Грехи с претензиями. Или чем опасны вражда и ненависть.

 

Третьим среди плодов Святого Духа у Апостола (Гал. 5:22) назван мир; и нам стоит поговорить об этом подробно, поскольку мы живем в мире, пронизанном враждой. У Отцов много говорится о том, что мир — плод смирения и послушания; и действительно, мир приходит, когда мы покоряемся нашему законному Владыке — Иисусу Христу. А это значит, что мы отвергаем притязания вражды на нашу жизнь.

Бывают грехи простые, без претензий — пьянство, обжорство, лень, раздражительность, примитивная похоть того типа, на котором наживаются поставщики порнографии. Они никогда не делают вида, что у человека есть нравственный долг им повиноваться. Обидные слабости. Бывали плакаты, высмеивающие пьяниц — но не бывает плакатов, гневно клеймящих трезвенников, которые подло уклоняются от священного долга винопития.

И повиновение Христу означает, что мы отказываемся повиноваться притязаниям греха. Как говорит святой Апостол Павел, “Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем. Итак да не царствует грех в смертном вашем теле, чтобы вам повиноваться ему в похотях его; и не предавайте членов ваших греху в орудия неправды, но представьте себя Богу, как оживших из мертвых, и члены ваши Богу в орудия праведности” (Рим.6:11-13)

Апостол продолжает: “Неужели вы не знаете, что, кому вы отдаете себя в рабы для послушания, того вы и рабы, кому повинуетесь, или [рабы] греха к смерти, или послушания к праведности?” (Рим.6:16)

Первое, что мы делаем с враждой — это отвергаем ее притязания. Мы можем испытывать приступы гнева и враждебности по отношению к дурным людям (или тем, которых мы считаем дурными) — но оцениваем их точно также, как приступы обжорства или тяги к спиртному. Как обидные слабости, которые не имеют на нас никаких прав.

Христос жил в мире, где ненависти было ничуть не меньше, чем сейчас — всякому порядочному иудею вменялось в обязанность ненавидеть проклятых римских поработителей, которые терзали народ Божий, а всякому порядочному римлянину — иудейских террористов, которые вместо того, чтобы быть благодарными за мир и порядок, который поддерживала Империя, всячески старались воткнуть ей нож в спину. Разные фракции внутри иудейского народа (как и внутри Рима) также ненавидели друг друга — по самым разнообразным, поводам, которые нам сейчас кажутся либо совершенно непонятными, либо просто идиотскими. И во всех этих случаях вражда объявляла себя священным долгом.

И во всех случаях Христос отвергает ее притязания - “Вы слышали, что сказано: люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего. А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас” (Матф.5:43,44)

Владычество Христа позволяет нам сказать “нет” вражде — мы мертвы для нее, как пишет Апостол, у нее нет на нас никаких прав. То есть как это никаких? А священный долг ненавидеть врага твоего? А от него нас совершенно освобождает Христос. Враждующие на нас вознегодуют? Непременно, Христос с самого начала об этом предупреждает, в той же нагорной проповеди. Но мы не повинуемся вражде; мы свободны.

Повиновение Христу означает принятие Его целей — а Его цель состоит в спасении наших врагов, как и нас. У нас нет врагов среди людей; есть только пленники нашего врага, в спасательной операции по освобождению которых мы участвуем.

Но мир Христов имеет и другие стороны; о них мы поговорим в следующий раз.

 

Достоинство другого

 

Христианская вера говорит о высочайшем достоинстве человека. В миру тоже любят говорить о «достоинстве», но совсем в другом значении. Всегда важно уточнять, что имеется в виду.

Как-то я наткнулся на фразу: «И что эти бараны могут понимать в человеческом достоинстве?» Под «баранами» автор высказывания имел в виду людей, не разделяющих его политических взглядов. Понимал ли человек противоречивость своих слов? По-видимому, нет. Ведь, по его словам, достоинство – это то, что есть у меня и у тех, за кем я его признаю, – а всех остальных можно всячески обзывать.

