Знакомство нартов с Кызыл-Фуком

 

Айра, нарты были славным народом, уой, сильны были,

А нарты, душа моя, делились на девятнадцать родов.

 

Айра, любили нарты дальние дороги, трудные походы,

А возглавляли их девятнадцать смелых сыновей Дебета.

 

Айра, на берегу великого Черного моря они расплодились,

Ай, душа моя, стали большой страной, говорят, великим народом.

 

Айра, в скором времени стало им, говорят, тесно в тех пределах,

Тесны стали места для пастьбы скота, а хороших пастбищ не находилось.

 

Айра, поэтому, собравшись вместе, устроили они великий совет:

– Плохо в тесноте, – сказали, – должно быть меж нами равенство.

 

Айра, земля наша подобна шкуре, растянутой на пяльцах,

Четыре угла ее, – сказали, – пусть займут четыре наших сильных селений.

 

Айра, Схуртук сказал: «Младшие сыновья, может, подадимся на восход,

И попробуем наладить житье-бытье возле теплого Хазарского моря?¹

 

Айра, а старшие и средние пусть живут здесь беспечально,

Тейри пусть даст им разума и сил, чтобы они жили, ни в чем не нуждаясь!».

 

Айра, эта речь нартам понравились, все с нею согласились,

Решили, что весной они неспешно, понемногу переселятся (туда).

 

Айра, говоря о том, что у Дебета борода полуседою стала,

И что нельзя его обидеть, следует спросить мнение отца,

 

Айра, все вместе девятнадцать сыновей отправились к Дебету-старцу,

Был дома он, сидя в кресле из красивых оленьих рогов.

 

Айра, и Золотой Дебет сказал сыновьям: «О мои нартские сыны,

На земле живу я ради вас, о, частицы моей души!

 

Айра, смотрю я, нет у вас такого смирения, чтобы жить вместе,

И к решениям совета, сколько ни думаю, мне добавить нечего.

 

Айра, где бы вы ни находились, помните о том, что я скажу,

Пусть слово мое повторяется, передаваясь от внуков к внукам.

 

Айра, не забывайте друг о друге, к согласию приходя при встречах,

Стремясь исполнить повеленья Тейри-Хана.

 

Айра, а если непрерывно будут нападать племена людоедов,

Не сдавайтесь, и не смешивайтесь с ними, отклоняясь.

 

Айра, на этом свете не найти ничего святее человеческой крови,

Если смешаетесь, не только нарты, но и потомство ваше будет горемычно.

 

Айра, всему придавший чистоту и сотворивший небо и землю,

Ничто смешанное не любит господь мира Тейри-Хан.

 

Айра, разнятся меж собою воды, огни, почва, воздух,

Пусть чистою, как прежде, остается ваша кровь, дарованная Тейри.

 

Айра, пусть будут между вами истинные доброта и лад,

Пусть будут в ваших сыновьях и дочерях вера и человечность!».

 

Айра, семь младших племен пошли в сторону Хазарского моря,

Путь проходили не спеша, поставив впереди Усхуртука. 

 

Айра, вольно расселились они в пестреющих долинах и зеленых степях,

Все вместе, прилагая усилия, стали строить новые дома и вспахивать поля.

 

Айра, эмегены, которые ловили и поедали людей, были и там,

Нападали, приходили, воевали, чиня селеньям нартов много препон.

 

Айра, но вскоре, побежденные, угомонились, успокоились они,

И нарты жили на новых своих землях, отдыхая от тех тревог.

 

Айра, и в этой безмятежности, позабыв о повелениях Тейри-Хана,

Начали нарты брать из соседних племен невест, роднились с ними.

 

Айра, переменились тогда у шести родов их прежние нартские названия,

Остались пустыми словами их клятвы, данные Дебету.

 

Айра, стали они сходить с пути отца Дебета в сторону, претыкаясь,

Кто поклоняясь камню, кто воде, кто луне, кто солнцу.  

 

Айра, племя Схуртуковых одно осталось вдалеке от этих заблуждений,

По-прежнему храня кровь, дарованную Тейри, и его повеления.

 

Айра, отделившись от других, в сторону гор направился Усхуртук,

Туда же перегнал все свои стада, увез имущество, увел свой род.

