Финал. Лето? Боевые действия Венгерской война за независимость в мае-июле 1849. Итоги, последствия и альтернативные возможности Весны народов.

Что ж, вот и подошёл к финалу наш посвящённый европейским войнам и революциям 1848-1849 годов, так известным как Весна народов, и их предыстории цикл. Автору искренне хочется думать, что уважаемый читатель нашёл в нём для себя нечто интересное, а может быть даже поучительное и вдохновляющее. Как и положено это делать в заключительной главе, здесь мы будем подводить итоги и рассуждать.

Однако прежде нужно завершить повествование о Венгерской войне за независимость. Которая да, была уже по существу проиграна, когда окончательно определилась со своей позицией Российская империя, когда 9-я пехотная дивизия Панютина уже к 3 мая 1849 встала на страже в Вене. Заключение формального договора и атака главных сил генерал-фельдмаршала Паскевича по неприкрытому северо-восточному стратегическому флангу Венгрии после этого сделалась лишь вопросом времени, причём весьма скорого. Как и итоговая победа австрийцев.

Было ли что-то из этого известно венгерскому военно-политическому руководству. Да, определённо. И Кошут, и Гёргей получали соответствующие донесения, сведения поставляли и пленные. Додумать до конца, произвести необходимы анализ тоже не составило бы большого труда. Однако два выдающихся ума не делали этого, вероятно просто запрещали себе подсознательно – и их можно понять. Прежде всего, речь идёт о Гёргее. Он только что прошёл через череду жарких битв, в которых, порой вопреки очень круто складывавшимся обстоятельствам, одержал верх. И вот тут, с огромным трудом и жертвами изгнав неприятеля из родных пределов, понять и принять, что в сущности всё на самом деле кончено всё равно!? Нет. Венгерский военный министр абстрагировался по существу от политики. Он повёл войну так, как если бы русской угрозы не было. А Кошут, понимавший больше, тем не менее, ему это позволил.

Венгерские же солдаты, даже не подозревавшие по большей части о нависших штормовых тучах, были как никогда воодушевлены. Что же, предать это высокое, не только армию, но и всю нацию охватившее чувство переговорами о капитуляции? Нет! Чем не шутит чёрт! В жизни, в истории бывают всяческие чудеса. Так недавно, если широко смотреть на вещи, Европа уже видела их предостаточно в годину Наполеона. Венгерские командиры надвинули шоры на глаза. И пошли освобождать собственную столицу, добывать ещё одну звонкую, как только что отчеканенные медали, викторию. 29 апреля на военном совете Гёргей и корпусные командиры (прежде всего под влиянием Клапки) приняли предварительное решение, а 2 мая оно было санкционировано свыше окончательно – армия идёт на Буду! Лишь обязанный по должности сохранять трезвую голову и панорамное видение ситуации начальник Генерального штаба полковник Байер настаивал на ускоренном движении к Вене, ввиду русской угрозы.

Строго говоря, город Буда не был занят противником – австрийцы сконцентрировались в крепости. Последняя была возведена на так называемом Замковом холме, господствовавшем с высотой в 167 метров над уровнем моря над местностью, ещё при османах и давным-давно перестала отвечать современным требованиям фортификации, однако по прежнему имела толстые стены и артиллерию на них. Их этих пушек гарнизон вёл беспокоящий обстрел не только по кварталам Буды, но даже и по Пешту на другом берегу Дуная. К слову, первые орудия выставили сами венгры во время самого первого наступления Елачича, когда до битвы при Пакозде существовал риск, что австро-хорваты прорвутся к столице. Ими были пушки и 2 гаубицы, которые, согласно надписи на одной из них, были изготовлены… в 1559 году! Высота стен крепости была неравномерна, равно как разновеликими были амбразуры, ров отсутствовал, сады и даже дома в некоторых местах подходили к укреплениям практически вплотную, так как в период до 1848 года они де факто были скорее казармами, чем оборонительным сооружениями.