В обычном словоупотреблении «чувство собственного достоинства» звучит несколько иронично, почти как известная в сети аббревиатура ЧСВ – «чувство собственной важности». Это что-то, связанное с напыщенной глупостью и полной неспособностью слышать других, особенно с неспособностью слышать даже самую благожелательную критику в свой адрес.

Человек, исполненный такого чувства, драчлив, сварлив и всегда готов разразиться угрозами и оскорблениями по адресу любого, кому случится зацепить его в высшей степени ранимую честь. Он легко и охотно уничижает других – именно потому, что на фоне всех баранов и проступает его достоинство. Уж он-то не баран!

Причем именно драчливость и сварливость подается как первый признак достоинства – образцом оказывается эдакий гасконский дворянин XVII века или русский дуэлянт XIX-го, готовый убить или быть убитым за неосторожное слово, неловкий жест или косой взгляд. Достоинство человека проявляется в агрессии по отношению к тем, кто видится как угроза этому достоинству, в буйстве, в мятеже.

Что же – ничего специфически человеческого в таком представлении о достоинстве нет. Это типичное поведение стайных животных: внутри любой стаи есть иерархия, которая определяет, кому достанется больше еды и самок. Вышестоящие яростно огрызаются, защищая свой статус, нижестоящие ждут, пока Акела промахнется, чтобы спихнуть ослабевших вниз и подняться на ступеньку выше. Готовность дать свирепый отпор любому покушению на свое место в иерархии совершенно необходима, иначе тебя спихнут в самый низ, и ты будешь жить поистине жалкой жизнью. Спихивай других вниз, не дай спихнуть себя – таковы правила игры.

Большой волк ест первым, ясно вам? Ах, не ясно?!

Конечно, люди не жалели романтического флера, чтобы как-то прикрыть этот простой животный инстинкт – и изобразить его как что-то прекрасное и возвышенное, даже нравственно должное. Но шила в мешке не утаишь – когда человек, рассуждающий о достоинстве, называет других баранами, перед нами именно это – спихивай других вниз, хотя бы словесно. Благородный дон для переживания своего достоинства нуждается в грязных мужиках.

В христианской перспективе достоинство является именно человеческим – оно связано с тем, что только мы, люди, из всех земных творений созданы по образу Божию. Мы все принадлежим Богу – и, оскорбляя ближнего – хотя бы самого малого и в глазах людей презренного – мы оскорбляем Бога. Это может показаться пугающим, но в Писании это сказано прямым текстом: «Кто ругается над нищим, тот хулит Творца его» (Притч. 17:5).

И переживание этого достоинства обращено не на себя, а на другого. Ваша вера в человеческое достоинство определяется не тем, что вы думаете о себе или своих, а тем, что вы думаете о чужих или неприятных вам людях: тем, что вы о них говорите, и тем, как вы с ними поступаете. Они дурные люди? Может быть. Но они все равно люди, созданные по образу Божию, искупленные драгоценной Кровью Спасителя, призванные к покаянию и спасению. В глазах христианина каждый враг Церкви – это потенциальный апостол Павел, каждая блудница – потенциальная Мария Египетская.

Но когда мы воспоминаем и свое личное достоинство, это располагает нас не к напыщенности, а к покаянию – ведь и мы призваны быть святыми, ведь и мы отмечены высочайшим достоинством. Насколько наше поведение сообразно этому? Что мы должны изменить в себе, в своих отношениях с Богом и людьми, чтобы больше соответствовать нашему призванию?

Многое. И прежде всего – обратиться от себя к другому, увидеть достоинство наших ближних. Какие слова мы должны навсегда оставить и больше не употреблять? От каких действий нам надлежит решительно отказаться? Вера в человеческое достоинство проявляется не в том, чего человек требует для себя – а в том, как он обращается с другими.

 

Зачем нужен молитвослов?

 

Необходимый признак жизни — дыхание; необходимый признак духовной жизни — молитва. Христианин начинает каждый свой день с молитвы, молитвой его завершает, молится перед едой, перед началом всякого дела, в общем, постоянно, как дышит. Обрести это дыхание и поддерживать его — важнейшая часть нашей жизни.

