Каллиграфия чаньского наставника

 

 

Приход созерцания

Как‑то один сюйцай, ученый низшего ранга, пришел к чаньскому наставнику Даомину. Этот сюйцай рассказывал о себе как о знатоке 24 стилей каллиграфии.

Даомин посохом, который был зажат у него в руке, ткнул несколько раз куда‑то в воздух перед собой и спросил:

– Ну, а это ты знаешь?

Сюйцай даже и не знал, что сказать в ответ, чтобы не ошибиться.

А наставник Даомин воскликнул: «Только что он рассказывал мне о 24 стилях каллиграфии, а оказывается, он даже не знает восьми элементарных базовых способов письма!»

 

 

Путы спадают

Сюйцай знал все стили каллиграфии, а вот чаньский наставник познал саму суть каллиграфии.

Если ты сможешь сейчас жить, исходя исключительно из понимания сути Чань, и через свое все понимающее просветленное сердце делать все дела, то и этот мир вскоре также прозреет!

 

 

 

Метаморфозы того, кто тащит гроб за собой

 

 

Приход созерцания

Наставник Пухуа практиковал чаньский Путь в школе чаньского мастера Линьцзи. Однажды он стоял на улице и просил людей пожертвовать ему одежду. Один из последователей отдал Пухуа самое лучшее платье. Но монах не принял его дара.

Кто‑то рассказал об этом случае самому Линьцзи, тот не задумываясь, купил своему ученику гроб и отослал Пухуа. Пухуа очень обрадовался:

«Вот теперь мне купили одежду!» И тут же отправился бродить по улицам, таща за собой гроб. Он кричал на всю улицу: «Наставник Линьцзи подарил мне буддийские одежды, в которых не стыдно будет умереть! Завтра утром я приду к восточным воротам, чтобы отойти там в мир иной».

На следующий день Пухуа в назначенное время притащил свой гроб к тем самым восточным воротам. Поглазеть на него собралось целое море людей. И сказал Пухуа людям:

«Сегодня слишком много зевак, умереть, как надо, не получится. Пойду‑ка я завтра умирать к южным воротам».

Так повторялось три раза: люди отправлялись за Пухуа то к южным, то к западным, то к северным воротам. В конце концов народ перестал верить монаху и потерял к нему всякий интерес. Люди говорили: «Пухуа нас всех обманул. У Пухуа – такой цветущий вид. Да разве может человек просто пообещать умереть и тут же отойти в мир иной по своей воле?! Больше не пойдем за ним!»

На четвертый день Пухуа притащил свой гроб к северным воротам и, видя, что никто на этот раз не пришел, радостно воскликнул:

«Вы были очень терпеливы, когда я таскал вас повсюду за собой, и шли за мной вслед, не зная усталости. А сейчас я покажу вам, как я буду умирать».

С этими словами Пухуа влез в гроб, захлопнул крышку и больше не издал ни звука. Перед тем, как лечь в гроб, он вежливо попросил прохожего простолюдина заколотить крышку.

 

 

Путы спадают

Жизнь – отрадна, а смерть – прискорбна. Так относится ко всему обычный человек.

Для чаньского наставника и жизнь, и смерть – всего лишь игра. Если он скажет, что собирается жить, – значит, будет жить, если скажет, что собирается умереть, – значит, умрет. Как монах Пухуа например. Таков и этот мир!

 

_{Примечание}

_{Пухуа – один из лучших учеников Линь‑цзи, чье имя означало «Всеобщие» или «Обыденные изменения». Прославился также как замечательный музыкант. Стал широко известен в Японии под именем Фуке – его учение широко распространилось на японских островах с XIII века.}

 

Как монах стал отцом

 

 

Приход созерцания

Наставник Байцзи в глазах соседей всегда считался человеком, ведущим исключительно целомудренную жизнь. Между тем у соседей жила одна красивая девушка.

