О терпении и обезьяньих играх

 

Есть известная благочестивая шутка: «Что происходит, когда у монаха кончается терпение? Начинается долго терпение!». В самом деле, долготерпение — одна из важнейших христианских добродетелей, которая перечисляется среди плодов Святого Духа: «любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание» (Гал.5:22,23). Однако в современном мирском словоупотреблении «терпение» носит, скорее, негативный оттенок. Почему? Рассмотрим это подробнее.

Слово «терпение» может описывать три вещи: во-первых, готовность упорно трудиться, когда это не приносит быстрого — материального или эмоционального — вознаграждения. В этом смысле святой апостол Иаков сравнивает жизнь христианина с трудом земледельца: «Итак, братия, будьте долготерпеливы до пришествия Господня. Вот, земледелец ждет драгоценного плода от земли и для него терпит долго, пока получит дождь ранний и поздний. Долготерпите и вы, укрепите сердца ваши, потому что пришествие Господне приближается» (Иак.5:7,8). В самом деле, выращивание урожая — долгий и изматывающе трудоемкий процесс, который требует видеть перспективу — по крайне мере, на год.

Во-вторых, терпение — это способность твердо придерживаться веры в Бога и хранения Его заповедей перед лицом враждебности или преследований. «Предаст же брат брата на смерть, и отец — сына; и восстанут дети на родителей, и умертвят их; и будете ненавидимы всеми за имя Мое; претерпевши й же до конца спасется» (Матф.10:21,22).

В-третьих, терпение — это способность благодушно, не гневаясь и не раздражаясь, переносить огорчения со стороны других людей. «Со всяким смиренномудрием и кротостью и долготерпением, снисходя друг ко другу любовью, стараясь сохранять единство духа в союзе мира» (Еф.4:2,3).

Терпеливый человек упорно делает свою работу и держится того, что принял держаться, несмотря на все давление, которое на него оказывается как извне — со стороны людей, которые его преследуют, оскорбляют, провоцируют или соблазняют, — так и изнутри — со стороны его собственной лени, уныния, гнева или страха. Если привести чисто светский пример, то можно вспомнить знаменитый английский плакат времен страшных нацистских бомбежек Британии: «Keep Calm and Carry On» («Сохраняй спокойствие и продолжай [делать свое дело]»).

Терпение предполагает, что у человека есть какое-то дело, которое он считает важным, и которое он намерен совершать, несмотря ни на что. Святой апостол Павел проявлял глубочайшее терпение (во всех трех аспектах), потому, что сознавал, что ему вверено самое важное дело на свете: «Но я ни на что не взираю и не дорожу своею жизнью, только бы с радостью совершить поприще мое и служение, которое я принял от Господа Иисуса, проповедать Евангелие благодати Божией» (Деян.20:24).

Но в наши дни слово «терпение» звучит скорее плохо. «Терпила» — презрительное именование человека, который по неосторожности или слабости стал жертвой преступников. «Потерпеть» можно только поражение, и вообще «терпеть» — удел слабых и проигравших. «Я не намерен этого терпеть!» — слова человека решительного, способного за себя постоять. «Не потерплю!» — еще и обладающего властью. «Нетерпение» — не порок, а счастливое личное качество человека, который способен надавить, заставить и вообще добиться своего. Почему это так?

Падший мир — это жестко конкурентный мир, напоминающий стаю обезьян, в которой всегда есть альфа-самец, который получает все, бета, который получает объедки после альфа-самца, гамма, который получает объедки после беты, и так далее. В любой обезьяньей стае нижестоящие внимательно смотрят на тех, кто выше — не ослабеют ли они? Не получится ли сбросить их на ступеньку ниже, чтобы занять их место? В игре, которая преследует две цели — «не быть сброшенным», и «сбросить другого», важно показывать качества, обратные терпению — гневливость, вспыльчивость, готовность к насилию. Причем уже у животных мы видим, что до прямого насилия не всегда доходит — животные решительно показывают зубы, угрожающе рычат, делают пугающие жесты в расчете на то, что противник испугается и уступит.

Увы, люди в миру часто — не всегда, не будем обобщать, но часто — ведут себя как в стае обезьян. При препирательствах в интернете очень часто людям важно не убедить в чем-то оппонента — как если бы он был разумным человеком, способным воспринимать доводы, а именно показать зубы и когти, зарычать, побить себя кулаками в грудь и вообще выказать гнев и ярость, чтобы заявить «Я тут альфа-самец! Не потерплю!»

