Глава семьдесят вторая. Ловушка

Северус мерил шагами кабинет, нет, скорее, он метался, напоминая самому себе виденного еще в детстве в зоопарке тигра. Несколько шагов вдоль прутьев, разворот, и вновь те же пара шагов — путь в никуда. Потеребить тяжелые серебристые кисточки на темных шторах, миновать ряд шкафов, дойти до двери — и словно украдкой бросить взгляд в сторону стола. Там, в кресле... Гарри — восковая фигура, неподвижная, безжизненная, но выполненная на удивление искусно. Бледное лицо, кажущееся желтоватым в приглушенном свете, побелевшие пальцы, сжимающие газету. И черные кляксы заголовков, мельтешение фигур на колдографиях. "Ежедневный Пророк" от седьмого января 1999 года.

Гарри сидит так уже несколько минут. Или больше? Неестественно прямая спина, напряженная поза. Ни звука, ни вопроса — лишь плотно сжатые губы, за которыми надежно заперты все слова, которые он, должно быть, хотел бы, но так и не может подобрать. Или просто не имеет мужества произнести. А еще недавно он был весьма красноречив, убеждал, уговаривал, просил, чуть ли не кричал. Не стоило напоминать ему, не надо было... Хотя Северус и понимал, что прав и на этот раз, как и тогда, когда отговаривал Гарри от попытки повидать Грейнджер и Уизли. И вот сейчас — второй шанс. И если тот неудачный визит в Нору все же являлся случайностью, то на этот раз Поттер не мог не осознавать, что силки расставлены именно на него, нет, теперь уже на них обоих. Объявление о начале охоты на Наследников опубликовано в сегодняшнем номере "Пророка".

— Северус, пожалуйста, сядь.

Его голос звучит непривычно тихо, устало. Так, как будто за эти минуты он прожил по меньшей мере лет десять. Но слова уже готовы слететь с губ зельевара: он не собирается, не обязан... очередная глупость, безрассудство... Но им так и не суждено быть сказанными — он просто садится напротив, откидываясь на спинку кресла. Слишком расслабленно, как будто ничего не случилось, как будто все уже решено и обговорено — опять театр для единственного зрителя, перед которым — ты же обещал себе — ты никогда больше не станешь играть.

— Гарри, пойми, это опасно.

— Я знаю.

— Зачем тогда опять начинаешь?

— Потому что... — и вот теперь Поттер делает то, что давно хотел — отбрасывает в сторону газетенку, впечатывая кулак со всего размаху в поверхность стола. Что-то звякает, чернильное пятно медленно расползается по столешнице. Как пролитый кофе. Эванеско.

— Послушай, Северус, ты был шпионом всю свою сознательную жизнь! А теперь ты на каждом шагу твердишь мне: это недопустимо! Не ходи, не высовывайся, даже не думай! Я буду думать! И пойду, и высунусь, и не стану сидеть здесь, как крыса под помойным баком. Пусть воняет дерьмом — зато безопасно! Мы будем лакомиться вкусными объедками со стола Валльштайна! Ты еще год станешь гнуть на него спину и варить ему бессмертие ведрами! Мы будем любоваться на водяных фей и Белых дам, а они...

— Гарри... — Северус понимал, что просто обязан держать себя в руках. — Прекрати. Никто не кормит нас объедками со своего стола, мы сами приняли предложение Валльштайна об убежище и вынуждены подчиняться установленным им правилам. А в них вылазки в драконий заповедник не предусмотрены. Даже с исключительно познавательными целями.

Гарри болезненно сглотнул, словно то, что он намеревался высказать, душило его. Северус подобрал с пола покрытые убористо набранным текстом листы — дешевая типографская краска марала пальцы.

— Мистер Поттер, сейчас, когда для множества молодых магов и волшебниц, решивших продолжить свое образование, начинается второй семестр, наша редакция хотела бы спросить у вас, с какими надеждами и планами связано это время для вас? Учеба? Или, быть может, что-то большее? Первая проба сил?

