Глава девятнадцатая, в которой большую роль играет человеческий фактор

 

Зашли и вышли, приключение на двадцать минут.

(“ Рик и Морти ”, которых я даже не смотрела)

Двери камер оказались такими же глухими, как вход в коридор. Никаких ржавых решёток, сквозь которых видно заключённых, только прочная сталь и написанные по трафарету номера. И небольшие окошки, конечно. Но пока их откроешь, пока обратно закроешь — драгоценное время уйдёт. А если внутри обнаружится идиот, который при виде посторонней девицы начнёт голосить, или стучать чем-нибудь? Нет, тоже не слишком приятная перспектива.

— Алекс… — шёпотом позвала Нина без особой надежды на ответ.

Ответа и не последовало. Единственными звуками в коридоре оставалось двухголосое кошачье мурчание.

Нина обернулась к столу охранника за подсказкой, и тут ей наконец-то повезло — пухлая тетрадь учёта лежала распахнутая на последней заполненной странице.

Правда, имён в ней не было, только номера. Зато легко нашлись даты поступлений и всяких посещений. Не так уж и много их оказалось.

На нужную дату обнаружилась одна единственная запись — появление заключённого 1429. Пару раз к нему наведывались какие-то безымянные люди, скрытые за тактичной формулировкой «госпожа Х с сопровождающими», но в последнее время визитов не было — видимо, ответственным за арест стало не до того.

Но главное всё же выяснилось: заключённый 1429 обитал в камере №15. И со вчерашнего дня отказывался от еды. Вот это Нину напугало всерьёз. Лисар и голодовка — это же куда более несовместимые вещи, чем гений и злодейство!

Пятнадцатая камера нашлась быстро, ключ от неё — тоже, но Нина всё равно медлила. Запоздало пришёл страх. Почему-то именно сейчас, когда половина пути осталась позади, особенно боязно стало ошибиться.

— Алекс, ты там? — шепнула Нина. Потом спохватилась, с лязгом отодвинула створку окошка и повторила: — Алекс?

Внутри было тихо, темно и пахло затхлостью.

Нина подсветила себе фонариком, осмотрелась.

Камера выглядела совершенно по-средневековому. Ни малейшего намёка на мебель, в одном углу матрас, в другом — ведро, в третьем — здоровенное ржавое кольцо с цепью. Цепь тянулась в четвёртый угол, почти не видимый от двери. Пришлось встать на цыпочки и почти втиснуться лицом в окошко, и только тогда удалось разглядеть сидящую на полу сгорбленную фигуру.

— Привет, Сандра, — хрипло произнесла фигура. — Рад, что ты пришла.

Больше Нина не колебалась. Распахнула дверь, влетела внутрь и бросилась Лисару на шею.

— Ты живой!

— Конечно живой. Мёртвый я им не нужен. — Алекс осторожно приобнял свою спасительницу в ответ, но почти сразу же отстранился. — Ну перестань, я грязный весь.

— Если ты пытаешься меня этим смутить, то зря. Я только что плавала в водозаборнике.

— Потом расскажешь. Давай сначала выберемся. Или ты зашла передать мне привет, и сейчас уйдёшь обратно?

— Ещё чего! — фыркнула Нина. И наконец-то разжала руки, уже не боясь посмотреть другу в лицо.

Он был не просто грязный, а словно выцветший. Даже волосы потускнели и выглядели теперь не огненно-рыжими, а ржавыми. Кожа, и обычно-то бледная, казалась совсем прозрачной, и поэтому ссадина на щеке и стёртые полосы на запястьях выделялись особенно ярко.

Полосы оставили кандалы. Натуральные металлические обручи, соединённые длинной цепью. Ещё один обруч висел на ноге, и от него тоже отходила цепь — к тому самому кольцу в полу, которое Нина заметила вначале.

Вот это было неожиданно и совсем не по плану.

— Я могу выдернуть эту дрянь из пола, — правильно истолковал её замешательство Лисар. — Уже проверил, могу. Но дальше придётся идти, громыхая, как дворцовое привидение.

— А снять их никак нельзя? У охранника же должны быть ключи.

— Тут не ключи нужны, а промышленный резак. Всё заклёпано намертво.

— А если… — Нина мысленно перебирала варианты, но уже понимала, что ни один не подходит. Кажется, мысль взять с собой не только верёвку, но и ножовку, была не такой уж дурацкой. — А если клёпки из пистолета сбить? Или выстрелить вот в то место, где цепь крепится, чтоб она отвалилась?

— В какой книжке ты эту глупость вычитала?

— В кино видела.

Алекс понимающе усмехнулся.

Про кино объяснять не пришлось, его в Викене уже изобрели, правда по уровню качества фильмы пока что представляли собой нечто среднее между «Прибытием поезда» и «Путешествием на Луну» (причём по достоверности ближе к последнему).

— Поверишь на слово, что так лучше не делать, если не хочешь нечаянно оставить меня без руки или этот мир — без меня?

