Родившийся в семье, для пропитанья своего в полях пасущей скот,

Ты нас и нашу службу скромную тебе не оставляй!

Не только на сегодня обрести желанное [хотим] – внемли, Г овинда! Всегда, в семью‑семи рождениях, с тобой соединившись,

Мы слугами твоими лишь пребудем!

И прочие желанья наши измени! –

прими, наш идол, [все моленья наши]!

XXX

Кораблеходный океан вспахтавшего [когда‑то] Мадхву, Кешаву Почтить приходят луноликие, изысканно‑украшенные.

О том, как обретают плод обряда, в Шривиллиппуттуре Г одой с гирляндой свежих лотосов, [дочкой] брахмана, рассказано Тамильским языком, присущим санге¹, в гирлянде тридцати стихов, Которые и здесь, не пропуская, произносят, и от того, кто обладает

четырьмя гороподобными руками, От Тирумапя с красными глазами на священном лике Повсюду милость получая, в обряде нашем обретают благо! –

о наш идол!

Комментарии

¹ Маргажи (тамил. markaH, санскр. mrgaSTrsa) –‑ месяц, соответствующий декабрю‑январю.

² Нанда– предводитель пастушеского племени, приемный отец Кришны. Согласно пураническим сказаниям, Кришне, восьмому сыну царя племени ядавов Васудевы и его жены Деваки, надлежало по велению Брахмы уничтожить правившего в Матхуре демонического царя Кансу, своего дядю (поскольку он являлся двоюродным братом Деваки). Чтобы ребенок не был погублен Кансой, знавшем о предназначении Кришны, его сразу после рождения отправили в селение Гокуль на берегах реки Ямуны, где его приняли на воспитание Нанда и его супруга Яшо‑да. Жизнь Кришны в этом селении, его подвиги (уничтожение многочисленных подосланных Кансой асуров) и развлечения описаны в главе X «Бхагавата‑пураны».

³ Красноглазый (cerikan) – эпитет, здесь примененный к Кришне, нередко встречается в тамильской поэзии. Он подразумевает то, что белки глаз покрыты сетью жилок, т.е. кровеносных сосудов, – признак наличия в персонаже внутренней энергии (чаще всего проявляемой в виде гнева).

⁴ Нараяна (пагауапа) – букв. «Имеющий отношение к человеку», имя аборигенного божества, которое на ранней стадии становления индуизма стало воплощением идеи абсолюта, Пуруши, ведийского космического человека. Вместе с тем Нараяна, видимо, был одним из ранних образцов бога‑персоны, близкого людям, с чем, скорее всего, связано происхождение его имени. В процессе развития вишнуизма Нараяна отождествляется с Вишну, а его имя становится одним из имен последнего.

⁵ Лаконичная формула elorempavay!, которой заканчивается каждая из 30 строф поэмы, довольно трудна для перевода. Вторая ее часть кажется очевидной: pavay, звательный падеж от pavai («кукла», «идол», «женский образ»), – обращение, которое, учитывая антураж обряда, можно перевести как «О наш идол!» (имея в виду фигуру богини Катьяяни). 61 – корень глагола со значением «принимать», «соответствовать» в функции повелительного наклонения (ед. ч.). бг – восклицательная частица. Таким образом, буквально это выражение звучит как «Прими,

о наш идол!». Поскольку девушки обращаются к богине с просьбами, то они ожидают, что она их выполнит, «будет соответствовать» им. Поэтому мой перевод этой формулы, словно нитью, связывающей строфы поэмы, таков: «Прими, наш идол, [все моленья наши]!». Ж. Фильоза в своем переводе («Prends en consideration notre voeu») следует в целом в русле такого понимания, но избегает слова «идол», «фигура» и трактует pavai как «обет», «обряд», исходя, очевидно, из того, что описанный Андаль ритуал подпадает под категорию pavai nonpu (обряд женского страстотерпия). В этом случае, однако, им игнорируется форма звательного падежа (pavay), отчего становится неясным, к кому направлено обращение исполняющих обряд девушек. С моей точки зрения, именно эта формула сохраняет связь кришнаитского действа с архаическим обрядом поклонения богине.

II

В этой строфе Андаль с почти этнографической точностью описывает поведение девущек во время упомянутого выше обряда pavai nonpu, целиком подпадающее под характеристику rites de passage («ритуалов перехода»). Об отражении этого ритуала в тамильской любовной поэзии см. [Дубянский, 1989, с. 125‑134].

¹ Превосходящий (paraman)– так в этой строфе назван Вишну, лежащий на змее Шеше (или Ананте) посреди океана. Его сон символизирует небытие вселенной (точнее, ее пребывание внутри Вишну) в период между ее гибелью и новым творением.

III

¹ Высочайший (uttaman) – эпитет Вишну в контексте упоминания трех его шагов (миф, восходящий к Ригведе), которыми он покрыл землю, небо и пространство между ними, чем обеспечил единство и прочность вселенной. О космогонической интерпретации мифа см. [Кёйпер, 1986].

² Кувалей (kuvalai) – синяя водяная лилия. ■ •

^IV V

Просьба о дожде обращена к ведийскому богу Варуне, ставшему в индуизме богом воды. Привлекает внимание то, что в описании дождевой тучи Андаль использует исключительно вишнуитские мотивы, упоминая темный цвет тела Вишну и его атрибуты: диск‑чакру, лук Шарнга и раковину (Панчаджанья), имеющую витки, идущие в правую сторону (valampuri). Такие раковины встречаются редко и рассматриваются как большая ценность и знак удачи.