Первая проба сил... Северус прочел все это еще утром — сегодня "Пророк" доставили сразу после завтрака, когда Гарри уже успел убежать к своему дракону. Радостный, торопливый, чуть было не расплескал зелья, закручивая крышки на высоких баклагах. И мазь — плотная круглая коробка, в которой помещалось чуть ли не полведра снадобья. Гарри ликовал, казалось, солнечные зайчики навсегда поселились в его глазах: Гримвард шел на поправку, Северус сам мог видеть вчера, как истончились бельма. Ящер даже утверждал, что различает, светло или темно за стенами его пещеры. И даже контуры фигур. Это было похоже на правду: Гарри стоял слишком близко, а Гримвард отвернул морду, выдыхая горячий пар в сторону, так, чтобы не задеть "детеныша". Еще несколько дней — и Повелитель небес сможет видеть. И ничто и никто не удержит его, он поднимется в воздух, горы содрогнутся от его ликующего рыка. А всадник, маленький драконий всадник, уж точно окажется у него на спине...

И в этой чертовой газете, на первый взгляд, не было ничего особенного: косноязычный Уизли по-прежнему говорил так, будто зачитывал выдержки из министерских циркуляров. А то, что в его словах была ловушка... что ж, Северус уже давно ожидал чего-то подобного, так что даже усмехнулся простоте сделанного противником хода. Шеклболт — всего лишь аврор, для него и такая комбинация — высший пилотаж. Что нового мог сообщить Уизли? Чужая улыбка на гаррином лице, "свой парень", свой для всех и для каждого. Первая стажировка: он отправляется в Аврорат, его супруга, что весьма предсказуемо, в один из министерских отделов. Кстати, о том, чем именно предстоит заниматься и ему, и "миссис Поттер", он предусмотрительно не распространяется. Пустые фразы, как ему и всем его сокурсникам не терпится "попробовать себя в чем-то стОящем".

А вот планов на предстоящий после практики краткий отдых он от репортеров не скрывает, точен даже в числах. В первые мартовские выходные он с супругой собирается навестить Чарли Уизли — наверное, там, в Карпатах, уже весна.

Гарри больно. Больно смотреть на "свое" лживое лицо, почти неузнаваемое из-за несвойственной настоящему Поттеру широкой ухмылки. Больно читать слова, которых он никогда бы не произнес. Больно знать, что и сейчас, когда Уизли и Грейнджер числят его мертвым, они вновь предают его, играя по нотам, написанным для них Министерством. И он опять попытается им шанс...

По мнению всех моих друзей, Министерство Магии сейчас делает все, чтобы каждый молодой волшебник смог найти свое место в магическом мире. Такое, где он приносил бы максимальную пользу.

— Жополиз, — коротко бросает Гарри, и его губы непроизвольно дергаются. — Еще бы добавил про раскрытие способностей и бла-бла-бла. Мне вот приготовили отличное местечко в психушке, вот я бы там раскрывался! И пользу бы приносил!

Северус не знал, что ему на это ответить. Пустые слова утешения? К собственному удивлению, за последнее время он понял, что они ему знакомы, но сейчас они казались неуместными. Гнев и ярость отгораживали от него Поттера надежной стеной, через которую не так-то просто было пробиться. Прислушается ли Гарри к разумным аргументам? Не проще ли дать ему выговориться?

— А потом... ты заметил, как он разглагольствует о драконах? Кто бы мог подумать! Ему, оказывается, уже не раз приходилось сталкиваться с подобным "зверьем"! Да он чуть ли не играючи укрощал их! Побеждал на Турнире, использовал при побеге из Гринготтса! Дракон должен "чувствовать крепкую руку"!

Несколько минут назад Гарри чуть ли не жалел своих пребывающих в неведении друзей, а сейчас внезапно перешел к обвинениям. Все же то, что Уизли так бездарно играл его роль, задевало Гарри гораздо больше, чем он старался показать. Легко сказать "что было — то было", но так ли просто оправдать и простить от всего сердца?

— Зачем он дает эти интервью? У него что, словесный понос?

Гарри брезгливо отодвинулся к стене, словно желал быть подальше от газеты, которую Северус поднял с пола.