 

Айра, в Хазарском море был один большой, заросший лесом остров,

Там правил хан по имени Кызыл Фук-С-Алой-Кровью.²

 

Айра, а второе имя этого смуглого хана было Хымыч,

Был он искусен в колдовстве, грубый в речи, кровопийца.

 

Айра, Хымыч велик был телом, иногда он проявлял и отвагу,

В каждом из окрестных сел имел он по одной красивой зазнобе или жене.

 

Айра, этот Фук, когда нужно и если он хотел, проливал обильные дожди,

Увлажняя землю, говорят, и утоляя жажду полей.

 

Айра, людям, скоту и табунам коней³ он даровал потомство (когда хотел),

А если не хотел, наступала засуха, и нивы сгорали на горячих ветрах.

 

Айра, тогда стояли эти нивы и никто не вязал на поле снопов,

Не рождались жеребята, не рождалось и у женщин ни одного ребенка.

 

Айра, этот Фук сильно напугал семь переселившихся нартских племен,  

Заставил беспомощных нартов забыть о чести, оставить и думать о ней.

 

Айра, чтобы он не прекратил дожди, нарты покорялись ему,

Надеялись, что благодаря этому будут жить богато и в довольстве,

 

Айра, но их надежды были тщетны, и, говорят, не исполнились,

Житье-бытье не стало таким, каким оно представлялось нартам.

 

       ¹ Хазарское море (иногда Хазнарское) – Каспийское море.

² Кызыл-Фук-с-алой-кровью – персонаж основного мифа карачаево-балкарцев, антропоморфизированный образ божества плодородия, некогда представлявшегося в виде огромного небесного буйвола-тучи (гаммеш); его второе имя – Болат Хымыч «булатный Хымыч», но на самом деле ­это искаженное булут гаммеш «тучевой буйвол». По основному мифу, его убивает небесный герой, и алая (красная) кровь буйвола дает жизнь растительности. Древний миф трансформировался в нартское сказание о борьбе нарта Ёрюзмек с Кызыл-Фуком (от къызыл буг «красный бык»).

³ «Людям, скоту и табунам коней…» - в понимании карачаево-балкарцев кони в число скота не входили, поэтому всегда упоминаются отдельно.

 

Туумаз и Кызыл-Фук

 

Айра, давно, когда людей на земном круге еще не было,

На темном-претемном небе не было ни одной из ярких звезд.

 

Айра, а когда сотворились люди, и человек впервые сделал нечто благое,

То и в небе тотчас, ярко сверкая, замерцала звезда. 

 

Айра, когда кто-то, подрастая, совершал добро, загоралась новая звезда,

Поэтому у каждого человека на небе было по одной звезде.

 

Айра, но если он совершал зло, его звезда, мутнея, понемногу гасла,

И только звезды тех, кто совершал благое, по-прежнему горели ярко.

 

Айра, дети, глядя на небо, отыскивали свои звезды,

И радовались, смеялись, если видели, что они остаются светлыми.

 

Айра, а у мальчика по имени Туумаз своей звезды не было,

Откуда взяться ей у сквернослова, если он ничего хорошего не делал?

 

Айра, говорили ему: «Сделай добро, и у тебя тогда будет звезда», –

И Туумаз, думая о том, что бы такое совершить, ходил, подавленный.

 

«Айра, вот если бы один из соседских домов загорелся,

И я, заметив это, побежал и людям сообщил, и сам бы тушил пожар,

 

Айра, тогда бы и у меня была звезда, ярко горящая в небе!», –

Так думая, ходил Туумаз, усталый от единственной заботы.     

 

«Айра, а подожгу-ка я сам», – решил он, и с намерением таким

Ночью подкрался незаметно и поджег угол соседского дома.

 

Айра, набежали люди, засуетились, чтобы потушить пожар,

Выскочил и Туумаз со своим ведром и стал трудиться вместе с ними.

 

Айра, бегая туда-сюда, запыхавшись, он выказал усердие,

Народ дивился его подвижности, говоря слова хвалы. 

 

Айра, вечером Туумаз принялся обшаривать глазами небеса,

Высматривая, не загорелась ли его звезда и где она может быть.

 

Айра, а звезд не прибавилось и он, поняв, что ничего не вышло,

Стал искать повод для совершения какого-нибудь доброго дела.

