Глава пятнадцатая, в которой Алина спускается всё глубже и глубже

У меня была какая-то тактика и я её придерживался.

(мемный ролик в интернете)

Накануне коронации Алина получила посылку.

Комендант так и не смог внятно объяснить, как на его столе оказался ящик без обратного адреса, а в недоразгаданном кроссворде — несколько нецензурных слов, торопливо вписанных в подходящие клеточки.

Старый ворчун традиционно обвинил в произошедшем шутников-студентов и долго грозил им многословными, но не слишком разнообразными карами. Чаще всего звучало «пожалуюсь ректору», «расскажу ученому совету» и «докладную напишу».

Алине тоже досталось — то ли за компанию, то ли потому, что именно она значилась получателем посылки и наверняка знала отправителя.

Она, конечно, знала. И исполнителя знала: легко было представить, как Марлена в своём дождевике-невидимке пробирается в общежитие, ставит на стол ящик и, поддавшись соблазну, хватает карандаш и разгадывает валяющийся рядом кроссворд в меру собственной фантазии.

По крайней мере Алина надеялась, что к комендантскому столу действительно пробиралась именно Марлена, и что больше ничего запретного она натворить не успела. Не хотелось бы потом разгребать последствия.

В посылке обнаружилась напечатанная на машинке инструкция, объясняющая, как попасть к источнику через чёрный ход. Учитывала она буквально всё: время выхода из школы, скорость передвижения, маршрут, начало рабочего дня в управлении разведки, регламент коронации и прочие штуки разной степени полезности. Несколько страниц занимало описание дороги через катакомбы, причём писал их явно кто-то другой — торопливо, от руки и на обычных тетрадных листах. Зато с картинками. Точнее, со схемами, указывающими, где свернуть и как не попасть в ловушку.

Отдельным пунктом отмечалось, что нельзя ни с кем общаться и любым способом передавать информацию о планах заговорщиков.

Впрочем, это Алина и так помнила. Хотела бы забыть, да никак не получалось.

Чужая тень на глаза больше не попадалась, но ощущение слежки не отступало, поэтому на этой неделе Алине пришлось стать идеальной благовоспитанной студенткой. Она ходила на занятия, гуляла в парке с Церой и изредка перебрасывалась с однокурсниками ничего не значащими «Привет — Пока».

Это было легко: Энгус её сторонился, Лиза всё ещё дулась, Фелтингеры вообще пропали с горизонта, и сейчас Алина была этому почти рада. Меньше контактов — меньше вероятность, что посторонние (или того хуже — близкие) люди что-то заподозрят.

От Церы так легко отвязаться не получилось. Март словно почуял что-то: с вечера ходил за хозяйкой как привязанный, ластился и даже не пытался сожрать послание от заговорщиков. Только глухо рычал, вздыбив шерсть на загривке, пока Алина перебирала содержимое ящика.

Кроме кучи макулатуры в нём лежали фонарик, целая горсть ключей и арфактумов, необходимых для прохода через катакомбы, и пара тяжёленьких, бережно упакованных в мягкую ткань коробочек.

В одной обнаружилась плоская пластиковая штуковина, по форме и размерам напоминающая старый фотоаппарат-мыльницу. Или не фотоаппарат, а просто мыльницу с кнопкой.

В инструкции про неё говорилось довольно лаконично: «Прибор надо прикрепить на камень в тот момент, когда он будет в неактивном состоянии, и нажать на кнопку, после чего не трогать до завершения процесса. Скорее всего, он займёт несколько минут». Дальше шла вереница малопонятных терминов, из которых Алина поняла только то, что устройство испускает некие волны, которые разрушат источник магии изнутри без особого шума и пыли.

Во второй коробке лежали часы. Здоровенный такой механический будильник, по размерам не меньше антимагического прибора, и уж точно в пару раз тяжелее.

С одной стороны это оказалось весьма кстати: план был рассчитан по минутам, а у Алины в комнате часы были только настенные, и тащить их с собой она совершенно точно не собиралась. С другой… Неужели у заговорщиков чего-то полегче не нашлось? Или просто вспомнили о времени в последний момент и сунули на всякий случай первое, что под руку попалось? Или у того, кто собирал посылку, чувство юмора такое своеобразное?

Тем не менее, будильник пришлось запихать в сумку.

А вот что делать с принцессой, никто так и не объяснил. Наверное, предполагалось, что наследница престола будет спокойно смотреть, как магический камень обращается в прах. Или даже прибор к нему привязать поможет.

Кстати, чем привязывать — тоже непонятно!