Войдя в Буду, как они сами полагали навсегда, австрийцы в январе 1849 приступили к ремонту крепости. Около месяца работы, хотя и не особенно масштабные, шли своим чередом – а потом произошла вещь сколь ужасная, столь и прозаичная. Кончились деньги… Вскоре после битвы при Ишасеге австрийцы впервые задумались о том, что им, возможно, реально придётся использовать крепость Буды для обороны. Генерал-майору Хентци, который в самом деле в дальнейшем станет во главе гарнизона, было поручено проработать возможные планы действий. Однако тот, очевидно, не веря в тот момент, что до подобного в самом деле дойдут дела, отнёсся к задаче спустя рукава. Не то, чтобы прямо халатно, но весьма безынициативно. Его замысел был подвергнут достаточно жесткой критике со стороны полковника Траттнерна, директора Имперского военного инженерного управления, который перечислил массу недостатков, выявленных им в задуманной организации системы огня, в отказе от возведения дополнительных земляных укреплений и облицовки для старых круглых башен-ронделл, в надёжности позиции у ворот и т.д. Тем не менее, план Хентци пересмотрен так и не был.

Схема крепости Буды

В начале 20-х чисел апреля генерал-майор был ознакомлен с письмом командующего австрийской армией в Венгрии фельдцехмейстера Вёльдена – последний как раз отдал распоряжения об уходе корпуса Елачича. Приказ требовал от Хентци защищать крепость до тех пор, пока "состояние оборонительных сооружений замка [стен, бастионов] и ваших продовольственных запасов делает это возможным". Также Вёльден отдельно отметил, что гарнизон должен отвечать на атаки и ружейный огонь, идущий со стороны Пешта, только пулями и картечью, чтобы пощадить великолепные здания города. Ядра и бомбические снаряды разрешалось использовать только в том случае, если население Пешта ведет себя неприемлемым образом по отношению к имперцам. На практике, несмотря на прямую команду вышестоящего командира, Хентци попросту проигнорировал ограничения и активно бомбардировал Пешт, разрушая стилизованные под классицизм здания на берегах Дуная, несмотря на то, что жители ничем не провоцировали подобного, целенаправленно дистанцируясь от действий армейских подразделений, а также невзирая на личную просьбу Гёргея по этому поводу.

Генерал-майор Генрих Хентци — один из наиболее неоднозначных австрийских командиров Венгерской войны за независимость. С одной стороны он, несомненно, отличался высокой личной храбростью. С другой — жесткостью, которая в конечном счёте превратила его по существу в военного преступника. Дополнительный штрих к портрету — Герих Хентци является уроженцем венгерского города Дьёра

Ответ может крыться в том, что запасов продовольствия для гарнизона хватало только на 6 недель – и, если до этого времени никто его не деблокирует, что Хентци в конце апреля - начале мая мог считать практически невероятным, то придётся абсолютно бесславно сдаваться в плен. Провокации повышали вероятность штурма, который, как надеялся генерал-майор, даст его соединению возможность не только сковывать противника, но и нанести тому реальный ущерб. Строго говоря, на самом деле вопрос с продовольствием достаточно тонкий. С одной стороны известно, что Хентци активно дополнял в первых числах мая запасы новыми закупками, в том числе скота из ближних окрестностей Буды, так что в теории его должно было хватить на большее время. С другой число едоков оказалось выше расчётного для гарнизона, а Вёльден судя по всему, вынужденно ориентируясь по бумагам, исходил именно из него. В любом случае куда острее была проблема воды. В последние дни до начала плотной осады по приказанию коменданта инженерные капитаны Поллини и Горини руководили работой 200 солдат и многих рабочих из столиц и окрестных швабских деревень по укреплению слабых мест укреплений, выплачивая им жалованье. И основное внимание было уделено гидротехническим сооружениям, снабжавшим крепость. Были выстроены оборонительные палисады и несколько укрытий, но всё равно это трудно было назвать действительно сильной позицией – отрезать Замковый холм от реки и связанных с ней водяных источников для решительного атакующего не составляло большого труда.

Общий вид на район Пешта-Буды. Город Пешт — справа. Он соединяется с Будой большим понтонным мостом (ближайший к смотрящему) и Цепным мостом. Последний пересекает Дунай как раз в районе Замкового холма (он и выстроенные там укрепления отчётливо виден слева).

Тем не менее, Хентци делал что только возможно, продемонстрировав достойную уважения предусмотрительность и предприимчивость. Северное укрепление гидротехнических сооружений находилось вокруг насосной станции, что позволяло наблюдать за Цепным мостом. Генерал-майор приказал поставить на железные балки, ведущие к опорам моста, 4 так называемых Рамбартских ящика, наполненных 400 кг пороха. Фактически это была достаточно продвинутая для своего времени система, позволявшая с безопасной дистанции организовать одновременный подрыв: 4 ящика были соединены деревянными трубками, в которые был помещен трут, выводивший к оборонительной позиции. Чтобы сделать взрыв более разрушительным, были специальным образом заложены также крупные камни. Южное укрепление гидротехнических сооружений обеспечивало оборону акведука, снабжавшего водой Королевский дворец. В самой крепости была организован дежурный пожарный отряд, призванный тушить любые возгорания.