Однажды эта девушка, не будучи замужем, забеременела, чем необычайно разгневала своих родителей. И они начали расспрашивать ее со всей строгостью о том, кто является отцом ребенка. Вначале девушка не хотела отвечать, но понимая, что от ответа не уклониться, назвала имя наставника Байцзи. Родители были сильно поражены, страшно разгневались и отправились к монаху Байцзи, чтобы спросить с него по всей строгости.

Наставник Байи, зи, услышав обо всем, лишь промолвил: «Так ли это?»

Когда ребенок родился, заботу о нем полностью поручили монаху Байцзи. Репутация Байцзи в глазах других очень упала, но его самого это совершенно не заботило, и он молча терпел косые взгляды. Получив от соседей все необходимые для ребенка вещи, он заботился о малыше.

Год спустя, молодая мать, не стерпев угрызений совести, призналась, что настоящим отцом ребенка был некий парень из соседней деревни.

Едва узнав об этом, ее родители помчались к монаху Байцзи. Они принесли ему глубочайшие извинения, умоляли смилостивиться над ними и отдать ребенка.

Монах Байцзи, возвращая малыша, снова задал им лишь один вопрос: «Так ли это?»

 

 

Путы спадают

Если досадно на душе – не злись, если радостно – не веселись. Будь выше всего этого. Смысл вопроса «Так ли это?» очень глубок.

Недалекий человек никогда его не задаст.

А если же кто обвиняет тебя понапрасну, возможно, больше всех надеется именно на тебя.

 

Дружба с тиграми и барсами

 

 

Приход созерцания

Монах Вэйцзе, живший при династии Сун, поселился в самой глубине гор Тяньтай, что в провинции Чжэцзян, соорудил себе хижину из трав и прожил так более сорока лет, пока его не обнаружил один дровосек.

– Неужели Вы живете здесь один, занимаясь самосовершенствованием? – спросил дровосек.

– В этих глухих горах уже от одного человека может стать слишком людно, так зачем же здесь еще нужен кто‑то? – сказал Вэйцзе.

– Неужели у Вас здесь нет друзей? – снова спросил дровосек.

Вэйцзе в ответ хлопнул в ладоши, и к нему на этот звук тут же вышли тигры и барсы. Видя, как напуган дровосек, монах сделал зверям знак рукой, чтобы те ушли обратно.

– Эти травы, цветы и деревья, что растут под белыми облаками, насекомые, змеи и дикие животные, – все они мои друзья, – сказал монах.

Дровосек был чрезвычайно растроган и попросился к Вэйцзе в ученики. Буддийский отшельник указал дровосеку одно из главнейших правил учения Будды: «Пускай ты и мирянин, но мирянином не являешься. Пускай ты и не мирянин, не стоит пренебрегать мирскими принципами».

И дровосек полностью постиг данное наставление.

С тех пор в эти горы все чаще стали наведываться последователи Учения. Белые облака, плывущие по небу над пиками Цуйму, травы и деревья, тигры, небесные птахи, стрекочущие насекомые – именно в этих местах и возникла одна из крупнейших буддийских школ.

 

 

Путы спадают

«Пускай ты и мирянин, но мирянином не являешься» – это значит, что в каждом из нас есть природа Будды. «Пускай ты и не мирянин, не стоит пренебрегать мирскими принципами» – означает, что познание мира и уход из него отнюдь не представляют двух разных вещей. Это – результат того живого опыта, который приобрел чаньский наставник Вэйцзе за сорок лет жизни в горах.

Если в сердце есть хоть капля добра, то вполне можно подружиться и с тиграми, и с барсами. Ну а что же надо иметь в сердце, чтобы дружить с людьми?

 

Чай вне размышлений

 

 

Приход созерцания

Ученик чаньского наставника Ити по имени Чжугуан разработал «Путь чая» – особую чайную церемонию. Как‑то раз наставник Ити задал ему вопрос:

– Скажи, Чжугуан, ради достижения какого состояния ты практикуешь чаепитие?