— Это-то как раз ясно, — Северус старался, чтобы его голос звучал ровно, гася эмоции, переполнявшие Гарри. — двадцатого марта выборы, отсюда и эти слова о пользе, и о месте в мире, которое Министерство Магии гарантирует каждому волшебнику.

Судорожный вздох. Поттер подносит к губам сжатые в кулак пальцы.

— Рон... он, когда был Турнир... мы поссорились в начале. И тогда он не упускал случая пройтись насчет того, что я любитель давать интервью. Но это же неправда, понимаешь?

Ах, вот как. Значит, все же старые обиды не забыты...

— Но сейчас... сейчас же он уверен, что я мертв! Неужели продолжает завидовать?

— Гарри... — Северус сделал паузу, обдумывая, как лучше сформулировать свою мысль, чтобы не спровоцировать новой вспышки бессильного, крушащего все на своем пути, гнева. — Мы уже говорили с тобой об этом: Уизли видел себя на твоем месте. Хотел занять его. Поэтому и не отказался от предложения Шеклболта. И это тебе придется принять как данность. Кстати, это вовсе не отменяет того, что Грейнджер и Уизли все же подвергаются опасности. Как ты мог уже заметить, тебе назначена встреча. Вернее, нам обоим. Место и время указаны достаточно точно.

— Место и время? — Гарри непонимающе смотрел на него. Неужели так поддался обиде, что не заметил очевидного?

Северус вновь выложил газету на стол, отчеркивая ногтем нужный абзац.

Так вы планируете поездку на первые мартовские выходные? Боюсь, мистер Поттер, весна в горах едва ли покажется вам теплее нашей. Вам уже приходилось бывать в заповеднике в Румынии?

— Что вы! Когда бы я мог успеть?

— Врет! — Гарри даже подается вперед, снова сжимая кулаки. — Он же бывал у Чарли в гостях!

— Он-то бывал, а вот мистер Поттер нет. Читай дальше и будь повнимательнее.

"Насколько я знаю, там, где обитают драконы, климат теплее. И в заповеднике много горячих источников. А еще Чарли писал мне про "Поляну Совета" — это такое ровное плато высоко в горах, где никогда не бывает снега. Есть легенда, что раньше, когда эти ящеры были более разумны, они слетались туда, чтобы обсудить дела своего племени. Сказки, конечно, но нам с Гермионой очень хочется взглянуть на это место".

— Итак, Гарри, шестого и седьмого марта они будут ждать на "Поляне Совета". Разумеется, не они одни. Уверен, что в поход по холмам и долинам с ними отправится отряд авроров.

— Но, Северус... — Гарри вдруг как-то потерянно умолк, и зельевар мог наблюдать, как гнев и решимость на его лице уступают место непониманию. — Если они видели мое "мертвое тело", участвовали в "моих" похоронах, то кого они надеются выманить на встречу?

— Тебя.

— Объясни!

Северус вызвал Лотти — и спустя пару минут по кабинету разливался бодрящий аромат кофе.

— Гарри, все не так уж сложно. Не забывай, что Шеклболт всю жизнь работал в Аврорате, он и сейчас мыслит категориями "противник", "упреждающий удар" и тому подобное. Его беспокоит и твое исчезновение из-под его крыла, и наши активные действия. О том, что его ищейки идут по следу зельевара, то есть меня, я тебе уже рассказывал. Твое похищение он, скорее всего, связывает либо со мной, либо с кем-то из прочих сторонников Темного Лорда, из тех, кто сейчас обживается на континенте. Он полагает — а глядя сейчас на тебя, готового опять ринуться куда-то, не взвесив все "за" и "против", я понимаю, что он прав — что ты или те, в чьих руках ты находишься, не устоят перед соблазном встретиться со Лже-Поттером, а возможно, и прибрать его к рукам.

— Но...

— Не перебивай. Смотри: в Британии к "Поттеру" не подобраться, как мы оба уже могли убедиться. И вот он впервые оказывается за ее пределами, где возможность обеспечить ему круглосуточную охрану выглядит гораздо более эфемерной. И вот, на той самой поляне появляешься ты — неважно, с какой целью: обвинить самозванца, призвать бывших друзей к ответу или раскрыть им глаза на истину, в которую они в любом случае не поверят.

