Амфигиперальная апперцепция как трансимманентное единство

 

Амфигиперальные потенции обладают максимальной синтезирующей энергией. Это свойство не является самопроизвольным, оно в какой-то мере следствие слияния в амфигиперальной реальности трех предшествующих природ: имманентной, трансцендентальной, трансцендентной. В них истоки амфигиперальности.

 

~ Трансцендентально-имманентное и трансцендентно-имманентное.

 

Трансцендентальное и трансцендентное, находясь по ту сторону имманентного и образуя каждое свою специфическую область, все же не выходят из общей сферы бытия-сознания, а посему включаются в судьбу мысли в качестве так или иначе имманентно организованных структур. Происходит как бы породнение имманентного с потусторонним. Однако данным процессом единения заведует не имманентная апперцепция, а трансимманентная как форма амфигиперальной, поскольку имманентности приходится примеряться к двум собственным запредельностям.

 

Гегель, к примеру, будучи в центре эпохи трансцендентализма, сам не являлся чистым трансценденталистом. Больше того, он снял, растворил кантовский трансцендентализм в логическом (панлогическом) имманентизме. «Если критическая философия понимает отношение между… тремя терминами так, что мы ставим мысли между нами и вещами, как средний термин, в том смысле, что этот средний термин скорее отгораживает нас от вещей, вместо того чтобы соединять нас с ними, то этому взгляду следует противопоставить простое замечание, что как раз эти вещи, которые будто бы стоят на другом конце, по ту сторону нас и по ту сторону соотносящихся с ними мыслей, сами суть мысленные вещи…»53 Философия Гегеля в этом отношении может быть названа трансцендентально-имманентной.

 

Нечто подобное происходит и в философии С.Н. Булгакова. Он прямо говорит: «Решающим моментом остается встреча с Богом в человеческом духе, соприкосновение трансцендентного с имманентным, акт веры»54. «…Вера удостоверяет нас в существовании иной, трансцендентной, действительности и нашей связи с нею»55. Элементом, атомом, фактом такой связи выступает Понятие-Истина. «Сама Истина трансцендентна философии, которая знает лишь ее отблеск…», но тем не менее «…этим устанавливается… реальная связь с этой Истиной, которая открывается в философии и говорит философствующему разуму на языке, ему доступном»56. Философия Булгакова в свете этого может быть названа трансцендентно-имманентной.

 

~ Трансцендентальный плюрализм Яковенко.

 

Важное место в методологии синтеза трансцендентного с имманентным занимает работа русского философа Б.В. Яковенко с характерным названием «Об имманентном трансцендентизме, трансцендентном имманентизме и дуализме вообще».

 

Анализируя ряд философских систем эпохи трансцендентизма (конец XIX – начало XX в.), Яковенко вводит более тонкую дистинкцию трансцендентно-имманентного философствования. Одни системы, которые стремятся сохранить трансцендентность введением ее в имманентные познанию сферы, он называет имманентным трансцендентизмом (Гуссерль, Риль, Риккерт, Ласк). Другие системы, подводящие трансцендентность и имманентность под одно общее, как правило, имманентное начало, образуют, по Яковенко, трансцендентный имманентизм (Шуппе, Авенариус, Ройс, Коген).

 

Впоследствии обнаруживается, что различие между обозначенными направлениями весьма условное, если не мнимое. «…Трансцендентный имманентизм без труда поддается приведению к знаменателю имманентного трансцендентизма: в них обоих одному и тому же принципиально моменту трансцендентности принадлежит фундаментальная и определяющая роль»57. А если заглянуть еще глубже, то вообще стирается грань между трансцендентным и имманентным. Они, по сути, представляют одно и то же: как имманентизм обнаруживает в себе элементы трансцендентические, так и трансцендентизм вскрывает элементы имманентические.

 

В такой ситуации возможны три решения проблемы трансцендентной имманентности:

I) либо безоговорочно похоронить трансцендентное и имманентное в едином и единственном начале – монизм,

2) либо сохранить оба начала в качестве фундаментального противоречия – дуализм,

3) либо признать принципиальную множественность трансцендентно-имманентных отношений – плюрализм.

