Диалектика свободы и социальной справедливости в философии П.Л.Лаврова

В современном российском обществе проблема соотношения свободы и социальной справедливости приобрела особую актуальность, так как либеральные реформы на рубеже веков знаменуют собой отказ от социальной справедливости (социализма) и переход к ценностям свободы (капитализма). Вместе с тем, судя по всему, увлечение свободой (понимаемой как сведение к минимуму всевозможных норм и регуляторов) в значительной степени уже прошло, и общество остро нуждается в общественных ориентирах, отражающих преемственность исторического развития, необходимость определения цели, способной соединить общее и личное, сделать социальную среду более человечной, а человека – более общественным.

Нам представляется, что схожая проблема была актуальна для российского общества и в эпоху перехода от крепостного состояния к еще неведомой стадии развития. Многие исследователи считают, что содержание реформ 60-х гг. XIX в. созвучно современной ситуации в России. Поэтому сделанное и написанное более ста лет тому назад сегодня представляется ценным и убедительным. В этой связи мы считаем бесспорным тот факт, что наследие виднейшего теоретика русского народничества П.Л.Лаврова (1823-1900), особенно его взгляды на прогресс, предполагающий реализацию идей свободы и социальной справедливости, сохранили свою актуальность и сегодня.

Под влиянием философии Гегеля (концепции «критически мыслящих личностей») и Фейербаха Лавров трактует исторический прогресс как переход человека «из царства естественной необходимости в царство свободы»[1], а в «Исторических письмах» определяет его как «развитие личности в физическом, умственном и нравственном отношении, воплощение в общественных формах истины и справедливости»[2]. Далее, по мере углубления и расширения исторических и научных изысканий, Лавров выдвигает новую формулу прогресса: «Прогресс, как смысл истории, осуществляется в росте и скреплении солидарности, насколько она не мешает развитию сознательных процессов и мотивов действия в личностях; точно так же, как в расширении и в уяснении сознательных процессов и мотивов действия в личностях, насколько это не препятствует росту и скреплению солидарности между возможно большим числом личностей»[3]. Следовательно, солидарная сила и рост сознательности, по Лаврову, - критерий прогресса. «Сущность общества, - утверждал он, - заключается в его солидарности, ею лишь отличается действительное общество от скопления особей»[4].

Главным субъектом формирования действительно справедливого общества, т.е. социализма, П. Л. Лавров считал свободную, критически мыслящую личность, которая способна творить историю в соответствии с возможностью реализовать свои идеалы, достойные человека. Социальная справедливость, по Лаврову, представляет собой «равноправность всех людей на все средства физического, умственного и нравственного развития»[5]. Воплощению такой «равноправности», полагает мыслитель, препятствует низкий уровень социально-экономического развития. Из этого следует, что прогресс тормозится властью, которая воплощает и охраняет интересы господствующего меньшинства. Такое государство, указывает Лавров, «есть в своей сущности господство, оно есть неравенство»[6]. Прогресс же, по его убеждению, заключается во внесении в общественный строй свободы и равенства, во внесении в общественную жизнь права как правды. Лавров резюмирует: «Отчеканенная формула справедливости гласит: «Каждому по его заслугам, каждому по его достоинству»[7].

Следует отметить, что ограничителем социальной справедливости Лавров, как и Маркс, считал частную собственность, указывая, что  справедливость действует, если каждый человек изначально не имеет преимуществ перед другим человеком в плане осуществления своих желаний. Господство частной собственности ведет к углублению социального неравенства, что не дает возможности эффективно осуществлять свободное и всестороннее развитие личности.

Противопоставление личности и общества, порождаемое господством частной собственности, по Лаврову, не имеет смысла, так как общество вне личности реально не существует: «Ясно понятые интересы личности требуют, чтобы она стремилась к осуществлению общих интересов; общественные цели могут быть достигнуты исключительно в личностях. Поэтому истинная общественная теория требует не подчинения общественного интереса личному, и не поглощения личности обществом, а слития общественных и частных интересов. Личность должна развивать в себе понимание общественных интересов, которые суть и ее интересы»[8].

  В заключении еще раз заметим, что данные идеи и выводы Лаврова злободневны и для сегодняшней России.

