристократ, не переставая говорить, плавно перешел к следующему сорту, так что за одним бокалом незаметно последовал и второй, и третий, бокалы каким-то образом превратились в целую бутылку, потом еще одну...

Еще более незаметно Гарри оказался невообразимо пьян. Малфой тоже был к концу уже хорошенько подшофе, но соображал значительно лучше своего гостя. Да, опыт распития у Люциуса все-таки был больше. К моменту появления в кабинете Драко, которого сиятельный (обычно, но явно не сейчас) лорд воспринял как личного "горевестника", оба собутыльника были в таком состоянии, что вряд ли даже смогли бы сами встать. Поэтому Драко, закатив глаза в ответ на папин мрачный взгляд, вызвал домовиков, чтобы те развели практикующих пьяниц по их комнатам. И сделали бы это в обход гостей, даже не собирающихся расходиться.

Глава опубликована: 01.01.2015

Ушел и не обещал вернуться

Утром второго января Гарри проснулся оттого, что ему было ужасно жарко и душно. Причина этого странного состояния выяснилась только тогда, когда гриффиндорец открыл глаза и более-менее пришел в себя.

Первое, что Поттер отчетливо понял, это то, что комната, где он встретил второй день нового года, была ему совершенно незнакома. И оказалась точно не той, в которой его поселили Малфои. Потом к Гарри пришло осознание, что его крепко обнимают и со спины прижимается чье-то горячее тело.

Гриффиндорец напрягся, теряя остатки сонливости, и замер, подавляя желание вскочить и с дикими воплями умчаться в рассвет. Вместо этого Гарри прислушался к дыханию своего неизвестного соседа по кровати. Дыхание было ровное и спокойное. Сделав вывод, что сосед спит, маг на ощупь под одеялом снял с себя чужую ногу, выпутался из объятий и, немного отстранившись и преодолев внезапное головокружение, обернулся.

Соседом оказался Люциус Малфой. Безмятежно и крепко спящий. Гарри никогда не видел спящего Малфоя и даже ненадолго замер, разглядывая его. Было непривычно обнаружить всегда собранного и неотразимого аристократа таким… расслабленным и домашним. Волосы, обычно распущенные или собранные в хвост, были заплетены в изрядно растрепавшуюся за время сна косу. А на одной щеке и вовсе остался след от подушки. Гарри незаметно для себя заулыбался, рассматривая нового Люциуса, — необыкновенного, спящего.

Оторвавшись от созерцания лица, обрамленного несколькими выбившимися прядями, Гарри быстро осмотрел комнату, отыскивая свою одежду. Все вещи нашлись аккуратно сложенные на кресле.

Одеваясь, Гарри старался не шуметь и не смотреть лишний раз на Люциуса. Кроме того, встав, волшебник почувствовал себя не очень хорошо: голова закружилась, виски сжало словно тисками, а к горлу подкатила тошнота. Поэтому гриффиндорец не заметил, что все то время, пока он вовсе не так тихо, как рассчитывал, копошился у стула, за ним пристально наблюдала пара серых глаз.

За дверью спальни Гарри вызвал приставленного к нему домовика, переместился с его помощью в свою комнату и, забрав вещи, воспользовался личным порт-ключом, чтобы попасть домой.

Проигнорировав вышедшую встречать его домовичку, гриффиндорец бросил свои вещи прямо у порога и заспешил наверх, в свой кабинет. Рухнув в вовремя подвернувшееся кресло, Поттер положил руку на подлокотник, подпер ею же щеку и глубоко задумался. Вопросом дня, разумеется, был назначен следующий: "Как я в одних трусах оказался в постели с Люциусом Малфоем?". Чтобы ответить на него, Гарри разумно решил вспомнить, что же происходило накануне. Но память подсовывала только расплывчатые сцены распития разных сортов вин и обрывки разговоров, ничуть не проясняющие причину произошедшего, а дальше — буксовала. Не выдержав напряженной, но безрезультатной работы мозга, Поттер вскочил с кресла и принялся нервно мерить комнату шагами. Мигрень и тошнота, было успокоившиеся, снова дали о себе знать.

Не обращая на плохое самочувствие внимания и наворачивая во взятом темпе круг за кругом по кабинету (так ничего в итоге и не вспомнив), Гарри в конце концов решил пока не встречаться с Малфоем лично, а вместо этого отправить ему список зелий и описание оставшихся ритуалов. Ведь, если подумать, свою основную работу — создание палочки и первичную привязку — он выполнил, а с ее завершением Люциус может справиться и сам. Решив так, гриффиндорец достал пергамент, перья и чернила.

