Глава 2. Бессмысленные чудеса

Конец 1994 года был непростым для моего отца. Ему нужно было определиться, стоит ли и дальше вкладывать деньги в мою карьеру гонщика. В тот период он занимался финансированием лично, без чьей либо помощи, но вряд ли он потянул бы еще один год, не найдя хоть какой-то поддержки и без каких либо моих результатов.

На первом этапе австралийского чемпионата «Формулы-Форд» 1994 года в Амару Парке, всем, включая меня с отцом, был представлен новый сотрудник чемпионата, отвечающий за связи с общественностью. Помню, сказал тогда ей: «Значит, вы должны быть важны для нас!»

Но вряд ли я тогда осознавал, насколько Энн Нил станет важна в моей гоночной карьере и жизни в целом. В первую нашу встречу я произвел на нее впечатление умного подростка: «Мне нравилось его смелость и нахальство», - говорила она. - «И насколько он был зрелым. Когда я спросил кого-то, сколько ему лет, я была действительно шокирована, услышав в ответ цифру 17».

Энн родилась в Англии. В автомобильно-спортивную журналистику она попала благодаря своим работам для журналов и местных газет об овальных гонках. Ее интересовали подвиги Дерека Уорика, за которыми она лично наблюдала в гонках «Суперстокс». Дерек стал одним из немногих гонщиков, которые пошли на повышение из этой серии. Когда Энн познакомилась с ним, ей представили его младшего 10-летнего брата Пола. Пол хотел подражать своему старшему брату, и когда он попал в «Формулу-Форд», она последовала за ним, работая с прессой и пиаром. Одна вещь привела к другой: ее познакомили с Майком Томпсоном, основателем автомобилей «Квест Формула-Форд», который попросил ее присмотреть за средствами массовой информации для молодого водителя, Джонни Херберта, в 1986 году. Джонни как раз только выиграл престижный фестиваль «Формулы-Форд».

В ноябре 1987 года Энн вышла замуж за австралийца Рода Барретта. Он, как и многие другие австралийцы, поехал в Великобританию в поисках славы и удачи в качестве гонщика, но работал он в знаменитой школе Джима Рассела. Род жил в Норфолке, так сказать, месте, которое приютило многих молодых международных гонщиков. В то время много молодых австралийцев пробивало себе дорогу через Британию, таких как Пол Стокелл, Рассел Ингалл и другие. После того, как они поженились, купили себе дом в Кенте, а Род стал директором СМИ на «Брэндс-Хэтче». Энн также работала в медиа-команде «Брэндс-Хэтча», что в целом выливалось в четыре гонки за сезон, одна из которых - Гран-при Великобритании. Несмотря на это, она не была большим поклонником «Формулы-1», предпочитая массовые гонки.

Следующей работой Энн стала компания по связям с общественностью, в которой она занималась интересами автоспорта большой нефтяной фирмы «Дакхэмс». Тем не менее, она также работала от имени «Форд», и одним из их проектов была «Формула-Форд». «К 1989 году «Формула-Форд» не могла привлечь молодых водителей, потому что появилось так много других видов гонок, которые имели лучшие призовые фонды и открывали больше возможностей. Я подготовила отчет для компании, который они восприняли всерьез и взялись реализовывать. Я же взяла на себя роль медиа представителя в 1991 году», - говорила она.

«Невероятно ужасное событие произошло тогда в 1991 году», - вспоминает Энн. - «Пол Уорик ушел из жизни угодив в аварию на знаменитом гоночном треке Олтон Парк в графстве Чешир на северо-западе Англии. Я была в другом месте в тот день по долгу «Формулы-Форд», на шестом месяцев беременности моим сыном Люком к тому же, и не могла присутствовать на гонке Пола. Через неделю Род запустил в производство седан в «Брэндс-Хэтче», и мы решили, что больше не хотим заниматься автоспортом».