 

 

                                                                                              М.И. ЦВЕТКОВ

                                                                   Архангельский государственный             

                                                                   технический университет

 

                      Демография в России: кризис или катастрофа

 

В послании Президента России 10 мая 2006 года вторично за годы его управления государством прозвучала озабоченность демографической ситуацией в государстве. Чем это вызвано?

Интегральный показатель проводимых «реформ» в России – вымирание ее населения. В 70-х – 80-х годах прирост населения составлял 5-7 человек на 1000 населения, а в 1995 – 2003 гг. он стал отрицательным, достигнув 4,8-6,7 чел. на 1000 населения. Это значит, что число умерших оказывается больше числа родившихся. В 1998 г. на одного родившегося пришлось умерших 1,6; в 2000 г. – 1,8; в 2003 г. – 1,6. Вымирание России происходит со скоростью 2000-2500 душ в день. За годы правления Ельцина вымерло 5,8 млн. «дорогих россиян»; за первый срок Путина – 3,7 млн.человек. 8-летних русских детей (1997 г.р.) вдвое меньше, чем 18-летних русских юношей и девушек (1987 г.р.), то есть старанием (точнее, бездельем)

нашего правительства русский народ уже ополовинен. Правда, в послании от 25 апреля 2005 г. президент В.Путин упомянул о демографической проблеме в России. Но ничего реального для ее решения не предложил, кроме упрощенного получения российского гражданства иностранными гражданами. Ни одно из правительств (периодов Б.Ельцина и В.Путина) не обсудило демографическую ситуацию в стране, не наметило каких-либо путей ее решения. Вымирание России длится уже 14 лет. Любое общество без детей – общество без будущего.

Начнем с того, что минимальный размер оплаты труда (МРОТ)–720 руб. – составляет лишь 27% от уровня прожиточного минимума, который в целом по Российской Федерации равен 2690 рублей. И это находится в противоречии с Трудовым кодексом РФ, согласно которому «минимальный размер оплаты труда не может быть ниже прожиточного минимума трудоспособного человека». Имеется, правда, перспектива доведения МРОТ до 1100 рублей с 01 мая 2006 года, что принципиально положения не меняет. Под прожиточным минимумом понимают стоимость потребительской корзины плюс обязательные платежи и сборы.

В связи со сказанным нелишне вспомнить телевизионную реплику о том, что бюджет собаки в г.Нью-Йорке в полтора раза выше прожиточного минимума гражданина в России. Согласитесь, образно определен уровень жизни многих пенсионеров и работающих.

При Б.Ельцине в России было 7 валютных миллиардеров, а при правлении В.Путина в 2003 г. их стало 25. В 2006 г. – уже 39. Состояние олигархов растет в 2,4 раза в год, а бюджет страны – только в 0,2 раза. Это значит, богатство олигархов растет, исходя из 140% годовых, что примерно на полтора порядка выше наибольших годовых ставок Сбербанка страны. Эти ставки столь высоки, что капитал пойдет на совершение любых преступлений для их получения. В некоторых странах мира существует ограничение роста капитала в год не более чем на 8%. Но этот закон пока не для нас.

Существующий налог на физических лиц – это крупный подарок от их собственной власти при активной поддержке президента. Вместо прогрессивного налога в 35% олигархи платят всего лишь 13% (при этом для бедных налог повышен с 12% до 13%). В большинстве стран налог для богатых значительно выше и составляет во Франции и Швеции 57%, в Дании – 61%, в Японии – 65%, в Италии – 66%.

«Золотой» век олигархов наступил из-за того, что в России они платят в том же размере, что и беднейшие слои населения, не платят налоги на сверхприбыли от эксплуатации недр (в европейских странах они составляют 80-90% от прибыли), пользуются налоговыми послаблениями от правительства.

Одновременно с ростом состояния миллиардеров происходит обнищание населения. Отношение доходов 10% наиболее обеспеченных к 10% наименее обеспеченных (децильный коэффициент) возросло с 4,5 в 1991 г. до 14 раз в 2003-м. По мнению академика Львова, децильный коэффициент равен 40. В Москве, по мнению бывшего вице-мэра Шанцева, это соотношение еще разительнее – 100, то есть пропасть между богатыми и бедными еще больше.