Запечатанное письмо Гарри отдал купленному им почти два месяца назад "сОву"-сплюшке. Вернее, попытался отдать: пестрая некрупная сова, за свой характер прозванная Гермионой Деймосом, привычно увернулась от письма, успев пару раз клюнуть гриффиндорца по пальцам. В очередной раз прокляв тот день, когда поддался умильному взгляду и купил это исчадие ада, Поттер сделал вторую попытку. Получив по пальцам еще раз, он наконец выловил сову и вытащил из клетки. Прижав Деймоса к себе так, чтобы тот больше не мог его клюнуть, Гарри привязал к мохнатой лапе письмо и поднес пернатого почтальона к окну.

— Письмо для Люциуса Малфоя. И, Деймос, имей совесть — прекрати заклевывать бедных домовиков. Они ничем перед тобой не виноваты. Ты меня понял? — предупредил напоследок Поттер.

Не получив сразу ответа, маг слегка встряхнул птицу, и та неохотно, недовольно ухнула, словно делая хозяину одолжение. Только после этого Гарри выпустил сплюшку в окно. Куда та вылетела, умудрившись зацепиться за занавеску. От сильного рывка ткань порвалась, и меньший, но все равно не маленький, кусок остался в когтях вредного пернатого хищника.

Гриффиндорец, с тоской и с добрым словом вспомнив Буклю, пошел искать в доме заживляющую мазь.

Когда спустя несколько часов домовиха сообщила о том, что к хозяину пришел гость и этот гость Люциус Малфой, первым порывом гриффиндорца было запереться в кабинете и не выходить, а еще лучше — сказать, что его, Гарри, и вовсе нет дома... или найти еще какой-нибудь повод не встречаться с незваным посетителем. Но, конечно, Гарри не мог себе такое позволить. Это было бы совсем по-детски и могло быть воспринято аристократом как грубость. Кроме того, такое поведение противоречило принципам Гарри. Так что, сделав глубокий вдох и приняв самый спокойный вид, волшебник сел туда, где чувствовал себя уверенней всего и через домовичку передал Малфою-старшему просьбу подняться. Пока тот шел, гриффиндорец морально готовился к тому, что ему будет очень стыдно за свое вчерашнее поведение, которого он не помнил скорее всего из-за того, что по-свински напился. А чем обычно такое для него кончается Поттер знал очень хорошо.

Едва войдя, Люциус сразу отметил нервозность Гарри и его защитную позицию. Дав понять это всего лишь легкой ободряющей полуулыбкой, Малфой сел в свободное кресло напротив хозяина дома и тут же перешел к главному вопросу своего визита.

— Гарри, доброе утро. У вас что-то случилось?

— М-м, доброе утро, Люциус. Нет, что вы, все в порядке, что могло произойти за то время, что мы с вами не виделись?

В голосе Гарри, задавшего этот вопрос, можно было легко уловить намек на сарказм, но аристократ, кажется, предпочел его не заметить.

— Однако, кажется, что-то все-таки произошло. Вы так поспешно покинули поместье, что ваш уход напоминал скорее... побег. Хотя вчера вы намеревались остаться еще на день. Если не секрет, что все-таки случилось?

Гарри почувствовал себя очень неуютно. Ничего такого он, разумеется, не помнил. И, кажется, это обещание было вовсе не единственным пробелом в памяти. Поведение Люциуса наводило на мысль, что гриффиндорец натворил еще что-то такое… Многозначительно промолчав, он попытался представить это “что-то такое”, но в конце концов лишь нервно передернул плечами, словно пытаясь избавиться от этого ощущения, а затем все-таки сдался и признался:

— Мне бы тоже хотелось это знать...

Судя по слегка ошарашенному взгляду, такого ответа Малфой не ожидал.

— Что, простите?

Гарри, нервозным движением поправив очки, пояснил:

— Я почти ничего не помню из того, что происходило вчера вечером. Так что я понятия не имею, что случилось. Кажется, вы знаете о том, что происходило, больше моего.

Люциус какое-то время молчал и сверлил Поттера пристальным взглядом, а потом медленно, очень медленно, словно давая прочувствовать всю суть своего вопроса, поинтересовался:

— Гарри... Если я правильно понял, вы раньше не пили волшебных вин?

Гриффиндорцу стало еще более неуютно. Кашлянув, он скромно поинтересовался:

— А что, такие вина существуют?