Одной из самых читаемых книг для православного христианина является молитвослов — сборник молитв, составленных святыми людьми, которые мы каждый день приносим Богу. Иногда людям не очень понятно, как можно молиться чужими словами, да еще по книжке — разве молитва это не воззвание из глубины сердца? Если Бог — это наш небесный Отец, то как можно говорить с Отцом по книжке? Вы же не разговариваете с близкими людьми готовыми словами?

За этими недоумениями стоит определенное верное переживание. Действительно, с одной стороны молитва — спонтанное, естественное обращение к небесному Отцу; как говорит Апостол, «Потому что вы не приняли духа рабства, [чтобы] опять [жить] в страхе, но приняли Духа усыновления, Которым взываем: «Авва, Отче!» (Рим.8:15)». Нет ничего неправильного в том, чтобы обращаться к Богу своими словами, спонтанно, естественно, как Вы бы обращались к кому-то очень близкому и родному — потому что во Христе Бог и пожелал стать нам близким и родным. Молитва — это всегда личное обращение, а не набор заклинаний.

Но у молитвы есть и другая, не менее необходимая сторона. Молитва — постоянный труд и усилие, требующее неослабевающей дисциплины. Как говорит Апостол, «Будьте постоянны в молитве, бодрствуя в ней с благодарением» (Кол.4:2) Сам Господь Иисус в молитве использовал стандартный молитвенник той эпохи — Псалтырь. Даже на Кресте Он обращается к Отцу со словами Псалма: «Боже мой! Боже мой! для чего Ты оставил меня? Далеки от спасения моего слова вопля моего» (Пс.21:2). Святой Апостол Павел наставляет христиан молиться, «назидая самих себя псалмами и славословиями и песнопениями духовными, поя и воспевая в сердцах ваших Господу» (Еф.5:19)

Молитва «своими словами» естественно вырастает из молитвы словами записанными, и является ее продолжением. Мы не можем обойтись без молитвослова — по нескольким важным причинам.

Во-первых, наша «спонтанная» и «естественная» молитвенная жизнь неизбежно будет угасать. Мы всегда найдем причину, чтобы не молиться — мы слишком спешим, слишком устали, слишком заняты, да, и по правде сказать, нам слишком лень. Удивительно, но такое, кажется, не трудоемкое дело, как молитва, оказывается неподъемным, как только мы за него беремся. Почему? Вернемся к аналогии с дыханием — когда мы здоровы, мы дышим естественно и не думаем об этом. Когда мы больны — дыхание может даваться с трудом, и требовать усилий. А в духовном отношении мы все нездоровы и нуждаемся в исцелении — так что ожидать, что наша молитвенная жизнь наладится сама собою, нет оснований.

Поэтому молитва должна быть (как минимум) правилом — несколько минут утром и несколько минут вечером должны выделяться на общение с Богом. Независимо ни от чего — и говорить тут про «нехватку времени» просто нелепо. Как говорит в одном из своих интервью святейший Патриарх Кирилл, «молитва, это не хобби, на которое может хватать или не хватать времени». В самом деле, мы не должны молиться в другое, оставшееся от более важных дел время. Мы должны делать другие дела во время, оставшееся от молитвы. Если мы верим в Бога, то крайне нелепо было бы считать что-то другое более важным, чем общение с Ним. Ситуация, когда Творец и Владыка мироздания готов нас выслушать, но у нас находятся более важные дела, поразительна по своей нелепости — но мы ставим себя в нее снова и снова.

Мы чувствуем себя измотанными и забегавшимися, усталыми и раздраженными, и поэтому не молимся — но мы такие измотанные и раздраженные именно потому, что не начинаем наш день с молитвы. Мы должны — как это советуют все учителя молитвы — отложить все, выгородить в своем расписании священное, неприкосновенное время, в которое мы не смеем заниматься ничем своим, а только предстоим перед Богом и взываем к Нему. И пусть земля какое-то время повращается без нас — с ней ничего не случится за эти десять минут.