Верёвку Алина нашла (точнее, позаимствовала из прачечной бельевую), а всем остальным решила не забивать голову и действовать по ситуации. Импровизировать у неё всегда получалось лучше, чем продумывать наперёд.

 

Пока что всё шло неожиданно хорошо: каким-то чудом она даже умудрилась вовремя заснуть и вовремя проснуться.

Вовремя — это до рассвета.

Звёзды почти догорели, небо посветлело, хотя солнце ещё не успело выбраться из-за горизонта. Из окна тянуло прохладой, но Алина подозревала, что это ненадолго. День обещал быть жарким, причём во всех смыслах — и в погодном, и в эмоциональном.

Но куртку Алина всё равно накинула, рассовала по карманам важные мелочи. Пусть не по погоде, пусть после отключения магии серая ткань потеряет все волшебные свойства — неважно. За последний год старая милитская униформа успела стать настоящим талисманом, символом, что всё получится.

Непременно получится!

Обязательно!

Разве может быть по-другому?

Уверенности и хорошего настроения хватило минут на двадцать. За это время Алина успела добраться от школы до здания разведки, поздороваться со охраной и подняться на второй этаж.

И удивлённо замереть перед знакомой дверью.

Ей совсем не сюда надо было идти. Ход, указанный на плане, начинался внизу, в подвале. Но Алина столько раз ходила другим маршрутом, что стоило чуть задуматься — и ноги сами привели к кабинету Долана.

Вокруг стояла тишина, рабочий день ещё не начался, но за дверью явственно слышался шорох.

Значит — на месте.

На мгновение захотелось ворваться внутрь, рассказать всё начистоту — и больше ничего не решать, никуда не идти. Спрятаться, затаиться в знакомых руках.

И сдаться? Оставить всё как есть?

Ну уж нет!

За дверью снова зашуршало, потом стукнуло — не сильно, как коленкой об стул или плечом об косяк, кто-то тихо ойкнул.

Кто-то чужой и, судя по голосу, вообще не мужчина. Ирма, что ли? Или..?

Алина толкнула дверь раньше, чем успела подумать, зачем это делает и что ожидает увидеть. И застыла на пороге.

Долана в кабинете не оказалось.

Зато там обнаружилась полуодетая девица. Заметив, что дверь открылась, незнакомка снова ойкнула, торопливо отвернулась и заслонила лицо волосами. Тайна личности явно волновала её больше, чем оставшийся на подлокотнике дивана лифчик.

Симпатичный такой, с кружавчиками.

— Извините, — выдавила Алина и торопливо захлопнула дверь.

Потом подумала, что извиняться тут должна совсем не она, а ещё не мешало бы спросить, что происходит, но возвращаться не хотелось. Да и зачем? И без расспросов всё понятно, что уж там. Давно стоило догадаться.

Можно было, конечно, закатить истерику, оттаскать эту блондинку за волосы и впечатать лицом в косяк. Узнать, где носит Долана и закатить истерику ещё и ему. Просто поорать, в конце концов. От души поорать, чтоб стёкла зазвенели, все документы со стола сгрести и швырнуть в окошко, и плевать, что секретные, а кружку со щенком об пол раздолбать (и не жалко совсем, ни капельки!), и куртку его дурацкую сжечь, раз пули её всё равно не берут...

Можно было бы…

Но Алине совсем этого не хотелось. Она так устала за последнее время, что сейчас почти ничего не чувствовала. Разве что грусть, да и то совсем немножко. Опустошение. И обиду. Не на Долана — на себя. Что никаких предвестников измены не заметила, не почувствовала.

Всё-таки Энгус был прав, говоря, что ничего она в любви не понимает.

За дверью тихо щёлкнул замок. До блондинки наконец-то дошло, что когда ты голая в чужом кабинете, надо запираться. Что ж, лучше поздно, чем никогда.

Но если она сидела там одна, значит Долан бродил где-то неподалёку. И вот теперь Алина точно не собиралась с ним встречаться.

Она торопливо вытерла глаза, расстегнула куртку, скинула её прямо у двери.

Давно надо было вернуть.

 

* * *

 

Однажды, бесконечно давно, в другой жизни, Нина решила научиться водить машину.

Правила она запоминала легко, газ с тормозом не путала, руль крутила в нужном направлении и даже передачи переключала идеально. Но с вождением всё равно не заладилось.

Инструктор уверял, что машину нужно чувствовать.

Нина чувствовала вибрацию мотора и запах бензина, слышала шелест шин и скрип сидения, видела дорогу, приборы, знаки — и всё равно ехала не туда, куда надо. Единственным способом выполнять учебные задания оказались схемы.