Началом осады можно считать дату 4 мая 1849. После военного совета 29 апреля венгерская армия была реорганизована. На Буду был направлен III корпус, которым прежде командовал храбрый и весьма толковый генерал Янош Дамьянич. Однако, к несчастью для венгров, он успел получить тяжелое ранение в самом конце сражения у Комарно, так что его пришлось сменить генералу Юзефу Надьсандору. Дамьянич, в какой-то мере оправившись, в дальнейшем станет комендантом города и крепости Арад, но в полевых сражения больше участия принимать не будет до конца войны. После 2 мая новая группировка венгерских вооруженных сил была оформлена окончательно. В районе Дьёра на обсервационной позиции, наблюдая за главными силами австрийцев и контролируя общее направление на Вену, была оставлена армия, общее командование которой принял Клапка, в составе IV, VII и VIII (бывший гарнизон Комарно) корпусов. В районе Буды во главе с Гёргеем концентрировались, помимо упомянутого III корпуса также уже давно находившийся там II корпус Аулиха, I корпус (командование принял Кароль Кнезич) и отдельная дивизия Дьёрдя Кметы. Все, кроме одной дивизии II корпуса, разместились на восточном берегу Дуная. Ради сохранения столь важного темпа венгры не стали использовать осадную артиллерию, понадеявшись, что с достаточно слабыми укреплениями можно будет разобраться одной лишь полевой. Всего они задействовали 142 орудия. В непосредственной близости к крепости удалось развернуть 25 батарей, а также дополнительно ещё 4 батареи ракет (импровизация на тему британский ракет Конгрейва). Гарнизон располагал в крепости и на вынесенных оборонительных позициях 85 пушками.

Положение на начало Осады 4 мая 1849

После того, как Хентци отклонил ультиматум Гёргея, требовавший капитуляции, венгры приступили к бомбардировке, однако крепость мгновенно ответила, и её огонь оказался настолько сильным и слаженным, что части батарей осаждавших пришлось экстренно сменить позицию, чтобы не быть уничтоженными. Перестрелка велась примерно на равных до 6 мая, когда атакующие стали испытывать дефицит боеприпасов. Юзеф Надьсандор написал официальный рапорт на имя командующего, где утверждал, что у нет физической возможности продолжать полноценную осаду – нечем стрелять. Логистические проблемы решили, но время шло, как то и было нужно австрийцам. Непросто складывались и наступательные действия пехоты. Ещё 4 числа Гёргей послал Дьёрдя Кмети с испытанными 10-м и 33-м батальонами на штурм вынесенных позиций у гидротехнических сооружений. Невзирая на достаточно сильный и хорошо организованный перекрестный огонь из стрелкового оружия ветераны венгерской армии взяли несколько рубежей и дошли практически до самых стен – и там на них обрушился сверху шквал разящей картечи. Пришлось отступить. Не привыкшие к поражениям бойцы и их командир предприняли повторную атаку на вновь занятые австрийцами пункты. И вновь тот же сценарий. Потери венгров были тяжелыми. Атакующие войска потеряли около 100 человек, в том числе 10-й батальон до 1/3 своих солдат. Кмети доложил Гёргею, что взять гидротехнические сооружения невозможно, пока не решен вопрос с господством вражеской артиллерии – она выметает прицельными картечными залпами атакующих, а после из состава гарнизона вновь выделяются силы, чтобы занять опустевший участок.

Постепенно в район Буды стала прибывать осадная артиллерия, в частности бывшая австрийская, взятая под Комарно. 9 и 10 числа 5 крупнокалиберных пушек добралось до армии Гёргея, однако и они не могли мгновенно переломить положение. Тем более,что реально развернуть эти 5 стволов в готовую действовать батарею удалось только к 14, а реально начала она стрелять и вовсе 16 мая. В промежутках венгры предпринимали ложные ночные атаки, изматывая защитников. Пытались они вести и артиллерийские дуэли, однако скоро почти прекратили их, так как полевые пушки оказались неспособны нанести серьёзный ущерб башням-ронделлам, а главное, так как Хентци применял тактику ответных террористических по своей сути обстрелов не по вражеским солдатам, а по городским кварталам Буды и Пешта. Австрийский генерал-майор действовал безжалостно и довольно, надо сказать, подло. Венгры, разумеется, приходили в ярость – до времени бессильную. Гёргей даже посвятил отдельное письмо Кошуту этой теме.