До горбачевско-ельцинской «перестройки» СССР был на втором месте в мире по валовому выпуску продукции (ВВП) и на пятом месте – по жизненному уровню. Сейчас большинство пенсионеров получают пенсию ниже прожиточного минимума и примерно в 5 раз меньше, чем получали до «перестройки». Сейчас Россия по уровню доходов населения, состоянию здоровья и продолжительности жизни находится на 60-месте.Жизнь пенсионеров и большинства трудящихся с каждым годом ухудшается. В результате смертность пенсионеров увеличилась в 2 раза. По продолжительности жизни мужчины России стоят на 134-м месте. Возросло количество самоубийств, и Россия по их числу занимает второе место в мире.

Структура бедности в России существенно отличается от бедности в Европе и Америке, где бедность – прежде всего удел нетрудоспособных граждан. У нас структура бедности выглядит так: почти 40% «бедняков» – трудоспособные граждане, которым созданы невыносимые условия труда за нищенскую зарплату, и которые не имеют денег на рождение и кормление детей. В России сформировалась новая группа, которой нет в других странах, - «работающие бедные».

Согласно данным академика Львова, наш среднестатистический работник производит на 1 доллар зарплаты в 3 раза больше, чем европеец или американец, а живет в полной нищете. В традиционно капиталистических странах (США, Англия, Швейцария, Швеция и др.) пенсия и минимальная зарплата в 20-30 раз выше российской. Причем обеднение населения России продолжает расти. За годы «реформ» по душевому доходу 80% населения обеднело и лишь 20% стало богаче. Причем 2% населения увеличило свои доходы за счет прямого ограбления основной части населения в десятки и сотни раз.

В России работник, производящий товаров на рубль, получает 33 копейки. В Японии, Европе, США – не менее 70-75 копеек. Изменить это соотношение в лучшую сторону может только правительство, если будет эффективно работать в этом направлении.

Чем же объясняют наши ведущие министры (Кудрин, Греф) свое нежелание повышать пенсии и тарифные ставки работникам? Они утверждают, что дополнительные выплаты из бюджета приведут к увеличению инфляции, то есть заботятся будто бы о народе. Но достойная пенсия и эквивалентная труду зарплата не привели к инфляции ни одну цивилизованную страну мира.

Позором правительства России является то, что в стране есть два закона о пенсиях: один – для рядовых пенсионеров, второй – для элитных: для госчиновников, депутатов Госдумы и Совета Федерации, работников администрации президента. Элитные пенсионеры получают пенсию в размере 75-80% от своего заработка без всяких ограничений, или в десятки раз больше остальных пенсионеров. Причем обычная пенсия платится даже с нарушением закона (в сторону ее уменьшения), с нарушениями ее индексации и при экономии денег Пенсионного фонда. Для ликвидации своего позора правительство должно пенсионный закон для элиты распространить на остальных пенсионеров.

В послании президента не обозначены меры по коренному улучшению жизни простых граждан России.

 

 

                                                                             И.В. ЛУКАШОНОК

                                                                    Архангельский государственный             

                                                                    технический университет

 

          Двойственная роль неформальных структур социальных                            организаций в обществе переходного типа                                    

                                                                

Неформальная структура является неотъемлемой частью любой социальной организации. Относительная важность формальных и неформальных составляющих строения организации зависит от целого ряда факторов, как самой организации, так и ее внешней среды. Очевидно, что в переходные периоды общественного развития, которые характеризуются социальной аномией, отсутствием единства по поводу ценностей и идеалов социума и его отдельных частей, целей и средств их достижения, ослаблением регламентации социального поведения, значимость неформальной структуры повышается. При этом неформальная структура может играть двойственную роль, оказывая как стабилизирующее, так и дисфункциональное воздействие на развитие социальных организаций.

В отличие от сознательно создаваемой формальной структуры, неформальная структура возникает спонтанно, в результате самоорганизации. Она отражает не общеорганизационные интересы и цели, а интересы отдельных индивидов и групп внутри организации. Поэтому интересы элементов неформальной структуры и организации в целом могут как совпадать или хотя бы согласоваться друг с другом (в этом случае неформальная структура играет стабилизирующую роль в развитии организации), так и противоречить друг другу, быть разнонаправленными (в этом случае неформальная структура оказывает дисфункциональное воздействие на развитие организации).