Но Род не мог со всем сразу завязать в силу своего контракта, так что Энн пришлось отработать и сезон 1992 года. А затем они эмигрировали в Австралию, после ее последнего дня, которым стал фестиваль «Формулы-Форд». Его выиграл молодой датский гонщик Ян Магнуссен, чей менеджер позвонил Энн на следующий же день и спросил, не заинтересована ли она в работе с Яном. Она, конечно же, объяснила ему, что находится в самолете из Великобритании и не думает о возвращении на Туманный Альбион в ближайшее время. Те, кто смотрят «Формулу-1», знают, что сын Яна, Кевин, дебютировал в «Формуле-1» за «Макларен» в 2014 году на «Альберт-Парке» и финишировал на подиуме. После того же фестиваля к Энн обращался и Джон Баттон, отец будущего чемпиона Ф1 Дженсона, с просьбой занять ту же роль медиа-представителя для своего сына, но тоже получил отказ.

Через шесть месяцев Род возвратился к своему старому работодателю, «Кока-Кола», в качестве менеджера. Проблема состояла в том, что речь шла о Западной Австралии, которую Энн находила слишком далекой. Но вскоре «Кока-Кола» отправила Рода в Сидней, и, наконец, открылись возможности для работы. Несмотря на смерть Пола, Энн все же вернулась к автогонкам. Она приняла предложение стать координатором по связям с прессой австралийского чемпионата «Формулы-Форд». Но как только они начали поселяться в Сиднее, «Кока-Кола» сделала Роду предложение, от которого он не мог отказаться - работа в Малайзии.

Оглядываясь назад, Энн говорит: «Я больше не хотел отказываться от своей карьеры. Я не для того мигрировал в Австралию, чтобы потом жить в Куала-Лумпуре. Мы пытались сохранить отношения на расстоянии, переезжая туда и обратно, но это никогда не работало. Род и я, в конце концов, развелись. Это было трудно, но мы стали хорошими друзьями после и являемся такими уже много лет, Род иногда даже присоединялся к нам с Марком на Гран-при».

Энн отлично помнит нашу первую встречу и мою фразу о ее важности. Она даже может вспомнить, что на мне было надето: полосатая красно-зеленая майка, одна из тех, что носили поклонники «Бенеттона». После этой первой встречи мы поддерживали связь. Моя семья иногда встречалась с Энн и Люком на выходных, и я постарался, чтоб она компенсировали свои пробелы в «Формуле-1» благодаря моим записям на кассетах! В качестве мести, она бы могла заставить посмотреть все ее записи с британской «Формулы-Форд».

В те ранние дни Энн и Люк не находились в Австралии очень долго. Люк был ребенком, у которого не было хоть каких-то австралийских родственников или кого-то из близких ему людей в Австралии, поэтому ему было очень интересно увидеть жизнь в сельской части страны такой, какая она есть. Особенно на семейной ферме, ведь данный образ жизни он никогда не встречал! Кое-что, что многие дети в Австралии считали само собой разумеющимся, для Люка было новым, необычным. Здорово, что мы смогли показать ему то, что мы по факту все из себя представляли.

В конце 1994 года папа поинтересовался у Энн, может ли она помочь нам найти спонсоров. Это была не та работа, которой она наслаждалась, но она много времени проводила с нами, видела наши попытки найти свою ношу в автоспорте, потому в итоговом счете она согласилась.

«Встретив Марка, мне показалось, что это гонщик, с которым я могла бы справиться, - говорила она. - «Это был вызов для меня: работая с Джонни Хербертом, когда он пробирался из «Формулы-Форд» в «Формулу-1», я хотела посмотреть, смогу ли я подойти к «Формуле-1». Когда я познакомился с Марком, я понял, что у нас много общего, в том числе желание добиться успеха. В один из октябрьских дней в Батхерсте, куда мы отправились смотреть «Великую гонку», он сказал: «Я хочу что-то сделать со своей жизнью». Он уже знал, что Квинбиан – это не его предел. Он желал большего, он был голоден, и это запомнилось мне. Я не думаю, что он особенно знал, чего он хочет от жизни, и он, конечно, не знал, как сделать карьеру в автоспорте, но тот факт, что он хотел чего-то, дал мне отличную основу для работы».