— Поверю. Да и на выстрелы вся местная охрана сбежится. Ладно, будешь изображать привидение.

— Это сильно нарушит твои планы?

Основным пунктом плана значилось «тихо», поэтому Нина промолчала.

— Можешь оставить меня тут и уйти одна. Если из-за лишнего шума поймают нас обоих, лучше точно никому не станет, — тихо проговорил Алекс.

— Если ещё что-то подобное скажешь, я тебя стукну, — процедила Нина, сверяясь с часами.

— Понял. — Лисар поднялся, выпрямляясь во весь свой немалый рост. Отпихнул с дороги кошек, подошёл к кольцу, понял с пола цепь, намотал её на кулак, примерился и дёрнул. Кажется, даже не напрягался особо, но штырь, вбитый в каменную кладку, резко выскочил почти на половину длины. А со следующего рывка — полностью.

— Да им убить можно!

— Можно. Если понадобится. — Алекс заткнул кусок цепи за пояс, подвигался, проверяя, не будет ли мешать это «украшение» при ходьбе. Звякало, конечно, громко, но не так страшно, как представлялось. — Кстати, пистолет тоже отдай.

Нина с сомнением повертела в руках трофейное оружие. С ним она чувствовала себя спокойнее и увереннее, да и, как ни крути, символ победы над охранником.

— Ты когда-нибудь стреляла в живых людей?

— Я и в мёртвых-то не особо. В смысле, в нарисованных, которые в тире, — созналась Нина. — Ракун вслепую попадает лучше, чем я с открытыми глазами.

— Вот поэтому и отдай. Не нужно оно тебе. — Алекс сам вынул пистолет из её рук и проверил патроны. — И рассказывай. Куда дальше?

- В библиотеку.

- Тут есть библиотека?

- Представь себе, да! Наверное, чтоб охране не так скучно было. Заправляет там всем одна древняя бабуся, ровесница всего этого заведения, если не старше. И сегодня она как раз взяла отгул. Ну, понимаешь, старая женщина, глуховатая, слуховой аппарат на арфактумах работает, всё остальное — на чистом энтузиазме. А тут ещё жара, перебои с магией… Ну какая работа, пусть дома сидит! А мы в её владениях немножко похозяйничаем. Там, говорят, замечательные большие окна, в которые очень удобно вылезать.

— Окна… — Алекс мечтательно сощурился. — Я дневного света, кажется, вечность не видел. Кто вообще придумал тюрьму без окон?

— Официально — это не тюрьма, а долгострой какой-то полузаброшенный. Если слишком часто свет зажигать, то в соседних домах быстро сообразят, что здание жилое, поэтому почти все помещения здесь устроены так, что снаружи их невидно. А из них, соответственно, невидно вообще ничего. Очень странная планировка. И людей тут мало совсем, потому что большую толпу скрыть сложнее. Вон, охранник даже без напарника работает, бедолага. Будь тут всё устроено как в нормальной тюрьме, вытащить тебя было бы куда сложнее.

— Только не говори, что тут даже сигнализации нет!

— Есть. Но магическая — везде, а механическая — только по периметру здания, на дверях и окнах.

— И как ты собираешься её отключать? — В голосе изобретателя прорезался профессиональный интерес.

— Никак. — Нина улыбнулась. Собственный план ей всё-таки нравился. — Более того, я планирую заставить её сработать. Просто подальше от нас.

— Расскажешь подробности? Или так и будешь интриговать?

— Расскажу. Но только после того, как ты объяснишь, почему два дня не ел.

— Ел я. Просто не всё. Они мне повадились подсыпать какую-то дрянь. Не снотворное, но что-то похожее, типа транквилизатора… Чтоб не рыпался, наверное. А я подумал, что сегодня-то уж точно рыпаться придётся, ну и вот. Решил, что лучше на диете посидеть, чем в отключке полежать.

— То есть ты знал? — Нина от удивления не сразу смогла сформулировать мысль. — Откуда ты знал, что я приду именно сегодня?

— Не обязательно ты. Кто-нибудь. Кто-нибудь достаточно догадливый, не зацикленный на магии, зато с лёгкостью использующий научные достижения. Особенно иномирские. Неловко это признавать, но в вашем витке техника ушла намного дальше, чем у нас.

— Это плохо, — нахмурилась Нина.

— Что техника ушла?

— Что ты догадался про сегодняшний день. Может, кто-то из местных тоже догадался.

— Вряд ли. Они же тебя не знают.

Аргумент не помог. Теперь Нине была уверена, что за каждой дверью притаилось по милиту, и сейчас они дружно выскочат и обсмеют всю неловкую попытку побега. План, так идеально выглядевший на бумаге и в голове, стал казаться сумбурным, неловким и похожим на игру в поддавки.

Да, она без проблем проникла внутрь, одолела охранника и нашла нужную камеру — но вдруг это всё подстроено?