Неформальная структура в силу самого своего определения имеет инновационную природу, возникая для решения новых, нестандартных задач, плохо поддающихся формальной регламентации. Но всякая инновация также является двойственной: с одной стороны, она способствует развитию, с другой стороны, по отношению к текущему состоянию системы она играет дестабилизирующую роль. Именно поэтому инновации всегда встречают ожесточенное сопротивление со стороны консервативных элементов организации.

Наконец, неформальная структура имеет социально-психологическую природу, базируясь на межличностных отношениях в организации. Эти отношения связаны с чувствами, эмоциями, симпатиями и антипатиями, нормативно-ценностной структурой личности. Вся эта область является весьма сложной, плохо предсказуемой и слабо поддающейся контролю. Поэтому очень трудно заранее определить направление действия социально-психологических элементов неформальной структуры и, в частности, сделать вывод о том, будут ли последствия стабилизирующими или дисфункциональными.

Двойственная роль неформальной структуры прослеживается на всех уровнях существования социальных организаций: локальном, региональном, общенациональном. Одни и те же элементы неформальной структуры могут играть и стабилизирующую, и дестабилизирующую роль в зависимости от внешних по отношению к неформальной структуре условий.

На локальном уровне проанализируем отдельное производственное предприятие как социальную организацию, выделяя такие явления, как группы интересов, команды и клики, интрапренерство, социальный обмен между рабочими и руководством предприятия.

На уровне отдельного предприятия существуют различные группы интересов, действующие как в формальной, так и в неформальной организационной структуре. Группы интересов взаимодействуют друг с другом и с руководством предприятия, отстаивая свои имущественные и иные претензии. Деятельность групп интересов неизбежно носит конфликтный характер и поэтому требует применения методов управления конфликтом. Если конфликт развивается по антагонистическому пути, то роль участвующих в конфликте групп интересов оказывается дисфункциональной, поскольку их участники думают не о решении задач организации, а только о победе над «противником». Если же конфликт удается направить в конструктивное русло, то группы интересов начинают играть стабилизирующую роль, поскольку в ходе конструктивного разрешения конфликта устраняются узкие места, недостатки и препятствия в работе организации.

Во взаимоотношениях групп интересов в организации можно выделить рыночные и политические процессы. На рынке группы интересов добиваются успеха путем обеспечения необходимой нормы прибыли. Рыночные взаимоотношения групп интересов регламентируются добровольными договорами, которые могут носить явный или имплицитный характер. Претензии групп интересов вытекают из определяемых договором ответных услуг партнера (например, руководства организации). Услуга соответствует предельной стоимости продукта группы интересов, если последние как поставщики ресурсов способны выдерживать рыночную конкуренцию. Свою рыночную прибыль группы интересов могут повысить, обеспечивая конкурентные преимущества предлагаемой ими продукции. Поскольку в условиях конкуренции прибыль от хозяйственных услуг постоянно испытывает угрозу со стороны конкурентов, группам интересов приходится все время разрабатывать и внедрять инновационные программы. (Шальтеггер Ш. Формирование и реализация претензий групп интересов, связанных с предприятием //Проблемы теории и практики управления. 1999.№6.С.68-69). Соответственно, рыночная деятельность групп интересов играет стабилизирующую роль, поскольку способствует повышению качества и конкурентоспособности продукции всего предприятия.

Важным элементом неформальной структуры являются так называемые команды. Команда является особой разновидностью коллектива, характеризуемой повышенным единством, сотрудничеством и координацией, ясной вдохновляющей целью, эффективной структурой, высокой компетентностью работников, стремлением к хорошей работе как нормой, обычно - независимостью от основного коллектива.(Веснин В. Р. Практический менеджмент персонала. М.,1998. С.30-31,35). Надо отметить, что командами могут быть и формальные группы в составе организационной структуры. Однако, «формализация» команды обычно происходит на поздних этапах ее развития на основе неформальной структуры и зачастую приводит к утрате командных свойств. Проблемы оценки эффективности команд рассматривались известным специалистом по теории организации Д.Макгрегором, по мнению которого эффективность команды определяют следующие критерии: неформальная и расслабленная атмосфера; хорошее понимание и всеобщее принятие задачи; участие всех членов команды в обсуждении задачи; выражение не только идей, но и чувств; хотя конфликты и разногласия присутствуют, они относятся не к личностям, а к способам решения задач; решение команды базируется на принципе консенсуса.(MacGregor D. Human Side of Enterprise. N.Y.,1960.).