 

Яковенко отвергает первые два решения как монодуалистический предрассудок и принимает третье. «И трансцендентизм и имманентизм, лишь поверхностно, а потому взаимно-противоречиво сплетенные в монодуалистическом предрассудке, в плюрализме обретают свой подлинный, абсолютный смысл и достигают не только взаимного примирения, но и полного совпадения…»58 Именно на позициях плюрализма возникает система подлинного трансцендентизма – трансцендентальный плюрализм

 

Оригинальной концепцией трансцендентального плюрализма Яковенко как бы предвосхищает идеи амфигиперальности как множественной потусторонности, тождественной имманентности. Единство во множестве – это аналог амфигиперальный апперцепции, предопределяющей единство всего бытийствующего Сущего. «…Всякое сущее трансцендентно, ибо всякое сущее есть оно, только оно и не что другое, как оно, и благодаря этому потусторонне всякому иному сущему, которое тоже есть оно, только оно и не что другое, как оно… Всякое множественное имманентно, ибо всякое множественное есть оно, только оно и не что иное, как оно, ибо всякое множественное самодовлеет, самоопределяется, в себе самом самопроявляется, или что то же, вообще, Есть; ибо всякое множественное есть для себя самого всё такое Есть, стало-быть, реализует собою некоторое наличное Всё»59.

 

И, наконец, потрясающий вывод, к которому приходит Яковенко в результате своих исследований, может служить лозунгом для всей трансцендентно-имманентной философии: «Сущее (всякое сущее) потому трансцендентно, что оно абсолютно имманентно, и потому имманентно, что оно абсолютно трансцендентно»60.

 

~ Трансцендентально-трансцендентно-имманентное.

 

Концепция Яковенко была бы универсальной, если бы охватывала не только трансцендентную, но и трансцендентальную реальность. Последняя же в качестве формального единства (в отличие от содержательного) не может найти окончательного удовлетворения в пределах плюрального Сущего и требует постоянного выхода за его границы к Понятию-Истине.

 

Эту тенденцию схватил в свою очередь Хайдеггер, у которого объединяющие мотивы сильнее, чем у Гегеля, Булгакова и Яковенко. Для Хайдеггера открытие Истины – явление, бесспорно, имманентное Бытию. И в то же время Истиной является как и то, что открывается (несокрытое Сущее, или трансцендентное), так и сам акт герменевтического открывания (или трансцендентальное). Хайдеггеровский подход может быть назван трансцендентально-трансцендентно-имманентным или одним словом – трансимманентным.

 

Для трансимманентности в первом порыве характерно стремление стереть все эти тончайшие дистинкции трансединства бытия-сознания до простого слияния человека с самим Сущим. «Как верно то, что мы никогда не схватываем всё сущее в его безусловной совокупности, так несомненно и то, что мы все же нередко видим себя стоящими посреди так или иначе приоткрывшейся совокупности сущего»61.

 

Возникает вопрос: может быть, действительно не нужны эти

усложняющие «трансцендентально-трансцендентно-имманентные» спекуляции, вынуждающие ломать язык и уводящие мышление в умопомрачительные диалектические дебри? Опроститься до единства с пусть даже «плюральным» Сущим, и всё тут. Но тогда надо быть готовыми отказаться от метафизики, ибо «Метафизика – это вопрошание сверх сущего, за его пределы…»62 – вопрошание, в котором человек обретает трансимманентную Истину.

 

Отказаться от метафизики вообще невозможно хотя бы потому, что любая цель, во имя которой совершится отказ, сама явится метафизическим Понятием и потребует метафизического обоснования. Вопрос в таком случае стоит так: обратить ли метафизическую культуру вспять, против самой себя или неумолимо взращивать ее до вершин, где мышление поджидают еще более фантастические ноумены, типа «амфигиперальной апперцепции».

 

Хайдеггер как истинный философ выбрал второй путь и неуклонно шел вперед, хотя при этом взор его прельщался прошлыми картинами, радующими сознание гармонией трансимманентного единства. Хайдеггеру оставался один только шаг, но он его не сделал. Шаг куда? Ясно: в вотчину амфигиперальной материи, лежащей по ту сторону самой трансимманентности. Хочет того или не хочет пытливый ум, но он должен выбирать: либо отказ от метафизики, а вместе с ней и от философии, либо трудный спуск в бездну абсолютной потусторонности.