***

К этому моменту я получил немного одобрения от родителей. Мама настояла, чтобы я окончил школу и получил соответствующее свидетельство об образовании. Естественно, я сделал это, но оценки оказались совсем не такими, на которые она рассчитывала. В глазах папы получение результатов на треке было приоритетом. В противном случае мне пришлось бы получить «реальную» работу. Я даже тогда понимал, насколько мне повезло, я всегда мог вернуться к работе с папой, я был в некой безопасности от безработицы, даже где-то подсознательно я считал, что на каком-то этапе жизни мне придется вернуться к этому.

Но я был заинтересован сфокусироваться на гонках. А это означало сделать первый серьезный шаг в моей жизни – уехать из Квинбиана. Да, я уехал жить в Сидней. Мы встретили Спенсера Мартина в 1994 году, когда его сын Мэтт гонялся вместе со мной в «Формуле-Форд». Когда мы пошли на первое собрание в Амару Парке, только увидев Спенсера, отец сказал мне: «Марк, я расскажу тебе об этом человеке через минуту, но сейчас нам нужно разместиться как можно ближе к ним».

Он хорошо знал историю Спенсера и считал его одним из лучших пилотов, которых явила миру Австралия. Спенсер дважды становился чемпионом Австралии по автогонкам в 1966 и 1967 годах, но затем вынужден был сделать перерыв, на первый план вышла семейная жизнь. Он женился, но не мог отказать себе в двух заездах серии «1000 км. Батхертс»: в 1979 в Харди-Феродо на «Вольво» и 1983 году в Тухи на «Тойоте». Среди прочих интересных фактов, Спенсер работал механиком у Грэма Хилла в серии «Тасман», да и вообще знал все, что нужно было знать о начале карьеры гонщика. Папе сразу понравился Спенсер, он увидел в нем некое сходство с семейством Дюков, которых отец считал хорошими людьми. В принципе, мы с ними и сейчас выходим порой на связь. «Еще одно хорошее решение старого Ала!», - часто любит повторять отец. Когда я переехала в Сидней, как раз семья Мартин меня и приютила, я остался с ними вплоть до первой поездки в Великобританию в конце 1995-го года, целью которой было посещение фестиваля «Формулы-Форд».

Я получил временную работу инструктора по вождению в «Оран Парке», а тем временем Энн активно искала нам спонсоров. Ее успех был относителен: она собрала шесть спонсорских предложений, хотя я не добился многого в 1994 году. Одно из таких предложений следовало от Боба Коппа, директора «Желтых страницах». Он немедленно вызвал нас. Итак, на следующей неделе Энн полетела в Мельбурн, где базировался Боб, но вылетела в одиночку, потому что мое присутствие на этом этапе не требовалось.

Так Энн начала работать со мной. Работая в очень мужской индустрии, Энн всегда считала, что ей нужно сделать что-то более жесткое или важное, чтобы ее воспринимали всерьез. Но когда она обеспечила спонсорство «Желтых страниц», у нее было то, чем она могла гордиться, другими словами – серьезный результат.

Тем не менее, сейчас я могу с уверенностью сказать, что наше обоюдное сотрудничество было взаимовыгодным. Боб Копп понимал необходимость омоложения имиджа компании в эпоху «Интернета». Он также знал, что третья часть читателей (если не больше) «Желтых страниц» имеют отношение к автомобильному бизнесу, некоторые из них даже принимали участие в «Батхерсте». И он знал, что автоспортивное будущее не связано с туристическими автомобилями, поэтому я со своими амбициями появилось очень вовремя. У меня была молодость, в то время как инновации и технологии - ключевые составляющие профиля «Желтых страниц». Боб Копп искал таланты, Энн верила, что я и есть таковым.