Дошло до того, что командующей осадной армии предпринял настоящую охоту на Хентци. По его приказу в штаб доставили три огромных телескопа из астрономической обсерватории на холме Геллерт. К каждому был приставлен специальный офицер-наблюдатель: если Хентци появлялся на стенах замка, то один из них, обладавший особенно громким голосом, с помощью огромного жестяного мегафона сообщал артиллерийским офицерам на холме Кис-Свабхеги, координаты, куда те должны были стрелять из пушки. Хотя и не удалось таким образом убить австрийского командира, попадания проходили довольно близко, заставляя Хенци и его офицеров бежать со стен. После этого генерал-майор стал стараться как можно реже показываться на бастионах замка, а когда делал это, то недолго стоял на месте, очень быстро оканчивая осмотр.

Кмети всё же занял зону гидротехнических сооружений (она же известна как Визварош), стараясь, чтобы его солдаты не показывались на открытых местах. Это сделало возможной дерзкую австрийскую вылазку в ночь с 10 на 11 мая, когда отряд Шрёдера дважды нанёс удар по венграм, для которых из-за плохо организованного (а вернее почти невозможного по тактическим соображениям) патрулирования и наблюдения его атаки оказались полной неожиданностью и вновь пустили кровь испытанным 10-му и 33-му батальонам. 14 мая австрийцы попытались даже, опять пробившись к воде, пустить брандеры, чтобы разрушить понтонный мост с острова Кшепель, но из-за незнания течений все суда прошли мимо, уткнувшись в берег.

Генерал Дьёрдь Кмети — суров и бородат

16 мая, как уже было сказано, осадная артиллерия впервые открыла огонь. Она действовала с 4 часов утра и до 18:00. А уже на следующий день обрушилась часть стены к югу от башни-ронделлы Фехервар. Понимая, что скоро всё будет кончено, Хентци осатанел. На военном совете он предлагал интенсифицировать обстрел гражданских зданий Буды и Пешта. К счастью большинство проголосовало за вариант капитана инженерных войск Поллини, который считал, что можно ещё попытаться вывести из строя немногочисленные тяжелые пушки венгров в контрбатарейной борьбе Генерал-майор в итоге с этим согласился. В 18:30 все австрийский орудия приступили к делу, но результатов не добились. Так что на следующие сутки Хентци вернулся к своей тактике – и Пешту вновь досталось. Австрийский командир пытался вывести Гёргея из равновесия, заставить начать преждевременный штурм. И почти преуспел. Венгерский генерал ненавидел оппонента всем сердцем. 18 мая Гёргей санкционировал разведку боем в районе пролома, дав понять всем, что если она будет хотя бы относительно удачной, то сразу за ней последует общая атака. I корпус должен был атаковать брешь в Фехервар-Ронделле, III корпус - взобраться на четвёртую ронделлу с лестницами, а дивизия Кмети - совершить отвлекающую атаку на гидротехнические сооружения. Затея, в какой-то мере даже к счастью для венгров, провалилась.. Причин неудачи было много: войска не были достаточно скоординированы, они не получили четких указаний о том, когда и при каких условиях они обязаны превратить демонстрационную атаку в настоящую, или о длине лестниц. В своих воспоминаниях Гёргей признает, что неудача-это главным образом его вина – уж очень хотелось поскорее покарать Хентци за его разбой. Всего было потеряно около 200 человек. Штурм опять был отложен.

Разрушения от австрийских обстрелов

Тем не менее, действия 18 мая не были полностью бесполезными. Венгры узнали многое о вражеской системе огня. А вода тем временем точила камень: осадная артиллерия расширяла брешь у Фехервар-ронделлы. Австрийцы в какой-то момент сумели отчаянной стрельбой заставить замолчать два из пять венгерских тяжёлых орудий, но это мало что изменило в итоге. Попытку инженерно-сапёрных частей гарнизона как-то исправить ситуацию сделал практически бесполезный грянувший 19 числа мощнейший ливень. В тот же день подразделениям из состава венгерского II корпуса удалось прорваться в Варкерт (Замковый сад, расположенный рядом с южной оконечностью крепостных стен и водопровода) через дом, имевший общую стену с крепостью. Саперы тайно ослабили кладку и проделали брешь, а рота гонведа прокралась внутрь и, несмотря на все усилия защитников, те так и не смогли заставить их отступить.