Конечно, такое поведение очень глупо. Если вы хотите, чтобы ваш оппонент изменил свою точку зрения, Вам надо говорить с ним терпеливо и с уважением. Однако виртуальное «быкование» является почти всеобщим. Увы, даже и в православной среде. Человек хочет быть православным альфа-самцом — гневным, яростным, демонстративно готовым к насилию. И, конечно, в принципе неспособным принять чью-то критику и исправить свое поведение — ведь это означало бы поставить себя в иерархии на ступеньку ниже. Но Православие вообще означает полный разрыв с этими обезьяньими играми.

Верующий видит в ближних не конкурентов за место в обезьяньей иерархии — он вообще видит в ближних не безволосых обезьян, а людей, созданных по образу Божию. У него есть дело, которое не оставляет времени и сил для участия в обезьяньих играх, — служить Богу, со страхом и трепетом совершать свое спасение и содействовать спасению других. В частности, содействовать выстраиванию таких межчеловеческих отношений, которые отражали бы любовь, доверие и признание друг в друге образа Божия. Это нелегкий и часто неблагодарный труд, когда кажется, что терпение скоро кончится. Вот тут-то и понадобится один из плодов Святого Духа — долготерпение.

 

О хорошести без Церкви

 

Недавно меня еще раз спросили: разве нельзя быть приличным человеком без Церкви? Это хороший вопрос, и его задают снова и снова. Бывают вопросы, в которых содержатся определенные «подразумеваемости» — как в знаменитом «перестали ли вы пить коньяк по утрам?» Вопрошание подразумевает, что у вас была такая вредная привычка. Так и вопрос, о котором мы говорим, подразумевает некоторые вещи.

В частности, он подразумевает, что главная цель религии — сделать нас приличными людьми, как, например, главная цель диеты — сделать нас более здоровым. Это напоминает забавную историю, которую рассказывал один лектор. У него был знакомый преподаватель воскресной школы,... атеист. Когда у него спрашивали, зачем же он, атеист, преподает детям религию, тот отвечал: «Ну, кто-то же должен держать маленьких мерзавцев под контролем!»

Люди часто исходят из того, что главная цель религии — держать мерзавцев под контролем. Как говорил Вольтер, если бы Бога не было, Его следовало бы выдумать. Интересы общества требуют стращать людей адскими карами и обещать им небесные награды, чтобы они вели себя более-менее прилично. А то люди впадут в атеизм, начнут воровать кошельки, злословить начальствующих и нарушать правила дорожного движения.

Глядя на это, неверующий человек может сказать: «Да я, вообще-то, кошельков и так не ворую — безо всякой веры в Бога, рай и ад». И будет совершенно прав. Есть множество честных, порядочных, законопослушных граждан, которые не верят в Бога.

Если религия — средство социального контроля, то необходимость такого средства можно оспаривать, как и его эффективность. «Мне не нужна религия, чтобы держать меня под контролем, я и так по чужим карманам не шарю».

Но все дело в том, что цель религии — совсем не в этом.

У веры, определенно, есть социальный эффект: пьяницы оставляют свой порок, преступники становятся законопослушными гражданами, люди в целом ведут более тихую и безмятежную жизнь — но цель религии иная.

Христианская вера там, где ее принимают всерьез, действительно делает людей лучшими гражданами (не лучшими, чем вы, а лучшими, чем они, прежние), но ее цель не в этом. Лекарство, исцеляющее от смертельной болезни, приводит к тому, что у человека улучшается цвет лица — но это не средство для улучшения цвета лица. Это средство, спасающее от смерти.

Христос приходит не для того, чтобы несколько улучшить общество — это, скорее, побочный эффект. Он приходит для того, чтобы дать нам — нам лично — жизнь вечную. Быть добропорядочным гражданином хорошо, важно и даже обязательно, но все это кончится добропорядочным трупом на кладбище. Христос предлагает другое: «Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему?» (Ин.11:25–26).

