Глава семьдесят девятая. Могила в Запретном лесу

— Эштон, прошу вас!

Глава отдела регулирования магических популяций Вивиан Грин, нервно одергивая рукава мантии, уселась напротив. Надо же, миссис Грин — нечастая гостья на последнем ярусе Министерства Магии, обычно, когда в услугах невыразимцев появлялась нужда, на столе Бёрда приземлялся сложенный самолетиком циркуляр, а просьбы Вивиан формулировать вообще не умела. Значит, случилось что-то, что вынудило ее научиться.

Шеф Отдела Тайн быстро пробежал глазами протянутый ему свиток: на первый взгляд, ничего из ряда вон выходящего — директриса Хогвартса профессор МакГонагалл сообщает о странных происшествиях в Запретном лесу, сетует, что проводить занятия по Уходу за магическими существами с детьми стало небезопасно. И, как и следовало ожидать, просит помочь и разобраться. Все очень сжато и по делу: Эштон помнил МакГонагалл еще в ее бытность преподавателем трансфигурации — эта сухопарая дама с вечно поджатыми губами отчего-то не была к нему благосклонна, хотя он и считался одним из лучших на своем факультете. Предпочитала своих гриффов.

— Эштон, я бы никогда не обратилась к вам, если бы мы могли справиться своими силами.

На самом деле миссис Грин, волшебница в годах с мягкими, какими-то размытыми чертами лица, никогда не являлась сердобольной дамой. Возглавив отдел сразу после войны, она явно тяготилась своей должностью, при этом парадоксальным образом умудрялась цепляться за нее, трясясь за каждый неверный шаг. Бёрд готов был поклясться, что существа, жизнь которых она была призвана регулировать и контролировать, не вызывали у нее ничего, кроме плохо скрываемой брезгливости.

— Вивиан, полагаю, вы уже предприняли определенные шаги по разрешению ситуации.

— Вне всяких сомнений! — она гордо вздернула подбородок, на миг выходя из роли смиренной просительницы. Но тут же опомнилась и вновь смотрела заискивающе. Вы, мол, Эштон, известный знаток всяческих тайн и сюрпризов, которые порой подкидывает магический мир даже самым искушенным и титулованным чародеям, так неужели вы откажете в содействии коллеге? — Но видите ли, Эштон...

— Вас не затруднит изложить мне суть проблемы?

Главе невыразимцев, безусловно, льстило, что сотрудники и начальники других отделов министерства все чаще обращались к нему за помощью, особенно если учесть, что в первые месяцы после возвращения из Франции он пребывал в некоем подобии изоляции: как бы ни вели себя прочие во дни владычества Волдеморта, каждый только рад был припомнить ему вынужденное бегство и неучастие в судьбоносных событиях. В последние недели даже Шип зачастил: расследования Аврората нередко требовали участия невыразимцев. Так что нередко, когда до полуночи оставалось не более часа, Шип влетал в кабинет Бёрда, потрясая одной из своих бесчисленных папок, причем выглядел он с каждым днем все мрачнее.

— Скажите, Эштон, когда вы учились в Хогвартсе... у вас тоже вел занятия этот Хагрид?

Она явно выжидала, что он ответит: отзовется о Хранителе Ключей и Садов как о недалеком идиоте, ума в котором едва ли больше, чем в глиняном горшке, или предастся ностальгическим воспоминаниям.

— Рубеус Хагрид... — Бёрд сделал вид, что с трудом вспоминает имя. — Да-да, конечно.

Когда он был одиннадцатилетним ребенком, огромный лесничий поначалу наводил на него страх, пару лет спустя виделся каким-то полуразумным существом, а потом Бёрд принял решение отказаться от бесполезных занятий.

— Так вот, представьте себе — он заявил, что не в состоянии справиться с обитателями Запретного леса, в силу чего директор запретила студентам даже приближаться к опушке! С ее обращением в наш отдел я вас только что ознакомила. Как вы понимаете, мы не могли его игнорировать, я направила в школу двоих наших лучших сотрудников. МакГонагалл не склонна поднимать шум на пустом месте, поэтому мы отнеслись к ее письму с надлежащей серьезностью. Тем более что речь идет о безопасности наших детей!

