Немецкоязычная поэзия второй половины ХХ века: темы, проблемы, образность.

 15.Идейно-художественная специфика литературы ГДР.

16. Роль «Группы 47» в обновлении немецкоязычной литературы во второй половине ХХ века.

По скромному утверждению основателя Группы 47 Ханса Вернера Рихтера, это был просто "круг друзей". В действительности же Группа 47 в свое время была влиятельнейшим союзом немецкоязычных писателей.

 

 

Именно Группа 47 в течение добрых 20 лет задавала тон в литературной жизни Германии. А главным (и бессменным) вдохновителем в ней был Ханс Вернер Рихтер (Hans Werner Richter), рассылавший открытки с приглашением на встречи, проводившиеся дважды в год.

 

Bildunterschrift: Großansicht des Bildes mit der Bildunterschrift: Ханс Вернер РихтерВ рамках этой Группы дебютировали такие известные немецкоязычные писатели, как Генрих Бёлль (Heinrich Böll), Мартин Вальзер (Martin Walser) и Зигфрид Ленц (Siegfried Lenz). Зато писательниц в Группе почти не было. Поэтому некоторые шутники иронически называли это объединение "литературным союзом кавалеров в дамском сопровождении".

 

Тем не менее, как отметил один из основателей и тогдашний руководитель издательства DTV Хайнц Фридрих (Heinz Friedrich), уже в скором времени Группа стала "местом пересечения рынка, искусства и политики".

 

Bildunterschrift: Großansicht des Bildes mit der Bildunterschrift: Грасс и Веллерсхоф на встрече Группы 47 в 1964 годуПервоначально членами Группы 47 были чуть больше десятка авторов, но уже к 1960 году в состав союза входили около 200 писателей, критиков, издателей и журналистов. Впрочем, однажды в ответ на просьбу показать весь список членов Рихтер заявил, что этот список известен только ему и что он не собирается его оглашать.

 

Литературные пытки

 

Две ежегодные встречи, продолжавшиеся, как правило, по нескольку дней, проводились без определенной программы. Критике подвергались лишь конкретные тексты. Никаких принципиальных дискуссий, никаких личных конфликтов. Автор, читавший свое произведение присутствовавшим, должен был сидеть рядом с Рихтером на так называемом "электрическом стуле".

 

Отвечать на критику было запрещено. Некоторые писатели воспринимали это как своего рода пытку. Кое-кто после "процедуры" вообще бросил заниматься литературой. Зато Гюнтер Грасс (Günter Grass) считает, что Группа 47 была "бесценным источником вдохновения".

 

Bildunterschrift: Großansicht des Bildes mit der Bildunterschrift: Бёлль, Айхингер и Айх на встрече Группы 47 в 1952 годуКаждая встреча завершалась особым ритуалом – голосованием по вопросу, кому будет присуждена очередная премия Группы 47. Решение, естественно, вызывало широкий резонанс среди общественности, что повышало авторитет Группы.

 

К концу 50-х годов прошлого века литературная критика окончательно приобрела профессиональный характер, поскольку критические замечания, которыми раньше – пусть и в резкой форме – обменивались коллеги, стали фактором власти. Теперь в Группе 47 писателям противостояли несколько профессиональных критиков, в частности, Марсель Райх-Раницки (Marcel Reich-Ranicki) и Ганс Майер (Hans Mayer).

 

Тихая смерть бумажного тигра

 

Группу 47 нередко упрекали в том, что она навязывала публике собственное мнение, что в литературе она занимала ультраконсервативные позиции и что категорически не желала видеть в своих рядах таких писателей, как Томас Манн (Thomas Mann), Альфред Дёблин (Alfred Döblin) или Бертольт Брехт (Bertolt Brecht), живших в эмиграции в период нацизма.

 

Интриги принимают в Группе все более широкий размах. Например, такие писатели, как Пауль Целан (Paul Celan), Луиза Ринзер (Luise Rinser) или Вальтер Меринг (Walter Mehring), подверглись в Группе разгромной критике. Авторы, которых больше не приглашали на ежегодные встречи, клеймили мафиозность и коррумпированность Группы 47.