— Не накручивай себя, — велел Лисар. — Ты уже пришла. Осталось только выйти. Так что возьми себя в руки и расскажи, как мы собираемся это сделать.

— Сначала тихо, потом громко, — улыбнулась Нина.

Кошки согласно замурчали.

 

В коридорную дверь коротко стукнули за мгновение до того, как Нина потянулась её открыть.

Беглецы переглянулись, потом синхронно перевели взгляд на валяющегося на полу охранника. Тот уже пришёл в себя, хоть и пытался не выдать этого. Но едва заслышав стук, замычал сквозь кляп, да ещё и ногами засучил, в надежде создать побольше шума.

Лисар беззвучно присел рядом, обхватил пальцами шею мужика, слегка сдавил и очень многозначительно посмотрел. Нина так хмурить брови не умела, но шокер из кармана достала и демонстративно им потрясла.

Неизвестно, чьё внушение сработало лучше, но охранник понятливо затих. То ли смирился, то ли опять затаился. Нина понадеялась на первое, но мысленно поставила на второе.

Стук повторился, и теперь к нему прибавился девичий шёпот:

— Мэтти, я на обед. Тебе что-нибудь прихватить?

Нина ткнула Алекса в бок. Сама она изобразить мужской голос никак не смогла бы, а затянувшееся молчание выглядело слишком подозрительно.

— А… Ага, — спохватился Лисар.

— А что?

— Ммм… — Алекс закатил глаза, наглядно объясняя, где он видел охранника, его кулинарные предпочтения и говорливую девицу вместе взятых.

Нина поймала себя на том, что от волнения едва не вцепилась в шокер зубами, и с трудом заставила себя думать. Мысли метались в голове, взгляд — по коридору и окружающей обстановке.

Под столом охранника стояло мусорное ведро — дырчатое, для бумаг. Нина, не особо смущаясь, вытряхнула содержимое на пол и предъявила Алексу пару пакетиков с логотипом ближайшей пекарни.

— Из «Мечты» что-нибудь вкусненькое, — сообразил он.

— Сладкоежка, — беззлобно хихикнула девица. — А что у тебя с голосом?

С ответом Лисар не нашёлся, но весьма выразительно закашлялся.

— Поняла, леденцы от горла тоже куплю, — сообщили с той стороны двери, и по лестнице вниз застучали каблуки.

— Это было внезапно, — выразила общую мысль Нина, когда шаги стихли. — Пошли быстрее, пока ещё кто-нибудь не нагрянул.

Первыми в приоткрытую дверь ломанулись кошки, сидеть взаперти им явно наскучило.

Охранник тоскливо заскулил, сообразив, что совсем скоро останется один за закрытой дверью.

Его было даже жалко.

Неплохой, в общем-то, человек. Просто работу свою выполнял. Правда, все возможные инструкции нарушил, так что сам виноват.

Но жалко всё равно было.

 

* * *

 

Лейтенант Колин Астон скучал.

Кажется, это был самый скучный день за его карьеру тюремного охранника. То есть за весь последний год.

Наверное, любой нормальный человек сказал бы, что такие дни — подарок судьбы. Тишина, покой, никаких форс-мажоров — сиди и занимайся своими делами. Вот только из-за отсутствия магии почти все эти дела стали невозможными.

Книжку не почитать — темно. Музыку не послушать — арфактумы не работают. Погулять не выйти — руководство на ближайшие дни ужесточило режим и пригрозило внезапными проверками.

Не то, чтоб эти проверки кого-то всерьёз пугали, но всё же пришлось подготовиться. Вот и сидел теперь Колин, как идиот, в форменной рубашке, застёгнутой на все пуговицы, в начищенных ботинках вместо привычных разношенных тапочек, на своём месте, а не на удобном диванчике в коридоре — и неудержимо зевал.

От летней духоты клонило в сон, ботинки натирали, свечка то и дело порывалась закапать парафином стол, где-то вне поля зрения назойливо жужжала муха, вокруг царила полнейшая, непроницаемая тишина, какая почти всегда бывает на ночных дежурствах, но почти никогда — на дневных.

«Непыльная работа, — говорил год назад тесть, расхваливая Колину эту должность. — Платят хорошо, стабильно. Дел, считай, никаких — сиди да в потолок плюй весь день. А что тюрьма — так это одно название только. Хорошо, если десяток заключённых наберётся, да и те все смирные, политические. Сидят тихо, книжки читают. И ты читай, там библиотека есть. Всё есть! Идеальное место! Заодно и в Исток переберётесь с Ликой, хоть детям нормальную жизнь покажете!»

С последним Колин мог бы и поспорить. Тихая и размеренная жизнь в Викене его вполне устраивала. И работа устраивала — такая же охрана, только в частном доме.

Кто ж знал, что за видимым приличием хозяев дома скрываются совершенно противозаконные штуки.