И тут нам понадобится молитвослов — потому что нам бывает трудно найти слова, мы можем быть слишком сонными, или усталыми, или раздраженными для того, чтобы самим подбирать слова, и нам на помощь приходят святые с их словами.

Во-вторых — молитва не есть дело одиночек, даже если человек молится один в глубине пустыни. Молитва всегда вводит нас в общение с Церковью и она всегда есть дело Церкви. Молясь, мы присоединяемся к общему току молитв, восходящих от земли к небу; к тем, кто молится сейчас, к тем, кто молился до этого, в прошедшие века, и к тем, кто еще будет молиться. И молитвы, написанные нашими отцами и старшими братьями в вере — святыми, вводят нас в этот струящийся через века поток. Вера Христова не есть вера отдельно стоящих гордых одиночек, но вера народа Божия, и молясь по молитвослову, мы учимся нашей общей вере, как когда-то учились писать по прописям.

Утреннее и вечернее молитвенное правило в обычном молитвослове довольно длинное — и читать его полностью для человека, только входящего в христианскую жизнь может показаться трудным. Тогда его можно сократить — но очень важно, чтобы мы молились постоянно и упорно, не пропуская ни одного утра и ни одного вечера.

Мы не можем выжить без молитвы — как не можем выжить без дыхания.

И снова о счастье и скорбях

 

Бог создал нас для вечного счастья, счастья, превосходящего всякое разумение. Чтобы обрести его, мы должны глубоко измениться — вернее, дать Богу нас глубоко изменить.

Бог действительно хочет сделать нас счастливыми. Безмерно счастливыми. Тем счастьем, которое замыслил для нас Он, а не тем, которого ищем мы. Бывают очень разные радости — и очень разные скорби.

Одна известная ересь —“теология процветания” говорит о том, что благочестивого человека Бог “благословит обильно” в этой, земной жизни, он получит седло большое, ковер и телевизор, а несчастья и болезни обойдут его стороной. Недавно я беседовал с одной женщиной, которая увлекалась этой ересью, а потом недоумевала, как у ее знакомой, сторонницы того же учения, обнаружили рак. Разве Христос не искупил нас от болезни и бедности? В этой жизни — нет. Писание не обещает, что в этой, земной жизни несчастья обойдут нас стороной. Я сам бы хотел, чтобы оно это обещало, но увы — там все больше о скорбях и гонениях.

Поэтому если Вы ищете счастья именно в виде седла большого, ковра и телевизора, то в христианстве Вы его не найдете. Это — к практическим магам, впрочем, они тоже его не дадут. Благочестие не служит для прибытка (1 Тим.6:5). И это очень хорошо, потому что мы, люди, поражены одной бедой — мы хотим совсем не того, что нам нужно. Самый яркий пример — алкоголик, который мучительно хочет выпить, в то время как ему нужно — отчаянно нужно — бросить пить и изменить свою жизнь. Или — пример менее очевидный, но не менее трагический — карьерист, который всех бросает и всех предает, чтобы подняться по лестнице, чтобы обнаружить, что он никогда не был счастлив — ни в процессе, ни в итоге. Или человек, с которым я разговаривал — он уж точно не один такой — который бросил жену, думая, что он будет счастлив с другой, и через какое-то время убедился, что это совсем не так. Или несчитаннные тысячи подростков, которые мечтают о карьере поп-звезды, как о недостижимом счастье, а потом те, кто такое счастье обрел, пытаются запить его водкой и транквилизаторами. В фильме “Девушка с татуировкой дракона” главная героиня, предав своих врагов истязаниям или злой смерти (они, конечно, все ужасные люди, так что зритель испытывает законное моральное удовлетворение), и обворовав еще одного нехорошего человека (так ему и надо, гаду), удаляется на роскошный курорт с большой-пребольшой кучей денег. Счастливый конец, обращающийся к представлениям зрителя о том, что такое счастье — отомстить обидчикам и стать богатым.