Последнее патетическое заявление Вивиан Грин могла бы оставить при себе — насколько Эштону было известно, у главы отдела регулирования собственных детей не имелось.

— Ваши сотрудники обнаружили что-то экстраординарное?

— Эштон... дело в том, что они вообще не смогли углубиться в лес! По их уверениям, они были атакованы лукотрусами! Вы же знаете, такие мелкие твари, они гнездятся на деревьях. И до сих пор считались абсолютно безвредными!

— С ними же не так трудно управиться, Вивиан.

— Да, но не когда они набрасываются десятками! — миссис Грин его недоверие явно пришлось не по душе. — К тому же этим проблема не исчерпывается. Оба коллеги — уверяю вас, им не занимать опыта! — утверждают, что ощутили почти осязаемое давление: их словно вынуждали отступить за границу леса.

— А сам Хагрид? Его лес не изгоняет?

— Говорит, что некоторые тропы стали ему недоступны. Но... не думаю, что лесничего стоит рассматривать как надежный источник информации.

Неуловимое движение ладони в воздухе, неопределенный жест — и не нужно слов, и так ясно, какого она мнения о недалеком полувеликане. Но вот к своим оплошавшим сотрудникам она великодушна.

— Поверьте, Эштон, они осмотрели все, что могли. Проверили и обновили защитные чары. Этот Хагрид твердит, что барьер был установлен лично Альбусом Дамблдором, но в это верится с трудом — охранный контур выглядел истончившимся, так что полчища опаснейших тварей могли в любой момент хлынуть на территорию Хогвартса!

— Если я правильно понял вас, Вивиан, вы предлагаете мне отправиться в Запретный лес на прогулку!

Теперь она отчего-то смутилась.

— Нет, — все еще мнется, хотя он только что очень верно озвучил ее пожелание, — вероятно, вам достаточно послать кого-нибудь из ваших подчиненных, того, кто наиболее сведущ...

— Хорошо, Вивиан, я посмотрю, что можно сделать.

Она заулыбалась — словно девчонка, которой пообещали на перемене дать списать эссе — долго жала ему руку, просила незамедлительно сообщить, если будет достигнут хоть какой-то результат. Не хотелось бы докладывать о подобных мелочах Министру, вы же понимаете... А мистер Шеклболт такой занятый человек, ничто не оставляет его равнодушным! Тем более если речь идет о детях.

Он понимал. Если бы обстоятельства дела не заинтересовали его, он без колебаний отправил бы в Хогвартс кого-то из коллег: взбесившиеся лукотрусы — вовсе не то, ради чего стоит отрываться от более важных вопросов. Но вот слова миссис Грин, что нечто неясное, невидимое, словно выталкивало горе-специалистов по регулированию и контролю за пределы лесной чащи... в этом было что-то интригующее, что-то сродни тому, что совсем недавно пережил и он сам, так опрометчиво расставляя ловушку возле покинутой хижины на Тюленьем Утесе. Неясное предчувствие опасности, которое повисает в воздухе, взгляд, направленный тебе в спину — как стрела, готовая вот-вот сорваться с тетивы. И, конечно же, существа, которых уже несколько десятилетий опекал Хагрид, просто должны быть связаны с загадочными Наследниками. Значит, сама судьба вновь ведет тебя!

— Меня не будет несколько часов! — крикнул он в приоткрытую дверь одного из соседних кабинетов и, не дожидаясь ответа, направился к лифтам. Остальные уже давно привыкли к его частым неожиданным отлучкам.

 

* * *

— Эштон Бёрд, Министерство Магии, отдел Тайн, — коротко представился глава невыразимцев, едва перед ним распахнулась обитая железными скобами дверь, ведущая в обитель хогвартского лесничего. — Миссис Грин...

— А, это она вас ко мне отправила, — гигант не выглядел обрадованным появлением очередного министерского чиновника. — Ну, что ж... идите, смотрите. Не знаю уж, что вы там углядите. Только того... вы с чарами-то поаккуратнее, а то эти, что до вас приходили, чуть кусты не спалили. Проводить вас или сами?

