Странствовать меж рек и озер

 

 

Приход созерцания

Чаньский наставник Шоучу жил в провинции Цзянси в области Хуайчжоу в горах Дуншань. Когда он пришел к чаньскому наставнику Юньмэнь Вэньяню, тот спросил, откуда он.

– Из провинции Цзянси, – ответил Шоучу.

– В каком же месте ты обрел прибежище? – спросил Юньмэнь.

– В провинции Хунань, в монастыре Баоэньсы – «Воздаяния за милосердие».

– Когда ты покинул его?

– 25‑го числа восьмого месяца.

– Подойди‑ка, получишь три удара посохом! – закричал Юньмэнь.

На следующий день, стоя перед залом для медитаций, Шоучу громко спросил:

– Вчера, Вы, глупый учитель, наградили меня тремя ударами посохом. Проявите милосердие, объясните, в чем же тут дело?

– Ах ты, мешок для еды! Зачем же следовало ходить из Цзянси в Хунань! – заявил Юньмэнь.

И в этот момент Шоучу испытал великое озарение!

 

 

Путы спадают

Наше физическое тело мы можем перемещать туда и обратно, но неужели надо еще вместе с этим перемещать и наше чаньское сердце? Чаньский учитель Шоучу действительно, уподобившись мешку для еды и питья, бродил между провинциями Цзянси и Хунань в поисках внешнего просветления, забыв, что все и так изначально заключено внутри нашего сердца. Не удивительно, что он заслужил удары посохом от Юньмэня!

Вот отсюда и пришло выражение «странствовать меж рек и озер», дожив и до наших дней.

 

_{Примечание}

_{Юньмэнь Вэньянь (862–949) – один из самых ярких чаньских наставников, основатель одной из пяти крупнейших чаньских школ – Юньмэнь. Его школа отличалась использованием шоковых методов «прямого просветления» – ударов палкой, шлепков, криков.}

_{Здесь же получила свое развитие практика обучения через систему коротких парадоксальных диалогов – гуньаней (кит.), или коанов (яп.), которые и приводятся в этой книге.}

 

Откуда ты пришел?

 

 

Приход созерцания

1

Когда Хуэйнэн впервые повстречался с Пятым патриархом Чань Хунжэнем, тот спросил его:

– Ты откуда пришел?

– Из Линнани, – ответил тот.

– Аиннань – варварское место на юге.

А среди варваров нет Будды! – воскликнул Хунжэнь.

– Неужели если среди людей есть разделение на южан и северян, то и у природы Будды есть разделение на северную и южную? – удивился Хуэйнэн.

 

2

Великий наставник Шэньхуэй близко знал Шестого патриарха Хуэйнэна. Как‑то раз Хуэйнэн спросил Шэньхуэя:

– Ты откуда пришел?

– Из ниоткуда, – ответил Шэньхуэй.

 

3

Танский монах Наньян Хуэйчжун, исполнявший обязанности «гоши» – «государственного наставника» (буддийского наставника императора), однажды встретил Шестого патриарха Хуэйнэна, и тот спросил его:

– Откуда ты пришел?

– Из близких мест, – ответил Хуэйчжун.

 

 

Путы спадают

«Откуда ты пришел?» – этого вопроса вполне достаточно, чтобы узнать наверняка, что представляет из себя твой собеседник: каковы его основные принципы и что для него в жизни главное.

Ты тоже можешь задать себе вопросы: «Что есть мое собственное «я»? Откуда пришло мое «я»? Когда я стал осознавать себя как «я»»?

 

_{Примечания}

_{Весь отрывок представляет собой популярное изложение известного отрывка из «Сутры помоста Шестого патриарха», рассказывающей о жизни и учении Шестого патриарха Хуэйнэна.}

_{1. Хуэйнэн – Шестой патриарх чань‑буддизма, один из крупнейших духовных Учителей Китая. Хунжэнь – Пятый патриарх чань‑буддизма, который передал патриаршество Хуэйнэну еще до того, как тот стал монахом. Хунжэнь имел свою школу в монастыре Дунчаньсы («Восточного созерцания»), в провинции Ху нань, в уезде Хуанмэйсянь.}

_{2. Линнань – родное место Хуэйнэна, располагалось в области Синчжоу в провинции Гуандун, что на юге Китая. Хуэйнэн отправился на север Китая, а северяне (к которым принадлежал и Хунжэнь) не привечали южан. В оригинальном тексте Хунжэнь вообще называет Хуйэнэна «варваром»:}