Хотя… многие, как выяснилось, знали. Почти все. Внутренняя охрана — так и вовсе поголовно оказалась в этом деле замешана. В итоге ребята полным составом под суд и пошли.

Ну, почти полным.

Те, кто выжил.

Колин никогда не считал себя идиотом или тугодумом, но слушая показания бывших коллег только и успевал удивляться: как можно было не заметить очевидных вещей?! А вот не заметил. Проглядел. Просто делал свою работу, и думал о работе, а не о том, чем там в подвале хозяева занимаются и что за странные люди к ним ходят.

И ошибку допустил только один раз: пожалел свалившуюся с лисапеда девчонку, разрешил отлежаться в подсобке. Кто ж знал, что следом за девчонкой нагрянет отряд спецназа из Истока, а потом весь особняк и вовсе взлетит на воздух.

После этого только и осталось, что принять предложение тестя и перебраться всей семьёй в Исток. И всё вроде бы постепенно устаканилось, но…

— Эй, Астон, иди-ка сюда! — раздалось из коридора, где до этого лениво валялся на диванчике напарник Содди.

— Что там? — Вставать Колин не спешил. Было бы что срочное — звали бы по-другому, а покидать пост ради того, чтоб попялиться на здоровенного паука или на дефилирующую по улице красотку… В общем-то, ничего страшного, конечно, мир не рухнет. Но не сегодня же! Сегодня хотелось всё сделать правильно. Опять же, свечка на столе зажжённая. Вдруг погаснет? Или хуже того, упадёт да подожжёт что-нибудь?

И объясняй потом, что ты только на минутку с поста отлучился.

— Да авария на улице. Может, это… помочь там надо?

— Тебе скучно, что ли? — Колин выглянул всё-таки в коридор.

Диванчик был пуст, Содди топтался возле небольшого окошка и аж приплясывал от нетерпения:

— Я сбегаю гляну, а? Ну смотри, они в столб врезались — а наружу не выходит никто. Может, там водитель кровью истекает, а мы тут торчим… Я быстренько, туда и обратно, а?

— Не положено, — отрубил Колин. Формально Содди ему не подчинялся, но обычно слушался, как старшего и более опытного. — Что, думаешь, без тебя помощников не найдётся?

— Так ведь люди же! Ну войди в положение…

— Я так однажды уже вошёл в положение… — Снова вспомнилась та девчонка, свалившаяся с лисапеда прямо у ворот особняка. Как было не помочь? Вот и побежал её из кювета вытаскивать. Ещё и в сторожку затащил, чтоб на земле не валялась.

Колину тогда повезло, в официальные документы это нарушение не попало: когда судебные разбирательства начались, девчонка вообще из бумаг исчезла, словно и не было. И спецназ исчез. Вместо этого возникли какие-то бандитские нападения, передел сфер влияния и нарушения техники безопасности при работе с нелегальными арфактумами, повлекшие за собой взрыв.

Тёмное, в общем, дело.

И Колин на него свет проливать не жаждал. Было — и прошло! А сейчас всё хорошо, в жизни порядок, работа есть, причём официальная и стабильная.

Уж тюрьма-то точно не взорвётся!

Если, конечно, сюда никаких раненых затаскивать не будут в обход устава.

— Скучно! — сознался наконец Содди. — Не могу больше, я свихнусь тут сегодня. Отпусти, а. На пять минут.

— Ладно, валяй, — вздохнул Колин. — Посмотри, что там как. Врача вызови им, если надо. Но сам в больницу не вздумай бежать, слышишь? Мальчишку какого-нибудь пошли, что ли!

— Так все мальчишки погнали на коронацию смотреть! — Напарник сорвался с места так, словно зачёт по бегу сдавал.

Он и сам от тех мальчишек недалеко ушёл. Если бы не дежурство, тоже небось отправился бы вокруг огороженного холма круги наворачивать в надежде заметить что-нибудь интересное. Балбесина!

Колин снова вздохнул.

Может, и он бы пошёл. Любопытно же — такое событие!

Свечка почти догорела, остался только фитиль в лужице парафина. Колин затушил его пальцами и прислушался. В коридоре было тихо. На улице — непонятно.

Звукоизоляция здесь была хорошая, в первую очередь для того, чтоб снаружи здание выглядело пустым и заброшенным. Чтоб не мозолить глаза окружающим, местные обычно заходили на работу через подземный тоннель, ведущий из соседнего министерства. Вот там всё было красиво и прилично: огромные окна, двустворчатые двери, сложная пропускная система. А здесь — тишина, покой и иллюзия необитаемости.

В тюрьме и охраны-то почти не было. Один пост (тот самый, где коротали время Колин и Содди) — у чёрного хода, ещё один — в длинном коридоре, ведущем к соседнему зданию, и ещё один — на этаже с камерами и заключёнными.

Вот и вся безопасность.

А случится что — сразу соседи на помощь прибегут, их там много.