Составить в голове (а то и на бумаге) план — и чётко ему следовать. Раз, два, три — сцепление, газ — четыре, пять — стоп, задняя передача, руль на сорок семь градусов по часовой стрелке, снова газ — шесть, семь… И так до конца упражнения, отсчитывая в уме секунды и действия.

Парковку, эстакаду и разворот она только так и освоила.

А вот на выезде в город обучение застопорилось: другие водители не хотели подчиняться схемам и алгоритмам.

Права Нина всё-таки получила, хоть и далеко не с первого раза, и даже ориентироваться в плотном городском потоке кое-как научилась, но свою машину так и не завела — велосипед оказался гораздо удобнее и привычнее.

Кто бы мог подумать, что однажды старые навыки вождения пригодятся, хоть и не самым очевидным способом?

— Лодку надо чувствовать! — говорил Ракун.

Но Нина точно знала, что этот способ не для неё, поэтому считала.

Раз, два, три — старт — четыре, пять, шесть — можно набирать скорость — сорок восемь, сорок девять — а здесь надо замедлиться и взять левее — шестьдесят пять, шестьдесят шесть…

Время в тумане текло странно.

Например, из двадцать третьего витка лодка отчаливала на рассвете и двигалась не менее получаса, но когда она выныривала из межмирья в Викенском порту — солнце ещё продолжало медленно выбираться из-за горизонта.

К счастью, заучивать наизусть такой длинный путь не пришлось, дорога от Викены до Истока была намного короче. А стартовала Нина именно оттуда.

...девяносто семь, девяносто восемь — справа по борту сигнальные маяки порта, но туда нам не надо — сто три, сто четыре — скорость на минимум — сто пять — резко влево, стоп!

По ушам резанул скрежет и хруст ломающегося дерева, лодку перекосило, Нину по инерции бросило вперёд. К счастью, под руку попался какой-то металлический прут, за который удалось схватится, чтоб не грохнуться в воду раньше времени.

Нина вцепилась в него так, что свело пальцы, и замерла, боясь шевельнуться и даже вдохнуть. Постепенно днище лодки перестало дрожать и опасно трещать от любого неловкого движения. И почти сразу же туман услужливо расступился, предлагая осмотреться.

Прут оказался куском решётки: грязным, ржавым, но достаточно прочным, чтоб на нём можно было повиснуть. Да, пилить такой пришлось бы долго!

Часть решётки уходила под воду, часть устремлялась вверх, полностью перегораживая выход из небольшого каменного грота. При этом Нина и основная часть лодки оказались внутри грота, а кусок кормы — снаружи.

Нет, лодку не разорвало пополам, иначе она просто ушла бы на дно. Дерево и металл просто вросли друг в друга, крепкие прутья насквозь прошили старые доски. Из дыр сочилась вода, но всерьёз затонуть лодке не грозило, решётка надёжно удерживала её на месте.

Нина отодвинула пакет с вещами подальше от набежавшей лужи и осторожно выдохнула.

Получилось!

И почти сразу же запищала рация. Вообще-то они договаривались, что Нина выйдет на связь сама, как только убедится, что вокруг тихо, но кое-кто терпением никогда не отличался.

— Эй, выхухоль, приём! — пробился сквозь треск и помехи голос Ракуна.

— Я на месте. — Нина постаралась говорить спокойно. — Ты как?

— Всё по плану. Скажи честно: лодке каюк?

— Я... немножко не рассчитала, и... Да, каюк.

Рация ненадолго замолчала.

Лодка слабо колыхалась на волнах, деревянные борта жалобно поскрипывали, пробитое днище тёрлось о железные прутья. Починить это уже не выйдет.

Нина осторожно коснулась одной из покалеченных досок. Ну что стоило выждать ещё немного, выйти из тумана на мгновение позже? А вместо этого взяла и лёгким движением руки угробила самое ценное, что было в жизни Ракуна. Отлично день начался!

— Сама-то как, цела? — раздалось из ожившей рации.

— Да, я в порядке. — Осознание, что в решётке могла застрять не только лодка, но и чья-то непутёвая голова, пришло с явным опозданием, и Нина ему совсем не обрадовалась. — Прости.

— Я не понял, ты сейчас извиняешься за то, что жива?

— За то, что не сберегла её.

— Главное, чтоб себя сберегла. А без неё я как-нибудь обойдусь.

— Когда-то ты говорил, что скорее вернулся бы за лодкой, чем за мной.