_{– Родом ты из Линнани – вот уж дикарь!}

_{Как же тебе стать Буддой? – удивился Хунжэнь.}

_{– Люди хотя и разделяются по своему происхождению на южан и северян, но природа Будды не имеет ни севера, ни юга. Хотя дикарь по своему виду и не похож на монаха, чем же он отличается по своей природе от Будды? – спросил Хуэйнэн.}

 

Монах Данься сжигает Будду

 

 

Приход созерцания

Как‑то монах Данься поселился ненадолго в монастыре Хуэйлиньсы, что в городе Лояне.

Однажды резко похолодало, все постройки старого монастыря продувались сильным ветром.

И Данься решил воспользоваться деревянной статуей Будды, чтобы развести огонь. В тот самый момент, когда он разжигал огонь, в зал вошел настоятель монастыря.

– Да как же ты можешь сжигать статую Будды! – закричал он, увидев, что делает Данься, страшно разгневавшись.

– Я думаю, что когда сожгу этот кусок дерева, то соберу все священные реликвии (саpupa), что в нем были, – неторопясь произнес Данься, тщательно помешивая деревяшки в костре длинной палкой.

– Да какие же священные реликвии может содержать деревянная статуя Будды? – спросил удивленный настоятель.

– Так если в нем нет никаких реликвий, я потом посмотрю, нет ли их в тех двух статуях боддисатвы Гуаньинь, что стоят по бокам, затем – в статуях боддисатвы Махастхамы и Амитабы. Для этого я их тоже сожгу, ладно? – спокойно и неторопливо произнес Данься.

 

 

Путы спадают

Монах сжигает статую Будды – что и говорить, поразительный поступок! И уж если он не сошел с ума, то, безусловно, является человеком, достигшим высочайшей мудрости. Но чего же он в действительности хотел добиться?

Какая польза от деревянного Будды, если он не способен согреть? Ведь истинные реликвии заключены в нашем чистом и незамутненном сознании, и лишь оно может обогреть нас. Но сначала надо и нам дать ему немного тепла.

На земле чередуются четыре сезона года, на небе чередуются луна и солнце – таков естественный путь вещей. Стремление к знатности и успеху, удача и поражение – проявления обычной жизни людей. Но лишь незамутненное сердце может до конца исчерпать все это.

 

_{Примечание}

_{Священные реликвии (кит. шэли, санскр. сарира) – различного рода предметы, а также прах, оставшийся после кремации будд или патриархов. Они обычно закладывались в ступы, пагоды и другие места поклонений. Некоторые древние сутры также считались реликвиями.}

 

 

 

 

Разговор о буддизме за чаем

 

 

Приход созерцания

Как‑то чаньский наставник Суншань пил чай вместе с одним упасакой – мирянином, последователем Чань по имени Пан.

– Все люди обладают этим, но почему это не выразить словами? – спросил Пан, поднимая свою пиалу.

– Именно потому, что они обладают этим, это и не выразить словами, – ответил монах.

– Если так, то почему же ты, мой друг, об этом сейчас говоришь? – снова задал вопрос Пан.

– Нельзя все время об этом не говорить!

– Да‑да, конечно, ты прав, – закивал головой Пан.

И монах решил подлить себе еще немного чая.

– Ты, мой друг, думаешь только о том, как бы самому чаю напиться, а других не приглашаешь, – недовольно заворчал Пан.

– Других? Это кого же? – сделав вид, будто ничего не понял, спросил монах.

– Господина Пана! – ткнув себе пальцем в нос, ответил Пан.

– Зачем мне еще один раз приглашать тебя к чаю? – монах оставался невозмутим.

Когда об этой истории узнал чаньский наставник Данься, он сказал: «Если бы не наставник Суншань, тот старик, наверняка, затеял бы ссору!»

А когда эти слова передали мирянину Пану, он велел сказать монаху Данься следующее: «Так почему же он, перед тем как пригласить меня на пиалу с чаем, не пригласил всю общину?»

 

 

Путы спадают

В час досуга, попив чая и поев, полезно прочитать пару‑тройку буддийских историй, чтобы познать всю силу учения Чань. И ты сможешь возвысить себя над всем этим грешным и беспорядочным миром людей, где именно в нынешнее время духовные ценности претерпевают такой упадок.