 

Положение во время промежуточного штурма/разведки боем 16 мая 1849

20 австрийцы предприняли последнюю попытку что-то сделать с брешью, но огонь с венгерской стороны, как пушечный, так и стрелковый, оказался слишком силён. Критическим моментом оказалась смерть истинного героя осады со стороны обороняющихся – капитана Поллини. После этого моральный дух защитников крепости резко упал. Многие в гарнизоне понимали, что манера воевать генерал-майора Хентци может стать причиной погибели для всех. Несмотря на огромную опасность, начали появляться перебежчики-дезертиры. Гёргей тем временем ещё с 17 мая задумал тактическую хитрость. Он отдал приказ по которому обстрел с венгерской стороны продолжался ровно до 2 часов ночи, чтобы после этого сразу и полностью прекращаться. Предполагалось приучить противника, что начиная с этого времени, он в относительной безопасности – и именно вскоре после двух нанести удар в день решающего штурма.

Атака была начата 21 мая вскоре после 3:00. Отдельно Гёргей пообещал награду тому из солдат, кто возьмёт Хентци в плен для последующего суда. После мощного артудара II корпус Аулиха атаковал с юга: три батальона атаковали южные дворцовые сады (Палотакерт), а два штурмовали гидротехнические сооружения. Там они содействовали дивизии Кмети, выделившей 3 батальона и егерскую роту. Остальные части корпуса оставались в резерве. Венгры вскоре проникли в замок через большой сад у западной стены. Не имея лестниц, они карабкались по стенам на плечах друг у друга. Нападавшие также поднялись по лестницам у ворот Фердинанда и пробились через обломки разрушенной стены с восточной стороны, обращенной к Дунаю. Здесь имперские солдаты вскоре были окружены и сложили оружие. I корпус Надьсандора атаковал с севера. Большая его часть оставалась в резерве, тогда как 28-й, 44-й и 47-й батальоны под предводительством самого генерала незаметно продвинулись прямо к главному пролому. Только там их засекли удивленные защитники, которые, однако, яростно сопротивляясь, остановили венгров на некоторое время с помощью сосредоточенного огня с фронта и флангов, а особенно навесного тех австрийских солдат, что находились на стенах и бастионах поблизости. Из-за этого, однако, обороняющиеся утратили огневой контроль за подступами к стене, так что Надьсандор приказал 3-му батальону 39-го пехотного полка, а также части 17-го батальона выйти из резерва и присоединиться к атаке. Артиллерийское воздействие по зоне сразу за проломом нанёсло австрийцам тяжелые потери, так что благодаря ему штурмующим, хотя они и не могли ещё пройти далеко вглубь крепости, удалось закрепиться на стенах. Плотность огня стала совершенно адской – большая часть пушек той и другой стороны била по квадрату примерно в 30 метров! По воспоминаниям выживших участников штурма кругом валялись ноги, руки, осколки черепов, лежащие на земле и свисающие внутренности мертвецов. Одним словом, бойня. Немало солдат было убито кусками лестниц, взорванных гранатами с горящими взрывателями, сброшенными вниз со стен, а другие – острыми обломками камня и кирпичей, отколотых ядрами.

Венгерская пехота идёт на штурм крепости Буды

I корпус начал было откатываться назад.

Тем не менее, 400 человек сумели завладеть достаточно протяжённым участком стены. Они кричали и размахивали руками, призывая остальных не оставлять их в руках врага и идти дальше вперёд. В итоге 6-й батальон пробился обратно, когда вышедшие австрийцы уже начали было ломать оставшиеся лестницы. Любопытно, что также по свидетельствам очевидцев уже на ранней стадии атаки часть защитников итальянского происхождения перешла на сторону венгров и даже помогала им забираться наверх. Имелись подобные примеры и в южном секторе. Бойцы 26-го батальона, которые взбирались на стены по лестницам и на штыках, воткнутых между кирпичами, были встречены итальянскими солдатами с криками: "Эввива Унгериа!" - да здравствует Венгрия! После того, как главные силы 26-го вошли в замок, наступающие венгры обнаружили около 30 имперских солдат, застреленных во внутреннем дворе. Один из тех, кто был еще жив, сказал им, что они были расстреляны за измену и нежелание драться солдатами хорватского происхождения.

