Утратил здесь, в сей час лихой.

Как, много судеб здесь сошлись.

В клубок единый заплелись.

У каждого была своя.

Дорога, путь, но привела.

Тропа несчастная сюда.

Что б обрести последний дом.

Приют для тех, кто обречен.

Вот чей, то конь рванулся вдруг.                               

Так страшен был его испуг.

Но, всадник крепкою рукой.

Сумел смерить его уздой.

И тут, же вмиг, он не успел.

Сберечь себя от вражьих стрел.

Он только вскрикнул и упал.

Стрелой пронзенный на повал.

Повержен в прах, в крови лежал.

И мутный взор его блуждал.

Теперь ему, уж всеровно.

Его не держит тут ни что.

И стало, как то вдруг легко.

Теперь он там, он далеко.

Но, жизни светоч не погас.

В его слабеющей груди.

Он озарил, мечтаний час.

Он вспомнил дни своей любви.

Он вспомнил милых дней весны.

Когда беспечные они.

Любви и радости сыны.

Вкушали жизни аромат.

Не зная горя, жизни смрад.

Он вспомнил милые черты.

Своей богини красоты.

Когда они вдвоем плыли.

В  дали от берега судьбы.

По волнам грез или мечты.

В лазурной глади синевы.

Их челн и плот.                                                               

Он был надежно свит из нот.

Той песни, той любви.

Который, как росток весны.

Был полон сил и красоты.

Теперь он в немощи лежал.

И так, нежданно умирал.

О, не на сытна и жадна.

Тебе все мало, ты бедна.

О смерть, твоя нещадная коса.

Настала жатва, твоя пора.

И под косою, тут и там.

Повержен ниц во прах и срам.

Лежали трупы, все они.

Уравнены покровом тьмы.

Склонили головы свои.

Когда то славные мужи.

А рядом трупы тех, кто был.

Для них рабом и черни сын.

Теперь они в одном ряду.

Годны червям, лишь на еду.

А в это время в час судьбы.

Я вижу, вот как бы из тьмы.

Когда бессильны все мольбы.

Восставших демонов и их сонмы.

Вот над землей в местах унылых.

Струями дыма и огня.

Над полем брани, чернокрылых.

Парила стая, в неволе    дня.                                               

И битва жалость    отвергая.

Не ведая предела зла.

Как бут то лучшее не зная.

Душа в безумии была.

И безрассудстве окаянном.

Не ведая позор греха.

Во слепоте и в неприкайном.

В ком, сердце чувствами ветха.

Царила смерть во власти зла.

Теперь, захлопнулась ловушка.

Попался в сети птицелов.

Он стал теперь в руках игрушка.

А мнил себя он львом бес слов.

Как, не надежны ожидания.

Ничтожна мысль, молвы людской.

В цене ль грошовые мечтания.

Когда всесильною рукой.

Он, господин и над судьбой.

Теперь уже нет смысла в битве.

На поле брани уж чести нет.

Повсюду кровь, восторг в убийстве.

Победный клич, свершен обет.

Я вижу, вот восходит солнце.

Являя свой могучий лик.

Все взоры, пламенные очи.

Взирают славу в этот миг.

И лучезарное светило.

В зените славы, торжество.

Тогда восторженное око.                                     

Взирает, как на божество.

Его, горделивый лик в надменнее.

Он победитель, полубог.

Его смирение в забвении.

Он стезь земную превозмог.

Превыше звезд себе жилище.

Устроил сердцу своему.

И возгордившись непомерно.

Он вознамерился в миру.

Не поклонятся ни кому.

Но, как небесное светило.

Достигнув точки в вышине.

Уже не в силе путь продолжить.

В своем подъеме в высоте.

Тогда грядущие забвение.

Начнет свой путь через падение.

Ведущие к ночной луне.

Как вестник смерти в суете.

Иль, как смоковница роняя.

При сильном ветре спелый плод.

Так он души своей не чая.

Себя обрек на смертный рок.

А вместе с тем печальный город.

Уступит славу и покой.

Узрят и   камни смрад и голод.

И возрыдают над тобой.

И род плачевный, скорби племя.

Уже не в силе будет вновь.

Разрушить ковы, цепи бремя.                             

Восстать, воскреснуть быть, как новь.

Тогда, орлы возреят гордо.

И вознесутся в небесах.

Их   воля, мысли, будут тверды.

На том устроят власть в веках.

Шумит, волнуется стихия.

Ревет и с шумом бьет прибой.

Нужна ли бурям тирания.

Нужны ли цепи силе той.

Когда с безудержной мечтой.

Стремление страсти, безудержно.

Бунтарский дух, он тот же вал.

Стихии дикой идеал.

Покоя чуждый, враг смирения.

В нем нет ни жалости, ни сожаления.

Над милосердием смеется.

Из уст его, как песня льется.

Лихая ненависть и злость.

Она подобна в слове трость.

Готова с силою избить.

Но, ни кого не вразумить.

И не кого не полюбить.

Гневный ветер в черной злобе.

Он сбирает волны в стаи.

На седой пучине моря.

Что бы бросить их на камни.

И разбить о глыбы в брызги.

Что, им горе, плач и слезы.

Их мечтания и грезы.                                                         

Не роднятся с той слезой.

Что, над детскою щекой.

Как, росинка в чистом поле.

Да, разве в праве ради доли.

Даже лучшей изо всех.

Вдруг похитить детский смех.

Даже лучшей в небе свет.

Меркнет там, где детям вред.

Горе с бедствием помножить.

Там, где власть не знает силы.

Тирания неизбежна, там где раб цепям доволен.

Где не в милости свобода, будет раб душой раздвоен.

Мир лукавый, черни бремя.

Кто же тебя посеял семя.