— Передумал, — обрубил Ракун. — Да и её всё равно пришлось бы бросить.

А вот об этом Нина совсем забыла. Дальше предстояло идти другим маршрутом, и просчитывали в основном его. Лодка была только способом проникнуть в тюрьму. Точнее, под тюрьму.

Нина задрала голову, вглядываясь в громаду скалы. Здание было где-то там, сверху, из грота не разглядеть. И из тюрьмы грот не разглядеть тоже. А вот подход (точнее, подплыв) к нему — очень даже можно.

Те, кто разрабатывал местную систему безопасности, о лазейке прекрасно знали, поэтому и перегородили отверстие решёткой. Только сунься к ней — сразу заметят. Если вокруг, конечно, нет непроглядного тумана. И если не найдётся ловкач, способный под покровом этого тумана переместиться из другого мира напрямую в грот.

Или сумасшедшая, которую этот ловкач несколько дней натаскивал.

— У нас ведь получится, да? — осторожно спросила Нина.

— Обязательно получится, — заверил магос. — Обратного пути всё равно нет.

 

* * *

 

Несмотря на заминку, возникшую у кабинета Долана…

Алина снова вытерла глаза, дождалась, пока стрелки будильника не перестанут расплываться и перепроверила время.

Да, всё верно. Несмотря на заминку, возле тайного хода она оказалась точно в назначенный час.

Выглядел проход не слишком-то тайно: обычная дверь в ряду таких же дверей.

Алина на всякий случай сверилась с инструкцией. Там говорилось чётко: третья слева, без таблички, между тиром и архивом. Ключ тоже подошёл, провернулся легко, как будто замок регулярно проверяли и заботливо смазывали. Возможно так оно и было.

За дверью оказался коридор, не особо отличавшийся от того, по которому Алина только что прошла: паркетный пол, магический светильник под потолком, на стенах стрелки, указывающие направление эвакуации, — в общем, цивилизация.

Но счастье длилось недолго. После нескольких крутых поворотов ход резко разветвился на три коридора и люк в полу. В люк Алина не полезла (хотела, но не смогла поднять крышку), а вот в ответвления заглянула. Все выглядели достаточно тёмными и неприветливыми, но тот, на который указывала инструкция, оказался, конечно, самым мрачным и даже без стрелок-указателей. Волшебный светлячок туда лететь отказался, пришлось достать фонарик и надеяться, что батареек в нём хватит на весь путь.

Светил он ярко, но почему-то с перебоями. Периодическое мигание раздражало и дезориентировало, мешало разглядеть выщерблены на полу и боковые проходы в стенах. А ведь их надо было ещё и считать, чтоб не забрести в какую-нибудь совсем уж непролазную глушь и не остаться в катакомбах на веки вечные.

— А хоть бы и остаться! — буркнула Алина. Голос отразился от каменных стен и вернулся гулким эхом. Фонарик снова мигнул — в пятно света угодила очередная дверь. Кажется, даже нужная.

По крайней мере, ключ подошёл, хоть и провернулся с заметным усилием. Ржавые петли заскулили, по ногам мазнуло сквозняком и сыростью.

Коридор за дверью оказался тёмный и узкий, не шире метра. Каменный пол покрывал слой пыли, на котором отчётливо виднелись мышиные (и хотелось бы верить, что не крысиные) следы, с потолка свисали хлопья паутины, причём такие густые и плотные, что казались театральным антуражем. По стенам расползлась плесень, однако особой затхлостью не пахло, вентиляция где-то всё-таки притаилась.

Люди сюда, похоже, годами не заглядывали, и их можно было понять. Старинные катакомбы — не самое приятное место для прогулок, если ты не археолог или не энтузиаст-революционер.

Дольше топтаться на пороге было попросту неприлично, и Алина шагнула внутрь, прикрыла за собой дверь. Та захлопнулась с тихим щелчком, и обратно открываться не спешила.

Замочной скважины изнутри тоже не было. Здрасьте-приехали! А обратно выбираться как?

Про обратную дорогу в планах заговорщиков ничего не было, а сама Алина об этом совершенно забыла. Квест был — добраться до Источника, а там видно будет. Значит, теперь уже точно придётся смотреть по ситуации. Может, в конце пути вообще обнаружится магический телепорт наружу, как это иногда бывает в компьютерных игрушках.

В остальном же всё прошло гладко: потолок не рухнул, пауки за шиворот не посыпались, сигнализация не взревела. Но, если верить инструкции, ещё могла.

