Самый большой секрет вашего критика

 

А теперь – самый большой секрет критика: он встраивается в наш шаблон страха и не исчезнет просто потому, что мы этого хотим. Он думает, что, критикуя, он вас защищает.

Если отбросить пренебрежение, способность менять маски, жестокую логику, крики, ругательства и угрозы, то мы увидим, что на самом деле критик… боится. Он боится перемен и делать привычные вещи по‑другому. Он боится жить по‑другому, переживать неприятие и терпеть неудачи. Критик не хочет уничтожить вас. Ему больно, и он пытается защитить вас от этой боли в будущем. Именно боль и страх заставляют его критиковать вас, и он надеется, что если вы будете следовать старым, привычным шаблонам, то останетесь в безопасности.

До сих пор помню, что я чувствовала в тот день, когда мой коуч, Мэтью Марзель, предложил свой вариант интерпретации критика: «Он ваш лучший друг, который совершенно не умеет общаться». Я тотчас же почувствовала отвращение: этот критик ни в коем случае не может быть мне другом! Голос, который постоянно подрывал мою уверенность, именно в тот момент, когда я собиралась начать что‑то новое? Голос, который постоянно указывал, что что‑то может пойти не так? Он что – шутит?

«Я рассматриваю критика как часть нашей личности, которая стремится выжить любой ценой, – объяснил Мэтью. – Несмотря на свое шумное поведение, на самом деле он совершенно не защищен и напуган. Когда вы следуете своим мечтам, он воспринимает это как страшную угрозу, которая несет неприятие и неудачи. Поэтому критик делает все возможное, чтобы избежать этих переживаний, даже если ему приходится оскорблять вас, чтобы удержать от ненужного риска. Он пытается обезопасить вас, но он совершенно не умеет общаться. Я дал себе слово установить границы между собой и моим критиком, вместо того чтобы игнорировать его или нападать».

Затем Мэтью спросил: смогли ли вы заставить критика уйти, игнорируя, успокаивая или нападая на него? Подумав над этим вопросом, я поняла: нет. Мой критик всегда возвращался, поэтому избегание, угождение или нападение были бесконечными (и изнуряющими). Впервые в жизни, с помощью Мэтью, я начала слушать, что именно говорил мой критик, и пыталась распознать страх, скрытый за его словами.

Например, критик часто ворчал, что пишу я отвратительно и мои книги никогда не издадут. В этом голосе звучал страх неудачи. Когда критик говорил так, я переставала писать, чтобы не думать о возможности провала. Или начинала беспощадно подгонять себя, погружаясь в иллюзию, что изматывающая работа даст желаемый результат. Не потопаешь – не полопаешь, не так ли? К тому же критик ругал меня за то, что я эгоистка и недостаточно делаю для других. В этом проявлялся мой страх быть недостаточно привлекательной для окружающих, если я не компенсировала его с избытком и не самоутверждалась через служение людям. Критик использовал осуждение и пренебрежение, заставляя бояться потерять хорошее отношение к себе, чтобы я, в свою очередь, трудилась еще усерднее, совершая множество добрых дел. И хотя желание нравиться – это неплохо, жизнь под давлением критика и страхом отвержения лишает сил. Именно страх моего критика задавал тон, а не мои собственные желания жить в соответствии с ценностями мужества.

После того как столько лет я слушала своего критика, а также критиков многих клиентов и участников мастер‑классов, которые громко кричали, чувствуя страх и незащищенность в глубине души, я понимала, что в жизни Тейлор происходит то же самое. Ее критик постоянно был рядом, пытаясь защитить от неприятия, и использовал ужасную манеру общения, ошибочно полагая, что помогает ей. Если, ругая ее, критик мог заставить ее опустить руки, он надеялся, что, возможно, она не будет рисковать и терпеть неудачи – реальные или воображаемые. Критик пытался столь радикальным методом уберечь ее от новых страданий.