Специально для второго года в «Формуле-Форд», мы запустили автомобиль в новой ливрее «Желтых страниц», который выглядел великолепно. Для маленькой команды «Уэббер», как мы стали себя называть, это было здорово и одновременно ознаменовало начало потрясающих отношений с компанией.

158 очков и четвертое итоговое место в чемпионате (на 128 пунктов больше года предыдущего) – отличная демонстрация нашего прогресса в 1995-м. Но справедливости ради, 1994-й был также лучше дебютного, да и этот успех не столь однозначный, он скорее демонстрирует нашу непоследовательность. Все та же заезженная пластинка – мы вообще не могли работать с настройками автомобиля. Мы начали работать с парнем, которого рекомендовал отцу Пиви, но наша первая встрече в начале февраля 1995 года с самого начала пошла наперекосяк. Мы даже не смогли выехать на прогревочный круг в первой из двух гонок, потому что машина была слишком медленной! В тот же день папа снова позвонил Пиви.

Несмотря на всю драму, я начал сезон с хорошей победы в той гонке. Я вырвался в лидеры на довольно мокрой трассе, а затем постепенно увеличивал отрыв от Брайта и Монагана, который на финише составил почти милю. Вторая гонка того уик-энда также была дождевой, но меня развернуло после контакта уже на втором круге. Конечно, я боролся всю дистанцию, вырвался на второе место и… Гонка была прекращена из-за погодных условий. Тем не менее, отец был успокоен моими усилиями, а Пиви принес ему еще большее облегчение, познакомив нас с Гарри Гэллоуэйем.

Гарри был одним из первых в Австралии, кто понял важность аэродинамики, когда речь шла о гоночных автомобилях. Он был блестящим конструктором, хотя он никогда и не работал с такими маленькими коллективами, как наш. Мы наслаждались потрясающей работой с Гарри, он оказал громадную помощь.

Гонка на острове Филлип стала очередной дождевой в моей карьере молодого пилота. Уже тогда я полюбил дождь! Идеальные условия: я атаковал других гонщиков, но они просто не были творческими персонами, они к тому же не чувствовали свои автомобили в тех условиях. Чем тяжелее дождь, тем меньше видимость, тем больше я наслаждался заездом. На острове Филлип было так тяжело, что они отменили гонку «Суперкаров», но рискнули провести «Формулу-Форд»! Небольшая осечка в квалификации откинула меня на восьмое место, но я возглавил гонку уже по результату первого круга. Неведомо кто поместил на моем автомобиле камеру и пленку «7 канала», а она загорелась! Мне пришлось вынужденно остановиться, папа рисковал жизнью, срывая ту пленку. Но только вернувшись на трассу, я словно полетел. Мой отрыв от ближайших преследователей составлял более 20 секунд всего за 8 кругов после небольшого пожара.

Но плохие провальные результаты в следующих двух раундах обошлись мне слишком дорого. Отсутствие последовательности было моей главной проблемой: я либо выигрывал 20 секунд у второго места, либо угождал в аварию. Брайт и Монаган были более опытными, хорошими гонщиками «Формулы-Форд», которые были не только быстрыми, но и знали, что им нужно сделать, чтобы победить.

Увы, тогда я этого не знал.

 

Был один конкретный урок, который мне еще предстояло усвоить – важность обратной связи и правильной настройки автомобиля. Моим учителем по этой части стал Стив Нотт, который работал с Гарри и Пиви. Стив долго наслаждался прекрасной репутацией конструктора двигателей в Австралии, а работа с молодым парнем из Кивинбиана могла дать ему возможность блеснуть в новой сфере.