Датчики прятались дальше, шагов через десять. Алина нащупала на стене маленькую круглую выемку, а напротив неё такую же, но треугольную. В них требовалось вставить арфактумы, причём одновременно, а потом провернуть, тоже одновременно, и только после этого отключалась система оповещения. Точнее, первая её ступень.

Реально компьютерный квест какой-то!

Чтобы пройти весь путь, потребовался десяток переключенных рычагов, одна перепрыгнутая замаскированная яма и штук двадцать арфактумов. Алина всё больше завидовала королям Истока и их наследникам: им при перемещении по коридору хотя бы с магией морочиться не приходилось. Хотя остальных преград с лихвой хватило бы на то, чтоб снять очередной фильм про Индиану Джонса. В двух частях.

Коридор оказался не слишком длинным, куда короче, чем привычный путь от здания разведки до места проведения церемонии. Этого стоило ожидать: всё-таки на поверхности приходилось огибать здания и искать пешеходные переходы, а тут дорога шла напрямую, почти не сворачивая, разве что временами уходя всё глубже вниз.

Но когда путь преградила дверь, Алина всё же удивилась. Дверь почти не отличалась от входной: совершенно типовая, деревянная, с латунной ручкой. Без кнопок, рычагов, секретных отверстий. Даже без замочной скважины. И в инструкции она совершенно точно не упоминалась. Там вообще больше ничего не упоминалось. Последний пункт гласил «И выйдешь в зал».

Зала не было.

Дверь была.

Алина потянула её на себя, затем толкнула — безрезультатно. Постучала (мало ли что), но с той стороны никто не ответил. Дверь не стрелялась отравленными иглами, не плевалась ядовитым газом, не радовала взгляд арфактумами и выемками под них. В общем, ничего опасного не делала.

Но и не открывалась.

Для полноты ощущений не хватало только многозначительной надписи типа «Молви друг и войди», или листочка с шарадой, или хотя бы кодового замка, как в родительском сейфе.

Или сообщения «Улыбнитесь, вас снимает скрытая камера».

Хотя нет, последнее было бы уже чересчур.

Переборов неприязнь к магии, Алина надела кольцо и обшарила всё вокруг в поисках схем. Не помогло, разве что поцарапала палец торчащим из дверного косяка гвоздём.

Время поджимало, настойчивое тиканье в сумке действовало на нервы. Здесь, в тишине подвалов, оно казалось особенно громким, и Алина уже давно пожалела, что потащила с собой чёртов будильник. С другой стороны, пройти некоторые участки коридора без таймера не получилось бы.

Но куда больше будильника раздражала ситуация, в которую она попала. Найти заговорщиков, узнать способ уничтожить магию Истока и вернуть свою, героически пройти через ловушки — и ради чего? Чтоб всю церемонию просидеть под дверью?

Под любой из дверей.

Можно вернуться к предыдущей, тоже запертой, дубасить в неё кулаками, орать до хрипоты — только ведь никто не услышит. Можно рыдать, молиться, пытаться отодрать дверной косяк, петь (и никто не скажет, что фальшиво). Можно перестать выпендриваться и строить из себя сильную и умную, можно быть собой — глупой и испуганной девчонкой, можно быть любой, никто не увидит. Некому смотреть.

Нет никого.

Здесь никого больше нет!

Раздражение схлынуло, уступив место осознанию: выхода из ловушки действительно нет.

В коридоре было прохладно, но Алина почувствовала, как по спине между лопатками стекает пот. Сердце колотилось так, будто она только что пробежала десяток километров.

Отсюда. Нет. Выхода.

Совсем.

Да лучше бы она по пути провалилась в какую-нибудь яму и свернула шею! Всё проще, чем сидеть на пыльном полу и в красках представлять будущую смерть от голода и жажды.

Её ведь даже не хватятся.

То есть, конечно, хватятся — но далеко не сразу.

У Нины с Ракуном свои дела, Лиза всё ещё дуется, а Долан…

А Долан всё правильно сделал.

Нашёл себе менее проблемную и более симпатичную подружку. Жалко только, что не сказал об этом сам. Казалось, он честнее. И храбрее. И правильнее. И вообще…

По ногам потянуло сквозняком. Алина тряхнула головой и сморгнула очередную порцию непрошенных слёз.

Хватит ныть! Надо придумать, как открыть дверь. Любую из дверей, но лучше всё-таки ближайшую. Необходимость пробраться в церемониальный зал никто не отменял, а время идёт.

Поцарапанный палец слегка саднило. Алина лизнула ранку и задумалась.