— Если вас не затруднит, — Эштон, в годы учебы не забиравшийся в лес дальше опушки, плохо представлял себе, как там ориентироваться. Да и по слухам, доходившим до него, здесь и вправду было чего опасаться.

Хранитель Ключей и Садов скрылся в своей хижине, войти внутрь не приглашал, и Бёрд так и мялся на пороге, вслушиваясь в долетавшие до него обрывки фраз: "Не могут ничего... им бы только судить да рядить... Малфой, змееныш, разве же так можно? Клювокрыл, он же животина безмозглая, а они сразу голову рубить... Регулируют они... сами-то в лес сунуться боятся... знать-то им откуда?"

— Ну что, готовы? — Хагрид придирчиво оглядел своего гостя с ног до головы и, скорее всего, нашел сухощавого невыразимца не пригодным к геройским свершениям. — Палочку наготове держите, а то мне еще и вас спасать недосуг.

Последнее замечание Бёрд предпочел пропустить мимо ушей и не вдаваться в дискуссию о том, кто и кого будет спасать. В кармане его мантии прятался недавно сконструированный индикатор чар, позволявший определить, какого рода магия использовалась на обследуемой территории. Хотя добиться требуемой точности все еще не удавалось, но это все же лучше, чем ничего.

Лес стоял перед ними притихший, недоверчивый, будто приглядываясь к пришельцам, взвешивал, стоит ли пропускать их внутрь или развернуть на самой границе. Заросли кустарника и вправду казались опаленными — маги из отдела миссис Грин потрудились на славу. Эштон извлек на свет переносной артефакт, в линзах мелькнул слабый желтоватый отблеск. Это означало, что защитные чары истончились всего за пару дней. Вместо Хагрида стоило бы поселить здесь знающего чародея, который бы ежедневно обновлял защиту. В любом случае, надо позже переговорить с директрисой: тот же Флитвик наверняка справится с поддержанием охранного контура лучше, чем сотрудники Министерства. И ежедневно контролировать, иначе детей придется отправлять по домам: никто толком не знал, какие существа таятся в непролазной лесной чаще.

Они ступили на тропу, большая собака нехотя трусила за своим хозяином, поминутно останавливалась, озиралась, даже поскуливала.

— Ну-ну, Клык, чего ты? — лапища Хагрида легла на голову пса, но эта немудрящая ласка не возымела желаемого эффекта. Клык по-прежнему вел себя беспокойно.

Эштону казалось, что лесной полумрак словно выставил колья им навстречу. Это походило на тщательно сооруженную баррикаду — незримая стена впереди, в которую они вот-вот упрутся, ощущалась как реальное препятствие.

— Вот тут-то ваши министерские и дали деру, — Хагрид сделал еще несколько шагов по тропе, без труда преодолевая преграду. Конечно, лес пока еще признавал в нем друга. — Что-то лукотрусы сегодня попрятались, ни одного не видать, а вот в прошлый раз...

Глава невыразимцев молча следовал за своим провожатым. В какой-то миг он ощутил всплеск безотчетного ужаса, в голове взорвались десятки голосов, они уговаривали, угрожали: "Беги отсюда, вернись! Не ходи дальше, пропадешь!" Но шаг, еще шаг — и они смолкли. Лес пропустил и его.

— Занятное дело, — Хагрид смотрел на главу Отдела Тайн с плохо скрываемым удивлением, — не видать никого. Выходит, зря вы только приехали. Эдак скажете еще, что я все выдумал.

— Давайте все же осмотрим лес, — предложил Бёрд. — Миссис Грин сообщила мне, что некоторые тропы...

И тут он осекся: ему почудилось, будто кто-то невидимый дотронулся до его плеча, заставляя обернуться. Там, между широкими стволами столетних вязов, мелькнула тень. Словно некий соглядатай следовал за ними, не особо пытаясь схорониться от чужих глаз, и ясно давал понять, что за пришельцами пристально наблюдают.

— Вы, мистер...

— Бёрд, — подсказал Эштон забывчивому лесничему.

— Ну да. Вы, мистер Бёрд, на этих внимания не обращайте. Это древесные духи. Ну вроде как душа дерева, если можно так сказать. С ними, конечно, хлопот немало — им бы спать по зимнему времени, так ведь нет! Тоже вон бродят. Перешептываются, дорожки путают, проходы заваливают.