Впрочем, что тут может случиться? Кому они нужны-то вообще?!

Колин вздохнул в третий раз. В предчувствия он не верил, но неприятное, тянущее напряжение не отпускало. А напарник всё не возвращался.

Выждав ещё пару минут, Колин всё-таки подошёл к окну и выглянул наружу. Содди его как распахнул — так открытым и оставил, балбесина. И всё равно с обзором было не очень, забор мешал. В обычное время всю активность вокруг здания фиксировали арфактумы и необходимости в визуальном наблюдении не было, и сейчас возможности нормально осмотреться очень не хватало.

Машину, впрочем, охранник заметил почти сразу. Точнее, её капот, заметно промявшийся от удара о фонарный столб. Иногда в поле зрения мелькала серая рубашка Содди (форменную куртку этот балбес оставил на диване, мотивируя тем, что в ней жарко).

Что он там делал — разглядеть так и не удалось. Но что-то явно делал и возвращаться на пост не собирался.

Колин постоял ещё немного, проклиная собственную мягкотелость. Решение он уже принял, но упрямо тянул время в надежде, что всё разрулится само собой, и не придётся выбирать между совестью и уставом.

Совесть победила.

«Я только посмотрю, — попытался убедить себя Колин. — Посмотрю, и назад. И Содди обратно приволоку. И всё!»

Волочь Содди никуда не пришлось. Когда Колин вышел из здания, напарник уже сам бежал ему навстречу — растрёпанный и растерянный.

— Слушай, помоги, а! Там мужик без сознания, я его никак вытащить не могу. А в машине дымится что-то. Вдруг рванёт?

В машинах Колин не особо разбирался, но подозревал, что дымящийся двигатель — это такая штука, от которой хорошо бы держаться подальше, а неизвестных мужиков пусть лучше специалисты вытаскивают. Но совесть снова взбрыкнула.

Да и не поворачивать же обратно, раз уж вышел!

— Пошли, глянем, — решил он, и распахнул уличную калитку.

Кроме бессознательного мужика к машине прилагался белобрысый подросток, который безуспешно вокруг суетился.

Руки у него были в крови, на штанах тоже темнели пятна. Похоже, действительно что-то серьёзное стряслось.

Хотя на первый взгляд авария опасной не выглядела: судя по тормозному пути, машина в фонарный столб вписалась не на полном ходу, чуть замедлиться всё-таки успела. Но стекло лобовое разлетелось вдребезги. Может, осколком неудачно зацепило?

— Брысь, — велел Колин.

— Там мой папа, — шмыгнул носом пацан.

— Вижу, что не мама.

— Он застрял, кажется. И в себя никак не приходит.

— Разберёмся.

Колин заглянул в машину.

Мужик (такой же белобрысый, как и сынишка) лежал на руле и на происходящую вокруг суету никак не реагировал. Но дышал — и то ладно. Только трупов тут не хватало!

А ещё он показался вдруг смутно знакомым. Жалко, лица не видно, а по затылку опознать сложно, но где-то Колин его явно видел, только обстоятельства вспомнить никак не мог.

Да и пацан кого-то напоминал.

Жили они по соседству, что ли? Или ещё где пересекались? Главное, чтоб не в сводках разыскиваемых преступников.

Но оставлять бедолаг без помощи стало вдвойне неловко.

— Давай я изнутри подтолкну, а ты тяни, — решил Содди и полез на пассажирское сидение.

— А если у него позвоночник сломан? Тогда вроде нельзя тянуть, — припомнил Колин. — Эй, мелкий! Сгоняй-ка до больницы, тут не очень далеко, пара кварталов дальше по дороге. Высокое такое здание, не пропустишь. Позови там кого-нибудь… ну, с машиной, и вообще.

— Не пойду, — буркнул мальчишка. — Я его не брошу. Может, вы лучше сами?

— Нам отлучаться не положено.

— Да кому нужна ваша стройка?

«Если б стройка», — подумал Колин. Стройку он, может, и бросил бы. А секретный объект, под неё замаскированный, без присмотра не оставишь.

Хотя и пацана можно понять. Вон как волнуется, глаз с отца не сводит.

Если всё это, конечно, не подстава.

А больше, действительно, послать некого.

Переулок и обычно-то безлюдный, казался совсем вымершим. Обычно это всех устраивало: специально так выбирали, чтоб зевак поменьше. И даже окон с любопытными домохозяйками нет, одни глухие стены и заборы.

Но сейчас ситуация вышла боком. Ждать, пока помощь появится сама по себе, времени не было — это ж не только мужик несчастный окочурится, но и все остальные, от скуки.

— А больше у вас там никого нет? Ну, на стройке? — с надеждой спросил мальчишка.

— Нет там никого. Так что, малыш, давай ты всё-таки сам за докторами сбегаешь, а мы тут за твоим папой присмотрим, ага?

— Ага... — Пацан кивнул, но как-то рассеянно, неуверенно.