 

Айра, на одной из улиц он заметил умирающую от голода кошку,

Подозвал ее, взял, и, поглаживая, понес к себе домой.

 

Айра, растелив на полу кийиз,¹ он накормил старую кошку,

И долго гладил ее по голове, пока она не уснула.

 

– Айра, видишь, каков я, пожалел тебя, принес с собой,

Теперь я знаю, что не будет звезд ярче моей! –

 

Айра, так радовался Туумаз, однако новой звезды не появилось,

Сгорая от злости, он выхода не стал искать, не поторопился.  

 

«Сколько добра я совершил, где же моя звезда?» – сказал он,

Всплакнул и эту кошку пнул ногою:

 

– Айра, вот тебе, старая кошка, из-за тебя не зажглась моя звезда,

Я зря кормил тебя, – сказал он, – пошла отсюда! – и выгнал ее на улицу.

 

Айра, ночью Туумазу пришла на ум другая уловка,

«Я не я, если не украду звезду! – сказал он сам себе. –

 

Айра, а как добраться до звезд, об этом знает только Фук», – подумал он,

И пришел к Фуку, когда он сидел на своем сундуке, полном козней.

 

– Айра, тебя я жду с очень давних пор, – сказал он (Фук) ему, –

Я подскажу тебе способ добраться до звезд, укажу тебе дорогу.

 

Айра, в горах Каф стоит на привязи мой конь-дракон,

Тебя на небо вознесет он, а если сможешь украсть звезду, спустится,

       взмахивая крыльями.

 

Айра, тогда нарты заискивая предо мной, взмолятся о помощи,

А когда взмолятся, заискивая, увидят, как я запрягу народ (в работу)!

 

Айра, ступай теперь, не бойся, эй, Туумаз, мой умница,

Я буду дожидаться тебя, – сказал он, – о мое золотое дитятко!

 

Айра, долго ли, коротко ли ехал Туумаз, добрался он до гор Каф,

И, поднявшись в горы, увидел крылатого дракона.

 

– Айра, эй ты, крылатый дракон, меня с поручением отправил Фук,

Он сказал: «Принеси мне с высокого неба яркую звезду!».

 

– Айра, тогда садись, – сказал дракон, и так Туумаз поднялся в небо,

Схватил самую яркую звезду и положил в свою переметную суму.

 

– Айра, я не твоя, – сказала та звезда, – я ведь умру, тоскуя!

– Это наша сестра, отпусти ее! – стали умолять и другие звезды.

 

Айра, но Туумаз и ухом не повел, не оглянулся, не повернул голову,

Завязал свою суму и стал спускаться, возомнив себя батыром.

 

Айра, дивятся нарты тому, что яркая звезда исчезла,

В страхе, вздрагивая, молят: «О наш Тейри, спаси от бедствий!».

 

Айра, достигнув земли, Туумаз открыл свою переметную суму,

Полез в нее рукой и вытащил, сжимая, ту звезду.

 

Айра, но вместо звезды у себя на ладони увидел он черный камень:

– Ага, – сказал он, – я звезды в камни превращу! – и злобно засмеялся.

 

Айра, вернувшись, Туумаз вновь пошел к дракону, взлетел в небо,

И, по повеленью Фука, собрал все звезды на небе.

 

Айра, еле-еле подняв их, могучий дракон спустился на землю,

А Туумаз, заглянув в свою суму, нашел там черные, как угли, камни.  

 

– Айра, раз у меня нет своей звезды, пускай не будет и у вас! – сказал он,

Высыпал все эти камни в какую-то яму, прикрыл ее и ушел.

 

Айра, прежде ясное небо стало беззвездным, стало черным,

По ночам стояла такая тьма, что ее страшилось даже скопище бесов.

 

Айра, нарты, потеряв покой, сказали: «Пойдемте к Фуку,

Нет ничего, что он не знает, найдет он способ, спросим у него.

 

Айра, если небо будет беззвездным, все корабли потонут в великом море,

Караваны заблудятся, сгинут в полях, на равнинах!».

 

Айра, Кызыл-Фук (сам) прибыл к нартам на коне, разнаряженный,

Мня себя сошедшим с неба, вместе с конной дружиной.