Этого счастья у Бога для нас нет — потому что Он нас, в отличие от авторов популярных детективов, любит. Он хочет дать нам другое счастье — и мы можем видеть его отсветы уже здесь, на земле. Это счастье любви, дружбы, подлинных и искренних отношений, созидательного труда, творчества, открытия и благодарного изумления. И чтобы войти в такое счастье, мы должны глубоко измениться — прежде всего, мы должны его захотеть. “Лучше блюдо зелени, и при нем любовь, нежели откормленный бык, и при нем ненависть. (Прит.15:17)” Не нужно просить у Бога быков — нужно просить, чтобы он сделал наше сердце любящим и терпеливым. Иногда нам лучше остаться и без тех быков, которые еcть.

Но у любви есть одно важное свойство — она делает нас уязвимыми. Она приносит с собой скорби. Как писал Клайв Льюис, “Полюби — и сердце твое в опасности. Если хочешь его оградить, не отдавай его ни человеку, ни зверю. Опутай его мелкими удовольствиями и прихотями; запри в ларце себялюбия. В этом надежном, темном, лишенном воздуха гробу оно не разобьется. Его уже нельзя будет ни разбить, ни тронуть, ни спасти. Альтернатива горю или хотя бы риску — гибель. Кроме рая, уберечься от опасностей любви можно только в аду”.

Христос называет “блаженными” людей, которые по меркам мира сего выглядят глубоко несчастными —бедных, плачущих, гонимых, оклеветанных, алчущих и жаждущих правды, которую они не найдут в этом мире. В этом мире подлинная любовь всегда трагична, на ней всегда лежит отсвет Голгофы. Но через Голгофу всегда просвечивает Воскресение. Всякая подлинная скорбь несет в себе обетование вечного утешения, как всякая подлинная радость — отсвет радости небесной. Поэты оплакивали скоротечность всех радостей этого мира; но если радость — подлинная, то дело обстоит ровно наоборот — это мир скоротечен, а радость вечна. Переживая любовь, красоту, благоговение, мы прикасаемся к подлинной реальности, которая пребудет с нами всегда — хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится (1Кор.13:8).

Через радости, который предлагает мир сей, не просвечивает ничего — а скорби, которые он приносит, не содержат никаких обетований. Апостол пишет о сребролюбцах, которые “уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям" (1Тим.6:10), и мирских печалей, действительно, много. Глубокое огорчение о том, что бык у меня не такой жирный, как у соседа; печаль от неспособности расправиться со своими обидчиками; тяжкая скорбь от невозможности удовлетворить свое тщеславие, или тягу к удовольствиям, или жажду власти, мучительная горечь от того, что тебя обошли и оттеснили от корыта...

И чем больше Вы будете обращаться к Богу, тем меньше таких скорбей будет оставаться в Вашей жизни. От этих несчастий Вы начнете удаляться уже здесь, на земле. Вера ограждает нас от скорбей, порожденных нашим собственным безрассудством — по данным многих исследований, люди, живущие церковной жизнью, благополучнее и на земле, здоровее физически и психически, менее склонны злоупотреблять алкоголем, гораздо менее склонны к самоубийству и так далее. Это не надо путать с “теологией процветания” — вполне можно быть благочестивым верующим и при этом бедным и больным. Но следование заповедям спасает нас (уже здесь, на земле) от разорения и болезней, связанных с нашим глупым и разрушительным поведением — а это уже очень много.

Вера — это не способ уйти от скорбей. Это способ стать другими людьми, которые радуются и скорбят по-другому. Радуются радостями, в которых просвечивает Радость Вечная, и скорбят скорбями, которые обещают Вечное Утешение.

 

Не то, что вы ищете

 

Время от времени приходится слышать вопросы людей, испуганных тем, что некие враги наслали на них порчу. Люди считают, что их проблемы со здоровьем, работой и личной жизнью связаны именно с этим – и ищут, к каким церковным священнодействиям надо прибегнуть, чтобы отразить это нападение темных сил.

Люди спрашивают про какую-нибудь икону, какой-нибудь молебен, который бы поправил дело. Но так дело не поправишь; у Церкви нет «белой магии», которая бы нейтрализовала «черную». Это не факультет защиты от темных искусств. Церковь предлагает совсем другое. Да, и защиту тоже – но не совсем ту, которую люди ищут.