— А с кем хлопот больше? — вежливо поинтересовался Эштон, откидывая с тропы несколько сухих веток. При этом он готов был поручиться, что только что путь был чист.

— Так ведь это, ну... с кентаврами у меня договор особый, они его держатся. Пауков, — тут Хагрид как-то подозрительно отвел взгляд, и Бёрд был почти уверен, что разговор об акромантулах Хагрида печалит, — пауков-то авроры еще летом, сразу же после Битвы, всех извели. А вот чужаки к нам стали наведываться, вот что я вам доложу.

— Чужаки?

Признаться, Эштон был удивлен: Запретный лес виделся ему настолько необозримым, запутанным... Тысячи существ обитают тут — так как же распознать здесь чужого, если это, конечно, не человек?

— Я на днях вон там, — Хагрид указал куда-то вперед, где в неприметной ложбинке журчал ручеек, — след козлиного копытца видал. Кого только тут у нас нет, а вот коз отродясь не водилось. Сожрут их те, кто позубастее, оттого и не забредают.

— Единорог? — предположил Эштон, хотя при упоминании козлиного копытца ему представилось совсем другое существо.

Хагрид чуть было не рассмеялся, но обступившая обоих путников давящая недобрая тишина не располагала к веселости.

— Единорог? Неужто я единорога от козла не отличу? Козлиное копытце, козлиное, мистер Бёрд!

Они продолжили свой путь, тропинка петляла, невидимые соглядатаи отслеживали каждый их шаг, деревья как бы невзначай роняли за ворот мантии то сухие веточки, то сосновые иглы, то невесть откуда взявшийся сморщенный пожухший лист бука или клена. На стволах попадались и лукотрусы, но спускаться на землю, а тем более нападать и не помышляли. Какой-то белый лохматый комок перекатился через дорожку и тут же с фырканьем исчез в провале под упавшим рассохшимся деревом. Ничего угрожающего, пожалуй, Эштон был даже разочарован.

— Странное дело, что-то притихли они сегодня, — похоже, Хагриду было неловко. Выходит, важный лондонский гость только зря предпринял свое путешествие. А сам лесничий в его глазах — глупый бесполезный паникер. — Ну, раз так... можем и обратно идти, мистер Бёрд. Никто сегодня носа не кажет. Никак вас испугались.

Вернуться? Действительно, зачем попусту терять время? Уйти вот так, ни с чем? Не выяснив, отчего за считанные дни истончаются защитные чары, окружающие лес? Не найдя объяснение странному поведению лесных обитателей? Затаились? За всеми этими событиями, столь незначительными на первый взгляд, Эштону виделась некая единая воля. Нечто, что толкало лукотрусов набрасываться на сотрудников отдела по контролю и регулированию — они были напуганы и враждебны, а такие всегда становятся лакомой добычей. Нечто, что сегодня заставило существ, населявших древесное царство, присмиреть и ограничиться всего лишь настороженным наблюдением.

— А что там, Хагрид?

Тропа в нескольких ярдах впереди разделялась. Одно из ее ответвлений уводило чуть влево — здесь дорожка выглядела утоптанной, ею явно часто пользовались. Еще одна тропка круто сворачивала к оврагу, едва различимому за серыми стволами деревьев. А вот третья...

— Вы о чем? — Хагрид, смотревший сейчас в том же направлении, что и Эштон, явно не понимал, что тот имеет в виду. — Туда ж не пройти! Еще в мае завалило. Наверное, когда Битва была. Раньше-то я в те места частенько наведывался, там молодые дубки росли, а теперь ходу нет.

Как это — нет? Эштон ясно видел тропу, да, ее перегораживали поваленные стволы и сухие ветки в руку толщиной, но проход же был! Клык прижался к ногам хозяина и жалобно заскулил.

— Гляньте-ка, мистер Бёрд! Даже животина туда соваться не хочет. Да и нам не пробраться, — неужели полувеликан спасует перед каким-то завалом? Или это место страшит его так же, как и осторожного пса? — Как знаете, мистер Бёрд, а я домой.