Моя роль в настройке автомобиля в те годы сводилась практически к минимуму, если вообще существовала как такова. Я никогда не настаивал на каких-либо изменениях в машине, просто садился и ехал. Я считал, что мог ехать достаточно быстро, не беспокоясь обо всех мелочах. У меня было больше поулов в 1995 году, чем у кого-либо еще, но превращать их в победы оказалось невероятно тяжело. Окончание Австралийской «Формулы-Форд» 1995 года было довольно типичным уик-эндом Уэббера: в Оран Парке я заполучил поул, но на первых же кругах угодил в аварию, закончив гонку без очков.

Я когда-то наткнулся на слова Стирлинга Мосса, что его единственной целью была победа в каждой гонке, в которой он брал участие, и поэтому он никогда не выигрывал чемпионат. Он практически описал мою мотивацию тех времен: я никогда не беспокоился о попытках выиграть чемпионат, никогда не получал удовольствие от финиша в очках. Я всегда хотел выиграть гонку, в которой принимал участие. Если мне не удавалось финишировать первым, я рассчитывал вернуться в следующем году и добыть победу.

Но у Энн был план.

К концу 1995 года Энн сказала мне, недвусмысленно, цитирую: «Ты должен вытащить свою задницу отсюда». Она имела в виду не только Австралийскую «Формулу-Форд», скорее Австралию в целом. Пришло время для меня пойти сражаться с некоторыми из крупных парней, и она предложила мне помочь сделать это серьезным, деловым способом.

«Каким чертом можно попасть в «Формулу-1» из Квинбиана?» Любой, кто хочет отследить мое путешествие, должен начать с листа бумаги, который Энн разработала 6 июля 1995 года. Согласно заключенного между нами договору, а конкретнее разделу «Марк Уэббер: варианты продолжения карьеры», я должен был оказаться в «Формуле-1» в течение семи лет! На что она рассчитывала? У нее было все расписано: переезд в Великобританию, путь по гоночным классам и конечная цель – место в «Бенеттоне» на рубеже веков. Не важен старт моей карьеры – Европа, Азия или Соединенные Штаты - все дороги вели к кокпиту «Формулы-1».

Оглядываясь назад, мы были довольно наивны. Нам не хватало людей, которые опускали бы нас на землю, говорили нам, что мы сумасшедшие. На самом деле, если бы мы знали тогда, что знаем сейчас, я сомневаюсь, что мы бы вообще рассматривали вариант с Ф1. Но тогда у нас с Энн был четкий план: если мы будем упорно трудиться - добьемся успеха. Нам никогда не приходило в голову, что вещи, находящиеся вне нашего контроля, могут стоять на нашем пути, но тогда эта наивность работала в нашу пользу.

Мы мыслили в одном ключе: я очень хотел поехать в Англию и проверить свои силы в местных гонках. «Формула-Форд» пользовалась всемирной репутацией ступеньки от картов к одноместным гоночным автомобилям с открытыми колесами, отличным тому доказательством служили успехи некоторых очень известных пилотов. Как хорошо знала Энн, фестиваль «Формулы-Форд», который ежегодно проводился в «Брэндс-Хэтче», был неофициальным чемпионатом мира в этой категории: преуспей там и вы привлечете внимание некоторых очень важных людей на европейской сцене автоспорта.

Первоначальной идеей британской поездки 1995 года было просто пойти и увидеть этот фестиваль собственными глазами. Энн организовала встречу с Ральфом Фирманом, основателем и боссом команды «Ван Диемен». Возможно, команды с самым большим именем в «Формуле-Форд». Тогда я подумал: «Вау, это будет потрясающе, Айртон Сенна ездил за этих ребят».

Я был ошеломлен происходящим в октябре 1995 года.

Но я быстро понял, что «Ван Диемен» олицетворял развитие британской мотоспортивной отрасли за годы после Второй мировой войны: от запирающихся гаражных групп (собственно, один из моих будущих работодателей) к государственной промышленности, которая процветает и по сей день. Обдумав это, я все еще осознавал, что находился в особом месте.

