К вульфу, тютчеву и шепелеву

 

 

Нам было весело, друзья,

Когда мы лихо пировали

Свободу нашего житья,

И целый мир позабывали!

Те дни летели, как стрела,

Могучим кинутая луком;

Они звучали ярким звуком

Разгульных песен и стекла;

Как искры брызжущие с стали

На поединке роковом,

Как очи, светлые вином,

Они пленительно блистали.

 

В те дни, мила, явилась мне

Надежда творческая славы,

Манила думы величавы

К браннолюбивой старине:

На веча Новграда и Пскова,

На шум народных мятежей,

В походы воинства христова

Противу северных князей;

В те дни, мечтательно-счастливой,

Искал я взглядов красоты,

Ей посвящал я горделиво

Моей поэзии цветы.

 

Вы помните беседы наши,

Как мы, бывало, за столом

Роскошно нежимся втроем,

И быстро чокаются чаши,

И пьем, и спорим, и поем?

Тогда восторжен перед вами,

Чью душу я боготворил,

Чье имя я произносил

Благоуханными устами?

Она — мой ангел. Где ж она?

Теперь, друзья, иное время:

Не пьяной сладостью вина

Мы услаждаем жизни бремя;

Теперь не праздничаем мы, —

Богаты важными трудами,

Не долго спим порою тьмы,

Встаем по утру с петухами:

Минувших лет во глубине

Следим великие державы,

Дела их в мире и войне,

Их образованность, их нравы.

Их управление, уставы,

Волненья бурные умов,

Торговлю, силу и богов,

Причины бед, причины славы;

Мы по науке мудрецов

Свободно хвалим, порицаем,

Не любим, любим, и порой

Скрижали древности седой

О настоящем вопрошаем.

Работа здравая! На ней

Душа прямится, крепнет воля,

И наша собственная доля

Определяется видней!

 

Так мы готовимся, о други,

На достохвальпые заслуги

Великой родине своей!

Нам поле светлое открыто

Для дум и подвигов благих:

Желаний полны мы живых;

В стране мы дышим знаменитой,

Мы ей гордимся. Покажи

В листах чужих бытописаний

Ряд благороднейших деяний!

Жестоки наши мятежи.

Кровавы, долги наши брани;

Но в них является везде

Народ и смелый и могучий,

Неукротимый во вражде,

В любви и твердый и кипучий,

Так с той годины, как царям

Покорна северная сила,

Веков по льдяным степеням

Россия бодро восходила —

И днесь красуется она

Добром и честию военной:

Давно ли наши знамена

Освободили полвселенной?

 

О, разучись моя рука

Владеть струнами вдохновений!

Не удостойся я венка

В алмазном храме песнопений!

Холодный ветер суеты

Надуй и мчи мои ветрила

Под океаном темноты

По ходу бледного светила,

Когда умалится во мне

Сей неба дар благословенный,

Сей пламень чистый и священный —

Любовь к родимой стороне!

 

Во прах, надежды мелочные,

И дел и мыслей мишура!

У нас надежды золотые

Сердца насытить молодые

Делами чести и добра!

Что им обычная тревога

В известном море бытия?

Во имя родины и бога

Они исполнятся, друзья!

Ладьи, гонимые ветрами,

Безвестны гибнут средь зыбей,

Когда станица кораблей,

Шумя обширными крылами,

Ряды бушующих валов

Высокой грудью раздвигает

И в край родимый прилетает

С богатством дальних берегов!

 

 

КАТЕНЬКЕ МОЙЕР

 

 

Благословенны те мгновенья,

Когда в виду грядущих лет,

Пред фимиамом вдохновенья

Священнодействует поэт.

Как мысль о небе, величавы.

Торжественны его слова;

Их принимают крылья славы,

Им изумляется молва!

Но и тогда, как он играет

Своим возвышенным умом,

Он преисполнен, он сияет

Его хранящим божеством,

И часто даром прорицанья —

Творящей прихоти сыны —

Его небрежные созданья,

Его мечты одарены.

 

Быстрее, легче сновиденья

Пройдут твои младые дни,

Но благодетельно: они,

Служа богине просвещенья,

Игривый ум твой разовьют,

И сердца с чувством безмятежным,

Как яркий звук со звуком нежным,

В одну гармонию сольют.

