Вопрос 14. “Вольная русская печать” за границей. А.И. Герцен-журналист, писатель, публицист.

Александр Иванович Герцен (1812-1870) Родился в Москве. В 1829 г. Герцен поступил в Московский университет на физико-математическое отделение, В университете Герцен принимал участие в так называемой «маловской истории» (протест студентов против нелюбимого преподавателя), Кучка молодых друзей росла, шумела, бурлила; допускала по временам и небольшие кутежи, вполне невинного, впрочем, характера; усердно занималась чтением, увлекаясь по преимуществу вопросами общественными, занимаясь изучением русской истории, усвоением идей утопический социализм которого Герцен считал тогда наиболее выдающимся достижением современной ему западной философии) и других социалистов.

В 1834 г. все члены кружка Герцена и он сам были арестованы. Герцен был сослан в Пермь, а оттуда в Вятку, где и был определен на службу в канцелярию губернатора.

В начале 1840 г.Герцену было разрешено возвратиться в Москву. В мае 1840 года он переехал в Петербург, где по настоянию отца стал служить в канцелярии министерства внутренних дел. Но в июле 1841 года за резкий отзыв в одном письме о деятельности полиции Герцен был выслан в Новгород, где служил в губернском правлении до июля 1842 года, после чего он поселился в Москве.

Здесь ему пришлось столкнуться со знаменитым кружком гегельянцев Станкевича и Белинского, защищавших тезис полной разумности всякой действительности.

Большая часть приятелей Станкевича сблизилась с Герценом и Огаревым, образуя лагерь западников; другие примкнули к лагерю славянофилов, с Хомяковым и Киреевским во главе (1844).

Несмотря на взаимное ожесточение и споры, обе стороны в своих взглядах имели много общего и прежде всего, по признанию самого Герцена, общим было «чувство безграничной обхватывающей все существование любви к русскому народу, к русскому складу ума». Противники, «как двуликий Янус, смотрели в разные стороны, в то время как сердце билось одно». «Со слезами на глазах», обнимаясь друг с другом, разошлись недавние друзья, а теперь принципиальные противники, в разные стороны.

Герцен часто ездил в Петербург на собрания кружка Белинского, а вскоре после смерти своего отца уехал навсегда за границу (1847).

В Европу Герцен приехал, настроенный скорее радикально-республикански, чем социалистически, хотя начатая им публикация в «Отечественных записках» серии статей под заглавием «Письма с Avenue Marigny» (впоследствии в переработанном виде опубликованы в «Письмах из Франции и Италии») шокировала его друзей — либералов-западников — своим антибуржуазным пафосом. Февральская революция 1848 г. показалась Герцену осуществлением всех надежд. Последовавшее затем Июньское восстание рабочих, его кровавое подавление и наступившая реакция потрясли Герцена, который решительно обратился к социализму. Он сблизился с Прудоном и другими выдающимися деятелями революции и европейского радикализма; вместе с Прудоном он издавал газету «Голос народа» («La Voix du Peuple») которую финансировал. К парижскому периоду относится печальное увлечение его жены немецким поэтом Гервегом.

В этот период Герцен вращался среди кругов радикальной европейской эмиграции, собравшейся в Швейцарии после поражения революции в Европе, и, в частности, познакомился с Джузеппе Гарибальди. Известность ему доставила книга эссе «С того берега», в которой он производил расчёт со своими прошлыми либеральными убеждениями. Под влиянием крушения старых идеалов и наступившей по всей Европе реакции, у Герцена сформировалась специфическая система взглядов об обреченности, «умирании» старой Европы и о перспективах России и славянского мира, которые призваны осуществить социалистический идеал.

После смерти жены в 1852 году Герцен переехал в Лондон, где основал Вольную русскую типографию для печатания запрещённых изданий и с 1857 года издавал еженедельную газету «Колокол»

Литературная деятельность Герцена началась ещё в 1830-х годах.  С 1842 по 1847 год помещает в «Отечественных записках» и «Современнике» статьи: «Дилетантизм в науке», «Дилетанты-романтики», «Цех учёных», «Буддизм в науке», «Письма об изучении природы». Здесь Герцен восставал против учёных педантов и формалистов, против их схоластической науки, отчуждённой от жизни. Тогда же Герценом написаны: «По поводу одной драмы», «По разным поводам», «Новые вариации на старые темы», «Несколько замечаний об историческом развитии чести», «Из записок доктора Крупова», «Кто виноват?», «Сорока-воровка», «Москва и Петербург», «Новгород и Владимир», «Станция Едрово», «Прерванные разговоры». Из всех этих произведений особенно выделяются повесть «Сорока-воровка», в которой изображено ужасное положение «крепостной интеллигенции», и роман «Кто виноват?», посвященный вопросу о свободе чувства, семейных отношениях, положении женщины в браке. Основная мысль романа заключается в том, что люди, основывающие свое благополучие исключительно на почве семейного счастья и чувства, чуждые интересов общественных и общечеловеческих, не могут обеспечить себе прочного счастья, и оно в их жизни всегда будет зависеть от случая.