– Ради здоровья! – ответил Чжугуан.

Наставник Ити приказал служке принести чай. Когда Чжугуан поднял свою чашку, наставник Ити вдруг с громким криком вырвал ее и бросил на пол. Но Чжугуан даже мускулом не дрогнул.

Через минуту Чжугуан встал и, поблагодарив наставника, собрался уходить.

– Эй, Чжугуан! – окликнул его Ити.

– Я здесь!

– Твоя чашка упала на пол и разбилась. А у тебя еще остался чай? – спросил наставник Ити.

– Ваш ученик продолжает пить чай, – сказал Чжугуан, сложив ладони так, будто он держит чашку.

– Ты же собрался уходить, – продолжал спрашивать наставник, – как же ты можешь говорить, что продолжаешь чаепитие?

– Я буду пить чай там, куда сейчас направляюсь.

– Я только что спросил тебя, какого состояния ты хочешь достичь за чаепитием, ты же лишь думаешь о том, попить ли чай здесь или попить его в другом месте, – так ты не достигнешь вообще никакого состояния. Как же можно заниматься чаепитием вне всякого состояния?

Чжугуан спокойно ответил: «Пить чай вне всяких состояний так же естественно, как то, что ива зелена, а цветы красны». Наставник Ити немало возрадовался такому ответу.

 

 

Путы спадают

Чай «со вкусом Чань» – это чистый обычный чай, чай без каких‑либо состояний души.

Чаепитие вне какого‑то конкретного душевного состояния – это всеобъемлющее явление, как и зеленый цвет ивы и красный цвет цветов, и за пределами этого нет никакого иного мира. Попивая чай вне всякого состояния души, почувствуешь истинный вкус просветления. Не веришь – попробуй‑ка чашечку чая!

 

 

 

Искать огонь в печи

 

 

Приход созерцания

Однажды монах Гуйшань Линью посетил монаха Байчжана Хуайхая.

– Кто здесь? – спросил Байчжан.

– Я, Линью, – ответил Гуйшань.

– Открой печь и посмотри, остался ли там еще огонь, – приказал ему Байчжан.

– Нет, – ответил Гуйшань, хорошенько поворошив золу, Байчжан встал с места, подошел к печи, залез щипцами поглубже и, вытащив горящий уголек, показал его Гуйшаню: «Ну, а это что же?»

Гуйшань тут же испытал великое озарение и, поклонившись в благодарность, сообщил об этом Байчжану. Тот же заметил: «Ты всего лишь постоянно идешь по кривой тропинке. Для познания природы Будды нужно смотреть на точный момент и благоприятные причины. Когда приходит точный момент, то протрезвляешься от опьянения заблуждениями и просыпаешься от забытья. Когда достигнешь этого, то поймешь: что есть в тебе, пришло отнюдь не от других людей. Патриархи учения говорили: “Просветление подобно отсутствию просветления, а вот отсутствие сердца и есть отсутствие сердца”. Твое сердце и буддийское учение изначально и есть одно и то же. Теперь же тебе следует хорошенько оберегать это».

 

 

Путы спадают

То, что в печи изначально есть огонь, символизирует: в нас изначально в сокрытом виде есть природа Будды, лишь надо смотреть, проявлена ли она. Наставник при помощи поиска огня в печи наставил Гуйшань Линью в том, чтобы постичь свой истинный лик. Когда суть Чань становится очевидной, а состояние духа – абсолютно ясным, то состояние просветления оказывается подобным отсутствию просветления, лишь надо смотреть на точный момент и благоприятные причины.

Существуя в огромном потоке дел, разве это не то, о чем говорят: «С этим можно столкнуться случайно, но нельзя специально домогаться этого, стремясь к этому»? Ведь достаточно лишь следовать своему сердцу.