На уровне неформальной структуры представляется целесообразным выделить следующие типы команд: целевую и управленческую. Целевая команда представляет собой целевую группу в структуре предприятия, обладающую свойствами команды. Целевые команды отвечают современным требованиям социотехнического подхода к организации управления производством. Целевые команды занимают как бы промежуточное место между формальной и неформальной структурами. С одной стороны, целевая команда может быть элементом матричной или проектной организационной структуры, сознательно создаваемой руководством организации для решения некоторой группы задач. С другой стороны, определяющими характеристиками успеха целевой команды все же следует считать наличие взаимной симпатии между ее членами, способность к самоорганизации, желание выполнить миссию команды.

Под управленческой командой понимается группа менеджеров предприятия (обычно высших), обладающих свойствами команды. Соответственно, эта группа носит неформальный характер. Правильно сформированная управленческая команда позволяет вывести решение стоящих перед предприятием крупных междисциплинарных проблем на качественно новый уровень.

Интересной организационной формой является так называемое интрапренерство, под которым понимается создание и функционирование в рамках крупного предприятия относительно независимых производственно-коммерческих подразделений. Интрапренерские подразделения получают свободу хозяйственной деятельности, включающую право самостоятельного выхода со своей продукцией на рынок. В свою очередь, отношения между интрапренерскими подразделениями и организацией в целом также приобретают рыночный характер. (ФаткинЛ. Интрапренерство в хозяйственных организациях//Проблемы теории и практики управления. 1995. №4. С.78). Данное определение интрапренерства также позволяет говорить о его «маргинальном» положении в организационной структуре, включающем и формальные, и неформальные аспекты.

Интрапренерство, будучи разновидностью предпринимательства, носит выраженный инновационный характер, а, следовательно, обладает как стабилизирующим, так и дисфункциональным потенциалом. Однако стабилизирующая роль интрапренерства в условиях переходной экономики представляется более значимой, поскольку оно позволяет обеспечить более успешную адаптацию предприятия к быстро меняющимся условиям внешней среды. Спонтанная природа интрапренерства не требует проведения дорогостоящих формальных преобразований. «Достаточно только разрешить всем желающим заняться новым делом на свой страх и риск. Для этого, разумеется, придется ослабить пресс единоначалия и обеспечить условия для свободного протекания спонтанных процессов групповой самоорганизации».(Там же.С.80).

Интрапренерство удачно вписывается в сложившуюся в организации систему межличностных отношений, позволяя успешно решать проблемы децентрализации и самоуправления. Конечно, развитие интрапренерства не обходится без конфликтов, но они могут разрешаться на конструктивной экономической основе (Там же. С.81), что позволит решать как экономические, так и социальные задачи переходного периода.

Система неформальных связей пронизывает производственные отношения, зачастую обеспечивая саму возможность функционирования производства. В этом смысле даже нарушения организационного регламента, становясь нормой, могут играть стабилизирующую роль в организации.

 

                                                                                             Ф.Т. ВАЛИШИН

ФМЦ-Динамизм АНРТ

                                                                                            г. Казань

 

                          Проблема свободы в стратегии динамизма

 

                                                                     «Он весь – дитя добра и света,

Он весь – свободы торжество!»

А.Блок

 

В современном мире от имени свободы спекулируют почти каждое учение, каждая доктрина и почти каждая политическая партия – особенно преуспели в этом доктрина либерализма и демократические партии. В период пика Холодной войны устами государственного секретаря США было заявлено о том, что есть вещи важнее, чем мир, – он имел ввиду свободу.

Дело в том, что в данном случае мир означает, прежде всего, отсутствие войны. А между тем война есть всего лишь один из стилей Игры, а свобода в этом контексте потому и важнее мира, что без такой свободы невозможна Игра, невозможно продолжение Игры. Сама же Игра есть сущность так называемого цивилизованного мира. Потому цивилизованный мир и выдвигает тезис «свобода важнее, чем мир» - здесь в самом укладе цивилизованного мира допускается террор для обретения свободы, обеспечивающей продолжение Игры. А «борьба с терроризмом» превращается в демагогию, прикрывающую саму Игру.