 

– Айра, триста лет я восседаю один на сундуке знаний,

Богатство своих знаний, – сказал он, – приоткрываю, кому захочу.

 

Айра, я приехал к вам, как ваш князь, и велика будет моя власть,

Остров надоел мне, – сказал он, – теперь пребывание мое будет здесь.

 

Айра, над облаками есть у меня стеклянная башня, меж небом и землей,

Когда вы мне наскучите, я поднимусь и отдохну там, или в середине моря.

 

Айра, на морском берегу, вот здесь, хочу построить город,

Красивое название моего прекрасного города будет Инжи-Кала.

 

Айра, все, у кого под пяткой проходит ветер, пусть соберутся сюда,

И, чтобы исполнить мою волю, пусть трудятся три года и три месяца!

 

Айра, и если каждый из вас потрудится по три года и три месяца,

И возведете вы красивую, высокую крепость, большой город, как я хочу,

 

Айра, как только вы ее возведете, приложив свою силу, я верну звезды,

А если нет, то останетесь, сослепу спотыкаясь во тьме!

 

Айра, не видя выхода, нарты сказали, что коли так, они потрудятся,

И принялись таскать дрова, жечь известь, а другие стали тесать камни.

 

Айра, нарты и другие (люди) принесли в жертву животных и отведали мяса,

И споро начали строить, возводить город, о котором повелел Хымыч.

 

Айра, четыреста человек строили высокую стену, спешно, не успевая,

И еще четыреста человек таскали для них известь, камень, песок и воду.

 

Айра, этот люд, без отдыха, не поднимая головы, трудился три года,

А Кызыл-Фук ел и пил, блаженствовал, сидя на своем черном сундуке.

 

Айра, нарты, измученные работой, едва не впали в немощь,  

И тогда Схуртук сказал: «Мы скоро сгинем.

 

Айра, пойдем и скажем Кызыл-Фуку, что дальше так работать не можем,

Пусть увеличит свой срок, мы за три года не управимся».

 

Айра, пошли они к Кызыл-Фуку, а этот хан разгневался на нартов:

– Черный люд, оставьте смуту и работайте! – сказал он, вспылив. –

 

Айра, разве не должны были вы давно понять, кто я такой,

Сильней меня нет ни одной души ни на земле, ни на высоком небе!

 

Айра, ведь вы обязаны служение мне считать великой честью,

Заканчивайте строить крепость за три года, как я сказал!

 

– Айра, не угрожая нам, не приберег ли бы ты свою силу для других дел,

Не оставил ли бы ты такие грубые речи, – сказали (нарты), – для других?

 

Айра, мы трудились на тебя, – сказали нарты, – из крайней нужды,

Надеясь, что ты наполнишь небо, – сказали, – звездами, дарующими свет.

 

Айра, мы не холопы, – сказали они, – мы потомки (самого) Дебета,

И если ты не услышишь наше слово, эй, это плохо кончится!

 

Айра, тогда перепугался Фук, доставил им все необходимое,

Продлил свой срок до семи лет и город снова стали возводить. 

 

Айра, перед строительством каждой башни приносили в жертву ярку,

Ее мясо, по распоряжению Фука, клали в угол основания (башни).

 

Айра, с усердием трудясь все вместе, возводили, упорные в труде,

И построили этот город, каждую башню сделав семиярусной.

 

Айра, тогда Хымыч, собрав все рода, устроил великий праздник,

Чтобы хорошенько угостить народ, свои богатства высыпал перед ними.

 

Айра, в это время на небе зажглась одна, но очень большая звезда,

Приближаясь, она стала по ночам рассеивать тьму над всем миром.

 

Айра, ее назвали Ай (луна), и, при ее свете, (нарты) нашли какую-то яму,

Подумав, не здесь ли спрятаны звезды, открыли ее.

 

Айра, и вновь зажглись на небе звезды, словно капельки росы,

Увидев их разнообразное мерцание, возрадовались нарты.

 

Айра, узрев на небе созвездия, Туумаз прибежал к той яме,

А там не оказалось ничего, лишь в углу заметил он два огонька.

 

Айра, принимая их за звезды, он протянул руки, чтобы взять их,

А эти огоньки вдруг прыгнули и укусили его, царапая лицо и руки.