Острый гвоздь в гладко отшлифованном дереве казался абсолютно неуместным и наверняка торчал тут не просто так, но что с ним надо сделать в голову никак не приходило. Выдернуть не получилось, вдавить или хотя бы расшевелить — тоже.

Скорее всего железка была арфактумом, но магия почему-то никак не прощупывалась. Обычно таких проблем с волшебными предметами не было, схемы раскрывались сразу же. С непривычки это воспринималось странно, будто запускаешь на компьютере банальнейший калькулятор, а на другой половине экрана одновременно с этим открывается окошко с программным кодом. И дальше уже тебе решать, в каком из вариантов работать.

Нормальные люди выбирали визуальный, а Нина, например, предпочитала ковыряться в схемах. Ещё и смеялась каждый раз над местными, которые оставляют всю систему без малейшей защиты от взлома.

Видимо, некоторые не оставляли.

И как до неё тогда добраться?

Алина даже зажмурилось, чтоб ничего не отвлекало. Пальцы ощущали шершавое старое дерево и такое же шершавое, прохладное… что-то. Не металл. Совершенно точно не металл!

Девушка открыла глаза и осторожно поскребла гвоздь ногтем. То, что она сперва приняла за ржавчину, оказалось плотным рыжеватым покрытием. Сдиралось оно неохотно, зато из первой же трещинки сразу повеяло магией. Недостаточно, чтоб разглядеть схему, но вполне чувствительно.

Отодрав ещё несколько кусочков «ржавчины» Алина обнаружила, что скрывается под ней вовсе не гвоздь, а тонкая трубочка, похожая на иголку шприца. До этого наружу торчало только остриё, самый кончик, о который она и поцарапалась.

— Ясно, — кивнула сама себе Алина. Так было проще: хоть какой-то звук, кроме злополучного тиканья. — Значит на эту штуку попадает кровь, она её каким-то образом анализирует и открывает проход только избранным. Осталось только заставить её поверить, что моя кровь тоже подходит. Да легкотня! Наверное…

Алина коснулась иголки, вызывая схему, но та и не подумала появляться. Хуже того, привычное магическое покалывание тоже исчезло, словно арфактум вдруг стал обычным предметом.

И кольцо не отзывалось.

Означать это могло только одно: принцесса добралась до источника. Или только что зашла в помещение (и её встроенная антимагическая глушилка дотягивается аж сюда), или вообще начала обряд (и тогда магия исчезла совсем).

Оба варианта Алине не нравились (потому что она опоздала), но одновременно с этим давали надежду на благополучный исход. Нет магии — значит отрава Марлены в крови перестала действовать. И средство, блокирующее силу Устья, тоже. И дверь должна открыться без проблем.

Дверь, однако, оставалась запертой. Видимо, она держалась совсем не на магии. Или не только на магии.

— Ну ладно! Не хочешь по-хорошему, значит будет по-моему! — Алина отступила на шаг, заткнула фонарик за пояс и потёрла замёрзшие ладони друг о друга.

Теоретически, жест должен был придать уверенности, но вместо этого накатил страх.

А если не получится?

Если магия… Настоящая магия, её магия исчезла навсегда? Марина же сказала, что перестанут действовать только активные зелья, но обратного эффекта для уже сработавших не будет. И если та гадость, которую вколол Долан, не просто приглушила магию Устья, а убила её совсем, окончательно, то…

— Вот и проверим! — Алина отступила ещё немного, чтоб не зацепило обломками разлетающейся двери, потопталась на месте, подняв в воздух облачко пыли. В носу моментально засвербело и тишину коридора нарушило звонкое чихание.

Только раздалось оно почему-то сзади.

Алина, к собственному удивлению, даже не вздрогнула, хотя сердце мигом рухнуло куда-то в желудок.

— Будьте здоровы, — произнесла она, стараясь, чтоб голос не выдавал волнения, и медленно обернулась, гадая, кого увидит.

Первым делом в голову приходила, конечно, охрана. Крепкие ребята из управления, возможно даже в форме. Или не такие крепкие и в штатском. Но и те, и другие скрутят её в мгновение ока — и хоть до посинения им кричи про благие намерения.

Главное, чтоб не Долан. Вот уж кого видеть совсем не хотелось. Но его она бы и по чиханию узнала. Да и вообще, звук был скорее женский.

Может, Ирма? Это уже не так страшно, она хотя бы выслушает, прежде, чем арестовывать.

Хотя… толку-то с этого выслушивания? Только стыднее будет.

— Благодарю вас, — вежливо ответила девушка, стоящая чуть дальше по коридору.