Мы призваны к жизни вечной и блаженной, по отношению к которой наша нынешняя жизнь — словно жизнь гусеницы, которая затем превратится в бабочку. Наступит момент, когда мы обнаружим, что добрались до дома, благополучно завершили наш путь, сели за пиршественный стол у нашего Отца, вошли в новый, спасенный и преображенный мир, стали бесконечно светлыми, радостными, сияющими существами, исполненными бесконечной красоты и ликования. Нас введут в небесный город, где мы будем тепло встречены его гражданами, где его Царь, Господь наш Иисус Христос, примет нас и признает Своими.

Об этой радостной надежде писал святой апостол Павел: «Имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше» (Фил. 1:23–24). Речь шла о приближавшейся к нему мученической смерти, в преддверии которой апостол был полон надежды. «Ибо знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный. От того мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище» (2Кор. 5:1–2).

Эта надежда освещает каждую минуту жизни христианина. Даже в самые печальные дни нашей жизни у нас есть это ожидание бесконечной радости.

Но может оказаться и по-другому. Мы можем услышать страшные слова: «Истинно говорю вам: не знаю вас» (Мф. 25:12). Мы можем оказаться перед закрытой дверью и слишком поздно понять, что все это время нас звали, но мы не хотели, откладывали, не верили, насмехались, зато теперь время истекло, и мы оказались за дверью, во тьме внешней.

Пока мы живем здесь, на земле, мы принимаем решения, которые введут нас в бесконечную, вечную радость — или лишат ее навсегда. Наступит момент — рано или поздно для каждого из нас он неизбежно наступит — когда менять что-либо будет уже невозможно, и мы навсегда водворимся в том месте, которое избрали.

И наша вера — не о том, как быть приличным гражданином. Она о том, как войти в жизнь вечную и блаженную. При этом абсолютно необходимо быть честным гражданином, добросовестным работником, заботливым семьянином — но речь идет о чем-то гораздо, гораздо большем.

Всякий раз, проходя мимо входа в храм, мы проходим мимо двери, ведущей в Жизнь. Мы можем войти, попросить у Бога наставления и помощи, узнать больше, расспросить людей, приступить к исповеди и встать на путь, который, конечно, поможет нам стать лучше, но, что более важно, приведет нас к вечной радости.

 

О ярости и плаче

 

Вновь и вновь можно видеть, как люди в сети - в том числе, православные люди, исполняются ярости. На плохих людей, Вы можете не сомневаться. Иногда на развратников, иногда на злодеев посерьезнее, на убийц, и, конечно, на политиков, действия которых являются причиной великих бедствий. Это настолько естественная реакция на всех этих отвратительных типов, что кажется странным, почему Писание ее не поощряет. А оно не поощряет — в Библии много предостережений против ярости и гнева. “Перестань гневаться и оставь ярость; не ревнуй до того, чтобы делать зло, ибо делающие зло истребятся, уповающие же на Господа наследуют землю.” (Пс.36:8,9)

Какова же правильная реакция на чужой грех? Мы можем видеть ее у Пророка, который отнюдь не исходит яростью на грешников - он оплакивает их. “Если же вы не послушаете сего, то душа моя в сокровенных местах будет оплакивать гордость вашу, будет плакать горько, и глаза мои будут изливаться в слезах; потому что стадо Господне отведено будет в плен. (Иер.13:17)” Подобно этому поступает и Апостол; призывая коринфян избегать греха, он говорит: “чтобы... не оплакивать мне многих, которые согрешили прежде и не покаялись в нечистоте, блудодеянии и непотребстве, какое делали. (2Кор.12:21)”

Это реакция кажется странной и даже неприемлемой - мачо не плачут, они топают ногами, колотят кулаком по коврику для мышки и брызгают слюной на монитор. Ярость и гнев - дешевый и эффективный способ почувствовать себя сильным и, что гораздо интереснее, правым. Почему же Пророк и Апостол плачут?

Потому что они видят реальную картину мира - они видят, что подлинное несчастье, бедствие, худшее всех бедствий - это грех. Поистине глупо злиться и желать каких-то бед тому, кто и так находится в наихудшей беде.

Жизнь проходит быстро. Когда человеку двадцать, ему кажется, что ему никогда не будет сорок, но когда ему сорок, он понимает, что шестьдесят - уже не за горами. Это если дожить. А каждый день, заходя в интернет, мы видим сообщения о чьей-то смерти - автокатастрофа, онкология, сердце, преступность... И только сетевые дневники остаются памятником человеку, его слова, которые он сказал когда был жив, еще доступны.