Так или иначе, штурм развивался успешно. Первый венгерский флаг был поднят на стене замка молодым знаменосцем 47-го батальона гонведа Грацианом Пюспёки. Внутри оборонительного обвода также было опасно - венгры, вошедшие в замок, столкнулись в стратегических точках с вражескими орудиями под прикрытием пехоты, которые обстреливали их залпами картечи, но они продолжали наступление, подавляя огневые точки. Опуская излишние подробности, через час после начала штурма оборона была в целом взломана: в 4 часа утра итальянские солдаты полка Чекопьери, сражавшиеся на западных стенах южной оконечности Замковой горы, у дворца, в районе Манежа (Ловарда) и конюшен, сдались. Благодаря этому, около 500 венгерских солдат попали на главную площадь Святого Георгия. В 5 часов утра генерал Юзеф Надьсандор был рад доложить Гергею, что в замке находится уже девять батальонов. Именно в этот момент генерал-майор Хентци, услышав, что происходит на площади в непосредственной близости от штаба обороны и в стратегическом центре позиции, бросился туда с двумя ротами пограничников и еще двумя из полка Вильгельма, где встал во главе защитников, пытаясь дать отпор венграм. Вскоре он получил смертельное пулевое ранение в живот. Вместе с ним были смертельно ранены капитан Горини и капитан Шрёдер. Вскоре после этого остальные защитники площади под командованием лейтенанта Кристина сдались. А ещё немного погодя капитулировал и обезглавленный австрийский гарнизон в целом. К 7 часам утра крепость Буды была полностью освобождена. Последней опасностью было то, что заместитель командующего полковник Алоиз фон Эдельштадт попытался осуществить давно спланированный подрыв Цепного моста, но венгры к тому моменту уже разведали расположение мины, более того, скрытно переместили ящики, так что фактически австрийцы подорвали сами себя вместе с последним боеспособным участком обороны.

Осада была окончена. Австрийцы потеряли, начиная с 4 мая 30 офицеров и 680 солдат погибшими по всем причинам. 113 офицеров и 4091 солдат сдались на милость победителя. Стоит добавить, что Гёргей перед штурмом позволил своим людям выступить в качестве мстителей за Пешт и пленных не щадить. Однако венгерские солдаты в основном сохранили жизнь капитулирующим перед ними вражеским войскам. Даже Хентци, лежа на смертном одре, а он умер не сразу и его ещё пытались вытянуть с того света до середины дня, якобы говорил о великодушии по отношению к защитникам: "воистину венгры - рыцарская нация". Так это было или нет, но генерал-майор, ответственный за уничтожение 40 жилых зданий в Пеште и 98 в Буде, а также за и тяжелые повреждения 61 и 537 соответственно, погиб в бою, как, вероятно, и собирался, не дожив до суда. Потери венгерской армии за время осады по донесению начальника Генерального штаба Юзефа Байера на имя президент-регента составили 368 убитых и 700 раненых. Венгрия могла торжествовать – обе столицы были в её руках, колонны хмурых солдат в перепачканных белых мундирах под конвоем шли по украшенным национальными стягами улицам. Однако по жестокой иронии судьбы в тот же день 21 мая 1849 в Варшаве было подписано окончательное соглашение между двумя императорами, русским и австрийским, предусматривающее переход армии Паскевича к активным наступательным действиям.

Кошут после освобождения Буды попытался предпринять дипломатический блицкриг – он направил официальных представителей в дипломатические ведомства европейских государств с предложением открыть в столице Венгрии свои дипломатические представительства, что было бы равносильно признанию независимости страны де факто. Особенно рассчитывали на Англию. Но с Николаем I связываться никто не пожелал. Лорд Пальмерстон и вовсе в ответ на вопрос русского посла о реакции Лондона на интервенцию заявил: “Покончите с ними побыстрее!”. Британия списала венгров. Больше оснований оказалось у надежд на внутренний кризис в Австрии. Имперская разведка не располагала четкой информацией о планах Гёргея после победы, но переписка политических и военных руководителей показывает, что они считали: если венгерская армия теперь пересечет австрийскую границу, то у них не будет никаких шансов отразить ее удар без помощи России. И в первую очередь из-за продолжающегося снижения боевого духа. Мало того, венгерскому нападению на Австрию могли помочь революционные силы в Вене и австрийских провинциях – об этом докладывал императору не кто-нибудь, но глава кабинета князь Шварценберг, далеко не склонный к паникёрству. В эти дни, когда оказавшийся не у дел фельдмаршал Виндишгрёц посетил некогда взятую им Прагу, горожане там повсюду встречали его криками “Да здравствует Кошут!”, несмотря на риск оказаться из-за этого в тюрьме. Австрийцы имели под ружьём в районе венгерской границы порядка 50 000 человек, но ужасно боялись демонстраций VII корпуса, в котором было всего 12 000 солдат. Это был уже почти что моральный надлом. 1 июня двор отправит в отставку только-только овладевшего вполне обстановкой фельдцехместера Вёльдена, заменив его Юлиусом Якобом фон Гайнау.