В руках она держала слабо горящую керосинку, которая больше чадила, чем освещала. Если бы не дурацкий, постоянно мигающий фонарь, Алина бы, конечно, заметила посторонний огонёк. А вот то, что прослушала шаги, — это уже ни на что не спишешь. Сама ушами прохлопала, ещё чуть магию Устья не призвала прямо на глазах у незнакомого человека!

Или знакомого?

Алина бестактно направила свет фонаря гостье прямо в лицо, полускрытое глубоким капюшоном, и мысленно выругалась. Отряд спецназа с огнемётом сразу показался не таким уж плохим вариантом. Им, по крайней мере, сдаться не стыдно. Или героически оказать сопротивление и погибнуть при задержании.

А с этой что делать? Схватить за блондинистые лохмы и впечатать смазливой мордашкой в стенку? Очень заманчиво, конечно, но ведь нельзя. Сначала надо выяснить, что эта выскочка тут забыла и чем это грозит. А вот потом можно и об стенку. Чтоб впредь даже смотреть без содрогания не могла на чужих мужиков!

И они на неё тоже!

Девица Алину тоже узнала. Чувствовалось, что узнала, и что ей неловко от этой встречи.

Ну да, а когда голой по чужому кабинету ходила, небось нормально было!

— Красивый у тебя лифчик, — сообщила Алина, даже не пытаясь скрыть неприязнь к сопернице.

Та смущённо одёрнула кофту, словно нижнее бельё можно было каким-то образом разглядеть прямо сквозь неё. И только после этого тихо спросила:

— Простите, но могу я поинтересоваться, кто вы и что здесь делаете?

Даже тут опередила!

— Могу задать тот же вопрос. Здесь нельзя находиться посторонним.

— Я не посторонняя.

— Ну да, конечно. А я тогда глава совета магнатов.

— Серьёзно? — совершенно искренне удивилась девица. Кажется, она была несколько туповата.

— Нет, — рявкнула Алина, чувствуя себя донельзя глупо.

Что она творит?

Надо снести дверь к чёртовой бабушке и разобраться с источником, а не болтать с этой выскочкой. И уж точно не растолковывать ей очевидные вещи.

— К сожалению, не могу уделить должное время нашей беседе, я очень тороплюсь, — сообщила девица таким тоном, словно происходило что-то совершенно будничное. — Пропустите, мне надо пройти.

Алина от такой наглости даже посторонилась. Только заметила мимоходом:

— Дверь заперта.

— Это не страшно, я знаю, как её открыть.

К злополучному гвоздю она прикоснулась легко и привычно, будто каждый день себе таким образом пальцы дырявила. Не ойкнула и даже не поморщилась, когда выступила кровь.

Из недр стены раздался скрежет, словно с трудом проворачивалась здоровенная шестерня, а то и не одна. Длилось это недолго. Ровно столько, чтоб Алина успела почувствовать себя идиоткой. То есть, ещё более идиоткой, чем обычно.

Не может же проблема решаться так просто?!

Таинственная незнакомка тем временем упёрлась в дверь, поднажала, и та с неохотой приоткрылась. Правда, совсем немного. Через образовавшуюся щель пролез бы разве что котёнок. Или Цера, если его пару дней не кормить.

По ту сторону было темно и тихо. Никаких отблесков фонарика или колдовства, никаких шорохов и чужих шагов, только едва слышимое журчание воды.

Вот он, настоящий центр Истока!

Добрались!

— Не поможете мне? — попросила девица. — Кажется, дверь очень давно не открывали. Механизм заржавел.

— Как это получилось? — не сдержалась Алина. Приближаться она не спешила. — Магия ведь сейчас не работает.

— Это не магия, а наука. Немного химии, немного механики. Возможно, что-то ещё.

— И я могла сделать точно так же? Но я и так об эту штуку поцарапалась. Что, нужно было больше крови?

— Главное — качество, а не количество. — Девица улыбнулась. Дурочкой она уже не выглядела, но и на совсем уж нормальную не тянула.

Было в ней что-то такое… немного нездешнее. Осанка, или взгляд, или манера речи, или нечто совсем уж непонятное, на грани случайных ощущений.

Понятно, на что Долан повёлся.

Понятно, но всё равно злит!

Блондинка убедилась, что помогать ей не жаждут, и снова налегла на дверь. Героически отвоевала ещё пару сантиметров и грустно выдохнула.

Выдох получился до безобразия похожим на всхлип.

— Да чтоб тебя! — буркнула Алина. — Давай уж вместе.