— Хорошо, тогда я один, — легко согласился Эштон. — Зайду к вам, как управлюсь.

— Если выберетесь, — хмыкнул лесничий. — Если вдруг чего... вы из палочки посигнальте, буду вас вызволять.

На прощание он бросил взгляд на добротную одежду шефа невыразимцев, мол, мантию не порви, начальник, развернулся и отправился в обратный путь, больше не оглядываясь на странного типа из Министерства.

Бёрд шагнул вправо, уже было занес ногу, чтобы переступить через преграждавшее путь бревно, как вдруг... да, он ощутил это сразу! Холодный воздух, который и до этого впивался в кожу мириадами колких иголочек, внезапно всколыхнулся, загустел, мгновенно соткав упругую незримую завесу. Дышать стало тяжело, лоб тут же покрылся испариной, Эштону мнилось, что он не идет, а пытается плыть в вязкой болотной жиже. Линзы артефакта тревожно загудели, сами собой начиная вращение. Но идентифицировать чары пока что не представлялось возможным. Эштон протащил себя еще пару футов вперед и в изнеможении рухнул на перекрещенные трухлявые стволы. Похоже, лес надежно оберегал свои тайны. "Ты уже не так молод, Эштон, обидно расставаться с жизнью на выстуженном зимнем подлеске, — шептал в его голове уверенный голос, явно принадлежавший здравому смыслу. — И ради чего? Ради пустых подозрений и пустячной просьбы какой-то министерской клуши?"

Когда куст в нескольких шагах от него зашевелился, потер корявые ладони и направился к нему, Эштон решил, что окончательно сошел с ума.

— Руку давай, чародей, тут тебе одному ходу нет!

Существо, протягивающее ему похожую на кривую ветку лапу, насмешливо сверкало зелеными глазами. Нет, не зелеными! Мгновение — и вот они уже черные, а в их глубине мелькают шальные зеленые всполохи.

— Ну так как, пойдешь или век будешь сидеть здесь и пялиться на свои стекляшки?

— Ты кто? — хрипло спросил Бёрд, с трудом обретая дар речи.

— Брауни мы, — гордо провозгласило создание. — Или не слыхал про таких?

— Слыхал.

Глава Отдела Тайн был ошарашен неожиданной встречей с необыкновенным созданием. Видеть подобных прежде ему не доводилось, разве что в книгах... в сказках! Да, он читал, читал совсем недавно! Про Айли и Неила, про Морскую Деву и доброго брауни. Или все же стоит показаться колдомедику сразу после возвращения в Лондон?

— Пошли-пошли, — подгонял его брауни, — покажу я тебе тайное место да расскажу кой о чем. Там свои стеклышки и покрутишь, авось чего и придумаешь. Ты меня не бойся, от нас людям зла никакого нет. Финог про тебя говорила, коза рыжая, чем-то ты ей по душе пришелся.

Итак, глейстиг шепталась о тебе с этим живым бродячим кустом. Да ты делаешь карьеру, мистер Бёрд!

Ладонь у брауни была твердая и шершавая, как будто и вправду за ветку ухватился. Но идти сразу же стало легче: воздух вновь беспрепятственно вливался в легкие, а завала впереди и вовсе не было — перед Эштоном и его провожатым открывалась ровная тропинка, кое-где присыпанная снегом. И ни следа живности или прочих обитателей леса, здесь все словно вымерло.

— Мертвое место, мертвое, — закивал брауни, только подтверждая его мысли. — Плохое. Никто не живет. Злой человек чары навел, отравил землю, погубил корни!

— И из-за этого Зеленые Дамы не спят зимой, а лукотрусы нападают на волшебников? — Эштон все же осмелился задать вопрос.

— Нет, — Бёрд бы ни за что не поверил, но на древесном лице брауни мелькнуло нечто, напоминающее улыбку. — В лесу места много. Тут плохо, а там, — он махнул лапой в противоположную сторону, — хорошо.

Интересно, что это может означать? "Тут плохо, а там — хорошо"... То есть темная магия, обволакивающая этот участок лесных зарослей, не является причиной беспокойства обитающих здесь магических существ? Тогда что? Но его странный спутник не собирался давать на этот счет никаких разъяснений.

