День 35. 17 августа, воскресенье. В секундах от смерти.

Несмотря на ветровку и свитер, меня поеживало от холода. Воспоминания о прошедшей ночи я старалась гнать прочь. И всё же я была настроена воинственно: спрашивала себя, повторила ли бы такое ненавистное мне времяпровождение и поняла, скрепя сердце, что да, смогла бы! Хоть на край света, если бы об этом попросил он, я бы положила голову даже в пасть льву, настолько я ему доверилась. Впрочем, сама игра понравилась бы мне гораздо больше, если бы не дурная компания.

Я с трудом добрела от вокзала до искомой остановки – до нее было полтора километра ходу. Над покосившейся деревянной будкой была прибита табличка с расписанием только одного маршрута автобуса, который ходил три раза в сутки.

Народу на остановке набилось много, так что вначале, затесавшись в толпу, я даже согрелась, пытаясь вслушаться в разговоры дачников, чтоб не потерять тонус и не упасть в обморок от усталости. Увы! – допотопный «скотовоз» (меня передернуло при виде чуда промышленности 60-х) увез всех уже через пятнадцать минут.

Стоять в восемь утра, не спав ночь, на безлюдной остановке было невыносимо. Эту пытку на холоде, но при ярко светящем солнце я выдерживала в течение получаса. После чего решила, что не стоит геройствовать на ногах. Боже, как жутко отключиться от реальности здесь, среди безлюдья. Благо начинается день. Ну что ж, положусь на судьбу… Несмотря на то, что от лавочки несло мочой, я задремала на другом ее конце. Я поняла, что сплю, только когда проснулась. Резкое непрерывное бибиканье пугало. Ошарашенная, еще не разлепив глаза, я бросилась было бежать, когда услышала знакомое возмущенное «Эй!». Я до того рада была услышать этот прекрасный, с хрипотцой, голос, что нисколько не волновалась о том, что провалила-таки задание. Улыбнулась навстречу его озабоченному лицу и плюхнулась на сиденье.

- Не смей так делать. Ты пугаешь меня все больше. Кто разрешал тебе засыпать на остановке? Светлан, здесь на километр кругом – никого, и часто ходят бомжи. Здесь даже патрульные не ездят. Безрассудная девчонка, - последние слова он недовольно процедил сквозь зубы, переключая рычаг скорости. – Не боишься, что снижу баллы за опасное поведение?

- Нет! Только не это! Я так старалась… Мы пришли вторыми, но пожалуйста, зачисли мне побольше баллов за это испытание, я выложилась на все сто, клянусь!

Валентин издал короткий смешок, умиленный моей неожиданной саморекламой.

- Значит, штрафных тебе не назначать?

- А который сейчас час? – я скуксила лицо, пытаясь заставить работать мозг. – Знаешь, ведь я тоже легко назначу тебе штрафные. Как женщина. Я не спала больше суток, а ты заставил меня прождать на холодной остановке больше двух часов! Тебе не стыдно говорить о штрафах? – взъелась я.

Валентин прикусил губу, недовольный поворотом разговора.

- Одно колесо внезапно сдулось, ехать с ним далеко было невозможно. Пришлось с утра пораньше искать сервис, где могли срочно заменить его. Только не думай, что я проспал. Вздор – думать такое. Я же знаю, что в конце пути меня ждет живой человек… Ну ладно, ты меня убедила. О баллах не беспокойся. Я знаю, что твоя команда заняла второе место. Это удивительно, потому что с этим парнем никто еще не входил даже в тройку.

- Как это? – я подпрыгнула до потолка автомобиля, несмотря на ремни безопасности. - Но ведь он уверял меня, что суперчемпион, и даже снимался когда-то в «Факторе страха».

- Да, когда-то он поедал живых насекомых и немного поплавал в грязи, но что с того? Он немного не в себе. Я специально определил тебя в его команду. Подумал, если ты сбежишь, значит, у тебя нет никакой воли к победе.

Вот это да. Какой ловкий розыгрыш. Меня, наивную, опять оставили с носом.

- Но кое-чего я не ожидал даже от него. Когда шпион из соседней команды по телефону сказал мне, что этот чудак заставил тебя лезть на вышку, я чуть не спятил! Я молился в эти секунды за тебя, а потом, когда все кончилось благополучно, я дико раскаялся, что вообще это затеял. Мог бы придумать что-то и попроще для тебя. Ты чересчур смелая, я бы на твоем месте туда не полез и других не пустил бы.