— Почему ты так уверен, что они мне не поверят?

— Потому что они тебя похоронили. Но и это еще полбеды — мало ли в волшебном мире чудесных и радостных воскрешений? Со дня Последней Битвы Грейнджер и Уизли наворотили столько, что не поверить тебе — в их же интересах. Они будут упорствовать до последнего, ведь это их единственный шанс хоть как-то остаться в ладу с собственной совестью. Ты пытаешься заговорить с ними, они объявляют тебя подделкой, появляются авроры и... Мне продолжать?

— Ловят на живца?

— Я же уже сказал тебе, — Северусу казалось, что он объясняет одно и то же уже не в первый раз, — Шеклболт склонен действовать в русле привычных ему аврорских схем. А вот на своих служак он надеется.

— Но, Северус, — Гарри торопливо отпил несколько глотков из своей чашки, не замечая, что он делает, и тут же поперхнулся: только что сваренный кофе был еще слишком горячим. — Как Шеклболт собирается объяснить мое появление моим... ну, Рону и Гермионе? Да и своим аврорам заодно? Ведь если я захочу открыть им правду, я не стану пользоваться Оборотным. А это значит, что на поляне авроры увидят сразу двух Поттеров.

— И вопрос лишь в том, какой из них настоящий? Это проще простого, Гарри, — уголки губ Северуса чуть дрогнули, скрывая довольную улыбку: наконец-то Гарри готов был рассуждать здраво. — То, что некогда сделал сам Шеклболт, легко приписать и другим. Я имею в виду трюк с Оборотным. Уизли, Грейнджер и авроры будут предупреждены о возможном появлении "второго Поттера". И элементарное объяснение: бывшие Упивающиеся Смертью хотят сбить с толку Героя Магической Британии, похитить, подменить — да что угодно.

— Но откуда у бывших Упивающихся мои волосы? Их тоже настригла для них Гермиона, не зная, куда девать остатки моей шевелюры?

— Зачем Гермиона? Подумай сам. Что если Темный Лорд вынашивал некие планы по подмене будущего Героя, когда ты еще учился в Хогвартсе? А там был я — стараниями Уизли все же объявленный адептом Сил Зла. Младшие Нотт, Кребб, Гойл. Та же Панси Паркинсон.

— Но как вы... — Гарри тряхнул головой, — то есть они могли собрать мои волосы?

— Гарри, — Северус придвинулся ближе, отставляя чашку на стол, — да я мог бы настричь мешок твоих волос, когда ты, к примеру, валялся в Больничном крыле. Я приносил зелья для мадам Помфри, значит, бывал там довольно часто. Кто мог мне помешать?

— Но ты же этого не делал!

— Докажи!

Да, возразить на это и вправду было нечего: Северус Снейп, слуга Волдеморта, имел все шансы запастись материалом для Оборотного зелья, если бы его тогдашний повелитель отдал ему подобный приказ. А сейчас, когда зельевар стараниями газетчиков и лично Рональда Уизли был с ног до головы вывалян в смоле и перьях, в его преступления поверил бы каждый.

— И даже если признать, что я мертв... Во время квиддичных матчей вы получали травмы. Если Гриффиндор играл против Слизерина, на больничной койке нередко оказывались игроки обеих команд. К ним приходили посетители — и с того, и с другого факультета. Присесть на край кровати, посочувствовать, подержать за руку, воткнуть в вазочку букет чахлых цветочков. Кому-то из слизеринцев вполне могло взбрести в голову задержаться в палате и отстричь у тебя клок волос — когда ты, например, спал под воздействием зелий или был без сознания.

— Ну да, — Гарри кивнул. — Или тот же Наземникус Флетчер, когда все превращались в меня, чтобы переправить из дома родственников... Он пройдоха и предатель, вполне мог прихватить пару волосков, чтобы потом перепродать их с выгодой.

— Видишь, как просто Шеклболту будет найти объяснение. Достаточно сказать, что кто-то в твоем обличье попытается встретиться с четой "Поттеров" в заповеднике и...