Лицо — бледное, испуганное — снова показалось знакомым. Но прежде, чем Коллин успел как следует покопаться в памяти, мальчишка вдруг застыл на месте, закатил глаза — и рухнул на землю.

Не показательно рухнул, не театрально, а самым натуральным образом, едва не приложившись виском о булыжник. И кровь у него из носа потекла вполне реальная, такое изобразить уж точно никому не под силу, как и восковую бледность, и совершенно безумный, зашкаливающий пульс. Который вдруг резко прервался, и Колин почувствовал, как его собственное сердце тоже застыло от панического испуга.

Всё же не каждый день у тебя на руках дети умирают.

Момент, когда он успел опуститься перед этим ребёнком на колени, Колин пропустил. Само собой получилось.

— Эй, пацан, ты чего? Что с тобой? Очнись, ну…

За спиной раздалась какая-то возня и шорох. Резко хлопнула дверь машины.

Опять Содди в неё полез, что ли?

— Аптечку там найди, — крикнул не оборачиваясь Колин. — Нашатырь какой-нибудь.

Возня усилилась. Что-то упало и зазвенело.

— Да приди ты в себя!

Жилка под пальцами вдруг коротко дёрнулась, мальчишка выгнулся дугой, хрипло втянул в себя воздух… Рухнул обратно, уже с открытыми глазами, но ещё не вполне в сознании.

— Дыши, дыши. Вот, хорошо. Молодец. Не вставай пока. Ты головой, что ли, ударился во время аварии? Почему сразу не сказал?

Взгляд пацана наконец-то приобрёл осмысленное выражение. Некоторое время он изучал склонившегося над ним Колина, потом переключился на что-то за его спиной.

И вдруг совершенно не к месту спросил:

— Сколько охраны сейчас на территории тюрьмы?

Колина даже не насторожило, что стройку назвали тюрьмой.

Точнее, насторожило, конечно, но не сразу.

А сперва он среагировал на голос. На интонации. Совсем не те, с которыми мальчишка умолял спасти его отца.

Голос принадлежал не испуганному ребёнку, а человеку, привыкшему отдавать приказы и получать ответы на свои вопросы.

И тут Коллин наконец-то вспомнил.

Не лицо. Лицо он тогда ночью в Викене и не разглядел толком. Перед глазами после взрыва ещё долго цветные пятна плавали. А вот голос слышал. И общая картина в голове наконец-то сложилась. Только вот изображённое на ней совсем не радовало.

— Я на службе и не имею права разглашать служебную информацию, — ответил охранник.

— А если подумать?

В грудь Колину ткнулось что-то жёсткое.

Пистолет? Когда он достать-то его успел?

Выстрел в упор форменная курка выдерживала, но синячищи после такого всё равно оставались здоровенные, и рёбра ломались только так.

Хотя… Куртка же арфактум. Толку-то от неё сейчас без магии? Разве что от сквозняка спасёт.

Значит, всё. Вот так он и умрёт. Здесь и сейчас.

— Извините, ничем не могу вам помочь. — Колин с удивлением обнаружил, что улыбается.

Страха совсем не было. Только понимание, что Содди его не спасёт. Да там, за спиной, и нет уже, наверное, никакого Содди, только его тело.

Жалко балбеса.

И себя тоже немного жалко. И жену с ребятами.

Но не страшно ни капельки.

Мальчишка (то есть, конечно, никакой не мальчишка, сейчас-то уж понятно) в ответ тоже улыбнулся. Мягко и даже немного виновато:

— Очень жаль, что…

А потом в голове Колина что-то взорвалось и мир схлопнулся.

 

* * *

 

Сначала в коридор второго этажа заглянула Нина. Убедилась, что путь свободен, и только тогда поманила за собой Лисара. Кошки привычно скользнули следом.

По сравнению с лестницей, здесь было почти светло — окно в торце коридора выходило на южную сторону и в него прицельно било летнее солнце.

Пожалуй, это был один из самых опасных участков. Кроме библиотеки здесь находилось несколько служебных помещений, и если бы кому-то из местных вздумалось прогуляться прямо сейчас, весь план накрылся бы медным тазом.

Про себя Нина ещё смогла бы наболтать что-то условно-правдоподобное (хоть бы и снова про инспекцию), но Алекс при дневном свете выглядел как не очень свежий зомби. Всё-таки десятидневное заключение далось ему нелегко.

К счастью, сделать осталось всего несколько шагов.

Нина призвала на подмогу всю свою удачу и вытащила ключ. Ракун спёр его у библиотекарши ещё несколько дней назад, сделал копию и вернул на место раньше, чем старушка хватилась пропажи.

Наверняка его положено было сдавать на вахту под роспись, а не таскать с собой в сумочке, но система безопасности тюрьмы, и без того шаткая, дала очередной сбой. Действительно, кому какая разница, где ключ от библиотеки? Там и брать-то нечего, а все входы-выходы фиксируются следящими арфактумами. Когда они работают, разумеется!