 

_{Примечания}

_{1. Гуйшань Линью – один из двух, наряду с Хуанбо, прославившихся учеников мастера Байчжана Хуайхая (720–814), который в свою очередь учился у знаменитого Мацзу Даои.}

_{2. Благоприятные причины (кит. иньсян, санскр. хэтупратьяя) – буддийское понятие, которое включает первичные причины (инь, санскр. хэту) и вторичные причины (сян, санскр. пратьяя). Например, «зерно» является первичной причиной, а вторичные или производные от него – дождь, роса, крестьянин, то есть все, что связано с зерном, его выращиванием, обработкой и т. д. Буддизм рассматривает 12 первичных и вторичных причин, образующих связь всего существующего.}

 

Вопрос о сладких лепешках

 

 

Приход созерцания

Однажды наставника Мучжоу Даомина посетил один ученик‑монах, который изучал учение школы Дхармалакшаны – о Единстве всего сущего.

На столе у монаха стояло блюдо со сладкими лепешками.

– Значит, ты утверждаешь, что все три мира являются лишь отражением нашего сердца, и все есть лишь наше сознание? – поинтересовался Даомин, разламывая лепешку надвое.

Ученик промолчал.

– А верно ли будет назвать эту вещь сладкой лепешкой? – вновь спросил Даомин. – Или будет вернее так ее не называть?

Ученик задумался столь напряженно, что у него на лбу выступила испарина. Наконец он промямлил:

– Как это еще назвать, если не лепешкой?

Монах оглянулся и окликнул послушника‑шраманеру, что находился поблизости:

– А как ты назовешь лепешку, разделенную на два куска?

– Даже у двух кусков остается единое целое, – тут же выпалил послушник.

– Ну и так как ты это назовешь?

– Лепешкой!

– О, ты тоже разбираешься в учении Дхармалакшаны! – громко рассмеялся Мучжоу Даомин.

 

 

Путы спадают

Последователь Чань обладает живым и подвижным сознанием, поскольку это сознание никак не привязано к вещам и явлениям материального мира. И вместе с тем чаньское сознание практично, поскольку, сохраняя эту гибкость в каждой своей мысли, оно не подвержено извлечению выгоды или сомнениям.

Основная цель вопросов ученика – извлечь для себя какую‑то пользу. Но если только задавать ученические вопросы, это будет подобно попытке маленькими шажками преодолеть большое расстояние.

 

_{Примечания}

_{1. Школа Дхармалакшаны (кит. Вэйшицзун) – одно из философских направлений буддизма, утверждающих, что все сущее есть лишь проявление нашего сознания в его высшем выражении. Из этого утверждается неразделимое единство всего сущего.}

_{2. Послушник‑шраманера (кит. шаэр) – особая категория новичков‑послушников, которые берут на себя обет соблюдать десять основных заповедей, в том числе прекратить совершать зло и следовать только добру. Существовало три категории шраманер: молодые (7–13 лет), «достаточно взрослые для того, чтобы отпугивать птиц» (14–19 лет) и «способные откликаться на дхарму» (20–70 лет).}

 

Он не далек о т Будды

 

 

Приход созерцания

Как‑то к чаньскому наставнику Эшаню пришел один студент и спросил: «Читали ли Вы христианскую Библию?»

Эшань признался, что не читал, и попросил прочесть ему несколько отрывков. Студент открыл «Евангелие от Матфея»: «И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них!.. Итак, не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем…»

Эшань слушал и кивал головой в знак согласия, а затем сказал:

– Кто бы ни был тот человек, которому принадлежат эти слова, но, по‑моему, он уже постиг все истины.

– «Просите, и дано будет вам; ищите и найдете; стучите, и отворят вам; ибо всякий просящий получает, и ищущий находит, и стучащему отворят», – продолжал читать студент.

– Замечательно! – воскликнул Эшань. – Не важно, что за человек произнес эти слова, но я полагаю, что он не далек от Будды!

 

 

Путы спадают

Главная цель того, что называют религиозным учением – помогать всем людям. С этой точки зрения все учения достигают единства в великом и различаются лишь в малом. И в своих мыслях о спасении людей наставник Эшань не утрачивает единства Чань.