 

Айра, Туумаз с громким воплем выскочил из этой ямы,

Эти огоньки оказались глазами кошки, которую он когда-то выгнал.

 

Айра, на глазах у нартов, справлявших на улицах торжество,

Туумаз (вдруг) превратился в дряхлого старика и умер.

 

Айра, в тот вечер у звезд состоялось радостное празднество,

Говоря друг с другом, звездное сборище приняло решение:

 

«Айра, творящим добро мы вечно будем придавать сил, – сказали они, –

А творящим зло будем падать камнями на их головы», – сказали.

 

¹ Кийиз – войлочный ковер, кошма.

 

БОЙРАНКЫЗ И НАРТЫ

 

Давным-давно, на берегу Черного моря, великого моря,

Уой да, в лоне дарованной Тейри изобильной, зеленой долины,

 

Нартские рода многими селениями привольно жили,

Их ум и руки справлялись с каждым делом. 

 

Плавили они железную руду, ковали железо в кузнях,

Пахали поля, умели разводить и пасти овец, коров, коней.

 

Вовремя, отбив свои косы, они косили сено,

Выйдя на жатву, собирали богатые урожаи ячменя, пшеницы, проса.

 

На охоте добывали оленух и тучных зубров,

Враждовали с людоедами и мерзкими эмегенами.

 

Нарту Дебету Тейри даровал девятнадцать смелых сынов,

А первенцем его был, говорят, отважный нарт Алауган. 

 

Тейри дал ему для участия в битвах силу и умение,

Из дальнего похода возвратился он, взяв себе жену.

 

Его жена Бойранкыз была красавицей из красавиц.
Душа влюбленного Алаугана была с ней нераздельна.

 

Бойранкыз больше всего любила воду и, вставая на заре,

Возвращалась, вдоволь накупавшись в реке.

 

Рожденная от эмегенской крови, она вышла за нарта с чистой кровью,

От них за семь лет родилось семь озорных сыновей.

 

Имя первенца нарта (Алаугана) было Эльбуздук,

Затем родились Таубий и Ёрюзбий, и был он нем.

 

Самого младшего, родившегося исполином, звали Тауас,

Об остальных сыновьях Алаугана я мало что знаю.

 

Были они все светловолосы, стройны, красивы на загляденье,

Колкие в речах, змеиноглазые, неуживчивые, сильные.

 

В драках один на один они одолевали всех сверстников в селенье,

Если встречали сильного, побеждали его, нападая вместе.

 

Не слушая и не слушаясь никого,

Из-за своенравия не понимая, что хорошо и что плохо,

 

Кому-то они сломали руку, другому выбили глаз,

Стало нарицательным в селениях нартов имя сыновей Алаугана.

 

А тех, кто приходил с жалобами, Бойранкыз, хвалясь сыновьями,

Выгоняла со двора, о них и слышать не желая.

 

Проходило время, и, не зная, как найти на них управу,

Селение терпело, надеясь, что потом они исправятся.

 

Тревожилась и Матчалыу, старая мать Алаугана:

«Ох, да поскорее сгинуть бы со свету той, что родила их!

 

Лет через пять озорники вырастут, созреют,

И кого-нибудь поранят, – думала она,–- или убьют друг друга.

 

Облик их ничем не отличим от нартских людей,

А повадками они схожи с выросшими в бору хищными волками.

 

Произошли они от двух, слишком разных, кровей,

Потому и стали такими скверными их повадки и поведение».

 

Нарт Алауган все время занят был битвами и походами,

В своем доме, говорят, отдыхая, проводил не больше месяца.

 

Возвращался он, утомленный, соскучившись по детям,

Покрытый ссадинами и тяжелыми ранами.

 

Пусть и красивы были, как отражение в воде, лицо и тело Бойранкыз,

Черная кровь (характер) ее была, как кровь людоедского племени.

 

Она и начала впервые в Нартии заниматься колдовством,

По ночам беседуя во сне со своими покойными (родичами). 

 

Не довольствуясь этим, она собирала некоторых женщин,

И, чтобы прельстить их, задерживая под предлогом бесед,

 

Понемногу, постепенно превратила их в ведьм,²

Так она распространяла в нартских селеньях ведьмовство и колдовство.

