Радикальный феминизм о «свободном выборе» в проституции

Радикальный феминизм всесторонне критикует идею о проституции как о секс-работе. Особенно критично радикальные феминистки относятся к так называемому либеральному индивидуализму исследовательниц и активисток, которые превозносят важность «агентства» и фокусируют своё внимание на (якобы — прим. переводчицы) индивидуальной свободе действий проституированной женщины вместо того, чтобы рассматривать угнетающие отношения господства-подчинения, в которые она вовлечена (Pateman, 1988; Miriam, 2005). Идея «свободного выбора» широко распространена в феминизме и по другим вопросам: хиджаб, макияж, мода и так далее вплоть до сексуальных практик. Розалинда Джилл исследовала это пристрастие к идее «свободного выбора» в рамках анализа политики притворства (Gill, 2007), объяснив, что взгляд, направленный на «независимо принятые решения», «становится некритичным сообщником неолиберального и постфеминистского дискурса, которые видят в индивидах рациональных и автономных независимых деятелей, и самостоятельных предпринимателей». Именно этого сомнительного подхода придерживают те, кто выступает за признание проституции секс-работой. Джилл критикует этот подход:

«В неолиберализме требуется, чтобы индивид принял на себя полную ответственность за абсолютно всё, что происходит в его жизни, как если бы эта жизнь была простой последовательностью обдуманных решений»,

— что, например, никак не укладывается в опыт женщин, попавших в сексуальное рабство. Джилл задаётся вопросом, почему феминистская теория с такой готовностью приняла риторику свободного выбора, предполагая, что это из-за того, что в постфеминистской картине мира на идею угнетённого положения женщин попросту наложен запрет:

«Что можно прочитать здесь между строк? То, что постфеминизм не признаёт угнетение женщин».

Кэти Мэриэм выступает с критикой подхода к проституции с позиций «агентства», особенно в контексте траффикинга, и даёт хорошее описание либерального индивидуализма, лежащего в основе такого подхода (Miriam, 2005). Она утверждает, что отношение к проституции как к секс-работе «зависит от контрактуальной и либеральной модели агентства, которая одновременно скрывает и предполагает наличие спроса на институт проституции», а также скрывает отношения власти, в контексте которых женщин проституируют. Радикальный феминизм «бросает вызов мейнстримному феминизму и предлагает теоретизировать на тему власти и агентства вне либеральной модели». Мэриэм объясняют, что отношения власти, в контексте которых находится проституция, основываются на мужском праве на секс (эту тему исчерпывающе раскрывает. Кэрол Пейтман в книге «Сексуальный договор»). В системе мужского господства, пишет Мэриэм, «женщины могут договариваться о чём угодно, кроме мужского права на получение сексуального обслуживания, которое не может быть предметом переговоров». Тот факт, что мужское право на секс считается бесспорным, является наибольшей трудностью на пути аболиционизма:

«Основной концепцией мужской власти является легитимированное и общественно признанное право мужчин требовать сексуального доступа к женщинам и именно на это посягает тот феминизм, который пытается искоренить проституцию».

В политической системе, которая рассматривает требование мужчин на безусловный сексуальный доступ к женщинам как простой позыв — сексуальную потребность или инициацию — идея о том, что женщины способны претворять на практике «агентство», становится проблематичной. Единственно возможным способом выражения «агентства» в такой системе будет положительный ответ на мужские требования и предоставления сексуального доступа — нет никакой другой возможности. А так как сексуальные позывы мужчин считаются естественным явлением жизни, то и их спрос на проституирование женщин никем не оспаривается. Лобби «секс-работников» не в состоянии понять это, так как «считает, что мужская власть может проявляться только как прямое насилие, но не замечает системы мужского господства». Мэриэм делает очень важное замечание, что агентство и угнетение не являются противоречащими друг другу. Женщины пользуются агентством для того, чтобы выжить в системе господства-подчинения и в контексте угнетения, которому они подвергаются. Задача радикально-феминистской теории, как утверждает Мэриэм, состоит в том, чтобы «разработать понятие свободы в терминах политического агентства женщин (свободы для); эта задача требует понимания, что свобода не состоит в том, чтобы вести переговоры по поводу того, чего заведомо невозможно избежать в данной ситуации, а в том, чтобы быть способными радикально изменить эту ситуацию и/или самим задавать её параметры». Всеобщее принятие (мейнстримными — прим. переводчицы) феминистками идеи проституции как секс-работы представляет собой попытку адаптироваться к доминирующему социальному конструкту мужских сексуальных потребностей и позывов, и права мужчин на сексуальное использование женских тел. В этом смысле идея о том, что в контексте феминизма секс может иметь место как эротическое равноправие, терпит полное поражение (Jeffreys, 1990/91), равно как и сама возможность избавления женщин от тирании мужского сексуального права.