И языческая, и (особенно) христианская мудрость побуждает помнить о смерти - что в современной культуре звучит дико. С одной стороны, смерти очень много, на всех экранах - и настоящей, в репортажах из мест катастроф и войн, и бутафорской, в кино и компьютерных играх, но вот серьезное, спокойное размышление о смерти не принято. Между тем помнить о смерти важно - это это необходимо для правильного отношения к жизни. Поступок, который я совершу сегодня по отношению к другому человеку, может оказаться последним - для него или для меня. Комментарий, который я написал в чьем-то блоге, может оказаться последним, что я смог сказать ему сказать.

Перед лицом этой реальности - мы все умрем - можно вести себя по разному, и глупее всего ее игнорировать. Можно считать, что смерть просто означает конец личного бытия, обнуление всего, даже не тьму, не мрак, вообще ничего. Эта точка зрения не слишком характерна для человечества вообще - в большинстве культур мира есть те или иные представления о посмертии - но в Европе, особенно постсоциалистической, вера в “закопают - лопух вырастет” довольно распространена.

Даже обратившись к Богу, мы все еще находимся под ее влиянием. Так бывает - человек может быть вполне искренним и убежденным атеистом, и сохранять в своем даже не мировоззрении, а скорее, практическом отношении к жизни, элементы, которые восприняты им от христианской традиции и в атеистической картине мира теряют всякую опору - например, веру в объективный нравственный закон, человеческое достоинство и предназначение. Бывает и так, что человек вполне искренне и убежденно верит в Бога - вот только в его отношении к жизни и к людям еще много атеизма.

Поэтому нам нужно тщательно продумывать - во что мы верим и что из этого следует, и как это должно отражаться на том, как мы видим мир, ближних и самих себя. И начать, наверное, стоит с того, как мы видим свой и чужой грех. Господь уже давно дал ответ тем, кто желает до суда Божия самостоятельно вырывать плевелы: “нет, - чтобы, выбирая плевелы, вы не выдергали вместе с ними пшеницы, оставьте расти вместе то и другое до жатвы; и во время жатвы я скажу жнецам: соберите прежде плевелы и свяжите их в связки, чтобы сжечь их, а пшеницу уберите в житницу мою. (Матф.13:29,30)”

Мы все умрем, предстанем перед судом Божиим и узнаем о себе правду - кто-то из нас войдет в бесконечную любовь, радость, мир и свободу рая; для кого-то дверь, в которую он отказывался войти всю жизнь, закроется навсегда. Не потому, что Бог его не любит - а потому, что все, что любовь может сделать по отношению к тем, кто закоснел во зле - это положить злу предел, который самими злыми будет переживаться как мука вечная.

И Господь, и Апостолы учили, что можно закоснеть во грехе и погибнуть. Это ужасно? Это гораздо ужаснее, чем Вы думаете. Человеку, который исходит яростью на грешников, стоит вздрогнуть от этой мысли — геенна реальна, и мы оба - я и грешник, на которого я так негодую, находимся на пути туда. Вернее, с тем гадом еще не очень ясно - чаще всего это образ, составленный из сообщений в интернете, мы не знаем, что это за человек да и вообще чужая душа потемки. А вот это клокочущая ярость и ненависть, которая хочет убить, но не может добраться и поэтому исходит злыми словами - это уже отчетливый звонок из ада.

А если тот, на кого я негодую, действительно человек злой и преступный - он движется навстречу участи настолько непередаваемо ужасной, что единственно правильная реакция на это - это оплакивание.

А как же тогда противостоять злу? Не сказал ли поэт, “из гранатомета - шлеп его, козла/стало быть, добро-то - посильнее зла”? Давайте подумаем, много ли зла было искоренено путем кипячения в сети? И вообще - мы верим в победу Бога над злом, в Его правый Суд? Может стоит подумать о том, как исполнить те обязанности - в отношении семьи, работы и ближайшего окружения - которые Бог возлагает именно на меня?

Мы все умрем - я, Вы, грешники, которые нас так сильно раздражают, и все мы придем на Суд. Если мы научимся жить в постоянном сознании этого, наша жизнь станет гораздо более мирной, спокойной, и даже счастливой. Да, именно счастливой - человек, который плачет, счастливее того, который злобствует.

