На смерть барона А. А. Дельвига

 

 

Там, где картинно обгибая

Брега, одетые в гранит,

Нева, как небо голубая.

Широководная шумит,

Жил был поэт. В соблазны мира

Не увлеклась душа его;

Шелом и царская порфира

Пред ним сияли: он кумира

Не замечал ни одного:

Свободомыслящая лира

Ничем не жертвовала им,

Звуча наитием святым.

 

Любовь он пел: его напевы

Блистали стройностью живой,

Как резвый стан и перси девы,

Олимпа чашницы младой.

Он пел вино: простой и ясной

Стихи восторг одушевлял;

Они звенели сладкогласно,

Как в шуме вольницы прекрасной

Фиал, целующий фиал;

И девы русские пристрастно

Их повторяют — и поэт

Счастлив на много, много лет.

 

Таков он, был, хранимый Фебом,

Душой и лирой древний грек. —

Тогда гулял под чуждым небом

Студент и русский человек;

Там быстро жизнь его младая,

Разнообразна и светла,

Лилась. Там дружба удалая,

Его уча и ободряя,

Своим пророком назвала,

И на добро благословляя,

Цветущим хмелем убрала

Веселость гордого чела.

 

Ей гимны пел он. Громки были!

На берег царственной Невы

Не раз, не два их приносили

Уста кочующей молвы.

И там поэт чистосердечно

Их гимном здравствовал своим.

Уж нет его. Главой беспечной

От шума жизни скоротечной,

Из мира, где все прах и дым,

В мир лучший, в лоно жизни вечной

Он перелег; но лиры звон

Нам навсегда оставил он.

 

Внемли же ныне, тень поэта,

Певцу, чью лиру он любил,

Кому щедроты бога света

Он в добрый час предвозвестил.

Я счастлив ими! Вдохновенья

Уж стали жизнию моей!

Прими сей глас благодаренья!

О! пусть мои стихотворенья

Из милой памяти людей

Уйдут в несносный мрак забвенья

Все, все!.. Но лучшее, одно

Да не погибнет: вот оно!

 

 

НА СМЕРТЬ А. Н. ТЮТЧЕВА

 

 

Огнем и силой дум прекрасных

Сверкал возвышенный твой взор;

Избытком чувств живых и ясных

Твой волновался разговор;

Грудь вдохновенно трепетала,

Надежды славой горяча,

И смелость гордо поднимала

Твои могучие плеча!

Потухли огненные очи,

Умолкли вещие уста,

Недвижно сердце; вечной ночи

Тебя закрыла темнота.

Прощай, товарищ! Были годы,

Ты чашу сладкую пивал;

В садах науки и свободы

Ты поэтически гулял;

Там создал ты, славолюбивый,

Там воспитал, направил ты

Свои кипучие порывы,

Свои широкие мечты.

И в дальний шум иного мира

Тебя на громкие дела

Моя восторженная лира

Благословляла и звала;

Ее приветственному звуку

Как суеверно ты внимал,

Как жарко дружескую руку

Своею схватывал и жал!

Под сенью сладостного света,

Красуясь дивною красой,

В твоих очах грядущи лета

Веселой мчались чередой;

В их утомительном обмане

Ты ясно жребий свой читал,

Им надмевался — и заране

Торжествовал и ликовал.

Пришли — и вот твоя могила!

Крылатых мыслей быстрота,

Надежды, молодость и сила —

Все тлен, и миг, и суета!

 

 

ПЕРСТЕНЬ

(Татьяне Дмитриевне)

 

 

Да, как святыню, берегу я

Сей перстень, данный мне тобой

За жар и силу поцелуя,

Тебя сливавшего со мной.

В тот час (забудь меня Камена,

Когда его забуду я!)

Как на твои склонясь колена,

Глава покоилась моя,

Ты улыбалась мне и пела,

Ласкала сладостно меня;

Ты прямо в очи мне глядела

Очами, полными огня.

Но что ж? Так пылко, так глубоко,

Так вдохновенно полюбя

Тебя, мой ангел черноокой,

Одну тебя, одну тебя…

Один ли я твой взор умильной

К себе привлек? На мне ль одном

Твои объятия так сильно

Живым свиваются кольцом?

Ах, нет! но свято берегу я

Сей перстень, данный мне тобой,

Воспоминанье поцелуя,

Тебя сливавшего со мной!