Это впечатление было подкреплено снимками на стенах, возможность увидеть более новые автомобили «Формулы-Форд» в одном месте да в таком количестве, что я никогда не видел раньше. Особое впечатление у меня вызвала копия автомобиля «Ван Диемен», на которой в свое время ездил Айрон Сенна. Когда он приехал в Великобританию из Бразилии в начале 1980-х годов, он выиграл серии «Формулы-Форд» 1600 и 2000. В те дни бразильская суперзвезда жила в скромном бунгало в Норвиче.

Энн уже тогда предприняла попытку «государственного переворота», организовав первую встречу с Фирманом, потому что это означало не просто посещение фестиваля в качестве зрителя. Мои цели были такими скромными: я просто хотел попробовать гонки в Великобритании, чтобы посмотреть, на что я способен. «Формула-Форд» берет свое начало с 1,6-литровых двигателей в 60-х годах, к началу 90-х годов «Форд» стал выпускать знаменитые 1,8-литровые силовые агрегаты «Зетек», хотя в Австралии все еще гонялись на менее мощных автомобилях. Когда мы начали думать о том, чтобы принять участие в фестивале «Формулы-Форд» 1995 года, я мог рассчитывать на автомобиль «второго эшелона» с 1,6-литровым двигателем. 1,8-литровые были лишь в планах.

Ральф был очень откровенен со мной в отношении моих перспектив: «Послушай, приятель, ты конкретно наешься пыли, учитывая твой 4-месячный перерыв и заряженность всех остальных на этом фестивале».

Мы с Энн говорили об этом и чувствовали, что не можем вернуться домой, ничего не сделав. Каков был смысл в возвращении в Австралию без попытки показать себя? Ральф оставил дверь открытой, предложив мне тест в «Формуле-Форд» на авто с 1,6-литровым двигателем в «Снеттертоне». В тот день, однако, тест был фактически на 1,8-литровых авто, и я выступил не хуже парня, с которым они собирались выиграть фестиваль. Я был собакой с двумя членами! Я думал, что уже был чемпионом мира, а все, что я сделал, было небольшими удачными тестами. Но я подумал: «Я могу пойти домой счастливым, это хорошо, у этих парней две ноги, две руки, и я могу их обогнать».

Точно так же я чувствовал себя, когда позвонил Ральф и предложил принять участие уже в этом фестивале, еще и на авто с 1,8-литровым двигателем. Ральф был прав - я не гонялся четыре месяца, а теперь мне нужно было выступать на фестивале впервые и в основной категории. Всю неделю я пытался сосредоточиться на том, чтобы держать все мысли в порядке и учиться. Когда я дошел до полуфинала и финишировал пятым, это означало, что я попал в первую десятку по итогам всего чемпионата.

В конце концов, только два пилота, которые превзошли меня, были фаворитами из главной серии «Формулы-Форд», - Кевин МакГаррити из Ирландии и бразилец Марио Хаберфельд. Фактически, бразилец делил со мной третье и четвертое место, но парень между нами и МакГаррити, Джорджио Винелла, был дисквалифицирован.

Без ведома Энн и меня на трибуне оказались папа и его старая подруга Брюс Гринтри. Они были на земле в Великобритании всего 46 часов, а в воздухе до этого – 49! Как говорит папа: «Было замечательно увидеть, как Марк бросился в опасное сражение на трассе, и однозначно вышел победителем. Был большой шанс, что он даже не будет в финале, но он третий в зачете. Отличная работа с его стороны».

Мое знакомство с известным фестивалем было достаточно результативным, Ральф Фирман сказал тогда мне: «Обязательно вернись в следующем году». И именно так началась моя международная гоночная карьера.