 

По ночам они, принимая облик разных зверей,

Зная, в каких домах есть грудные младенцы,

 

В полночь входили в эти дома без шороха,

И высасывали из этих младенцев их чистую кровушку.

 

Или, в облике кошек и сов, пугали их во сне,

От этого дети заболевали, впадая в оцепенение.

 

Потом младенцы, продолжая болеть, стали умирать,

Нартские матери из-за этой беды лишились покоя.

 

В праведный народ вселились подозрительность, споры и вражда, 

Нарты, говорят, тогда и поняли, что такое порча.

 

Услышав обо всем об этом, Дебет разгневался на свою невестку,

Послал он к Алаугану человека, велев ему скорей к нему явиться.

 

Пришел Алауган, ни о чем не ведая, к Дебету,

И сказал ему отец, оставшись с сыном наедине,

 

Так, мол, и так, и перечислил все, что творилось в Нартии,

И кто распространял те споры, колдовство и ссоры.

 

– Порча – это заразная болезнь, и, поразив народ,

Она убьет нас изнутри, если мы дойдем до предела.

 

Я знал, что твоя участь закончится этим,

О помощи и прощении (для тебя) молил я Тейри-Хана.

 

Решение о твоей жене скажу, и пусть она исполнит его немедля,

Пусть возьмет своих детей и покинет эту округу, это поселение!

 

Нарт Алауган, шагая еле-еле, вернулся в свой двор,

Пошел к Бойранкыз и сообщил ей о справедливом решении отца:

 

– Знать ничего не знал я о твоих недобрых делах,

Наверное, не уймешься ты, даже если я перережу тебе горло.

 

Знаю, что не будет никакого толку, если стану бранить тебя,

Возьми своих сыновей, – сказал он, – и сгинь с моих глаз!

 

– Ладно, – сказала Бойранкыз, – если так надо, я уеду,

Немедля исполню решение твоего поглупевшего (от старости) отца.

 

Если поеду в свои родные места, взяв своих сыновей,

Они вырастут на берегу Эдиля, неразлучные со мной.

 

Одна переселившись в дальний край, безмужнею женою,

Бойранкыз проживет и там, не уступая никому! 

 

Одолеваемый, изглоданный лютой тоской по сыновьям,

Сам прибежишь за мною следом, раскаиваясь, плача!

 

Пусть Нартию, которая меня так ненавидит, поразит большое бедствие,

Пусть судьба рассеет ваш народ, поделит его на семь частей!

 

Все добро, что было в доме, погрузив на семь воловьих повозок,

(Прежде) полная семья уехала из селения в невозвратную даль.

 

А нарт Алауган остался сидеть, печальный, в своем дворе,

С геройским сердцем, говорят, скулящим с горя, как щенок.

 

А нарты поймали и сожгли всех ведьм, которые были там,

И так очистилось от скверны колдовства обиталище нартов.

 

¹ Алмосту, алмасты – мифологические существа, персонажи мифов, эпоса и сказок, но чаще всего быличек (в этнографической литературе они называются «снежными людьми» или «йети»). Описывают их по-разному – то красивыми, то уродливыми. Могут помочь человеку, но могут и навредить. Живут в заброшенных жилищах, темных оврагах и пр.

² Ведьмы – в оригинале употреблен термин обур, в зависимости от контекста имеющий не только негативные значения («ведьма», «оборотень», «злая колдунья (колдун»), но и «вещая, мудрая», «волшебница». Чаще говорится об обура-женщинах.

 

АК-БИЙЧЕ И КЫЗЫЛ-ФУК

 

Эйра, красавица Ак-бийче и Фук были сестрой и братом,

Были они двумя главами над всеми живущими на берегу Эдиля.

 

Эйра, Ак-бийче вышла замуж за Алаугана и долго жила в Нартии,

Но ее пребывание в Нартии принесло не пользу, а большой вред (народу).

 

Эйра, жена Алаугана принялась творить в Нартии колдовство,

И была изгнана из большого селения Нартии вместе со своими сыновьями.

 

Эйра, с сыновьями, говорят, она вернулась к побережью Хазарского моря,

И рассказала Фуку о том, что уехала после развода с Алауганом.

 

– Эйра, твои сыновья, – сказал Хымыч, – пусть осваиваются здесь,

Пусть растут рядом со мной, чтобы все они стали батырами.