Из произведений, написанных Герценом за границей, особенно важны: письма из «Avenue Marigny» (первые напечатаны в «Современнике», все 14-ть под общим заглавием: «Письма из Франции и Италии», издание 1855 г.), представляющие замечательную характеристику и анализ событий и настроений, волновавших Европу в 1847—1852 годах.

Вольная русская типография (Вольная русская книгопечатня) — основанная А. И. Герценом в 1853 году в Лондоне для печати запрещённых в России произведений, преимущественно демократического, революционного направления.

 21 февраля 1853 года вышло обращение «Вольное русское книгопечатание в Лондоне. Братьям на Руси», в котором он оповещал «всех свободолюбивых русских» о предстоящем открытии 1 мая русской типографии. В первые годы жизни за границей Герцен писал о России для Европы, — публиковал брошюры «Россия», «Русский народ и социализм», большую книгу на французском «О развитии революционных идей в России». Теперь же «охота говорить с чужими проходит». Герцен поворачивается к русскому читателю. «Я первый снимаю с себя вериги чужого языка и снова принимаюсь за родную речь».

10 июня 1853 года, в самый канун Крымской войны, станок типографии был запущен. Первое издание — брошюра «Юрьев день! Юрьев день!», в которой Герцен призывает русское дворянство начать освобождение крестьян. В конце июля выпущена прокламация «Поляки прощают нас!», посвящённая пропаганде союза и сотрудничества русской и польской демократий. Крымская война разорвала связи типографии с Россией и материалы оттуда не присылали.

В 1855 г. Герцен издает анонс первого периодического издания типографии — «Полярной звезды». В августе выходит первый выпуск. Он также ещё укомплектован материалами эмигрантов. В послесловии издатель напоминает читателям: «Вопрос о том, поддержите ли вы нас или нет, чрезвычайно важен. По ответу можно будет судить о степени зрелости русской мысли, о силе того, что сгнетено теперь <…>. Без статей из России, без читателей в России „Полярная звезда“ не будет иметь достаточной причины существования <…>. Ваше молчание, мы откровенно признаемся, нисколько не поколеблет нашу веру в народ русский и его будущее; мы только усомнимся в нравственной силе и годности нашего поколения».

Не имея возможности угадать успех нового издания, Герцен не открывает подписку на него, не даёт обязательств насчёт его периодичности, хотя надеется на три-четыре выпуска в год (на самом деле журнал-альманах удаётся выпускать примерно раз в год). В вышедшем в мае 1856 г. втором выпуске уже появляется письмо, поступившее из России, хотя перу Герцена всё ещё принадлежат 190 страниц из 288.

1856 год оказался переломным для успеха типографии. В апреле в Лондон переезжает Н. П. Огарёв и присоединяется к управлению типографией. А уже летом удаётся наладить полноценную связь с соотечественниками. Типография получает большой пакет материалов от представителей либерального крыла русской интеллигенции — К. Д. Кавелина, Б. Н. Чичерина, Н. А. Мельгунова. Они готовы воспользоваться трибуной, которую предоставляет Вольная русская типография, но не желают публиковаться в «Полярной звезде». «Вы удивляетесь, отчего вам не шлют статей из России; но как же вы не понимаете, что нам чуждо водружённое вами знамя? Начните издание сборника другого рода, нежели ваша „Полярная Звезда“, и у вас больше найдётся сотрудников, и самое издание будет лучше расходиться в России <…>. Но если вы хотите непременно продолжать на старый лад, то пишите лучше по-французски, ибо во всяком случае вы пишите для Франции, а не для России».

Таким образом, в июле 1856 года Герцен и Огарёв запускают ещё одно периодическое издание — сборники статей «Голоса из России», принимающее статьи преимущественно либерального направления, линия авторов которых не соответствует революционной линии «Полярной звезды». Вольная русская типография переживает свой золотой век. В Лондон переправляются рукописи из России, обратно контрабандой ввозятся запрещённые печатные издания. Несмотря на обещание «всё писанное в духе свободы будет напечатано», Герцен получает возможность выбирать из корреспонденции материалы для публикации. Историк Натан Эйдельман приводит три причины для отбраковывания материалов (не считая плохого качества):

25 марта 1857 года выходит третий выпуск «Полярной звезды». Герцен и Огарёв приходят к выводу о необходимости издания, способного более оперативно реагировать на текущие события. 13 апреля 1857 г. издательство отдельной листовкой анонсирует будущую газету, и 22 июня 1857 г. вышел первый «Колокол». В декларации редакторы указывают свои первые цели:

    •   освобождение от цензуры

    •   освобождение крестьян от помещиков

    •   освобождение податного сословия от побоев

Несмотря на то что газета рассматривалась издателями как «прибавочные листы к „Полярной звезде“», она очень быстро стала важнейшим изданием Вольной типографии. Сперва «Колокол» выходил раз в месяц, затем дважды в месяц, а в свои лучшие времена был еженедельным. Тираж достигал 2500-3000, а с дополнительными тиражами — 4500-5000 экземпляров. Бывший «прибавочными листами» к «Полярной звезде», «Колокол» скоро сам обзаводится собственными приложениями. С 1859 по 1862 выходит приложение «Под суд!», публикующее документальные материалы, разоблачавшие антинародный характер внутренней политики, а с 1862 по 1864 — «Общее вече», революционная газета для народа. В период революционной ситуации 1859—1861 и подготовки крестьянской реформы количество писем из России значительно возросло и достигало сотен корреспонденций в месяц.