Мы вернулись в Австралию как раз вовремя, чтоб принять участие в гонках поддержки Гран-при Австралии, как оказалось, последнем этапе «Формулы-1» в южно-автралийской столице. Моя машина была полностью желтой из-за спонсорства «Желтых страниц», но для всех участников она превратилась в красную тряпку, которой дразнят быка. Наверное, другие австралийские парни думали: «Уэббер был на фестивале, он считает себя особенным, и ему нужно надрать задницу».

Я квалифицировался на поуле, но на старте гонки повредил машину, меня сильно закручивало на поворотах, в итоге мне пришлось сойти. Но я выиграл вторую гонку, мою заключительную в Австралийской «Формуле-Форд», и я был этим доволен. Тогда любили говорить, что все лица, принимающие решения в командах «Формулы-1», следили за нами. Но они забыли одну мелочь – по их времени мы были на трассе в 7.30 утра.

Тем не менее, этого оказалось достаточно, чтоб меня познакомили с Гордоном Месседжем, который тогда был менеджером команды «Бенеттон». Но для меня более ценным оказался факт заполучения совместного фото с пилотом по имени Михаэль Шумахер.

Перед тем, как мы с Энн отправились в Англию на участие в фестивале «Формулы-Форда» в 1996 году с «Ван Диемен», у меня появилась возможность поучаствовать в «Формуле-Холден» в рамках гонок поддержки Гран-при Австралии. Прошло всего четыре месяца с моей победы в Аделаиде. Человек по имени Рон Уокер, бывший мэр Мельбурна, покончил с чем-то вроде переворота, вырвав драгоценный камень в австралийском календаре автоспорта за 11 лет. Австралийский этап в календаре Ф1 оставил звание последнего, и обрел реноме первого с «Альберт-Парком» начиная с 1996 года.

В то время я не знал, насколько важным будет влияние Рона на мою собственную карьеру. Я просто хотел показать, что я мог бы сделать в «Формуле-Хольден». Эта категория введена в Австралии в 1989 году, некое австралийскоре подобие категорию «F3000», которая закрепилась в Европе в качестве категории поставки молодых пилотов для Ф1. В отличие от «Формулы-Форд», эти автомобили были жестокими: они весили 675 килограммов, их двигатели давал 300 лошадиных сил, а с жесткой подвеской и низкой высотой езды они были очень требовательны к физической форме.

Мне удалось впервые проехаться в такой машине в Маллале, Южная Австралия, благодаря щедрому предложению от Малкольма Рамси, который отвечал за серию в ее первые дни. Любопытно, что в этот испытательный день в Маллале, отец разговаривал с известным гонщиком из Новой Зеландии Джимом Ричардсом, который подтвердил подозрение папы, что во мне есть огромный гоночный потенциал. Но он также добавил: «Вы должны вытащить его отсюда!». Так что Энн была не единственной, кто думал об этом.

У меня не сложилось с первой гонкой «Формулы-Холден» в Мельбурне: в стартовой гонке я сошел в третьем повороте, где в свое время Мартин Брандл мгновенно стал всемирно известным из-за полета его «Джордана» в том же месте. Но я выиграл вторую гонку, когда Пол Стокелл замедлил ход на первом круге, я обошел его и лидировал всю оставшуюся дистанцию.

Телевизионный аналитик Джефф Брэбем, старший сын сэра Джека, сказал тогда, что этот парень Марк Уэббер очень талантлив и должен бороться за границей для развития своей карьеры. Как он был прав, по крайней мере, насчет второго!

Когда я впервые покинул Австралию в конце 1995 года, я хотел лишь увидеть некоторые из автодромов, такие как «Брэндс-Хэтч», которые до этого я мог увидеть только на страницах журналов. «На что это будет похоже?» - спросил я себя тогда. - «Как здорово, что я смогу не только их увидеть, но и принять участие в гонках и фестивале, иметь что-то общее с европейскими гонками. Знать, что я здесь гоняюсь!»

Теперь мы с Энн возвращались не только на второй фестиваль, но и на чемпионат Британской «Формулы-Форд», который предшествовал ему.

Кто знал, что впереди?