¹ Падманабха (санскр. padmanabha)букв. «Лотосопупый». Образ Вишну с лотосом, растущим из его пупка, означает начало творения мира. Вишну порождает бога‑создателя Брахму, который восседает на венчике лотоса.

V

¹ Майан (гпауап) – эпитет Вишну‑Кришны, который может быть истолкован двояко: 1) темный (от та), 2) обладатель майи (тауа), творческой силы бога.

² Дамодара (санскр. tamotara) – букв. «Связанный веревкой», эпитет Кришны, связанный с историей кражи масла у пастушек. Чтобы отвратить ребенка от проказ, Яшода привязала его к ступе для взбивания масла.

³ В строках 7‑8 возникает идея избавления от плодов кармы посредством преданного служения богу.

^VI

Начиная с этой строфы Андаль использует элементы жанра песни‑побудки, характерного для тамильской поэзии (см. [Дубянский 1988]). Они исполнялись странствующими поэтами‑певцами перед воротами царских дворцов и получили название «тируппалли ежуччи» (tiruppaHi elucci), букв, «поднятие со святого ложа». Представляется вероятным, что и древние поэты, и Андаль опирались на фольклорное творчество, в частности на обрядовые побудки, девичьи рассветные песни, образцы которых донесла до нас Андаль. Эти песни, обращенные вначале к подружкам, в дальнейшем перерастают в ритуальные панегирики, образующие яркую кульминацию всей поэмы.

¹ Птичий царь – Гаруда, орел, на котором летает Вишну, его вахана.

² По приказу Кансы демоница Путана отправилась в Гокуль, чтобы умертвить младенца Кришну. Обернувшись красивой молодой женщиной, она подошла к колыбели и дала ему грудь, сосок которой был смазан ядом. Кришна стал сосать грудь демоницы с такой силой, что лишил ее жизни.

³ Во время праздника в Гокуле Кришна лежал в колыбели в тени колесницы, облик которой принял асура, посланец Кансы. От движения ноги младенца колесница взлетела в воздух и рассыпалась на куски.

⁴ Хари – букв, «уносящий [грехи]»; эпитет Вишну‑Кришны.

VII

¹ Тайир – молочный продукт, разновидность йогурта.

² Кешава (санскр. keSava) – букв. «Длинноволосый», эпитет Кришны, сокрушившего демона‑коня Кешина.

³ «Жар [в себе таящая]» – по‑видимому, намек на религиозный пыл девушки, поклонницы Кришны. В тексте: tecam (от санскр. tejas) utaiyay «ты, обладающая жаром».

VIII

¹ Конь‑асура – демон Кешин.

² Силачи– асуры, воины Кансы, которых уничтожили Кришна и его брат Ба‑ладева во время состязаний, устроенных Кансой в Матхуре.

IX

¹ Великий Майан (санскр. mahamayin) – букв. «Властитель майи», творческой энергии бога.

² Мадаван (санскр. madhva) – букв. «Весенний», «Медовый», эпитет Вишну.

³ Вайкунтан (санскр. vaikuntha) – «Властитель Вайкунтхи», золотого рая, эпитет Вишну.

X

¹ Сварга (санскр. svargam) – одно из наименований рая.

² Тулси – кустарник базилика, священное для вишнуитов растение.

³ Кумбхакарна (санскр. kumbhakarna) – брат Ракшаса Раваны, погруженный Брахмой в вечный сон, затем разбуженный для участия в битве против Рамы и Рамой уничтоженный (отправлен в пасть бога смерти Ямы).

XII

¹ Царь южной Ланки – царь ракшасов Равана.

XIII

¹ Птица – асура Бака, уничтоженный Кришной.

² Злой Ракшас – Равана.

XV

¹ По дороге на состязание с силачами в Матхуре Кришна убил слона, пытавшегося его растоптать.

XVI

Здесь в поэму вплетается мотив храмового поклонения богу. Как было отмечено, действие происходит в Шривиллиппуттуре, преображенном Андаль силой своего религиозного чувства в Гокуль, где, согласно мифу, живет Кришна. И девушки, идущие по селению, достигают наконец дома, принадлежащего Нанде, приемному отцу Кришны. Этот дом именуется в тексте koyil – словом, которое одновременно означает «дворец царя» и «храм». Таким образом, к вишнуитско‑кришнаитскому мифологическому плану поэмы подключается еще и очевидный культовый момент: приход девушек к дому Кришны равносилен приходу группы адептов к храму. Сначала эта идея завуалирована, скрыта в бытовом антураже действия: девушки просят охранника отпереть запертые двери дома‑дворца, будят родителей Кришны, его самого, его брата Балараму и затем его жену Наппинней. Далее, со строфы XXI Андаль переводит действие своей поэмы в иной, значительно более крупный и возвышенный план. Храмовые мотивы становятся преобладающими. Теперь перед нами известный с древности ритуал пробуждения бога или царя. Его смысл состоял в том, что на исходе ночи, с восходом солнца, надо было вызволить священную особу (бога или царя) из объятий мрака й сна, призвать ее к активности, стимулировать ее сакральную жизненную силу, от которой зависели безопасность, благо и процветание всего мира. Именно этой цейи служили песнопения (tiruppajli ehicci, см. коммент. к строфе VI), исполнявшиеся перед ложем бога‑царя при стечении многочисленных подданных и служителей (см. [Ду‑бянский, 1988]). Эти фрагменты поэмы составляют очевидную параллель произведению предшественника Андаль– альвара, известного под прозвищем Тондар Адипподи (букв. «Пыль под ногами рабов [Вишну]». В своей поэме он изображает, как на заре у ложа Вишну собираются боги, небожители, святые, подвижники, мудрецы, чтобы присутствовать при его пробуждении.

¹ Торана – арка.

XVII