 

Эйра, жили они, поживали, находя все желаемое, все, что хотели,

Поручения Хымыча исполняя с усердием, состязаясь друг с другом. 

 

Эйра, их гордая мать долго присматривалась к положению,

И, собрав своих сыновей, говорят, дала им такое повеление:

 

– Эйра, о мои сыновья, душа моя, матерью рожденные героями,

Когда я вижу вас, все мои печали-горести сдувает, словно ветром!

 

Эйра, в этих поселениях нет, верно, ни нарта, ни другого, равного вам,

Копыта коней которых в скачке могут сотрясать землю!

  

Эйра, а коли так, зачем нам пребывать в чьей-то воле, в подчинении,

Чтобы кто-то мнил себя выше нас, пусть он мой брат?

 

Эйра, понимая это, я лишаюсь покоя, и сон бежит от меня,

Не стать ли нам ханским родом на берегу этого Хазарского моря?

 

Эйра, семеро ее сыновей, вместе сказали: «Все так, верна твоя речь», –

И стали собирать вокруг себя сторонников со всей округи.

 

Эйра, матерь их, от имени Кызыл-Фука, старалась править,

И вскоре незаметно все решения начала принимать сама.

 

Эйра, по этой причине ее имя в народе стало Ак-бийче,¹

А другие называли ее Кырс-бийче,² из-за ее лютой жадности.

 

Эйра, но и Кызыл-Фук, приглядываясь, заметил, что творится,

Однажды велел он позвать Бойранкыз, и, приняв суровый вид, сказал:

 

– Эйра, я замечаю, хоть не говорю, твою недобрую наклонность,

Понадобилось тебе, как вижу, мое исконное, с небес сошедшее,

        ханское достоинство.

 

Эйра, не уживаетесь вы в великом и красивом городе-крепости,

построенном по моему велению,

Лучше будет, если вы отправитесь жить в большое селение на берегу Эдиля.

 

Эйра, я велю построить там для вас новую, огромную, высокую крепость,

Ты будешь жить в ней сама, на попечении своих семи сыновей!

 

Эйра, сказав это, Хымыч прогнал сестру из дому, из селения,

И Бойранкыз отправилась в дорогу, не исполнив своих замыслов.

 

Эйра, построили для нее на берегу Эдиля огромную крепость,

И безмужняя жена с семью сыновьями стала в ней госпожой.

 

Эйра, а нарт Алауган вынужденно два-три года пробыл дома,

Когда наступал день, он шел и лежал в степи на зеленом холме.

 

Эйра, когда наступала ночь, сидел, горюя от беды, падшей на его голову,

И слезы дождем стекали с его бороды на очажный камень.

 

Эйра, подавленный, поняв, наконец, что жить одному ему невмоготу,

Однажды ночью встал он и тайком уехал из селенья в сторону Эдиля.

 

Эйра, приехал, а его жена и сыновья живут в большой крепости,

Выросшие балованными, они бесились от своенравия,

 

Эйра, уже взрослые, обложив тяжелыми данями окрестные селенья,

Собрав большие богатства, ездили (повсюду), разнаряженные.

 

Эйра, подумалось нарту о том, как ему ужиться с ними,

Пытался он, разговаривая с ними, вернуть их на путь Тейри-Хана.

 

Эйра, но от этого их нравы, их прежнее поведение ничуть не изменились,

Потому и была недоброй, говорят, участь каждого из них, решенная Тейри.

¹ Ак-бийче – «знатная госпожа» (букв. «белая княгиня»).

² Кырс-бийче – «скупая госпожа».

 

ПЕСНЬ О НАРТЕ СОЗУКЕ

Нарт Созук и ведуньи

 

Расскажу-ка я сказанье о Созуке,

Самый красивый, чудный из рассказов.

 

Жили в степи семь братьев,

Полными семьями, свободные от тревог.

 

Самый младший из них был Чюмедий,

Каждый из них избрал себе одно занятие.

 

Схуртук присматривал за табунами,

Нарт Гожуна способен был мастерить повозки.

 

Грузный Сыйнух стал пастухом коров,

А легконогий Магул был на побегушках.