Парадный портрет нового австрийского командующего

Последний сражался прежде на Итальянском фронте и должен был привнести оттуда на Венгерский фронт вместе с начавшими поступать подкреплениями победный дух. Выходило не слишком хорошо. Если бы борьба шла один на один, то Венгрия несомненно защитила бы свою независимость и, если бы того пожелала, сокрушила бы Австрийскую империю в принципе. Вот только русские были уже здесь…

К началу лета 1849 в венгерской полевой армии насчитывалось 150 000 солдат и 464 орудия. Австро-хорватские силы (Елачич, действуя как бан, провёл новую мобилизацию национального ополчения), которые империя могла выставить против Венгрии, простирались до 165 000 с 770 пушками – примерно равные величины, а с учётом венгерского владения инициативой, получивших большой опыт и в целом лучших командующих, а главное громадной воли к победе и превосходстве по части боевого духа, это давало весьма достойные шансы. Но к 165 000 теперь нужно прибавить ещё 193 000 русских солдат и 584 орудия: хорошо подготовленных, уверенных в себе. Венгры им могли противопоставить на новых оперативных направлениях только две армейские группировки по 16 000 и 31 000 бойцов соответственно (при этом вторая – новобранцы).

Гёргей был готов и намеревался действовать наступательно, но сознавал – даже взятие Вены теперь не изменит ничего. Он настаивал на отказе от декларации независимости как возможной основе переговоров с австрийцами, которая дала бы возможность сохранить автономию в границах 1848 года, и сочетающиеся с австрийской конституцией демократические свободы. Кошут не желал слышать об этом – стоит проявить слабость, как считаться с венграми уже не будет никто. По некоторым данным уже в конце мая, в дни всеобщего ликования, Гёргей провёл секретные переговоры с несколькими парламентариями относительно возможности государственного переворота. Судя по всему, Кошут об этом узнал. Он благородно и в то же время прагматично не стал снимать с поста или, тем более, судить военного министра, но поставил в качестве его зама Клапку, который был готов при необходимости перехватить рычаги управления армией.

Тем временем Гёргей начал переброску корпусов от Буды на запад. Русский фактор осознанно игнорировался. Главные ударные силы венгерской армии должны были на широком фронте двинуться к Вене и Пресбургу разом. Для цели их лучшей координации даже было создано подобие фронтового управления – так называемое Центральное оперативное бюро. Она объединяла I, II, III, IV, VII и VIII корпуса – всего шесть. Также надеялись на ещё один – 12 000 солдат под командованием Бема или Перцеля ожидались из Воеводины, но там слишком быстро усиливался, создавая предпосылки для контрудара, Елачич, и он остался на месте.

К середине июня венгры были готовы наступать. Первой нанесла удар 15-я дивизия Дьёрдя Кмети. Несмотря на то, что по существу это был предварительный и отвлекающий манёвр, австрийская бригада генерала Висса была отброшена с существенными потерями, а её командующий получил смертельное ранение. Сходным образом развивались события в местечках Оттевени и Кони. 20 числа после этой предварительной подготовки началась генеральная атака главных венгерских сил во главе с Гёргеем. Умелыми действиями перед сражением за Перед венгры заставили австрийские главные силы растянуться для парирования локальных кризисов, вызванных их малыми наступлениями. Так что в решающий день 21 июня численное превосходство Гайнау над Гёргеем оказалось не столь значительно, как могло бы быть: 39 500 человек у первого (включая 12 000 в русской дивизии Панютина) против 25 286 у второго.

Автор мог бы здесь столь же подробно рассмотреть эту битву, как он это уже делал прежде с Капольной, Ишасегом, или Вацем. Но это может затенить ту мысль, которую ему действительно хотелось бы подчеркнуть. Идею, которую после 21 отчетливо понял Гёргей, да и другие венгерские генералы тоже. Победа – та единственная, которая заслуживает этого имени, так, что так отчаянно нужна венграм, была уже невозможна. Попробую теперь пояснить. Сражение за Перед окончилось можно сказать вничью. С венгерской стороны в деле участвовали три корпуса II, III и VIII. Первый из них с тяжелыми боями выполнил поставленную задачу и овладел непосредственно селением Перед, в то время как его правый и левый соседи смогли продвинуться лишь очень ограниченно.

