Амфигиперальная апперцепция как единство потусторонней идеальности

 

Потенции потусторонности, которые входят в амфигиперальную реальность с трансцендентальной и трансцендентной энергией, имеют в этой реальности определяющее значение. Амфигиперальность представляется не просто синтезирующей три природы: имманентность, трансцендентальность и трансцендентность, но и аналогичным образом противостоящей каждой из них. Амфигиперальная апперцепция, достигая соответствующего уровня идеальности, обеспечивает одновременное существование в бытие-сознании единства и различия.

 

~ Потустороннее.

 

Что значит: быть по ту сторону нечто? Это не значит: быть противоположным данному нечто. Это значит: быть всё равно противоположным или рядом положенным, но при этом обязательно иметь противоположную герменевтико-диалектическую направленность.

 

Строго говоря, вообще некорректно применять формулу «по ту сторону» в отношении к единичному нечто. Быть по ту сторону – значит: быть по ту сторону нечто и его противоположности зараз.

 

Заслуга открытия такого алгоритма, бесспорно, принадлежит Ницше. Алгоритм этот сконцентрирован в знаменитой формуле «по ту сторону добра и зла»63. Находиться по ту сторону добра и зла – не означает: во зле лежать, как кажется многим критикам Ницше. Разве можно пропускать мимо пальцев второй момент, ведь сказано же: и по ту сторону зла.

 

«По ту сторону А и не-А» означает нечто третье, которое одновременно противоположно А и не-А и сохраняет при этом с каждым из них единство. То, что здесь нарушаются формально-логические законы непротиворечия и исключенного третьего, это верно, но то, что это не аномалия, а закономерность более высокого порядка, известно уже из работ русского логика Н.А. Васильева и польского логика Я. Лукасевича.

 

Амфигиперальные феномены – это такие феномены, которые лежат по ту сторону трансцендентально-трансцендентного и имманентного, хотя и сохраняют в себе элементы трансимманентности. Амфигиперальный феномен – это, во-первых, априорная трансцендентальная схема для всякого содержания, расположенного по ту сторону нечто и не-нечто, во-вторых, трансцендентная интенция (Sache), наполняющая любые формы, преимущественно в их противостоянии, и, в третьих, имманентное действование, осуществляющее себя в Понятии-Истине, находящейся по ту сторону Понятия и Истины.

 

~ Идеальное.

 

К такому же результату подошло мое исследование в конце главы III и остановилось тогда в замешательстве: «Что такое Понятие-Истина? В чем суть ее? Что здесь нового?». В дефиниции Понятия-Истины уже тогда была схвачена амфигиперальность, но не было еще соответствующего осознания в идентичной амфигиперальной идеальности. Не было еще идеи амфигиперальности.

 

«Идея!» – вот имя тому первофеномену, который лежит по ту сторону Понятия и Истины. Идея – вот что является в-себе-и-для-себя-сущей Понятием-Истиной.

 

Как существующая в-себе, Идея – величина, абсолютно потусторонняя имманентному, ибо она статический образец вещи. Как существующая для-себя, Идея – действо, абсолютно потустороннее трансцендентально-трансцендентному, ибо она текучий идеальный феномен. Как сущая, Идея – энергия абсолютного различения Понятия и Истины.

 

В истории философии известны все три оттенка понятия Идеи. Их можно обозначить как «онтологический», «феноменологический» и «амфигиперальный». Пожалуй, впервые они намечены у Платона в его классическом учении об идеях, хотя максимальную рефлексивную проработку получил у него только онтологический смысл.

 

Онтологическая Идея представляет собой образец, прообраз, отражение, коррелят вещи. Онтологическая Идея вступает в отношение с Понятием и, паразитируя на его форме, в то же время отделяется от Понятия как некая самостоятельная сущая величина, противостоящая и ему, и замещаемой вещи. Понятие, таким образом, оказывается расположенным как бы посередине между вещью и ее Идеей, подобно призме, индифферентно преломляющей лучи от источника к образу и обратно.

 

Феноменологическая идея представляет собой факт текучего, возвышенного сознания, момент идеальной деятельности, феномен духовно-интеллектуальной жизни. Феноменологическая Идея вступает в отношение с Истиной и, паразитируя на ее содержании, в то же время оформляется в самостоятельное явление живой Истины, отличной и от объективной, и от логической истины. Живая Идея, соединяя в себе реальную деятельность с идеальной, как бы возвышается над ними и, когда аккумулирует в себе их тождество, тогда совпадает с Истиной непосредственно, а когда фиксирует их различие, тогда указывает на Истину опосредованно.

 

Последнее замечание требует небольшого отступления, так как ведет к необычному следствию. Традиционно (якобы с легкой руки Аристотеля) под истиной понимается соответствие представления предмету64. Но что происходит, когда такое соответствие достигается? Считается, что как только оно достигнуто, так сразу утверждается вечное торжество Истины. Однако тут же вместе с благом истинности воцаряется спокойствие заблуждения, а порою и лжи. Почему? Потому, что Истина, по идее, только там, где Идея фиксирует различие между предметом и представлением. Если различие интуитивно или дискурсивно схвачено, то реальная идея Истины, положенная как идеальная возможность различия быть снятым, переходит в идеальную истину Идеи, реализующую перспективу отождествления65.

 

Таким образом, восстающий против традиции тезис кратко может быть сформулирован так: истина – это различие представления и предмета.

 

И, наконец, амфигиперальная идея представляет собой элемент субстанциально сущей идеальности, эзотерической духовности и сверх­рациональной интеллектуальности. Амфигиперальная идея вступает в отношение с онтологической и феноменологической идеями, паразитируя на их потусторонности Понятию и Истине. В то же время она вскрывает самые недосягаемые имманентные глубины духа и разума и, переходя в мудрость, осуществляет на уровне непосредственного самосознания амфигиперальную апперцепцию как единство всей идеальности сознания.

 

~ Амфигиперально-естественное.

 

Амфигиперальное есть и не есть.

 

Амфигиперального нет, но только до тех пор, пока не воскликнешь: «Амфигиперальное есть!». Как только воскликнешь, напишешь, подумаешь это, так сразу амфигиперальное и появится. Лучше так: выявится его «есть».

 

Тут механизм, подобный включению электрического света. Света нет, пока не протянешь руку и не щелкнешь выключателем. Как щелкнешь, так свет и возникнет. Или еще точнее. Комната залита светом, но ты находишься в смежной комнате, отгороженной от первой светонепроницаемым занавесом. Пока не протянешь руку и не отдернешь занавес, так и останешься в темноте, без света. А изловчишься, соберешься с силами, откинешь занавес, так и утонешь в свете, который есть.

 

Амфигиперальное есть, когда перо в руке, мысль в голове, слово на устах, чувство в сердце, иными словами, когда есть Идея. А в других случаях его по видимости нет. Где ты, амфигиперальное? Ау-у!.. И тишина. И только гулкое эхо. Может быть, при таком духовном штиле этим эхом и отзывается амфигиперальное?

 

Воистину всё заполонено амфигиперальным. Его нет нигде, но оно везде. Везде его корни, везде его шелест, везде его шёпот. А где-то и буйный восторг всепоглощающей запредельной идеальности.

 

Амфигиперальное оттого и запредельно всему, что всё ему запредельно. Всё – амфигиперально: либо потому, что признает амфигиперальность, либо потому, что отрицает ее, т.е. встает в позу запредельности. Тут нюанс, тут тонкость. Тут загадка амфигиперального единства. Тут приложила руку всесильная амфигиперальная апперцепция.