 

 

ПЕСНЯ

"Он был поэт: беспечными глазами"

 

 

Он был поэт: беспечными глазами

Глядел на мир и миру был чужой;

Он сладостно беседовал с друзьями;

Он красоту боготворил душой;

Он воспевал счастливыми стихами

Харит, вино, и дружбу, и покой.

 

Блажен, кто знал разумное веселье,

Чья жизнь была свободна и чиста,

Кто с музами делил свое безделье,

Кому любви прохладные уста

Свевали с вежд недолгое похмелье,

И с ним — его довольная мечта!

 

И в честь ему, на будущие лета

Не худо бы сей учредить обряд:

Порою звезд и месячного света

Мы сходимся в благоуханный сад,

И там поем любимый гимн поэта,

И до утра фиалы прозвенят!

 

Пусть видит мир, как наших поминают,

Как иногда свирели звук простой

Да скромный хмель и мирт переживают

Победный гром и памятник златой,

И многие, уж заодно, познают,

Что называть мирскою суетой.

 

 

ПЛОВЕЦ

"Воют волны, скачут волны!"

 

 

Воют волны, скачут волны!

Под тяжелым плеском волн

Прям стоит наш парус полный,

Быстро мчится легкий челн

И расталкивает волны,

И скользит по склонам волн!

 

Их, порывами вздувая,

Буря гонит ряд на ряд;

Разгулялась волновая;

Буйны головы шумят,

Друг на друга набегая,

Отшибаяся назад!

 

Но глядите: перед нами,

Вдоль по темным облакам,

Разноцветными зарями

Отливаясь там и там,

Золотыми полосами

День и небо светят нам.

 

Пронесися, мрак ненастный!

Воссияй, лазурный свод!

Разверни свой день прекрасный

Надо всем простором вод!

Смолкнут бездны громогласны,

Их волнение падет!

 

Блещут волны, плещут волны!

Под стеклянным брызгом волн

Прям стоит наш парус полнын,

Быстро мчится легкий челн,

Раздвигая сини волны

И скользя по склонам волн!

 

 

ПОЖАР

(А. Петерсону)

 

 

Ты помнишь ли, как мы на празднике ночном,

Уже веселые и шумные вином,

Уже певучие и светлые, кругами

Сидели у стола, построенного нами?

Уже в торжественный и дружеский наш хор

Порой заносчивый врывался разговор;

Уже, осушены за Русь и сходки наши,

Высоко над столом состукивались чаши,

И, разом кинуты всей силою плеча,

Скакали по полу, дробяся и бренча;

Восторг, приветы, спор, и крик, и рукожатья!

Разгуливались мы, товарищи и братья!

Вдруг — осветило нас; тревожные встаем;

Так, это не заря! Восток не там! Идем.

Картина пышная и грозная пред нами:

Под громоносными ночными облаками,

Полнеба заревом багровым обхватив,

Шумел и выл огня блистательный разлив.

В тот час, дрожащая на резком ветре ночи,

Она, красавица — лазоревые очи —

Чье имя уж давно, по стогнам и садам,

В припевах удалых сопутствовало нам, —

Глядела, как ее светлицу охраняя,

Друг Другу хладную волну передавая,

Усердно юноши работали. В тот час

Могущество любви познал я в первый раз.

Как быстро все мои надежды закипели!

Как весело мечты взвились и полетели,

Младые, вольные, бог ведает куда!

 

О! будь пленительна и радостна всегда

Та, чей небесный взор меня во дни былые

Соблазнами любви очаровал впервые!

Как прежде, будь ясна лазурь ее очей!

Как прежде, белизну возвышенных грудей

Струями, локоны, златыми осыпайте!

Ланиты и уста, цветите и пылайте!

Пусть девственник ее полюбит молодой,

Цветущий здравием, и силой, и красой —

И нежная падет могучему в объятья,

И всех забудет нас, товарищи и братья!..

 

 

ПОЭТ

 

 

Радушно рабствует поэту

Животворящая мечта;

Его любовному привету

Не веруй, дева-красота! —

Раздумье лени или скуки,

Пустую смесь обычных снов

Он рядит в сладостные звуки, —

В музыку мыслей и стихов; —

А ты, мой чистый ангел рая,

Ты примешь, очи потупляя,

Их гармоническую ложь;

Поверишь слепо чувствам ясным,

И сердца трепетом прекрасным

Сердечный голос ты поймешь.