Удивительно, но в этой части леса было довольно много снега. По дороге давно не ходили, и каждый шаг Эштона оставлял глубокий след.

— Гляди, вон там, где дубы, видишь?

Впереди не было ничего особенного, только снег под раскидистыми ветвями большого дуба образовал небольшой холмик — словно брошенная поверх одеяла подушка. Бёрд подошел ближе. Странно, больше всего это напоминало могилу. Безымянную — ни плиты, никакого иного знака. Линзы дорожного артефакта вновь предостерегающе загудели, от их вращения рябило в глазах. А когда их мельтешение остановилось, Эштон чуть было не выронил прибор из рук: каждое из зачарованных стеклышек отражало непроглядную черноту.

— Некромантия? — недоверчиво пробормотал он, все еще отказываясь верить в очевидное.

— Взгляни на дерево, маг! — голос, раздавшийся у него за спиной, никак не мог принадлежать брауни.

Да, это она — те же рыжие волосы, бледное красивое лицо. Нетерпеливо переступает копытцами, топча белый непотревоженный снег. Вот и твой чужак, Хагрид. Говоришь, козы сюда не забредают? Значит, она зовется Финог...

Посмотреть на дерево? На первый взгляд, здесь нет ничего необычного: кряжистый лесной великан, вцепившийся в землю мощными извилистыми корнями... только они словно обуглены, и темный налет уже поднимается вверх по стволу.

— Что, не понимаешь? Дерево умерло! Или вы все ослепли и оглохли?

В голосе глейстиг ощущался гнев, словно это он, Эштон, погубил вековой дуб.

— Не злись, Финог, — миролюбиво проворчал брауни. — Мы хотели показать — и мы показали. Нечего сердиться, это не он напитал землю черной гнилью. Он не обижал лес. И большой человек из дома на опушке — он тоже зла не делал.

— Кто здесь похоронен? — Бёрд недоуменно переводил взгляд с артефакта, нагревшегося в его руке от обилия чар, на своих невероятных собеседников.

— Откуда нам знать? — теперь Финог стояла рядом, тоже разглядывая могилу. — Зеленые Дамы видели девушку с каштановыми волосами. Она приходит сюда, плачет и называет того, кто там, внизу, Гарри. Но Лорда Поттера тут нет.

При чем тут Поттер? И кому взбредет в голову называть парня лордом? С какой стати ему лежать в безымянной лесной могиле? Конечно, его тут нет, мало ли на свете магов, носящих то же имя, что и Избранный? И что за игру затеяли глейстиг и брауни, притащив Эштона сюда?

Если рассуждать здраво, то, скорее всего, кто-то из погибших в Битве нашел здесь свое последнее пристанище. Тогда отчего нет камня? Разве мертвые заслуживают подобного забвения? Или кого-то из сражавшихся на стороне Волдеморта тайно захоронили здесь, и теперь некая девушка навещает могилу, оплакивая погибшего брата или возлюбленного. Тогда к чему некромантия? Или же все это просто выдумки, и нет ни могилы, ни девушки?

— Смотри-ка, он не верит! — Финог недобро усмехнулась, поворачиваясь к брауни. — Покрути свою железку, ей ты точно больше доверяешь!

Эштон был поражен: эти создания без труда читали все, что было у него в голове. Сомнения, колебания, недоверие — для них не было преград. Но совет Финог показался ему разумным: он коснулся палочкой верхней линзы, меняя настройку. Вновь вращение, легкий стрекот металлических креплений в пазах — зеленое! Разумеется! Существа, что стоят сейчас рядом с ним, являются порождениями Стихии Земли. Какого результата он ожидал? Но... что это? По краю зачарованного стекла скользит лиловый отблеск, совсем слабый. Исчезает и тут же появляется вновь. Артефакт отрегулирован так, чтобы не реагировать на самого Эштона. Выходит, только что его "стеклышки" уловили след присутствия другого мага — старый, почти стертый. Девушка с каштановыми волосами... выходит, брауни и глейстиг не лгут.