 

Тебя полюбят мир и счастье;

Не возмутят груди твоей

Порывы буйные страстей,

Не охладит ее бесстрастье;

Прекрасна будет жизнь твоя:

Светла, свободна и спокойна,

Души божественной достойна,

Достойна чести бытия.

 

 

КУДЕСНИК

 

 

На месте священном, где с дедовских дней,

Счастливый правами свободы,

Народ Ярославов, на воле своей,

Себе избирает и ставит князей,

Полкам назначает походы

И жалует миром соседей-врагов —

Толпятся: кудесник явился из Чуди…

К нему-то с далеких и ближних концов

Стеклись любопытные люди.

 

И старец кудесник, с соблазном в устах,

В толпу из толпы переходит;

Народу о черных крылатых духах,

О многих и страшных своих чудесах

Твердит и руками разводит;

Святителей, церковь и святость мощей,

Христа и пречистую деву поносит;

Он сделает чудо — и добрых людей

На чудо пожаловать просит.

 

Он сладко, хитро празднословит и лжет,

Смущает умы и морочит:

Уж он-то потешит великий народ,

Уж он-то кудесник чрез Волхов пойдет

Водой — и ноги не замочит.

Вот вышел епископ Феодор с крестом

К народу — народ от него отступился;

Лишь князь со своим правоверным полком

К святому кресту приложился.

 

И вдруг к соблазнителю твердой стопой

Подходит он, грозен и пылок;

"Кудесник! скажи мне, что будет с тобой?"

Замялся кудесник и — сам он не свой,

И жмется и чешет затылок.

"Я сделаю чудо". — "Безумный старик,

Солгал ты!" — и княжеской дланью своею

Он поднял топор свой тяжелый — и в миг

Чело раздвоил чародею.

 

 

М. Н. ДИРИНОЙ

"Не в первый раз мой добрый гений"

 

 

Не в первый раз мой добрый гений

Кидает суетную лень,

Словами дара песнопений

Спеша приветствовать ваш день;

Не в первый раз восторгом блещет

Сей дар, покорствующий вам,

И сердце сладостно трепещет,

Свободным тесное мечтам.

Всегда вы мило принимали

Мои приветы — и живей,

Смелее, краше ликовали

Надежды юности моей.

И ныне вами пробужденный,

Я вам по прежнему несу:

Мою любовь, мою красу —

Стихи Камены откровенной.

Но что же петь моим стихам

На праздник вашего рожденья?

Молить ли руку провиденья,

Да покровительствует вам?

И воссылаю к небесам

Благочестивые моленья:

Желать ли, да украсят вас

И ум, и прелесть, и наука;

Да вас пленяет сладость звука

И стихотворческий Парнас?

Да процветают ваши годы

Под кровом милой тишины,

Как мир божественной свободы,

Как поле радостной весны?

И я желаю, но едва ли

Я не наскучу небесам,

Моля, чтоб вам они послали

Уже дарованное вам?

 

 

НА СКАМЕЙКЕ

(в Камби)

 

 

Служи тоске уединенной,

Любви младенческой мечтам,

Поэта неге вдохновенной

И мирно спорящим друзьям.

 

Когда ж изменница Аглая…

Переломись — пускай она

Язык прикусит, дева злая,

И встанет мертвенно-бледна!

 

 

" Не вы ль, убранство наших дней, "

 

 

Не вы ль, убранство наших дней,

Свободы искры огневые —

Рылеев умер, как злодей! —

О вспомяни о нем, Россия,

Когда восстанешь от цепей

И силы двинешь громовые

На самовластие царей!

 

 

НОЧЬ

 

 

Померкла неба синева,

Безмолвны рощи и поляны;

Там под горой, едва, едва

Бежит, журчит ручей стеклянный.

Царица сна и темноты,

Царица дивных сновидений!

Как сладостно ласкаешь ты

Уединенные мечты

И негу вольных вдохновений!

 

Он отдыхает, грешный свет:

Главу страдальца утомило

Однообразие сует,

Страстей и чувственности милой.

О ночь! пошли ему покой,

Даруй виденья золотые,

Да улелеянный тобой

Забудет он и шум дневной,

И страхи, и надежды злые.

 

Но ты лампады не туши,

Не водворяй успокоенья

Там, где поэт своей души

Свершает стройные творенья;

Пускай торжественный восход

Великолепного светила

Его бессонного найдет,

И снова дум его полет

Подымет божеская сила!