Типография сохраняет от утраты ходившие только в списках запрещённые стихотворения Пушкина (ода «Вольность», «Деревня», «Послание в Сибирь», «К Чаадаеву»), агитационные песни Рылеева и Бестужева, «Смерть поэта» Лермонтова. Снова выпускает на свет «Путешествие из Петербурга в Москву» Радищева, «Думы» Рылеева, издаёт сборник «Русская потаённая литература XIX века». В «Историческом сборнике» собираются документы из архивов, выписки из дневников государственных и общественных деятелей. Пишется история декабристского движения, публикуются записки декабристов. Издаются сборники документов, связанных с историей раскола и старообрядчества. Выходят потаённые записки императрицы Екатерины II, в которых содержалось утверждение, что отцом императора Павла I являлся князь Сергей Салтыков, а не Пётр III (записки были недоступны даже членам правящей фамилии: рукопись была опечатана и могла вскрываться только по личному распоряжению императора). Выходят воспоминания княгини Дашковой и сенатора Лопухина.

Издания Вольной русской типографии были запрещены на родине. Порой даже из легальных зарубежных газет при доставке в Россию вырезались объявления о продаже продукции Вольной типографии^[4]. Однако Императорская Публичная библиотека получала в собственные закрытые фонды издания, купленные через берлинское посольство или конфискованные на таможне.

В первой половине 1858 г. русскому правительству удалось добиться официального запрещения «Колокола» в Пруссии, Саксонии, в Риме, Неаполе, Франкфурте-на-Майне. Издания пересекали границу контрабандно. Небольшой «Колокол» провезти было проще, чем «ливрезоны» альманахов. Но мелкий шрифт и тонкая бумага тоже облегчали задачу — журналы можно было сложить в два, в четыре раза. Тиражи ввозились через Петербург, Одессу, Кавказ, китайскую границу — под видом упаковочной бумаги, в чемоданах с двойным дном, в пустых гипсовых бюстах, среди дров, вставными страницами в партиях зарубежных легальных книг, в стволах боевых орудий военного судна. Российскому читателю номер «Колокола» обходился в пять-десять раз больше лондонской цены.

С продукцией типографии борются и при этом читают на самом верху. Иногда во время министерских докладов император с мрачным юмором вспоминал, что уже читал это в «Колоколе». «Скажите Герцену, чтобы он не бранил меня, иначе я не буду абонироваться на его газету», — иронизирует Александр II. Конверты с «Колоколом» отправляли прямо к героям публикаций — министрам, важным военным, гражданским, духовным чинам. Император вынужден предупредить министров, чтобы «в случае получения газеты никому о ней не сообщать, но оставлять исключительно для личного чтения».

Бесцензурный информационный канал использовался в годы подготовки крестьянской реформы, чтобы привлечь внимание Александра II к некоторым альтернативным проектам реформы, как, например, проекту В. А. Панаева, напечатанному в «Голосах из России».

В начале 1860-х годов влияние Вольной русской типографии начинает падать. Для новой генерации революционеров, разделяющих бескомпромиссность «Молодой России», её издания уже недостаточно радикальны. По их мнению, «„Колокол“, оказывая влияние на правительство, уже совсем становится конституционным». В то же время от Герцена отворачивается большая часть либеральной аудитории. Даже в либеральной российской прессе озвучиваются слухи, будто большие петербургские пожары 1862 года являются следствием поджогов — диверсионных актов «нигилистов», воспитанных на идеях Герцена и Чернышевского. Интерес к изданиям типографии снижается также после снятия запрета с имени Герцена и разрешения открытой полемики с ним. С 1862 года спрос на вольную прессу неуклонно уменьшается. На некоторое время отток читателей и корреспондентов удаётся приостановить, но после выстрела Каракозова в 1866 г. и последовавших за ним правительственных репрессий связь с Россией сходит на нет. Последняя «Полярная звезда» выходит без корреспонденций из России. Информацию о событиях в России для «Колокола» издатели получают из легальной русской прессы. Сам «Колокол» расходится мало, преимущественно в Европе, для европейского читателя, и, словно по саркастическому совету первых авторов «Голосов из России», издаётся на французском языке.

В августе 1867 года женевская типография была ликвидирована. После этого Чернецкий арендовал другую типографию. Она также стала называться «Вольной русской типографией» и просуществовала до 1870 года, прекратив свою деятельность вскоре после смерти Герцена.