Дэниэл: Обычно его пекут, но звучит вкусно.

 

Смеюсь, осознав свою ошибку, затем фотографирую печенье, чтобы показать, каких трудов оно мне стоило, и отправляю ему.

— С кем ты общаешься? — интересуется мама.

Бросаю взгляд на нее.
— С другом. Ничего особенного. Он просто смеётся над моим печеньем.

— Кажется, он отлично вписывается, — улыбается мама.

Как только все собираются в столовой, мы садимся за стол, и я занимаю место между Кеннетом и мамой.

— Как прошел твой день? — интересуется у меня отец. Они с моей сестрой очень похожи, у них светлые волосы и темные глаза, тогда как я пошел в маму. Ее волосы чуть темнее, чем у папы, но от мамы мне передалась их непокорность, отчего моя более короткая шевелюра стоит торчком на затылке.

— Хорошо. А у тебя?

Пока он рассказывает о работе, у меня руки чешутся снова взять телефон. Но сдерживаюсь, хотя, даже понятия не имею, о чем папа говорит, и полагаю, что не стоило расспрашивать о подробностях. Ему нравится рассуждать об оборудовании и технических моментах, в которых никто не разбирается, но мы также знаем, что лучше не просить его что-то разъяснить. Если мы допустим эту ошибку, то застрянем за столом на долгое время, слушая о тонкостях каждого механизма. И в конце все равно не будем иметь представления, о чем речь.

Как только он замолкает, я беру телефон.

— Никаких телефонов за столом, — требует мама.

Вздыхаю и возвращаюсь к еде.

— Меррик, можешь принести пармезан? Я забыла его на столешнице, — просит мама.

— Да, конечно, — говорю я, кладу телефон и встаю. Столовая соединена с кухней большим дверным проемом, через который я прохожу. Оказавшись на кухне, бросаю взгляд на рабочую поверхность и столешницу, но нигде не вижу сыр. Они завалены всяким барахлом, и мне приходится все перевернуть на случай, если сыр где-то под ним. — Ты уверена, что он здесь?

— Может, я положила его в холодильник? — отзывается она.

Открываю холодильник и нахожу пармезан на полке, где он обычно лежит. Беру его и направляюсь обратно в столовую, где все, кроме мамы, смотрят на меня. Она разглядывает что-то у себя в руках.

— Что? — настороженно интересуюсь я.

Мама поворачивается ко мне.
— Милый, с кем ты переписываешься?

Тошнота подкатывает к горлу.
— Ты брала мой телефон? — с обидой спрашиваю я, бросаясь к столу и выхватывая его у нее из рук. — Зачем тебе это понадобилось?

Она наблюдает за мной какое-то время, как будто не зная, что сказать. Я чувствую, словно нахожусь под пристальным вниманием, вся семья не сводит с меня глаз.
— Успокойся. Он лежал на столе, и я увидела сообщение от кого-то по имени Дэниэл.

Чувствую себя так, словно меня застукали за чем-то неприличным, и от этого сердце уходит в пятки.
— Но это же мой телефон, и ты права не имела в него лезть. — Все смотрят на меня, с осуждением, как будто они всё знают. Телефон кажется невероятно тяжелым, когда прижимаю его к себе. Словно хочу защитить, при этом понимая, что это неправильно.

— Меррик, это старый номер Дэниэла... что ты делаешь? — спрашивает Риба.

Мне нужно сбежать от них. Они словно стая гиен, окруживших меня и ожидающих, чтобы наброситься.
— Я ухожу.

— Нет, не уходишь, — строго заявляет мама. — Сядь на место.

Снова чувствую себя загнанным в угол. Всегда один и тот же угол, из которого мне никогда не выбраться.
— Нет! У меня нет сил иметь с этим дело, — отвечаю я, бросаясь в коридор. Успеваю надеть ботинки и куртку до того, как появляется мама.

— Дай я разберусь, — просит отец, когда выскакиваю за дверь и бегу к своей машине, благодаря бога, что никто не припарковался позади меня.

— Меррик, — окликает меня папа.

Если потороплюсь, он не успеет ни с чем разобраться. Забираюсь в машину, заставляя отца пробежать последние несколько шагов, чтобы открыть дверь прежде, чем смогу ее запереть. Как я мог так сглупить, нужно было сначала запереть двери. Но теперь, когда дверь открыта, он скользит на пассажирское сиденье и закрывает ее.

— Я не хочу этого слышать, — рявкаю я, и от волнения у меня сводит живот. Не хочу ни о чем думать или что-либо обсуждать. Я просто... болтаю с Джейсом. Ничего такого не делаю.

Но часть меня знает, что я ужасный человек, потому что общаюсь с Джейсом, когда Дэниэл умер только два года назад. Всего два года.

Отец берет мой альбом со средней консоли и открывает его.
— Кто это? — интересуется он, показывая на женщину в очках.

— Ее зовут Мерина. — Я рад вопросу, на который могу дать ответ.

— Она библиотекарь? — с любопытством спрашивает отец, глядя на кадр, где она стоит среди книжных рядов.

— Да, но она — супергерой. Или, по крайней мере, родилась в семье супергероев. Хотя, у нее нет особых способностей, поэтому она в основном бесполезна. У нее было все, что нужно, чтобы стать успешной, но она ничего не добилась.

— Уверен, это не делает ее бесполезной, — говорит папа, указывая на мужчину, которого я по требованию Джейса сделал злодеем. — А он?

— Он — злодей. Его зовут Джек Флэйм, и все, к чему он прикасается, загорается. Это глупо, я просто валял дурака.

Папа улыбается, глядя на мои рисунки.
— Считаешь это глупым? Это потрясающе. У тебя очень хорошо получается.

— Да, хорошо, что у меня есть экономическая степень. Правда? — Возможно, мои слова звучат резче, чем нужно.

Он бросает на меня взгляд.
— Уверен, Кили считает, что это так. Ты помог ей открыть и успешно вести свое дело.

— Не знаю.

Папа смотрит на меня.
— Давай, ты просто сдашь медленно назад, и мы уедем отсюда. Я ненавижу спагетти, а твоя мама обожает их готовить. Она наготовила столько, что мне придется есть их целую неделю, и говоря между нами, я бы предпочел пропустить один день. Это кажется отличным оправданием.

— Ты уверен? — спрашиваю я.

Он переворачивает страницы альбома, добираясь до пустой, которую я еще не начал.
— Абсолютно.

Выезжаю с подъездной дорожки задним ходом, и мы уезжаем, болтая о повседневных вещах, которые не имеют никакого отношения к Дэниэлу или телефону. Отец вообще не поднимает эти две темы, и я благодарен ему за это.

 

 

Глава 5