Попробуйте выполнить это сами. Пересмотрите свои ответы в упражнении «Исследование критика» и изучите то, что написали, на этот раз обращая внимание на моменты, когда критик издевается, запугивает, стыдит или по‑иному пытается заставить вас остановиться. Каковы могут быть его истинные цели, когда он не позволяет вам рискнуть? Может быть, критик считает, что вы недостаточно хороши? Что другие сочтут ваши идеи глупыми? Что кто‑то уже делал то, что вы собираетесь, и гораздо лучше, поэтому смысла нет? Затем спросите себя: зачем критик говорит все это и как в этих словах можно увидеть «лучшего друга, не умеющего общаться».

Если вы верите словам критика и отказываете себе в своих истинных желаниях, вы никогда не сможете рискнуть и позволить вашей самой заветной мечте осуществиться. Для вашего критика наградой станет недолгое чувство безопасности. Но сейчас вам решать, стоит ли продолжать верить его словам или сделать шаг навстречу переменам.

Перемены начинаются с установления новых отношений с критиком. Он вам не враг, но и не тот, чьи советы нужно слушать. Это скорее незащищенный, напуганный аспект вашей личности, у которого есть лишь одна цель – оставаться в безопасности.

«Чтобы не избегать, не угождать и не нападать на критика, я пытаюсь воспринимать его как маленького ребенка, – сказала я Тейлор. – У него не хватает навыков, чтобы справиться со стрессом, и он обычно недальновиден и стремится быстро получить удовольствие. Если я вижу маленького ребенка в гневе, разве нужно запереть его в комнате и оставить одного? Если же я буду угождать ребенку и дам ему все, что он хочет, это может остановить ярость, но он будет требовать все больше и больше. Конечно, самое худшее – это нападение. Если я буду нападать на маленького ребенка, когда он в гневе, я принесу только больше вреда, если он будет кричать на меня, а я буду кричать в ответ. Тогда я сама стану нести зло».

«Это напоминает мне те моменты, когда мы с мужем ссоримся, – сказала Тейлор. – Если мы хлопаем дверями и отмалчиваемся, это не помогает. Если я прошу прощения, не чувствуя себя виноватой, – чтобы просто закончить ссору, это тоже не выход. И меня раздражает, когда так поступает он. Самое ужасное, когда я говорю ему то, о чем потом приходится сожалеть».

Я была рада, что Тейлор видит взаимосвязь между отношениями со своим критиком и отношениями с другими людьми, особенно потому, что попытки «прогнать страх пинком под зад» так прочно укоренились в нашей культуре. Вместо того чтобы рассматривать критика как противника, от которого нужно избавиться, ей вдруг стало ясно, что она может договориться с ним точно так же, как и с мужем.

Из личного опыта я знаю, что возможен и лучший результат: когда вы отвечаете на гневное, испуганное поведение критика, устанавливая границы и проявляя сострадание, оно может измениться. Именно сочетание двух компонентов – сострадания и ограничения – приносит огромные перемены в работе с критиком.

 

Взлом кода критика

 

Идея воспринимать критика как малыша с недостаточно развитыми навыками импонировала Тейлор, помогая ей не переходить в режим избегания, угождения или нападения. Она научилась останавливать привычный цикл своего шаблона страха.

«Кажется, я начинаю понимать отдельные части и собирать их в одно целое, – сказала Тейлор. – Я замечаю, на что мне нужно обращать больше внимания, особенно когда я попадаю в шаблон пессимиста – ведь я соединяюсь со своим телом. Я слушаю, что говорит мой критик, и все это до сих пор кажется мне странным, но я это принимаю. Да, я посмешище. Но меня продолжает мучить вопрос: если мой критик действительно так напуган… чего же он боится? В детстве меня никогда не обижали. Не припоминаю, чтобы пережила какую‑нибудь серьезную травму. Сказать честно, я даже чувствую себя немного неудобно, когда слышу, через что пришлось пройти другим. Моя жизнь по сравнению с ними была просто сказкой. Мне и правда очень повезло, и за многое я могу быть благодарной. В чем же подвох?»