Когда устами уже политика от российской элиты провозглашается тезис о «конкурентоспособности как политическом синониме суверенитета», этим самым правящая российская элита публично заявляет о своем участии в этой Игре, ибо именно Игра порождает конкуренцию, а конкуренция в свою очередь становится способом существования цивилизованного мира. В этой системе уже нет и быть не может суверенитета – конкуренция в качестве системы и есть глобализм.

Глобализм не есть продукт только западной цивилизации, а это есть порождение господствующей на Земле стратегии, принимающей теперь форму стратегии устойчивого развития. Каждая существующая на современной Земле цивилизация (индийская, китайская, исламская, западная) фактически выставляет свой вариант этой стратегии, а экспансию осуществляет глобализм на лад господствующего варианта господствующей стратегии, идущей от западной цивилизации.

Современный мир пребывает в состоянии мирового системного кризиса и источником его является стратегия устойчивого развития и потому ситуацию не спасет перевод на так называемый многополярный мир. Стратегия устойчивого развития не удовлетворяет онтологическому императиву [1] и во всем, что делается в рамках этой стратегии, нет онтологической полноты, а это означает, прежде всего, отсутствие Свободы как поля всех возможностей, будь то применительно к конкретной ситуации переживаемого периода самой Истории, или будь то применительно к ситуации конкретной страны, конкретного человека – просто стратегия устойчивого развития срезает это поле и внутри этой стратегии работает уже не Свобода, а ее подмена как и подобает спекулятивному «методу» цивилизованного мира.

Единственной в современном мире стратегией, удовлетворяющей онтологическому императиву, является стратегия динамизма как новое продолжение исходной мировой традиции, а именно монистической (онтологической) традиции [2]. Конкретное воплощение Свободы на Земле предполагает постановку и решение проблемы образования как прямой задачи исторической реальности [3]. Такое разрешение проблемы образования пробуждает Волю – Свобода там, где Воля, если нет Воли, нет и Свободы.        

                                                  Литература

1. Комаров В.Н., Валишин Ф.Т. Онтологический императив и стратегия динамизма // Философия и будущая цивилизация. М., 2005, Т.3

2. Валишин Ф.Т. Онтологические истоки преодоления мирового системного кризиса // «Философия лицом к мировым проблемам». Доклады российских участников XXI ВФК. М., 2004

3. Валишин Ф.Т. Проблема Восток-Запад и Современность // Философия образования, 2003, №8

 

 

                                                                                           О.И. КЛЮЕНКОВ

                                                                     Архангельский государственный             

                                                                    технический университет

 

                               Экспликация категории отчуждения

 

Этимология слова отчуждение достаточно ясна, здесь предполагается разрыв какой – то связи, несовпадение каких – то состояний и в конечном итоге нечто воспринимается как чужое, и оно живет своей самостоятельной жизнью. Начиная с Платона в европейской философии утверждается понимание того, что действительность, которую мы наблюдаем, не может быть истинной. Мысль постоянно движется в оппозиции негативного и позитивного, причем последнее должно быть не просто схвачено ею, а обнаружено как потенциальное состояние окружающего мира. Ведь в наблюдаемом господствует разумность, а она должна быть умопостигаемая. Но у Платона такое мышление еще не развилось столь радикально как у Гегеля. Философия последнего впитала в себя все логоцентристское содержание древнегреческой мысли и основные положения проекта Просвещения. “Все действительное разумно, все разумное действительно” – вот лейтмотив всех рассуждений Гегеля. Разум не просто господствует во всех сферах реальности, но его категориальное содержание должно раскрыться во всей полноте. Этому соответствует основной принцип абсолютного идеализма – принцип тождества мышления и бытия. Мышление, осуществляя свое победоносное шествие, познает разумность этого мира, а моменты неразумности снимаются им, поскольку должен восторжествовать разум. Мысль, обнаруживая чужое, пытается сделать его понятным в соответствии с собственным содержанием. Природа и мышление становятся все более и более законосообразными. Однако, в поле философской рефлексии, начиная с эпохи Просвещения, все чаще попадает сфера социального. Г. Маркузе считает, что уже с философии Гегеля непосредственно начинается теория общества, возникает интерес к социальным проблемам, общество и человека пытаются осмыслить рационально. Но в самом социальном мысль наталкивается на все возрастающие границы чужого. Причина везде та же самая: социальная реальность и связанная с этим формирующаяся субъективность человека уже достигли такого предела развития, когда нужно мыслить и конструировать положительный образ будущего. Но в реальной жизни идет несовпадение образа с наличным предметом, сущего с должным. И этот конфликт из области сакрального или трансцендентного переходит в область человеческого.