Судя по тому, как Малфой отвернулся к окну и с усталым вздохом сжал пальцами переносицу, такие вина существовали. И именно их Гарри вчера употреблял. И, наверное, у них были какие-то побочные действия.

— Да, Гарри, и пить их много без привычки нельзя, — с какой-то непонятной тоской в голосе Люциус подтвердил догадки гриффиндорца, а затем, после обоюдного многозначительного молчания еще более тоскливо, но словно только для себя, произнес: — Я, конечно, знал, что это будет непросто. Но чтобы настолько... Прав был все-таки Северус. Мордредов пророк.

Поттер не совсем понял, что аристократ имел в виду, почувствовал только, что у него есть повод обидеться. Подумав об этом, но так и не решив, как реагировать, Гарри уточнил:

— Кхм, Люциус? Что вы имеете в виду?

Этот простой вопрос почему-то заставил аристократа встрепенуться и с подозрением посмотреть на своего собеседника.

— Только не говорите, что у вас настолько больше пробелы в памяти, что вы забыли и произошедшее пару месяцев назад...

Гарри нахмурился и покачал головой.

— Да нет вроде. Только вчерашний вечер плохо помню. А что, были случаи?

Малфой, продолжая мерить собеседника подозрительным взглядом, ответил:

— Да, были. Слабый маг может забыть очень многое — и надолго. В прошлом даже таким свойствам вина было найдено применение. В основном, конечно, во всяких… хм, делах личного характера... Вы точно все помните? И Северуса?

До Гарри наконец окончательно дошло: Люциус, кажется, неправильно понял его вопрос, решив, что гриффиндорец забыл про выжившего Снейпа.

Гриффиндорец! Забыл! Про Снейпа!

Это абсолютно невозможно! И никакие вина не способны добиться такого результата. Снейп, как ни крути, незабываем.

— Да помню я все. И Снейпа помню. И даже могу назвать число, когда мы с ним в последний раз виделись. Так как для встречи с ним мне нужно было пройти через ваш камин, можем сверить... даты. Единственное, что я не помню — это вчерашний день.

Люциус окинул Гарри еще одним внимательным взглядом и, успокаиваясь, качнул головой.

— Нет, не стоит. Я вам верю.

Помолчав пару мгновений, словно собираясь с мыслями, Малфой продолжил уже бодрее:

— Что ж, если ваша память пострадала так слабо, то в ближайшее время она восстановится. Просто считайте это явление своеобразным... похмельем. — На этом моменте разговора Гарри, один раз в своей жизни действительно страдавший настоящим жесточайшим похмельем (и именно благодаря этому похмелью гриффиндорец потом стал практически трезвенником), скептически хмыкнул, а Люциус, разумеется, не смог оставить эту реакцию без внимания: — Да-да, если сравнивать с состоянием обычного похмелья, то разница просто колоссальна. И если с этим вопросом мы разобрались, то я хотел бы вернуться к вашему письму... Гарри, так дела вести не стоит, вам не кажется? Я буду настаивать на продолжении ваших контрольных визитов. Инструкции — это, конечно, хорошо. Но специалистом по волшебным палочкам я все-таки не являюсь и могу случайно сделать что-то не так. А если вам неприятно именно моя компания, то я могу передать свои обязанности Драко.

Гарри, почти не раздумывая, отказался от этой идеи. Хотя у него самого в какой-то момент разговора проскользнула подобная мысль, но променять Люциуса на Драко?.. Нет, он бы не хотел.

— Мне... придется вводить его в курс наших дел практически с самого начала, а это отнимет слишком много времени и сил у нас обоих. Слишком… нерационально. Так что я и дальше предпочту ваше общество.

— Рад, что вы тоже так думаете, Гарри. У меня к вам больше вопросов нет, а у вас ко мне? — Дождавшись отрицательного ответа, аристократ встал, подводя итоги разговора: — В таком случае, жду вас, как мы и договаривались первоначально, на Имболк.

Поттер проводил аристократа до выхода, где они попрощались, чуть ли не раскланиваясь, но, прежде чем выпустить Малфоя из своего дома, Гарри придержал дверь и неуверенно, явно испытывая чувство неловкости, спросил:

— Эм, Люциус?.. А что же все-таки вчера произошло?

Тот обернулся и пару мгновений молча смотрел на Поттера, а потом, загадочно усмехнувшись, неожиданно шагнул гриффиндорцу навстречу и, наклонившись, прошептал на ухо:

— Теперь ваша очередь страдать от неопределенности, Гарри. А я откланиваюсь. До свиданья.