 

_{Примечание}

_{Мирянин Пан (Пан Юнь, 740–808) – реальный персонаж и известный герой буддийских притч, яркий пример внемонастырского буддизма. Происходил из провинции Хунань, области Хэньян. Был успешным торговцем, имел жену, дочь и сына, которые также стали известными знатоками буддизма. Часто он выступает как более мудрый учитель, чем сами чаньские наставники. Это пример того, что чаньская мудрость не зависит от статуса человека или его монашеского посвящения, а лишь от чистоты сознания. По преданию, когда Пан Юнь отошел от дел, он побоялся оказаться в плену материального мира и привязанности к материальному благополучию, поэтому уложил все свои накопления в лодку и утопил ее. Путешествовал вместе с семьей по святым местам Китая, вел беседы с известными учителями Шитоу Сицянем и Мацзу Даои.}

 

Вне слов

 

 

Приход созерцания

Од ин чаньский последователь жил на самом верхнем этаже хранилища буддийских сутр.

Книг он этих не читал и целыми днями пребывал в созерцании.

Как‑то раз хозяин, хранитель библиотеки, поинтересовался у этого буддиста:

– Ежедневная медитация – это великое благо, но почему же Вы совсем не читаете священных текстов?

– Я неграмотен, – честно признался буддист.

Хранитель удивился:

– Но почему Вы не попросите кого‑нибудь обучить Вас?

– А кого же мне просить? – произнес буддист в ответ.

– Можете и меня попросить! – воскликнул великодушно хранитель.

Буддист поклонился хранителю, сложив ладони перед грудью в знак уважения, и спросил:

«Ответьте, а это что означает?»

Хранитель не нашелся, что сказать в ответ.

 

 

Путы спадают

Чаньский последователь, что живет на самом верхнем этаже хранилища сутр, не читает этих текстов, но ясно понимает свое сердце. Образованный и добрый душой хранитель, хотя и прочитал многие из этих сутр, совсем заплутал в своем изначальном сердце.

Чаньское озарение приходит отнюдь не из понимания письменных текстов! Письменные тексты – лишь способ проникнуть в духовную сущность сердца. Но в самих глубинах этого сердца нет ни слов, ни письменных знаков.

 

Всеобъемлющий свет

 

 

Приход созерцания

У одного крестьянина умерла жена, и он попросил монаха Усяна провести ее похороны по всем буддийским канонам и спросил, поможет ли это упокоиться ей с миром.

Монах ответил:

– Учение Будды несет в себе всеобъемлющую доброту. Его лучи освещают все живое, не обделяя никого.

Крестьянин остался не удовлетворен таким ответом и заметил:

– Моя жена всегда была такой слабой и беззащитной, а вдруг на том свете кто‑то захочет поживиться за счет тех добрых дел, что совершала она при жизни. Так что похоронный молебен отслужить все же надо.

Видя, что крестьянином движут лишь корыстолюбивые помыслы, монах горько вздохнул, оставаясь при этом таким же добродушным:

– На небе светит одно солнце, которое своими лучами озаряет весь мир. Одно зернышко, посеянное в землю, дает потом бесчисленное множество плодов. Одна свеча зажигает тысячи свечей, распространяя свет повсюду, и сама после этого не угасает. Так почему же доброта не может быть одна на всех?

Но крестьянин продолжал настаивать:

– Ты говоришь верно. Но вот мой сосед, к примеру, постоянно поносит меня, пожалуй, его стоило бы исключить из тех, кому полагается добро.

Монах строго ответил:

– Я уже все сказал, есть ли еще что‑нибудь кроме этого?!

Крестьянин застыл на месте: будто бы все потерял – но будто бы все и обрел.

 

 

Путы спадают

Один светильник освещает темную комнату, распространяя повсюду свой свет. Невозможно освещать что‑то одно, оставляя другое в полном мраке. Однако даже этот всеобъемлющий свет не поможет исправиться безнадежно испорченным людям.

Сколько в нашем мире живет дурных людей!

Всякий раз, встречая на своем пути человека испорченного, мы пытаемся помочь ему, образумить его. Но это совершенно бесполезно, ибо человека не свернуть с уже выбранного им пути.

 

 

 

Где находится Будда?

 

 

Приход созерцания

Один последователь спросил чаньского наставника Хуэйхая:

– Последователи Чань говорят: «Твое сердце и есть Будда». Подскажите, где же находится Будда?

