Природа человека и его личность

Для более четкого определения человеческой природы следует учитывать различие, которое является классическим и необходимым, — различие между природой человека и человеческой личностью. Такое различие можно вкратце сформулировать следующим образом: личность есть инстанция, распоряжающаяся природой, природа же есть то, чем располагает личность. Это, конечно, своего рода замкнутаядефиниция, однако феноменологический анализ показывает, что этот круг может быть разорван со стороны природы и личности.

Мы владеем нашим телом с его чрезвычайно дифференцированными функциями. В то же время мы обладаем также способностью мыслить, желать, чувствовать и так далее, и, наконец, нам свойственны побудительные импульсы и инстинктивные склонности, предрасположенность к движениям и поступкам. Если все эти элементы условно назвать «фондами бытия», то можно сказать, что мы распоряжаемся этими фондами. Поскольку же человек по своей сущности связан с сосуществующим с ним, то понятие распоряжения включает в себя тот момент, что фонды бытия мы намеренно направляем на сосуществующее. При этом есть две противоположные возможности: человек может привести в движение и активизировать эти фонды таким образом, что они будут направлены на сосуществующее в духе любовного сочувствия, — так возникает объективное поведение. Одна­ко те же фонды могут использоваться и способом, которому чуждо сочувствие и истинный бытийный контакт, — так возникает необъективное поведение. Это положение соответствует сказанному выше относительно предрешения.

Существенным при этом является следующее: любой фонд бытия одинаково пригоден как для использования его в направлении сочувствия с сосуществующему, так и в противоположном направлении. А это значит, что ни один из этих фондов бытия не является предрешением, из чего следует, что и предрешение не есть фонд бытия. Здесь мы имеем дело с феноменом свободы (свободы решения). В результате предрешения, к бытию (фондам бытия) добавляется нечто, что само по себе не вытекает из бытия и не является «бытием», однако определяет направление бытийного движения и вследствие этого имеет величайшее значение для человеческого бытия. Такое значение объясняется тем, что из позитивного предрешения следует объективность и исполнение смысла человеческого бытия, негативное же предрешение ведет к необъективности, в этом случае человеческая природа не реализуется, о чем говорилось выше. Отсюда совершенно ясно, что метабиологическое явление, каким выступает предрешение, имеет большое значение для человеческого био.

Именно в предрешении заключается распоряжение фондами бытия, а инстанция, которая осуществляет такое распоряжение, и есть личность. Именно наша личность как целостность принимает предрешение и таким образом распоряжается фондами бытия. Подобно тому, как предрешение не может быть интерпретировано «бытийно» (при помощи онтологических категорий), человеческую личность нельзя полностью истолковать, применяя категории бытия. Индивидуальность личности не является сущностью, хотя и связана с таковой. Индивидуальность есть экзистенциальная, а не сущностная категория, хотя она и невозможна без сущностного (т.е. без фондов бытия). С другой стороны, становится ясным, что такое природа человека: это те фонды бытия, которыми личность распоряжается, например, в ходе реализации предрешения. Итак, личность есть распоряжающаяся инстанция, а природа — то, чем распоряжаются.

Определение, согласно которому природа человека есть то, чем распоряжаются, имеет следующее большое преимущество: оно препятствует сужению понятия природы. К природе как к «материалу, которым распоряжаются», принадлежит и то, что мы получаем от рождения [этимологическая связь между природой и nasci (лат. — рождением)], и то, что мы сами приобретаем в течение жизни в области фондов бытия, способностей и склонностей. Таким образов, с самого начала исключается неподвижное, эссенциалистское, «вневременное» и внеисторическое понятие природы. То, что мы приобретаем в области способностей и склонностей в результате культурной деятельности, может стать нашей «второй природой». Такой подход обеспечивает справедливо акцентируемую, однако часто ошибочно трактуемую связь между человеческой культурой и человеческой природой и устраняет возможность впасть в ошибочную односторонность, смешав природу и культуру в некую диффузную целостность. Культура осуществляется лишь в результате личного решения и отнюдь не является неотъемлемой чертой человеческой природы. Культура присуща человеку лишь в той мере, какой он приобретает ее в результате соответ­ствующей деятельности во исполнение принятого решения, она не является его естественным свойством, присущим ему от рождения, таким, как, например, предрасположенность к объективности. Эта склонность к объективности является не результатом человеческой культуры, а ее условием.

Итак, если необходимо различать человеческую природу и человеческую личность, то это не значит, что их можно разделять, поскольку самому экзистенциальному характеру человеческой личности присуща связь с естественным, «находящимся в ее распоряжении материалом», будь то физиологический, психический или духовный, врожденный или благоприобретенный материал. К самой сущности природы человека относится то, что она находится в распоряжении человеческой личности; без личности и индивидуальности она не могла бы быть тем, чем она является, т.е. человеческой природой. Именно такой подход дает возможность полностью избежать опасность трактовки человеческой природы в старом, эссенциалистском смысле, где природа человека рассматривается как что-то застывшее, не имеющее исторического измерения. И тем более этот подход предотвращает опасность отождествления человеческой природы с психической областью и закономерностями биологических органов и их функций.