— Но если это и так... — Гарри наморщил лоб, словно это помогало лучше осмыслить только что сказанное, — тогда Министр сознательно подвергает Рона и Гермиону опасности. Буквально выталкивает их в лапы уцелевших сторонников Волдеморта...

— Уверен, твоим бывшим друзьям подвиги по душе, — зло бросил Северус и поймал себя на мысли, что и сам был бы непрочь поквитаться с Уизли и Грейнджер.

— Смотри... — Гарри вновь умолк на полуслове, отводя глаза от треклятой газеты. — Рон, Гермиона и авроры, которые с ними будут, уверены, что отправляются на встречу с врагом. А если враг окажется сильнее? Они же практически ничего о нас не знают! Да что там — не знают абсолютно ничего! И... если честно, даже пользуясь теми крохами силы, что есть у нас с тобой сейчас, мы без труда справимся с охраной и умыкнем "Поттеров", куда пожелаем.

— В этом случае в "Пророке" напишут, что Герой и его супруга попали в руки последышей Темного Лорда, а Магическая Британия вновь находится в опасности. При умелом подходе это станет очередным аргументом в пользу Шеклболта на посту Министра — бывший аврор так незаменим в столь трудный час! И еще один повод для ужесточения репрессий по отношению к тем, кого заподозрят в связях с разбитым Темным Воинством или хранении запрещенных артефактов. Как ни крути — весьма удобный вариант при любом исходе.

— А Рон и Гермиона?

— Разменная монета, Гарри, только и всего. И их тоже никому не жаль. Так же, как не было жаль и тебя. Открой, наконец, глаза!

На несколько минут в кабинете воцарилось молчание — лишь нежный перезвон часов возвещал о том, что время приближается к половине третьего. Гарри, опустив голову, что-то сосредоточенно вычерчивал на пергаменте. Северус присмотрелся — нет, каракули, юноша просто задумался. Но когда Гарри поднял глаза, его взгляд был тверд и ясен, и зельевар понял, что на этот раз ему все же придется прислушаться к решению младшего мага.

— Я хочу встретиться с ними, Северус. Пусть они услышат от меня правду. Я знаю, ты скажешь, что они не поверят. Ну и пусть. Просто хочу посмотреть им в глаза. А что дальше — это уже их выбор. Я обещаю, что не стану предпринимать ничего без твоего ведома. Ты мне поможешь?

И Северус кивнул, хотя еще полчаса назад убеждал Гарри, что именно этого делать не следует. Но момент истины для Золотого Трио рано или поздно должен был настать. Если удастся привлечь Коноша — тот как-то обмолвился, что чертов заповедник ему самому как кость в горле — разработать продуманный, а главное, безопасный план... Что ж, времени до шестого марта еще достаточно.

 

* * *

Это был один из редких вечеров за последние недели, когда они просто легли спать, крепко обнявшись и пожелав друг другу "спокойной ночи". Гарри до ужина просидел в библиотеке, разыскивая сведения о румынском заповеднике. Он казался непривычно тихим и подавленным. Сейчас его пальцы запутывались в редких волосках на груди Северуса, мягко скользили по ключицам, очерчивали ставшие почти неразличимыми белые штрихи шрамов на шее зельевара.

Второй шанс... Что ж, Гарри был хорошим учеником Дамблдора. И он точно был не из тех, кто так легко откажется от своих друзей, пусть даже и весь мир тысячами голосов кричал ему об их вине. И в то же время... дать им возможность сделать свой выбор с открытыми глазами — исправить ошибки или же без обиняков заявить об отступничестве — в этом было что-то неотвратимое, даже жестокое. Нет, Гарри все еще готов воевать за них, разрываясь между обидой и жалостью, но если они сделают неверный шаг, он отойдет в сторону, препоручая обоих их собственной судьбе. Нет, он давно не малыш. Тот, кому по силам оседлать дракона и пройти через огонь, не останется прежним.

— Спи, завтра будет новый день, — шепнул ему Северус.

— И послезавтра тоже.

Северус не мог видеть его лица, но знал, что Гарри улыбается в темноте — горько и мудро, как умеют только взрослые.

Глава опубликована: 31.03.2017