 

Об отказе от осуждения

 

В великопостной молитве святого Ефрема Сирина мы просим о том, чтобы Господь дал нам «зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего». Это молитва важна всегда, но особенно сейчас, когда интернет полон гнева и осуждения. Любой блогер точно знает, кто те плохие люди, которых надо заклеймить позором, а если не знает, ему это решительно объяснят другие блогеры.

При этом осуждение воспринимается не как грех, которому люди предаются, стыдливо прячась по углам, а как обязанность. Заклеймил ли ты позором подлых, преступных негодяев, которые... (список негодяйств прилагается)? Не заклеймил? Значит ты не за Правду? Значит ты не против зла?

Люди православные, увы, часто попадают в ту же ловушку, что и нецерковные. Как будто непримиримость ко злу требует осуждения людей! Это не так. Это даже наоборот.

Отказ от осуждения не означает, что мы признаем поступки человека правильными (они могут быть ужасны) или его взгляды – разумными. Нет, они могут быть совершенно людоедскими. Отказ означает то, что мы не произносим суда над ним как над личностью: не определяем его в ад, не вычеркиваем его из человеческого рода, не порываем те узы солидарности, которые связывают нас с ним в Адаме.

Преподобный авва Дорофей пишет об этом: «Иное дело злословить, а иное осуждать или уничижать. Злословить значит сказать о ком-либо: такой-то солгал, или соблудил, или погневался, или другое что не доброе сделал. Вот такой позлословил брата, то есть, сказал страстно о его согрешении. А осуждать значит сказать: такой-то лгун, блудник, гневлив. Вот такой осудил самое расположение души его, произнес приговор о всей жизни его, говоря, что он таков-то, и осудил его, как такого: а это тяжкое прегрешение».

Господь говорит о том, что мы должны любить ближнего, как самого себя. Неосуждение предполагает, что мы относимся к грехам ближнего так же, как к своим. Мы не оправдываем свои грехи или заблуждения, которым предавались в прошлом. Это было дурно, и мы признаем это дурным. Но мы не отождествляем себя с этими грехами, мы исходим из того, что мы вполне отделимы от этих грехов, что мы можем стать другими: раскаяться в грехах, осознать свои заблуждения. Мы еще не потеряны. Мы можем примириться с Богом и людьми. Мы, если так можно выразиться, всегда рассматриваем себя как «своих», мы близко к сердцу принимаем наше благо и всегда желаем себе самого лучшего. Мы не осуждаем себя к изгнанию во тьму внешнюю, хотя можем искренне осуждать какие-то свои поступки и мучительно сожалеть о том, что мы их совершили.

Преподобный Ефрем учит нас молиться о видении своих согрешений, потому что очень часто мы их не видим. Нам кажется, что мы правы, и особенно страшные и пагубные глупости мы делаем именно тогда, когда уверены в своей правоте. Мы просто не замечаем боли, которую причиняем другим, не задумываемся о последствиях – прямых или косвенных – наших слов и поступков. О том, что наши слова могут кого-то убить или подвигнуть на тяжкий грех. О том, что система оправданий, которую мы выстроили, прикрывает явное зло.

Честность, способность видеть окружающую реальность так, как она есть, а не так, как нам комфортнее – подвиг, на который мало кто способен. Любые шаги в этом направлении даются в огромным трудом. Люди (включая нас самих) выстраивают свое восприятие реальности так, чтобы выглядеть в своих очах праведными и выступающими за правое дело.

Если я сам склонен к самообману, к самораспропагандированию в пользу той стороны в конфликте, которую я избрал, не стоит ли мне с пониманием и солидарностью посмотреть на человека, который выкрикивает мне оскорбления и обвинения с той стороны? Ведь я могу посмотреть в него как в зеркало; он поистине брат мой, я вижу у него ту же наследственную, всем нам переданную от падшего Адама болезнь, что и у меня. Он ослеплен, как и я; он обезумел, как и я; он изолгался, как и я; он сбился с пути, как и я... Со стороны это зеркальное сходство непримиримых противников бросается в глаза, но от участников перепалки оно заслонено красной пеленой, висящей перед глазами: страхом поколебаться в своей правоте, малодушным опасением оттолкнуть аплодирующую аудиторию.