Как мило взор его смиренный

Дичится взора твоего;

Кипят, тобою вдохновенны,

Восторги нежные его!

 

Уже давно под небесами

Ночная тень и тишина.

Не спишь, красавица! — Мечтами

Ты беспокойными полна:

Чуть видны блестки огневые

Твоих лазоревых очей,

Блуждают кудри золотые

По скатам девственных грудей,

Ланиты рдеют пурпуровы,

Упали жаркие покровы

С младого стана и колен…

Вот день — и бледная ты встала…

Ты не спала, ты все мечтала…

А он, таинственник Камен?

Им не играли грезы ночи

И бодр и свеж проснулся он,

И про любовь и черны очи

Уже выдумывает сон.

 

 

ПОЭТУ

 

 

Когда с тобой сроднилось вдохновенье,

И сильно им твоя трепещет грудь,

И видишь ты свое предназначенье,

И знаешь свой благословенный путь;

Когда тебе на подвиг все готово,

В чем на земле небесный явен дар,

Могучей мысли свет и жар

И огнедышущее слово:

 

Иди ты в мир: да слышит он пророка,

Но в мире будь величествен и свят:

Не лобызай сахарных уст порока,

И не проси и не бери наград.

Приветно ли сияет багряница?

Ужасен ли венчанный произвол?

Невинен будь, как голубица,

Смел и отважен, как орел!

 

И стройные, и сладостные звуки

Поднимутся с гремящих струн твоих:

В тех звуках раб свои забудет муки,

И царь Саул заслушается их;

И жизнию торжественно-высокой

Ты процветешь — и будет век светло

Твое открытое чело, —

И зорко пламенное око!

 

Но если ты похвал и наслаждений

Исполнился желанием земным:

Не собирай богатых приношений

На жертвенник пред господом твоим:

Он на тебя немилосердно взглянет,

Не примет жертв лукавых; дым и гром

Размечут их — и жрец отпрянет;

Дрожащий страхом и стыдом!

 

 

С. С. ТЕПЛОВОЙ

"Я знаю вас: младые ваши лета"

 

 

Я знаю вас: младые ваши лета

Счастливою звездой озарены;

Вы любите великий мир поэта

И гармонические сны;

 

Вам весело им вовсе предаваться,

Их обновлять роскошней и полней,

И медленно и долго забываться

В обманах памяти своей;

 

Вы знаете, как в хоры сладкогласны,

Созвучные сливаются слова,

И чем они могучи и прекрасны,

И чем поэзия жива.

 

Умеете вы мыслию своею

Чужую мысль далеко увлекать

И, праведно господствуя над нею,

Ее смирять и возвышать.

 

Я знаю вас; но этими стихами

Приносится вам жертва не моя;

Я чувствую, смутился б я пред вами:

Душой и сердцем робок я;

 

Но пламенно я музу обожаю,

Доступен мне возвышенный Парнас,

И наизусть лишь то вам повторяю,

Что говорится там про вас.

 

 

СТАНСЫ

"В час, как деву молодую"

 

 

В час, как деву молодую

Я зову на ложе сна,

И ночному поцелую

Не противится она,

Грусть нежданно! о сомненья

Вдруг находит на меня —

И боюсь я пробужденья

И божественного дня.

 

Он сияет, день прекрасный,

В блеске розовых лучей;

В сенях леса сладкогласный

Свищет песню соловей;

Резвым плеском льются воды,

И цветут ковры долин…

То любовница природы,

То красавица годин.

 

О! счастлив, чья грудь младая

Силой чувств еще полна;

Жизнь ведет его, играя,

Как влюбленная, нежна;

И веселая ласкает,

И, пристрастная к нему,

И дарит и обещает

Все красавцу своему!

 

Есть любовь и наслажденья,

Небо есть и на земле;

Но могущество мгновенья,

Но грядущее во мгле.

О! друзья, что наша младость?

Чарка славного вина;

А забывчивая радость

Сразу пьет ее до дна!

 

 

УТРО

 

 

Пурпурово-золотое

На лазурный неба свод

Солнце в царственном покое

Лучезарно восстает;

Ночь сняла свои туманы

С пробудившейся земли;

Блеском утренним поляны,

Лес и холмы расцвели.