Духовные силы зла реальны, разного рода маги и колдуны имеют дело именно с ними, но их цель – совсем не в том, чтобы делать вам мелкие гадости на работе и в личной жизни. Они охотно обеспечили бы вам спокойную жизнь во всяческом достатке и удовольствиях, если бы могли достигнуть главного – погубить вашу душу, навсегда отторгнуть ее от Бога.

Результатом греха, противления воле Божией часто являются и вполне земные, посюсторонние беды – но это эффект, который для сил зла является побочным, даже нежелательным. Их цель – не дать вам встать на пусть спасения или увести с этого пути, если вы на него уже обратились.

Силы добра – Бог, Его святые и Ангелы – стремятся не к тому, чтобы избавить вас от мелких гадостей, чинимых бесами, и дать вам здоровье и достаток. Конечно, жизнь в послушании Божиим заповедям, как правило, будет более благополучной, мирной и безопасной – но не это главная цель.

Послание, которое возвещает Церковь, гораздо больше того, о чем мы смели бы подумать. Церковь говорит о том, что Бог хочет даровать вам – именно вам – жизнь вечную и блаженную. Потому что вы дороги в его очах и Он возлюбил вас. Он хочет ввести вас в Его дом и сделать вас членом Его семьи. Как говорит Евангелие: «А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились» (Ин. 1: 12–13).

Это послание слишком огромно для нас, привыкших к мелким радостям и мелким огорчениям, и мы часто его не слышим, не понимаем, даже услышав, отходим от него – но оно остается истинным.

Представьте себе юного попрошайку, беспризорника, который выпрашивает мелочь у прохожих. Теперь представьте себе, что царь возлюбил его, пожелал сделать его членом царской семьи и наследником, ввести во дворец. Он зовет беспризорника – а тот не очень хочет слышать про усыновление и дворец. Он хочет получить что-то попроще. Пару монеток. Гамбургер. Банку пива. Избавление от других нищих, которые составляют конкуренцию. Еще что-то в этом роде, что немного улучшит его бродяжью жизнь. Но царь хочет дать ему не это – он действительно хочет забрать его во дворец. Не улучшить эту жизнь – а дать совсем другую.

Человек часто оказывается в положении этого нищего, который хочет выпросить у Бога какую-нибудь мелочь. Что-то, что сделает его земную жизнь более комфортной – или хотя бы менее неприятной. Но Евангелие – о другом.

«Елицы во Христа крестистеся, во Христа облекостеся», – поют в Церкви во время больших праздников. Это слова из Послания святого апостола Павла к Галатам: «Ибо все вы сыны Божии по вере во Христа Иисуса; все вы, во Христа крестившиеся, во Христа облеклись» (Гал. 3: 26–27). Мы призваны быть сынами Богу. Это нелегко – жизнь бродяги может быть тяжелой и унылой, но в ней нет дисциплины, послушания, учебы, которая есть в жизни наследного принца. Но Бог предлагает нам именно это – усыновление у Господа Вселенной.

И чтобы принять Его дар, мы должны отдать Ему наше сердце, вверить нашу жизнь – полностью. Не стоит ставить вопрос о том, «как мне побудить Бога решить мои проблемы». Речь идет о другом – как довериться и покориться Богу, как избавиться от глубоко въевшихся привычек бродяги ко лжи, своеволию и противлению.

Когда мы решимся покориться Богу, мы увидим наши проблемы совсем по-другому – вероятно, часть из них просто отвалится, а какие-то превратятся в те уроки, которые мы должны выучить в школе нашего Небесного Отца.

Но это наш выбор, никто не может принудить нас к нему – даже Бог решил этого не делать, Он всегда ждет нашего добровольного согласия. Мы можем отказаться, уйти во тьму внешнюю и остаться там навсегда. Цель сил зла – именно в этом, а не в том, чтобы строить нам мелкие пакости.

А цель, с которой создана Церковь, – вести нас по пути спасения.