Ключ легко провернулся в замке, дверь отворилась даже не скрипнув, и библиотека предстала перед Ниной во всём своём пыльном великолепии.

Внутри действительно не было ничего секретного: только стопки старых газет и журналов, томики стихов в мягких обложках да подборка кодексов и законов разных лет. Наверное, этим дело не ограничивалось, но местный ассортимент Нину интересовал в последнюю очередь. А сейчас она скользнула внутрь, дождалась, пока Лисар тоже зайдёт, тихо прикрыла дверь и щёлкнула шпингалетом.

Несмотря на лабиринт из стеллажей, начинавшийся прямо от двери, здесь было ещё светлее, чем в коридоре. Сквозь широкие окна лился свет, в солнечных лучах плясали пылинки, пахло старой бумагой, чаем и почему-то пенкой от клубничного варенья.

В общем, атмосфера всячески намекала, что можно расслабиться.

Но вместо этого Нина застыла посреди помещения, нервно теребя ремешок сумки.

«Слишком легко, — отчётливо звучало в голове. — Не может быть всё так просто! В чём подвох?»

— Я был уверен, что сижу в каком-то глухом подвале, — сознался Лисар, щурясь на свет.

— Они тебя что, усыпили, когда сюда везли?

— Да нет, зачем такие сложности? Просто мешок какой-то на голову натянули и сверху кулаком настучали, чтоб не рыпался.

— А ты рыпался?

— Я похож на идиота? Если бы рыпался, настучали бы куда больнее.

— Ты… — Нина замешкалась. Наверное, надо было спросить об этом сразу же, а не спустя пятнадцать минут, два десятка ступенек и бесконечное количество панических ударов сердца. — Ты как вообще? Ну, в целом. Нормально? Тебя не били? Ни о чём не спрашивали?

— В пределах разумного. — Лисар потёр ссадину на щеке.

— Это был ответ на что?

— На всё. То есть… Я тоже думал, что будут вопросы задавать. Пытать, может. Даже прикидывал, сколько выдержу. А они толком ничего и не хотели от меня. Так, мелочи всякие.

— Странно… — протянула Нина. — Может, решили помариновать подольше? Или не думали, что ты знаешь что-то действительно важное?

— Или знали все ответы без меня. — Лисар пожал плечами. Цепи зазвенели. Кошки заинтересованно вскинули морды на звук. — Чем ты их приворожила?

— Каким-то экстрактом валерьянки и кошачей мяты. В ветеринарке посоветовали. Пара капель на блузку — и почётный эскорт из котиков обеспечен.

— Но зачем? То есть, они, конечно, милые… Но мешаются всё-таки больше, чем помогают.

— Не хотела, чтоб они остались в подвале. Жалко.

Лисар нахмурился. Машинально почесал рыжего за ухом. Уточнил осторожно:

— Ты говорила, что выходить будем громко…

— Ага. — Нина посмотрела на часы. Достала из сумки рацию. Руки тряслись так, что даже кнопку зажать с первого раза не получилось. И дыхание перехватило, едва удалось коротко выдохнуть: — Приём!

— Наконец-то! — отозвался из динамика Ракун. Голос звучал хрипло, и в этот раз — не из-за качества связи. — Нашла? Добралась?

— Да, всё в порядке. Я на месте. Мы. Оба.

— Как… как это работает? — Лисар уставился на рацию как Голлум на Кольцо всевластия. Кажется, ему хотелось немедленно выхватить её из рук Нины, забиться в угол и там немедленно разобрать на части, приговаривая «Моя прелес-с-сть». — Это же не запись?

— Нет, прямая связь. У Ракуна ещё одна такая же штука. Сюда жмёшь, сюда говоришь, он всё слышит. Потом отжимаешь кнопку, чтоб он мог ответить.

— И… он нас сейчас слышит?

— Слышу, слышу, — отозвался магос. — Давайте, аккуратнее там. Сколько осталось?

- Две минуты, - сверилась с часами Нина.

— Две минуты до чего? — Лисар запнулся на мгновение, и почти сразу же сам ответил на вопрос. — Ну да, глупо было надеяться, что вы двое провернёте это дело, ничего не взорвав. Бомба в подвале?

— Заряд совсем небольшой, стены крепкие. — Нина сдвинулась в угол, подальше от окон и шатких стеллажей. На всякий случай. — Здание выдержит, никто не планирует рушить его до основания. Так, тряхнуть немножко, чтоб трубу прорвало и сигнализация сработала. Если повезёт, все подумают, что взорвался насос или котёл какой-нибудь, и сирену отключат, чтоб не мешалась. И если даже не отключат, то всё равно побегут в подвал, воду перекрывать и лужи вытирать, отвлекутся. А мы тем временем спокойно вылезем из окна и…

— Только не говорите, что вы силу взрыва на глазок рассчитывали! — Лисар, кажется, едва сдержался, чтоб не схватиться за голову. — Ладно этот енот, но, Сандра, ты же умная женщина! Должна понимать, что такие вещи можно делать, только изучив расположение несущих стен, материал фундамента, состав почвы…

— Пять, — прервала его Нина. Конечно, она всё понимала. А ещё понимала, что рассчитать все параметры досконально они просто не смогут: ни хватит времени, навыков и знаний. Поэтому и пришлось положиться на хвалёную эллертовскую удачу. И на всякий случай вывести из подвала кошек. — Четыре. Три.