 

Зоммахаю достались пляски,

А юному Созуку, говорят, овцеводство.

 

Работу любил он еще с детства,

Его игры были другими, чем у остальных.

 

Он пас овечьи катышки, представляя их овцами,

О камешках воображал, что это волки.

 

Жил он, поживал, не зная тягот,

Ни в чем не уступая никому в селенье.

 

И вдруг на народ обрушился мор,

Истребляя людей, укутывая их черной землей.

 

Горячка налетела на селения нартов,

От нее и умерла жена Созука.

 

Следом умерли три-четыре их ребенка,

От того и пропал, говорят, их дом. 

 

Заболел и Созук, но потом поправился,

И, прийдя в себя, понял, что произошло.

 

Загоревал он, запылал, говорят, малость тронулся,

А вскоре и сошел с ума.

 

По целым дням, принимая угольки за овец,

Вместо соли рассыпая перед ними золу,

 

Говоря, что ездит по ночам в дальние набеги,

Что пригоняет издалека большие табуны,

 

Лежал он, растянувшись, на обочине,

Воображая себя знаменитым батыром.

 

Сельские детишки над ним смеются,

Родичи, горюя из-за него, чуть не умирают.

 

Однажды, отправляясь на охоту, Магул

Решил взять с собой этого беднягу.

 

Ходили они, смотрели, устали, очень утомились,

И сели под чинарой, чтобы отдохнуть.

 

У этого Созука была большая деревянная чаша,

Он носил ее, подвесив к поясу.

 

Он сделал себе тюрю и с аппетитом начал есть,
И, не торопясь, съел половину.

 

И тут вдруг к ним подходит эмеген,

От поступи которого дрожали почва и камни.

 

Магул вступил с ним в схватку,

Друг друга начали они сильно бить оземь.

 

Созук же сидел, не обращая на них внимания,

Ел свою тюрю полным ртом.

 

Магул, не справляясь, крикнул Созуку:

– Эй, одолевает меня этот мерзкий сукин сын!

 

Помоги, если не поможешь, он меня прикончит!

А Созук, все так же продолжал есть тюрю:

 

– Эй, не подходите, – сказал он, – ко мне,

Эй, не трогайте, – сказал он, – мою тюрю!

 

Магул тогда подтолкнул эмегена к нему поближе,

И левой ногой ударил по чаше (Созука).

 

Разъяренный Созук, говорят, вскочил,

И дал, говорят, эмегену по уху.

 

Потом поднял эмегена, ударил оземь,

И убил его одним ударом, раздробив на куски.

 

Магул в тот день свою затею (охоту) оставил,

И, дивясь великой силе брата,

 

Вернулся с Созуком домой,

И рассказал, что было с ними.

 

А с Созуком никаких изменений не происходило,

Тогда его братья, горюя, переживая за него,

 

Собрали ведуний и привели к нему:

– Нет ли какого-либо средства, – спросили, – ведомого вам?

 

Они постояли, глядя на парня, и узнали:

– Помощь ему должна быть такова, – сказали. –

 

Найдите место, где расходятся семь дорог,

Постройте, возведите там овчарню,

 

Оставьте там Созуку семь овец и уходите,

Придав ему в помощники его глухого брата.

 

Кроме того, дайте ему одну короткую веревку,

И кадушку без дна. 

 

Кроме того, и затупленный топор,

Пусть возьмет он эти непригодные предметы.

 

А еще оставьте с ним двух нелающих щенят,

Потом поймете, – сказали, – какова наша сила.

 

Пусть в той овечьей кошаре он один побудет,

И ваш Созук понемногу начнет обретать свой разум.

 

Но пусть семь лет его никто не навещает,

И никто в его кошаре не ночует!

 

Они собрали все, что ведуньи велели,

И построили на том месте большую овчарню.

 

Исполнили они все, что ведуньи сказали,

И, чуть не плача, ушли, покинув (Созука).

 

А Созук по-прежнему забавлялся своими играми,

Лежал в степи, поглядывая вокруг.

 

Какой-то богатей, проезжая мимо, его увидел,

Увиденное привлекло его внимание:

 

«Эге, этот парень играет в странную игру,

В нем что-то есть», – решил он.

 

И когда такая мысль пришла в голову этому богачу,

Он нанял Созука в батраки.