Вот это да. Я молчала. Не могла же я признаться, что единственным мотивом, чтоб залезть на эту вышку, было завоевать его расположение. Надеюсь, он понимает это и без моих сумбурных объяснений.

В машине бодро негромко играло радио. Солнце палило всё сильнее, хорошо, что не светило в глаза. Несмотря на вчерашний ливень, погода у нас теперь летом удивляет внезапностью – на трассе не осталось и следа от дождя. С четверть часа ехали молча. Я наслаждалась зеленым пейзажем по бокам дороги. Кое-где еще не было убрано сено, на лугах паслись коровы. Потом время стало течь медленно, и вот наконец наступили самые длинные секунды того памятного дня, которые я никогда не забуду. Лучше не вспоминать, но один раз я все-таки должна рассказать об этом.

Выныриваем после очередного поворота и вот – два автомобиля перегородили обе попутные полосы, столкнувшись только что, недавно… обочина невообразимо узкая… Валентин, почти не сбавляя скорости, делает вираж: выезжает на встречку, отчаянно скрипнув шинами, тут же съезжает с нее, объехав место аварии. И всё бы куда ни шло, но глаза водителя встречного авто я не забуду никогда. Встряхнуло нас неслабо. Машина начала вилять по шоссе. У Валентина задрожали руки. Съехав одним колесом на обочину, он встал. Мы обернулись назад. На обочине около пострадавших машин стояла еще одна, люди, узнавшие об аварии раньше нас, уже оказывали возможную помощь. Валентин пошел разузнать обстановку. Вернувшись через некоторое время, он доложил:

- Гаишники уже подъехали, а вот скорая помощь почему-то запаздывает. Там двое раненых и, к сожалению, один труп.

Вздрагивая, как от холода, я повалилась через рычаг скоростей на него, он крепко меня обнял:

- Тебе не кажется, что это второе рождение?

Мы помолчали. Не знаю, сколько прошло минут, пока нам стало жарко друг от друга, и мы окончательно перестали волноваться.

Дрожащими пальцами он достал из внутреннего кармана синей ветровки небольшую коробочку. Отстранил меня и голосом, не терпящим возражений, прочел инструкцию:

- Света, смотри. Это будет твое последнее испытание. Завтра в 10:40, но не раньше и не позже, ты достанешь эту шкатулочку и вручишь ее дяде. Есть единственное, я знаю, да, очень сложное условие – не заглядывать туда до завтрашнего утра. Ты не должна узнать, что там лежит, раньше дяди. Поняла? Ни при каких условиях, даже если не будешь спать всю ночь. Если всё сделаешь правильно, узнаешь итог всех трех этапов. Ну, а если нет, - прости, ничем не могу помочь, твое испытание останется навеки незавершенным.

- А откуда ты узнаешь, что я не заглядывала в коробочку? Это что, как в древнегреческом мифе? Откроешь ящик, и из него разлетятся болезни? – спросила я. Он довольно улыбнулся. Хотя он и был своим парнем в разных компаниях, я-то знала, что внутри он интеллигент, и сравнение с Одиссеем или Амуром ему, по крайней мере, лестно. 

- Как бы тебе объяснить, это как пара бахил из автомата: когда ты их вынешь из тесной капсулки, то уже не сможешь запихать обратно. Обратно влезает только один из двух. Там тоже что-то вроде этого. В общем, не беспокойся. Если ты не пройдешь последнее испытание, я совершенно точно об этом узнаю. Можешь не сомневаться.

Раньше я бы не упустила случая поиздеваться над ним за знание о привычке русских людей носить бахилы по несколько раз, теперь же я была озадачена загадкой. Его поручение казалось мне непререкаемым, священным, как если бы завтра решалась наконец моя судьба. Когда мы доехали до города, я хотела предложить ему прогуляться, но он только довез меня до дома, вежливо улыбнулся и уехал по своим неведомым делам. И я опять забыла спросить номер его телефона! Вечером я ходила кругами вокруг коробочки, пока не плюнула и не дошла до работы, упросив сторожа пустить меня наверх, где заперла вещицу в ящик стола. Проклятая коробочка будто жгла руки.