Магический камень на груди Нины коротко мигнул.

И ещё раз.

От неожиданности она сбилась со счёта, замешкалась.

Произносить «два» смысла уже не было, да и «один» прозвучало с опозданием.

Внизу что-то глухо бумкнуло. Не взрыв, а так, словно воздушный шарик лопнули. Но здание даже не качнулось, и сигнализация промолчала.

Обычная — промолчала.

А потом взвыла магическая.

 

* * *

 

Силь смерил недовольным взглядом упавшее на него тело.

Тяжёленькое, между прочим.

— Извините, — спохватился Долан и откинул охранника в сторону. — Встать сможете?

— Сомневаешься?

— Никак нет.

— А я сомневаюсь… — Силь осторожно покрутил головой и сразу же об этом пожалел. В висках стучало, в затылке гудело, и от движения становилось только хуже, как будто это его, а не охранника приложили по затылку рукояткой пистолета. — Ты не мог его просто пристрелить? Он же нас обоих узнал. Очнётся — доложит.

— Нельзя убивать людей, которые ничего плохого не сделали…

— Идеалист!

—...особенно из табельного оружия. Первая же экспертиза — и у нас большие проблемы. А так, может, отболтаемся ещё. Нападавшего-то он не видел. А мы тут вообще не причём: мимо проезжали, в аварию попали. Случайно.

— Откуда ты взялся такой умный на мою голову, а?

— Сами на работу пригласили, никто вас не заставлял.

— Дожили! Ты научился язвить! Всего-то год понадобился...

— Рад стараться, — хмыкнул Долан. Потом наконец-то сделал лицо попроще, вспомнил, на чём остановился, и занялся охранником. Обезоружил, заткнул рот, оттащил подальше и, кажется, приковал к чему-то наручниками.

А может быть не приковал, а привязал. Тут Силь не был уверен. Чтоб разглядеть подробности, надо было повернуть голову.

Сложная задача. Почти невыполнимая.

— Его коллега, я так понимаю, в нашей машине отлёживается?

— Не, я его в кусты запихал, чтоб подольше не нашли, — откликнулся Долан. — Жалко, что остальных выманить не удалось.

— Жалко, — согласился Силь и рискнул всё-таки сесть.

Получилось.

Да и вообще стало чуть легче, но голова всё ещё кружилась и сердце колотилось, как ненормальное. А ещё тело ощущалось… странно. Или не тело, а весь окружающий мир.

Как будто воздух вдруг стал густым, колючим и пронизанным невидимыми струнами, звенящими от каждого движения, от каждой мысли. Мир хаотично вспыхивал яркими пятнами, которые то гасли, то вновь разгорались, меняли форму, наслаивались друг на друга. Предметы отбрасывали тени, иногда несколько за раз, и в этих тенях можно было заблудиться.

— Что-то не так…

— Что? — переспросил Долан.

— Не знаю. Я… Кажется, я чувствую магию.

— Она включилась?

Силь промолчал. Включилась, выключилась… Если бы всё было так просто!

Если бы он сам понимал, что происходит!

Но сейчас от его понимания мало что зависело. Новые ощущения не думали исчезать или хотя бы слабеть. И выводы, которые можно было из этого сделать, совсем не радовали.

— С Яной что-то случилось? — сообразил Долан.

— Не знаю! — рявкнул Силь чуть громче, чем следовало. И встал наконец. — Пошли. Хватит тут рассиживаться, не для этого приехали! Хотя… погоди-ка.

Он кое-как добрался до оглушённого охранника и сдёрнул с его пояса связку ключей — и обычных, и магических.

— Вот теперь пошли.

— Что это? — не сразу сообразил Долан.

— Наш пропуск внутрь. И заодно защита, чтоб охранные чары не испепелили на месте.

— Так магия включилась или нет?

— Сейчас узнаем.

И тут из здания раздался вой сирены.

С магией было всё ещё неясно, а вот сигнализация включилась совершенно точно. И стала не то катализатором, не то последней каплей. Магическое зудение во всём теле наконец-то затихло, причём так резко, что Силь от неожиданности споткнулся и едва не упал.

А потом накатило снова, прихватив бонусом головную боль, тошноту и ускользающую из-под ног землю.

— Да что она там творит? — прошипел Силь, обречённо цепляясь за Долана.

— Яна? — понятливо уточнил тот.

— Да уж явно не