Общая схема битвы за Перед

Да, здесь были как объективные, так и субъективные факторы. Гёргей даже снял сразу после боя двух из трёх корпусных командиров, как не справившихся со своими обязанностями – генерала Кароля Кнезича и полковника Лайоша Асбота. Однако в большей степени это было жестом и следствием глубокого внутреннего разлада венгерского главкома. Потому что суть, открывшаяся перед ним, была проста.

Кнезич и Асбот могли бы действовать лучше, что уменьшило бы венгерские потери с весьма значительных 2878 человек до более приемлемых величин. При некоторой доле удачи III и VIII корпуса могли бы, подобно II, оттеснить врага перед собой в соответствии с приказанием Гёргея. В оперативном, а тем более стратегическом смысле это не меняло бы ничего. В самом лучшем случае сражение при Параде могло стать контр-Капольной. В своё время Виндишгрёцу, чтобы решить главную задачу – взять Дебрецен, пленить революционное правительство и окончить войну было мало просто одержать верх в схватке с венграми за какой-то сравнительно малозначимый населённый пункт. Ему требовалось уничтожить их армию, полностью и безоговорочно её разгромить. А для этого отсутствовали предпосылки. Движение же к политической цели при подобной оперативной конфигурации становилось не только чересчур рискованным, но и в сущности бесполезным. Заветный город автоматически превратился бы по его достижению в смертельную ловушку.

Теперь Гёргей очутился на месте австрийского фельдмаршала. Можно было надеяться “отпихнуть” Гайнау, нанести ему более или менее серьёзный урон. Но ликвидировать его как оперативный фактор – нет. Венгерская армия была никак не способна в полевом сражении уничтожить или пленить 39,5 тысяч солдат и офицеров разом. Единственной надеждой был фактор боевого духа. Некогда и Виндишгрёц всё надеялся, стоя у болот Тисы, что ему вот-вот станут массами сдаваться. В самом деле, он безостановочно наступал от момента пересечения границы, он взял столицу, где-то на две трети прошёл всю территорию страны – чего же боле!? Итог мы уже знаем. Теперь Гёргей предпринял весь поход на Вену прежде всего с целью воспользоваться вражеским упадком духа после поражений весны. В чисто военно-политическом отношении даже утрата столицы не означала автоматически австрийского поражения. В конце концов, двор уже терял её в пользу восставших революционеров в октябре 1848. Нет, венгерские знамёна над Веной должны были окончательно подорвать веру австрийцев в свои силы, заставить их разговаривать с противником. Однако, как я уже писал выше, Гёргей фатально опоздал. Уже к 3 мая подобные замыслы были нереализуемыми. Русские армировали австрийцев в бою, а главное – своим присутствием вселяли как в простых солдат, так и в генералов убеждённость в конечном успехе. Имея в себе дивизию Панютина, армия Гайнау больше не могла побежать или сдаться разом после отдельно взятой неудачи. И это было концом так толком и не начавшегося безоглядного венгерского похода к Вене.

После Переда пелена упала с глаз Гёргея, военный министр увидел правду, страшную и грозную, которую не мог, не желал до конца признавать ещё в конце мая. С таким страшным напряжением сил добытые победы стали достоянием прошлого. Не может быть и речи о некоем развитии успеха. Венгрия окружена врагами, они концентрируются на четырёх фронтах: Гайнау на западной границе, Паскевич с севера, ещё одна часть русских сил – вокруг Трансильвании, в том числе выдвигаясь опять из Дунайских княжеств, и, наконец, Елачич на юго-западе целил в Воеводину. На каждом из направлений неприятель обладает численным преимуществом, на трёх из четырёх безоговорочно владеет инициативой. У него колоссальные ресурсы и гигантский запас прочности. После Варшавского договора от 21 мая австрийский император, двор, правительство, при необходимости могут не то что в Ольмюц, но в Россию перебраться на некоторое время, потребное для отражения удара или подавления бунта. Как их там достать!? Немыслимо. Подлинный выбор для венгров: сдаться сейчас, или оборонять каждую пядь своей земли так, как это делал Наполеон в кампании 1814. Иными словами, политические