И великопостные молитвы постоянно ставят меня перед фактом: я бедный грешник, виновный и испорченный, ищущий милосердия Божия. Может быть, иногда, где-то, в чем-то я бываю прав. Но эта правота не камень, который я могу кинуть в ближнего; это крупица света, которой я могу поделиться с человеком, упавшим в ту же яму, что и я.

Другой грешник – это брат по несчастью. Его слепота, его озлобленность, его желание жить в придуманном, а не в реальном мире, вся его поврежденность взывает к моей солидарности, ведь и у меня ровно те же проблемы. Осуждая его, я закапываю себя. Великий пост – самое время для того, чтобы перестать это делать.

 

Скоро будем дома

 

Четвертый из плодов Святого Духа, упомянутый у Апостола (Гал.5:22) — это долготерпение. Словарь переводит соответствующее греческое слово как «долготерпение, великодушие, терпеливость, стойкость, выдержка», а в библейском контексте оно означает, во-первых, готовность великодушно сносить чужие грехи и недостатки, во-вторых — стойкость перед лицом испытаний.

В современном языке «терпение» имеет пассивный оттенок — человек вынужден терпеть, куда же ему деваться, но если бы у него было немного больше сил, мужества, решимости, он бы не потерпел, восстал и что-то изменил. Библейское долготерпение, напротив, активно — человек решился идти путем спасения, и твердо держится его несмотря ни на что.

Как недавно сказал в своей проповеди Архиепископ Горловский и Славянский Митрофан,

«Бывает, человек какую-то часть своей жизни терпит, делает добрые дела, поступает правильно, а потом говорит такие слова: «Всё, у меня терпение кончилось», — и начинает делать зло и неправду. Это похоже на корабль, который плыл, а перед тем, как войти в гавань, потерпел кораблекрушение и затонул. В Священном Писании сказано, что «претерпевый до конца, той спасется» (Мф. 10:22). Матерь Божия терпела столько, сколько Ей Господь определил до этого святого дня, когда Её Сын забрал Её к Себе. Она показывает нам пример, что мы терпеть должны до конца, а не какой-то кусочек времени»

Он призван поступать правильно не только тогда, когда видит перед глазами прекрасные примеры святости, но и тогда, когда люди вокруг него впадают в мерзости и беззакония. Он призван прощать врагов не пока враги не переступают определенной черты — а всегда, как Христос простил распинателей. Он призван отказываться от ненависти и мести не только тогда, когда его никто толком и не обидел, но и тогда, когда ему действительно причинили тяжкое зло. Короче говоря, он призван терпеть не пока терпимо — а до смерти.

Это выше человеческих сил — это сверхъестественный дар Святого Духа. И этот дар подается вместе с другим даром — надеждой. Надеждой, которая есть у каждого христианина лично и у мира в целом.

Пройдет не очень много времени — и наши испытания кончатся. Наша миссия будет исполнена, нас заберут домой, ангелы примут наши души и отнесут в тот Город, который «не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его — Агнец» (Откр.21:23)

Там мы навсегда окажемся дома, а пока у нас есть очень важное и чрезвычайно почетное задание — быть посланниками Господа (2Кор.5:20) в этом охваченном мятежом мире. Творить Его волю, трудиться ради вечного спасения душ, быть Его светом во тьме — как говорит Он сам, «Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного» (Матф.5:14-16)

 

Святой Апостол, среди гонений, мучений и преследований, предвидя свою насильственную кончину, писал: «Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его» (2Тим.4:7,8)

Долготерпение и стойкость в вере ведет к награде настолько великой, что мы и не смеем себе ее представить; но в то же время мы знаем, что она ожидает нас в конце пути — если только мы не свернем.

Но мы уже видим небесный свет; мы уже слышим ликующие хоры святых и ангелов; пребывая в Церкви, мы уже одной ногой там, дома, мы — граждане Небесного Града, посланные оттуда в этот мир боли и смуты, чтобы творить благую и спасительную волю нашего Господа.

Пока мы странствуем здесь, на земле, Господь, Матерь Божия, ангелы и святые невидимо пребывают с нами, помогая нам идти.

Мы призваны претерпеть до конца, сохранить веру, твердо держаться нашего пути — и тогда скоро мы окажемся дома, а еще через какое-то время увидим, как Господь придет во славе, чтобы судить живых и мертвых и окончательно спасти и исцелить Его мироздание.