И эффектно развернувшись, аристократ ушел, оставляя слегка дезориентированного Гарри смотреть ему вслед. Очнувшись только после хлопка аппарации, Поттер чертыхнулся сквозь зубы и вернулся в кабинет.

Раздираемый мыслями совсем не о работе, гриффиндорец сел за стол разбирать скопившуюся за время его отсутствия почту.

Разумеется, надолго его усидчивости не хватило. Поймав себя на том, что просто скользит взглядом по строчкам, не разбирая их смысла, Гарри здраво рассудил, что еще один день ожидания для писем особой роли не сыграет, а вот он успеет за это время привести голову в порядок и успокоиться. С такими мыслями Поттер отложил все бумаги с сторону и, попросив у Киры всякого вкусно-съедобного и чая, удалился в свою скромную (всего-то три забитых книжных шкафа, причем в двух — исключительно рабочая литература) библиотеку. Кое-как промаявшись до наступления темноты, Поттер в итоге отправился спать.

Новое утро оказалось радужнее вчерашнего. Хотя за ночь ничего не изменилось, но выглядело все немного иначе. После завтрака Гарри окончательно вос­ста­новил свое ду­шев­ное рав­но­весие, причем нас­толь­ко, что даже смог за­нять­ся не слиш­ком слож­ной ра­ботой. Но сто­ило ему сос­ре­дото­чить­ся, как ис­те­рич­но взвиз­гнул ко­локоль­чик над вход­ной дверью и не­навис­тный еще со шко­лы го­лос про­орал:

— Пот­тер!

Гар­ри вздрог­нул, нег­ромко руг­нулся и, ос­та­вив ра­боту на по­том, спус­тился в ма­газин.

— Мал­фой, таб­личка “Зак­ры­то” для ко­го ви­сит? Или ты под ста­рость лет чи­тать ра­зучил­ся?

Дра­ко ед­ва не за­шипел от воз­му­щения и от­нюдь не лас­ко­во ус­та­вил­ся на Пот­те­ра, сло­жив­ше­го ру­ки на гру­ди и всем сво­им ви­дом вы­ража­юще­го не­доволь­ство.

— Я умею чи­тать. И чи­таю, при­чем не толь­ко ко­рявые вы­вес­ки, но и ум­ные кни­ги. Сре­ди ко­торых есть да­же кни­ги по эти­кету! Чем яв­но не мо­жешь пох­вастать­ся ты!

Гар­ри чуть скон­фу­жен­но хмык­нул и ус­та­ло по­тер гла­за. Гля­нув на Мал­фоя-млад­ше­го гла­зами не­вин­ной ла­ни и чуть по­мяв­шись, он все-та­ки из­ви­нил­ся:

— Прос­ти, Дра­ко, прос­то ты не вов­ре­мя. Я толь­ко сел за ра­боту, а тут ты… я и сор­вался.

Дра­ко с не­чита­емым вы­раже­ни­ем ог­ля­дел чуть сму­щен­но­го гриф­финдор­ца и царс­твен­ным жес­том взмах­нул ру­кой: мол, про­щаю.

— Те­бя приг­ла­сить на чай-ко­фе? Или сра­зу к де­лу?

— Сра­зу к де­лу. Мо­жешь да­же не приг­ла­шать при­сесть.

— Ну, тог­да слу­шаю.

Дра­ко кач­нул го­ловой в сто­рону две­ри:

— Со­бирай­ся, я про­веду те­бя в по­местье…

Гар­ри нап­рягся и от­пря­нул:

— Нет!

— Что нет?! А оме­лу твою сни­мать кто бу­дет?! Ее да­же отец рас­ча­ровать не смог.

Пот­тер сму­щен­но за­каш­лялся и за­мол­чал. Че­рез ми­нуту раз­ду­мий он при­нял ре­шение и де­лови­то по­ин­те­ресо­вал­ся:

— Лю­ци­ус в по­местье?

Дра­ко удив­ленно по­косил­ся на гриф­финдор­ца и от­ри­ца­тельно кач­нул го­ловой.

— Нет, и, кажется, отца до ве­чера не бу­дет.

— Хм... Ладно, — Гарри сделал вид, что не больно-то ему было и надо, мысленно вздыхая с облегчением. Ведь как вести себя с Малфоем-старшим он по-прежнему не знал, и это

незнание вызывало у него неловкость и почем