 

Bildunterschrift: Großansicht des Bildes mit der Bildunterschrift: Обложка книги о Группе 47В течение 20 лет, начиная с 1947 года, Группа 47 определяла литературные вкусы в ФРГ. Последняя встреча Группы состоялась в 1967 в Эрлангене. Туда с протестами явилась группа активистов из Социалистического союза немецких студентов. Группу 47 участники акции назвали "бумажным тигром", а членов группы обвинили в том, что они предпочитают сидеть в комфортной башне из слоновой кости.

 

В 1967 году Группа 47 прекратила свое существование так же неожиданно, как и появилась. Как утверждают злые языки, Рихтер просто перестал рассылать пригласительные открытки... К концу 60-х годов Группа 47 стала ненужной, хотя она в значительной степени способствовала профессионализации литературной жизни в Германии.

 

 

17.Художественное осмысление немецкой истории ХХ века в творчестве Г. Грасса.

Гюнтер Грасс (род. в 1927) стал широко известен после выхода первого романа "Жестяной барабан" (1959). За ним последовали повести "Кошки-мышки" (1961), "Встреча в Тельгте" (1979), романы "Собачья жизнь" (1963), "Под местным наркозом" (1968), "Камбала" (1977), "Моя крыса" (1986), книга "Из дневника улитки" (1972). Творчество Грасса окрашено горечью разочарования в нравственной силе искусства, мишенью писательской иронии становится сама литература, ее воспитательный пафос. Грасс принципиально занимает шутовскую позицию, даже роль автора - исправителя нравов пересматривается им в пародийном ключе.

Блистательное использование ранним Грассом всех регистров сатиры открывает трагедию неопределенности послевоенного времени, потому что "обломки иллюзий", которыми продолжают жить его сограждане, не способны, по его мнению, их чему-либо научить. Развенчивая все общественные институты (семью, религию, немецкую культуру), Грасс пародирует даже актуальный для нации "расчет за прошлое", который у него, в отличие от антифашистской позиции Белля, зачастую ведет к тотально нигилистическому мироощущению. В середине 60-х годов определяется мировоззренческий поворот в творчестве Грасса, он приходит к убеждению, что писатель обязан активно бороться против войны вне зависимости от результата.

В романе "Жестяной барабан" Грасс исследует социальную, историческую, психологическую основу фашизма. Сорок лет истории Германии подтверждают, что базисом фашизма является не рок, не предначертание свыше, а широко культивируемая идея чванливого превосходства нации. Карлик Оскар Мацерат, добровольно остановивший свое развитие в трехлетнем возрасте (потому что взрослая жизнь ничего хорошего не обещает), излагает свое видение Германии, развязавшей в ХХ веке две мировые войны.

Маршевый ритм любимой игрушки Оскара, жестяного барабана, превращает трагедию в абсурдистский фарс. Пародия распространяется на героя-повествователя, не демиурга, а обычного, вполне здравомыслящего человека, нашедшего тихую пристань в психиатрической лечебнице, на грохочущий, зовущий в окопы барабан, более чем сладкоголосая арфа соответствующий эпохе, на позицию безответственного инфантилизма, позволяющую сделать вид, что ничего ужасного не произошло.

Не смотря на название, как могло бы показаться, этот роман не является описанием галлюционных переживаний вызванных обезболивающими средствами. Напротив, это панорамное повествование до и послевоенной Германии середины прошлого века.

Индустриальный пейзаж, на фоне которого происходят почти все события, в книге описан настолько лирично и тонко, будто речь идёт о пасторальном сюжете. Впрочем, текст порой становиться сух и лаконичен, и кажется, что читаешь технологическое описание цементного производства.

Единственная условность этого романа в том, что рассказчик ведёт свою историю из кресла дантиста во время операции по исправлению прикуса, и по настоящему говорить фактически не может. Здесь и проявляется возможность показать не словесную, а визуальную картину о прошлой жизни героя, картинками на экране телевизора, который стоит в кабинете врача, кадр за кадром, как кинохронику.