Я и сама часто размышляла над этим вопросом, и все наши разговоры с друзьями на эту тему сводились к экзистенциальной тревоге. Может быть, в самой природе человека заложена уязвимость? Может быть, это заболевание? Или результат смены общинного образа жизни индивидуальным? Что‑то гормональное? Почему в нас есть эта часть личности, которая изначально беззащитна? Пожалуй, можно дать только один вразумительный ответ: критик напуган изначально, потому что жизнь по сути своей полна неопределенности и мы живем в мире, который не можем контролировать.

И именно это я ей сказала. «Думаю, критик цепляется за иллюзию или идею, что вы каким‑то образом можете лучше контролировать свою жизнь. Например, работая более усердно или не совершая ошибок. Или бесконечно строя планы. Или если станете стройнее, красивее, умнее или богаче».

«Это же смена масок! – сказала Тейлор, представив целостную картину. – Критик меняет маски, потому что хочет владеть ситуацией. Если я буду работать больше, если бы я тогда работала больше и если я работаю так много, что заболеваю, мне следовало бы лучше понимать, когда остановиться и сделать перерыв. Это то, что я каким‑то образом пытаюсь взять под контроль».

«Вы все правильно понимаете, – сказала я. – Критик не хочет признать: жизнь сама по себе несовершенна, и часто плохое случается с самыми лучшими. Жизнь не может выглядеть безупречно, как доска на Pinterest. Никто не достигает своей заветной мечты без борьбы. Никто не может все контролировать! И критик напуган этой невозможностью контроля, поэтому он так цепляется за безопасность. Во имя безопасности критик способен на все. Он скажет вам, что нет смысла стараться, а потом будет ругать вас за то, что вы не приложили достаточно усилий. У него нет логики – ведь он боится».

Идея показалась Тейлор разумной, но, кроме того, ее посетила догадка: значит ли это, что ей всегда придется выслушивать гнев и пренебрежение критика и с этим больше ничего нельзя сделать? Я напомнила ей, что непредвзятое восприятие означает слушать, но не придавать значения словам критика. Я сказала, что она может слышать его увещевания, но ей не обязательно им верить или следовать. «Кое‑что поможет, – добавила я. – Теперь, когда вы знаете, что говорит критик, пора установить между вами границы».

Границы между мной и критиком? Вначале эта идея кажется невозможной. Клиенты часто относятся скептически, когда я говорю, что этот процесс можно использовать, чтобы изменить даже самые гневные, жалкие или осуждающие голоса. Поскольку в наши задачи не входит становиться «бесстрашным» и поскольку мы знаем, что избегание, угождение или нападение не помогают, предлагаемые здесь стратегии не имеют целью игнорировать эти голоса или прогнать их. Гораздо лучше изменить отношения между вами и критиком. Когда вы научитесь слушать его голос, не принимая на свой счет сказанное, вы сможете установить вполне реальные, разумные границы.

 

«Повтори, пожалуйста!»

 

И вот мы подошли к самому эффективному, по моему мнению, инструменту для работы с осуждающими голосами. Этому методу когда‑то научил меня Мэтью, мой коуч, и я передала его сотням людей на индивидуальных сеансах, мастер‑классах, видеоконференциях и вебинарах. Он называется «Повтори, пожалуйста!».

Я поняла, что вам будет проще всего понять принцип использования инструмента «Повтори, пожалуйста!» в отношении своего критика, если вы сначала представите, как он работает по отношению к другому человеку. Разумеется, мы с мужем практикуем этот метод! Между двумя людьми это происходит следующим образом: когда вы или ваш партнер говорит нечто, что звучит напряженно, неуважительно или грубо, вы просите: «Повтори, пожалуйста!»

Например, муж забыл купить то, что нужно мне для приготовления ужина. Он приходит домой, и я расстраиваюсь. Не подумав, я говорю: «Ты серьезно? Ты опять забыл это купить? Меня так бесит, если ты забываешь зайти в магазин, когда я прошу».