Но как завладеть чужим? Для этого нужно сконструировать собственную понятливость и тогда чужое будет покорено. Теперь становится ясным, почему возник теоретический интерес к отчуждению. Отчуждение лежит в области чужого, а не в разрыве между сущностью и существованием, и поэтому его надобно сделать понятливым, т.е оно должно быть схвачено понятием и подведено под всеобщий принцип разумности. Для мысли классической эпохи не существует и не может существовать парадоксального.

В это время создается не просто образ человека, а человек как бы удваивается в мысли. Интересно, что отчуждение мыслится в двойственных категориях, одна из которых обязательна негативна. Поэтому отчуждение всегда разрыв, отпадение, раскол, излом, либо несовпадение. Это всегда нарушение некого единства, некой гармоничной целостности. Субъект сам порождает свою сущность и предицирует ей всеобщие, родовые признаки. Они могут заключаться в чем угодно, но обычно в труде или осуществлении своих потенциальных возможностей. Удивление мысли чужому способствовало формированию сущности человека, которая завладевает чужим, но чужое всегда ускользает от мысли, и логоцентризм всегда будет пустой фикцией перед парадоксальным.

В действительной жизни отчуждение скорее проблема теоретическая, чем практическая. Отчуждение не имеет самостоятельного статуса и определение его проблематично. В современном мире имеют место такие явления как: нищета, безработица, неравномерное распределение доходов, низкая политическая культура населения, манипуляция сознанием и загрязнение окружающей среды.

Таким образом, под отчуждением мы будем понимать, с одной стороны категорию философии, описывающую парадоксальные отношения человека с миром, а именно со сферой чужого, возникающие в пределах понимания своего бытия. С другой стороны, категорию классической философии, пытающуюся в пределах логоцентристского мышления втянуть в смысловые границы последнего область чужого. Предполагается также разумное объяснение социальной реальности и границ человеческого существования, что ведет в свою очередь к конструированию субъективности (это лишь один из вариантов) в рамках оппозиции сущности и существования.

 

                                                                                    Л.Р. ДЕРНОВА

                                        Архангельский филиал Санкт-Петербургской

                                   Академии культуры и искусства

                 Свобода личности в свободном обществе

Разработка проблемы самосовершенствования личности в условиях современного общества соприкасается в той или иной мере с проблемой свободы.

В философской теории темы свободы, равенства и равноправия постоянно привлекали внимание многих мыслителей. Они остаются актуальными в наше время, особенно для обществ, освобождающихся от идеологии тоталитаризма, ищущих пути движения к подлинной демократии. И, охватывая множество сторон жизнедеятельности людей, их идеалы, надежды, устремления, имеют непосредственную практическую значимость.

Смысл свободы не сводится к гласности, плюрализму мнений или беспрепятственному выбору местожительства. Свобода куда более емкий, глубокий и тонкий феномен, предполагающий, кроме внешних проявлений, имманентные возможности индивида: по своему усмотрению исповедовать идеалы, придерживаться ценностных ориентаций, распоряжаться своей судьбой. Другими словами, свобода - это внешнее и внутреннее состояние независимости личности, познающей необходимость и действующей в соответствии с познанным в своих интересах и интересах общества.

Никакие произвольно создаваемые препятствия в государстве не должны мешать людям достичь того положения в обществе, которое соответствует их способностям и к которому они стремятся, побуждаемые своими идеалами и жизненными принципами. Необходимо учитывать различия в желаниях и целях людей и компенсировать неблагоприятное воздействие на осуществление подобных стремлений.

Основным критерием свободы является то, насколько человек способен искать причину всего происходящего с ним – в себе.

Свобода без внутренней дисциплины, без каких бы то ни было обязательств (прежде всего, перед самим собой), свобода ничем не регламентированная, это уже не свобода – это анархия.

 

                                                                                          О.И. КЛЮЕНКОВ

                                                               Архангельский государственный

                                                               технический университет