 

 

 

Форма и есть пустота

 

 

Приход созерцания

Один ученый монах как‑то спросил чаньского наставника Чаочжоу:

– Вот утверждение: «Форма – пустотна, пустота обладает формой». Как же понять все это?

– Послушай‑ка мою гатху, – ответил Чаочжоу:

То, во что упираешься, – отнюдь не стена,

То, что проходишь насквозь, – отнюдь не пустота.

Если бы это ты понял сразу,

Не было б различия между формой и пустотой с самого начала!

Но монах все же никак не мог понять этого и вновь спросил:

– Учитель, я же попросил Вас разъяснить мне утверждение, что «Форма – пустотна, пустота обладает формами»!

– А… ну тогда: «Форма – пустотна, пустота – обладает формами»!

И монах достиг великого просветления.

 

 

Путы спадают

Все вещи, которые мы можем видеть в этом мире, в буддизме именуются «формами» (санскр. рупа). Принцип форм рождается из причинно‑следственных связей и не существует отдельно сам по себе, а поэтому они и не обладают собственной природой, которую можно было бы достичь. Вот именно это начало, которое невозможно достичь, и есть пустота. Поэтому и говорится «форма – пустотна». Пустота же не является отсутствием чего бы то ни было, она лишь является противоположностью миру форм, и в этом смысле тоже не может быть достигнута, а поэтому «пустота обладает формой».

Вот этот принцип «Форма – пустотна, пустота обладает формой» отличает буддизм от многих других учений.

 

_{Примечания}

_{1. Буддизм оперирует понятием единства «формы» и «пустоты». Под «формой» (кит. сэ, санскр. рупа) подразумеваются любые формы и объекты внешнего мира, действия, краски, запахи и даже желания и искушения. «Формы» иногда подразделяются на два типа (внешние и внутренние) или на три типа: видимые объекты, невидимые (например звуки), и невидимые или нематериальные.}

_{2. Пустота (кит. кун, санскр. шуньята) имеет множество трактовок в разных школах, но так или иначе все сходятся на том, что изначально материальный мир пустотен.}

 

Негостеприимный хозяин

 

 

Приход созерцания

Чаньский наставник Линьцзи пришел как‑то к наставнику Хуаяню, который в это время тихонько дремал. Линьцзи растолкал его и спросил, почему он преспокойно отдыхает, пока другие монахи в зале для медитаций занимаются духовной практикой.

Хуаянь, даже не дрогнув мускулом на лице, невозмутимо ответил:

– Вид и поведение истинного духовного последователя ничем не отличаются от того, как выглядит и ведет себя обычный человек.

Линьцзи тут же нашел, чем зацепить Хуаяня, и крикнул:

– Ну‑ка, где здесь слуга‑послушник? Подайте‑ка этому «истинному духовному последователю» Хуаяню чашку чая!

Хуаяна ничуть не задело такое непочтительное обращение к его же собственному послушнику, наоборот, он с какой‑то радостью приказал ему:

«Пожалуйста, найдите этому ученому монаху, который к нам пришел издалека, место поспокойнее в зале для медитаций, он ведь готов проповедовать всем монахам Поднебесной!»

Линьцзи, ушел, не поблагодарив в ответ, и по пути бормотал раздраженно: «Твой уровень совершенства только и позволяет, что дрыхнуть целыми днями, ведь во всей Поднебесной не найдется другого такого человека, который так бы принимал чаньских гостей!»

 

 

Путы спадают

Хотя хозяином здесь была неучтивость, сердце самого хозяина не было даже на долю неучтивым. Шутки между чаньскими последователями равны обмену знаниями между мудрецами.

Поддерживать такое шутливое состояние по отношению ко всему отнюдь не сложно. Но, даже подшучивая над другими, стоит обладать мудростью, чтобы соблюдать такт и чувство меры. Вот именно в этом и заключается самое главное!