Тогда муж говорит (обычно вздохнув и соединившись со своим телом): «Ах, повтори, пожалуйста!» Так он сигнализирует мне, что мои слова прозвучали неуважительно, и он хочет, чтобы я сказала это иначе.

Сделав вдох, соединившись с телом и осознав свои чувства, говорю: «Хорошо, хорошо. Извини. Я напряжена и расстроена, потому что у нас закончился этот продукт. А мне он действительно нужен, чтобы приготовить ужин. Не мог бы ты сходить в магазин?»

Тон, каким вы просите другого перефразировать, – самая важная составляющая эффективности этого метода. Это должно звучать довольно сухо, без пассивной агрессии, подразумевающей, что внутренне вы все еще раздражены. Точно так же вы будете практиковать метод «Повтори, пожалуйста!» в отношении своего критика. Когда он говорит вам нечто негативное, можете мягко попросить: «Повтори, пожалуйста! Я готова тебя выслушать, но ты должен сказать это уважительно».

Когда Тейлор начала практиковать этот метод со своим критиком, это звучало примерно так.

Критик: «Как вообще клиент может тебя выбрать, если ты ведешь себя как идиотка?»

Тейлор (сделав вдох и соединившись со своим телом): «Повтори, пожалуйста. Я готова выслушать тебя, но ты должен сказать это уважительно».

Когда Тейлор просила критика общаться почтительно, он не сразу становился бодрым и позитивным. Он говорил что‑то вроде: «Все это чушь. Я не вру. Ни один клиент не выберет тебя, если ты будешь так говорить по телефону, и это правда». Если тон или слова критика звучали дерзко, Тейлор обычно отвечала: «Повтори, пожалуйста. Я готова выслушать тебя, но это должно звучать уважительно. Повтори, пожалуйста».

Критик Тейлор не сдавался так скоро. Его слова становились мягче, но в них не было поддержки: «Все равно с твоей стороны было не очень разумно оставлять постоянную работу, если ты так нервничаешь, общаясь по телефону. Это главная составляющая успеха во фрилансе, а ты с ней не справляешься». Всякий раз, когда критик Тейлор немного смягчался, но все же продолжал осуждать, она отвечала: «Я слышу, как изменились твои слова, но все же не нахожу в них поддержки. Мне нужно, чтобы мы общались, помогая друг другу. Может быть, скажешь, чего ты больше всего боишься? Повтори, пожалуйста».

Именно в этот момент критик открывал свой истинный страх: «Я ужасно боюсь, что, если этот бизнес у тебя не получится, у тебя не будет денег, чтобы оплачивать счета. Я очень боюсь, что твой муж будет недоволен, что ты выбросила столько денег на ветер. И я очень боюсь, что, если у нас ничего не получится, ты будешь всю жизнь работать на ненавистной работе – вот и все».

Как только ваш критик, подобно критику Тейлор, начинает открыто говорить о своих страхах и сбрасывает маску осуждения, за которой скрывались эти страхи, вы готовы работать с тем, что лежит в основе. Когда критик перестает обороняться, перед вами рана, которую нужно исцелить, а не броня, которая сохраняет старый шаблон.

«Чего же ты боишься на самом деле?» – вот вопрос, который вам нужно задать своему критику, когда он перестает обороняться. Если критик признается, чего боится, вы можете начать практиковать гибкость в этой области. Когда критик Тейлор вращался в своих страхах по поводу денег, недовольства мужа или невозможности заниматься любимым делом, он лишь прокручивал эти страхи снова и снова. Выстраивая с критиком диалог и используя инструмент «Повтори, пожалуйста», Тейлор могла услышать, чего же он боится, и отнестись к нему с нежностью и заботой, вместо того чтобы нападать, угождать или избегать. Она понимала, что ее травмированный критик ведет себя как маленький ребенок, которому нужно исцеление, а не враг, которого нужно захватить в плен.