– Так ты думаешь, что где‑то нет Будды? Ну‑ка, покажи мне это место! – ответил монах.

Последователь не нашелся, что ответить.

– Ага, вижу, ты уже понял – всё, что нас окружает, – это и есть Будда, – сказал Хуэйхай. – Но ты так и не понял, что если человек не будет следовать Путем Дхармы, он никогда с Буддой даже не столкнется.

И последовать поклонился монаху в благодарность.

 

 

Путы спадают

Чань может показаться очень сложным, при этом будучи очень простым. Чань может показаться и очень простым, оказавшись на деле очень сложным. Тот, кто понимает это, – тот понимает, кто не понимает, – тот уже не поймет. Тому, кому не дано, не постигнет этого.

То же самое происходит и с талантливыми людьми. Особенность талантливого человека в том, что он в любых условиях может достичь небесного откровения. Он может с легкостью и по своему желанию совершить то, чего другим людям не удавалось за долгую жизнь и на что они тратили много сил. Да уж, если не дано достичь, то не достигнешь!

 

Чань одного пальца

 

 

Приход созерцания

Смеркалось, моросил мелкий дождик. Чаньский наставник Цзючжи сидел в монастырском зале, и внезапно к нему без стука и даже не сняв соломенной шляпы, вошла монашенка‑бхиккуни.

Она трижды обошла вокруг места для медитаций, на котором сидел монах, и сказала: «Если сможешь, ответить мне, и я сниму перед тобой свою плетеную шляпу».

Монахиня трижды повторила просьбу, однако наставник Цзючжи ни слова не сказал в ответ. Но когда Цзючжи увидел, что монахиня рассердилась и собирается уходить, ему стало стыдно и он предложил ей: «Уже стемнело, оставайся здесь на ночлег!»

Монахиня замедлила шаг и произнесла: «Так ответь мне, и я останусь».

Монах снова не нашелся, что сказать. Монахиня повернулась и ушла.

Через некоторое время чаньский наставник Тяньлун прибыл с визитом к Цзючжи, и тот, полный недоумения, рассказал во всех подробностях об истории с монахиней и попросил наставника Тяньлуна разъяснить, чего хотела от него бхиккуни.

В ответ наставник Тяньлун поднял один палец, и у Цзючжи и внезапно наступило просветление.

 

 

Путы спадают

Показать один или много пальцев – в чаньской практике имеет одинаковое значение.

Главный смысл одного поднятого пальца – непосредственно указать обучающемуся на глубинный духовный смысл. Избавившись от пустых иллюзий и взирая изнутри на все происходящее, сможешь в конце концов уловить смысл этого.

Вот и мы, если научимся слушать в любой момент, взирать на любое место и постоянно слушать, в конце концов, чем будем отличаться от чаньских последователей?

 

Чань отрубленного пальца

 

 

Приход созерцания

Поняв, что означает по дн яты й вверх палец, наставник Цзючжи пользовался этим приемом всякий раз, когда люди задавали ему вопросы о буддийском учении и о чаньском Пути, и ученикам сразу все становилось ясно.

У наставника Цзючжи жил послушник, который любил подражать своему учителю: как только Цзючжи уходил, а какой‑нибудь человек спрашивал что‑либо, он также, как учитель, в ответ поднимал палец.

Когда наставник Цзючжи узнал об этом, он позвал к себе в зал для медитаций ученика:

– Так ты, значит, тоже постиг учение Будды? – спросил наставник.

– Постиг! – ответил он.

– Ну и что же такое учение?

Как только ученик, как обычно, поднял палец вверх, наставник Цзючжи тут же наотмашь полоснул по нему ножом и отрубил его.

Послушник закричал от боли, наставник рявкнул на него: «Болван! Я тебя спрашиваю, в чем заключается учение?»

Ученик хотел, было по привычке, снова поднять палец, но, увидев, что он отрублен, тут же прозрел.

 

 

Путы спадают

Послушник лишь подражал манерам наставника, но так и не понял глубинного смысла, который тот в него вкладывал. Вот и остался с девятью пальцами!

Немало людей обладают высоким статусом, деньгами, известностью. Но если в один прекрасный день они всё теряют, в их сердцах сразу становится пусто. А может быть такая потеря и есть прекрасная возможность прозреть исток своего изначального сердца?