В конце концов, раз им обоим позарез надо в церемониальный зал — придётся помогать друг другу, а то время поджимает. А там уж разберёмся, что делать, кого бить и куда бежать.

— Не знаете, сколько времени? — Девица словно мысли прочитала.

— Знаю. Девять утра.

— То есть я опоздала? Нет, не может быть, в зале же нет никого! Или вы пошутили? Пошутили, да? Только не злитесь, пожалуйста. Я не хотела вас смущать. Ну, тогда, в кабинете. Просто растерялась, когда вы заглянули… Простите…

Алина упёрлась в дверь не только ладонями, но и лбом, чтоб скрыть выражение лица.

Она не знает! Эта болтушка реально не понимает, в чём дело!

Ну да, ведь не может же всё управление быть в курсе личной жизни Долана. Да и не похожа она на сотрудника управления, мелкая же совсем. Откуда только взялась?! Свидетельница какая-нибудь, что ли?

Дверь с душераздирающим скрежетом сдвинулась с места, но сразу же снова встряла намертво.

— Ты хотя бы совершеннолетняя? — осторожно спросила Алина.

— Конечно! А что?

— Беспокоюсь о твоём моральном облике. И ещё кое о чьём.

— Я вас не понимаю, — честно призналась девица и, тяжело дыша, привалилась к упрямой двери.

— Да хватит уже мне «выкать»! Ненавижу! — рявкнула Алина. Злость накатывала волнами: то отхлынет, то захлестнёт с головой. — Зовут тебя как?

— Яна.

— Вот что, Яна… Отойди-ка подальше и закрой глаза. А лучше вообще отвернись. И уши заткни.

— Зачем?

— Затем, чтоб когда тебя спросят «Каким образом в этой двери возникла дыра размером с саму дверь?», ты смогла честно сказать «Не знаю, я ничего не видела».

— Вы хотите… — начала девица, но, поймав взгляд Алины, поспешно исправилась. — Ты хочешь её взорвать? Но это же опасно! Над нами камни и земля, целый холм! От взрыва всё рухнет, а если цепная реакция пойдёт дальше по коридорам, то и ближайшие дома может перекосить, и дороги...

— Не буду я ничего взрывать, у меня и взрывчатки-то нет. — Если только её не засунули тайком в «мыльницу», способную уничтожить источник изнутри.

— Тогда тем более. Погоди, не кипятись, он просто где-то задержался, но сейчас придёт и поможет нам с той стороны.

— Он? — машинально переспросила Алина.

— Ну… да. Разве это не он тебя сюда послал, чтоб мне помочь?

— Долан?

— Да нет же! Господин начальник разведки.

Должность она выговорила старательно, чуть ли не по слогам. Ещё и посмотрела так, словно хотела убедиться, что её поняли правильно.

Кажется, это был намёк, но Алина предпочла не уточнять, на что именно. Как-то не до того стало. В голове сбрендившим светлячком крутилась одна-единственная мысль: если сейчас появится Силь, то всем планам точно кранты.

А девица, кстати, действительно не из управления. Местные обычно называют Силя или шефом, или по фамилии. Или, в официальных случаях, «господин полковник». А некоторые особо одарённые — «мелкая зараза», но эти либо долго не живут, либо Ракун.

И если эта мелкая зараза сейчас будет здесь…

То есть там…

С той стороны двери…

Как он туда вообще попадёт? Вместе с принцессой? Да нет, она же уже на месте! То есть её там нет, никого за дверью нет, это ясно видно, но ведь и магии нет. А раз нет магии, то принцесса должна быть на месте.

Или просто поблизости.

Или…

— Кто ты? — выдохнула Алина, сжимая кулаки.

— Я же сказала — Яна.

— Да хоть Несмеяна, плевать мне на твоё имя, всё равно фальшивое. Кто ты?

— Я… — Девица натянула капюшон глубже, как будто это имело хоть какое-то значение. — Я… вроде как принцесса Истока, наследница силы и хранительница источника. Будущая. После инициации. Если повезёт. А ты?

Ногти впивались в ладони с такой силой, что почти прорвали кожу, но боли Алина не чувствовала. Ничего не чувствовала, кроме разрывающего грудь желания оказаться подальше отсюда. Где-нибудь на необитаемом острове, в тишине, темноте и одиночестве.

Или просто отключиться. Перестать существовать.

Не быть, не знать, не думать, не решать.

Не совершать ошибку за ошибкой.

Не говорить того, что должно быть сказано.

Просто. Не. Говорить.

— А я собираюсь тебя остановить.