Но когда шеф Отдела Тайн поднял голову, рядом с ним уже никого не было. Перед ним открывалась тропинка, выводившая на опушку — чистая, свободная. Лес отпускал его. Значит, Эштон увидел и узнал все, что нужно его обитателям.

 

* * *

Обратная дорога заняла около получаса, впрочем, глава невыразимцев не замечал времени, погрузившись в свои мысли. Дверь на этот раз была приоткрыта, должно быть, Хранитель Ключей и Садов все же ожидал возвращения отважного разведчика из лесных дебрей.

— А, выбрались все-таки?

Эштон решил проигнорировать слова лесничего, прекрасно осознавая, что его судьба тому по сути безразлична.

— Позвольте задать вам один вопрос, Хагрид, — так как хозяина хижины вряд ли можно было назвать приветливым и гостеприимным, Бёрд отдал предпочтение официальному тону, — в последние дни или недели... вам не доводилось видеть кого-то из студентов выходящими из леса?

— Студентов? — глаза полувеликана округлились от изумления. — Да Мерлин с вами! Как началась вся эта кутерьма, никто и близко не суется. Раньше, бывало, малышня забежит, то им покажи да се. А теперь... вот и директриса тоже говорит, чтобы я отсюда поближе к замку перебирался. Так хозяйство — разве же его на кого оставишь?

После того, что ему довелось только что увидеть, слушать рассуждения о хозяйстве, огороде и подготовке грядок к весне Эштон был точно не расположен.

— Вы уверены, что никого не видели? -как бы выспросить все так, чтобы не вызвать подозрений? Уж больно щекотливым представлялось дело, в которое глава невыразимцев дал себя втянуть. Он извлек на свет артефакт, линзы были до сих пор затуманены. Старый добрый трюк: большинство чародеев лишались дара речи, сталкиваясь с любой попыткой заключить магию в железки и стекла. — Согласно данным вот этого прибора, в лесу, кстати, не так далеко от вашего дома, некоторое время назад творилось волшебство. Вы уверяете, что никто, кроме вас, так далеко в дебри не забирается. Но ваша аура отлична от ауры обычного волшебника, а тут...

Да, можно и приврать: Бёрд был далек от того, чтобы обвинять безвестную девушку с каштановыми кудрями в некромантии, скорее всего, она и сама не имела о ней никакого представления. Однако то, что кто-то использовал чары в лесной чаще без ведома главного лесничего Хогвартса, не могло не произвести на того впечатление. Никто не станет вникать, что на самом деле показывают линзы.

— Да как... вы ж сами... Постойте! Да нет, не могла она!

Хагрид махнул перед носом Эштона огромной ручищей, словно отмахиваясь от абсурдной догадки.

— Простите, Хагрид. Я вовсе не имею в виду что-то вредоносное. Мой артефакт всего лишь указал на присутствие в глубине леса некоего волшебника или волшебницы. Следы давние, и все же... Поверьте, нам важны все обстоятельства, даже самые незначительные.

— Да нет, ерунда это! — продолжал лесничий, будто и не слышал последних слов Эштона. — Началось-то все раньше, я как раз ей и жаловался. И про лукотрусов, и про Дам Зеленых, и про единорожков. Только ей неинтересно было. Зачем ей в лесу колдовать?

— О ком вы, мистер Хагрид?

— Дык ведь Гермиона! С месяц назад у меня была. Или нет, полтора? Не, не вспомню точно. Я ее еще спросил, отчего ее в такую рань ко мне занесло. Только не она это, не она!

Не она, говоришь? Девушка с каштановыми волосами, что плакала на могиле, а потом вышла из чащи к домику лесничего — не она? Та, что гладит заснеженный холмик и зовет похороненного по имени — не она? Какого Гарри может оплакивать девчонка, известная всему магическому магу как Гермиона Поттер-Грейнджер? И тот, кто лежит под землей — не лорд Поттер. Или... она боится пророчеств, зная, что они не о ней и не о том, кого она на виду у всех называет Гарри? Нет, это не укладывается в голове, должно же быть какое-то разумное объяснение. Отравленное черной магией дерево, потемневшие линзы артефакта... Кто тогда заварил всю эту кашу? Кто, Мордред его раздери?

Глава опубликована: 26.01.2018