Чу! как ярко и проворно,

Вон за этою рекой,

Повторяет отзыв горной

Звук волынки полевой!

Чу! скрыпят уж воротами,

Выезжая из села,

И дробится над водами

Плеск рыбачьего весла.

 

Ранний свет луча дневного

Озарил мой тайный путь;

Сладко воздуха лесного

Холод мне струится в грудь:

Молодая трепетала,

Новым пламенем полна

Нежно, быстро замирала —

Утомилася она!

Скоро ль в царственном покое

За далекий синий лес

Пурпурово-золотое

Солнце скатится с небес?

Серебристыми лучами

Изукрасит их луна,

И в селе, и над водами

Снова тень и тишина!

 

 

В АЛЬБОМ МАРКЕВИЧУ

 

 

Украины, некогда свободной,

И поэтически живой —

Цевницы хитрою игрой

Вы предаете дух народной;

Как чуден новый ваш рассказ,

Как просты древние напевы!

Но в наши дни поймут ли вас

Украины юноши и девы?

Так, не к пленительным мечтам

Меня будили вы, и втайне

Хотя завидовал я вам,

Но не завидовал Украине!

 

 

В. А. ЕЛАГИНУ

"Светло блестит на глади неба ясной"

 

 

Светло блестит на глади неба ясной

Живая ткань лазури и огня,

Символ души проснувшейся прекрасно,

Заря безоблачного дня;

 

Так ты мечту мне сладкую внушаешь;

Пленителен, завиден твой удел:

Среди наук ты гордо возмужаешь

Для стройных дум и светлых дел;

 

От ранних лет полюбишь наслажденья

Привольные и добрые всегда:

Деятельный покой уединенья

И независимость труда;

 

Младая грудь надежно укрепится

Волненьем чувств свободных и святых,

И весело, высоко разгорится

Отвага помыслов твоих,

 

И, гражданин торжественного мира,

Где не слышна земная суета,

Где ни оков, ни злата, ни кумира,

Душа открыта и чиста;

 

Где в тишине растут ее созданья,

Которым нет простора меж людей, —

Ты совершишь заветные желанья

Счастливой юности твоей.

 

О! вспомни ты в те сладостные лета,

Что я твою судьбу предугадал,

И слепо верь в пророчества поэта

И в правоту его похвал!

 

 

ВЕСЕННЯЯ НОЧЬ

(Татьяне Дмитриевне)

 

 

В прозрачной мгле безмолвствует столица;

Лишь изредка на шум и глас ночной

Откликнется дремавший часовой,

Иль топнет конь, и быстро колесница

Продребезжит по звонкой мостовой.

 

Как я люблю приют мой одинокий!

Как здесь мила весенняя луна:

Сребристыми узорами она

Рассыпалась на пол его широкий

Во весь объем трехрамного окна!

 

Сей лунный свет, таинственный и нежный,

Сей полумрак, лелеющий мечты,

Исполнены соблазнов… Где же ты,

Как поцелуй насильный и мятежный,

Разгульная и чудо красоты?

 

Во мне душа трепещет и пылает,

Когда, к тебе склоняясь головой,

Я слушаю, как дивный голос твой,

Томительный, журчит и замирает,

Как он кипит, веселый и живой!

 

Или когда твои родные звуки

Тебя зовут — и, буйная, летишь,

Крутишь главой, сверкаешь и дрожишь,

И прыгаешь, и вскидываешь руки,

И топаешь, и свищешь, и визжишь!

 

Приди! Тебя улыбкой задушевной,

Объятьями восторга встречу я,

Желанная и добрая моя,

Мой лучший сон, мой ангел сладкопевной,

Поэзия московского житья!

 

Приди, утешь мое уединенье,

Счастливою рукой благослови

Труды и дни грядущие мои

На светлое, святое вдохновенье,

На праздники и шалости любви!

 

 

ВИНО

 

 

Голосистая, живая

Чародейка молодая,

Удалая красота,

Как вино, вольнолюбива,

Как вино, она игрива

И блистательно чиста;

Как вино, ее люблю я,

Прославляемое мной:

Умиляя и волнуя

Душу, полную тоской,

Всю тоску она отгонит

И меня на ложе склонит

Беззаботной головой;

Сладки песни распевает

О былых, веселых днях,

И стихи мои читает,

И блестит в моих очах!