Джейн и итальянский кинорежиссер Мэтт Цимбер

Когда в 1966 году развод Джейн и Мэтта Цимбера принял отвратительную форму, она стала полагаться на адвоката Сэма Броди, который настолько увлекся ею, что забросил свою жену и детей и проводил с Джейн все время, а не только в суде.

Джейн с Сэмом Бро у ди и несколькими ее чухуахуа

 

Пребывая в Сан-Франциско ранней осенью 1966, Джейн прочитала в газете статью об Антоне ЛаВее и Церкви Сатаны. Заинтригованная, она попросила своего агента по общественным связям организовать встречу с Антоном. В свое время, когда тот агент распространил в масс-медиа и интернете свою ложь о том, что вроде не существовало никаких настоящих отношений Антона и Джейн, это был просто «прием для подогрева интереса публики»; но на самом деле Джейн и Антон мгновенно понравились друг другу, и на протяжении многих месяцев у них была интимная связь.

Во время их первого разговора, по словам Антона, Джейн поведала ему свои сокровенные сексуальные фантазии, ее тягу к знаниям, ее беспокойство по поводу предстоящего бракоразводного процесса с Мэттом Цимбером, и ее непростые отношения с Сэмом Броуди. Как объяснила Джейн, в начале Броуди был ни более, чем адвокатом в ее судебном процессе с Цимбером; но он начал просить кое-чего кроме денег. Несмотря на то, что Броуди был женат и имел детей, был на сем лет старше Джейн и почти на голову ее ниже, Джейн согласилась стать его любовницей, так как такой расклад обеспечил бы безопасность для ее четырех детей: троих от Харгитея и одного от Цимбера. Но вскоре Джейн пожалела о своем решении и попыталась завершить их отношения. Но она этого не сделала, так как, по ее словам, Броуди начал ее «шантажировать».

Броуди было легко шантажировать Джейн. Работая адвокатом, он сотрудничал с частными детективами, у которых были всевозможные средства наблюдения и возможности добыть записи, которые считались конфиденциальными; и, как известно, Джейн была страстной женщиной, заводившей многочисленные сексуальные интрижки, в частности с различными актерами, художниками, писателями и политическими деятелями. Посреди мерзкого развода с Мэттом Цимбером Джейн не могла позволить своим сексуальным похождениям всплыть наружу.

Более неправдоподобной была та часть истории, где Джейн заявляла, что Броуди поощрял ее распущенность и даже устраивал ей свидания, чтобы подставить ее и дать возможность скрытому фотографу сделать ее фотографии, где она трахается в своей сердцевидной кровати с «жеребцами», которых он предполагаемо доставлял для ее удовольствия. Антон мне сказал, что он не поверил этой части ее рассказа. Однако он «выслушал с сочувствием» и предложил всю возможную помощь. Джейн решила, что на данный момент с Броуди ничего невозможно было сделать,но она попросила «наложить проклятие» на Цимбера, чтобы она получила опеку над своими детьми вне зависимости от исхода бракоразводного процесса. Антон дал Джейн понять, что он сделает это; но я абсолютно уверен, что он не сдержал своего слова. Однако в конце концов Джейн была признана дееспособной матерью и ей разрешили сохранить опеку над всеми ее четырьмя детьми; и этот результат совершенно вписывался в рассказ о проклятии Цимбера.

Получив то, что она считала доказательством возможности Антона влиять на события, Джейн присоединилась к Церкви Сатаны и стала носить амулет с Бафометом; но Броуди все время срывал его с ее шеи. Они постоянно ссорились по этому поводу, и, по словам Антона, Джейн звонила ему из Беверли Хиллз, рыдала и истерически кричала, что отношения с Броуди тянут ее вниз, пока в конце концов Броуди, который подслушивал из соседней комнаты, смягчался и разрешал ей носить амулет.

На кинофестивале в Сан-Франциско осенью 1966 года Джейн одела символ Бафомета таким образом, чтобы специально привлечь к нему внимание. Ее вечернее платье имело глубокий вырез, открывающий верхнюю половину ее грудей, приподнятых набивным лифчиком. Вися на вычурной цепочке, медальон находился прямо между двух бугорков плоти. Один из телевизионных комментаторов фестиваля вытаращился на эту картину, из-за чего Броуди попытался сорвать амулет, и они начали скандалить на глазах у многочисленных зевак.

На этой фотографии вы видите пример того, как Джейн любила выставлять напоказ свое тeло для журналов и афиш, а также во время некоторых ее появлений на публике. Джейн не любила полностью раздеваться. Насколько мне известно, она появилась обнаженной только в одном фильме и на развороте журнала «Плейбой».

 

 

На следующий день после стычки с Броуди на кинофестивале, Джейн пожелала поехать в «Черный дом». Броуди настоял сопровождать ее. К тому времени он уже подозревал, что отношения с Антоном не были мимолетной прихотью Джейн, как это было с многими ее интересами. Он подозревал, что существовала любовная связь, или хотя бы просто секс, между Джейн и Верховным Жрецом, так же, как и Диана. В поздних 1960-тых и ранних 1970-тых, когда Диана и Антон рассказывали мне о Джейн Мэнсфилд, Диана вела себя так, как будто бы отношения Джейн и Антона не были чем-то значительным. Однако она вела себя абсолютно по-другому в разговорах с Джоном Рэймондом, когда они стали близкими друзьями. «Диана верила, что у Джейн и Антона была любовная связь, — сказал мне Рэймонд, — и она явно была расстроена этим».

Джейн пьет из Кубка Наслаждений во время частного ритуала в «Черном доме»

 

Вместе с Броуди, во время визита Джейн в «Черный дом», их сопровождал ее дорожный агент Виктор Хьюстон, который тоже стал членом церкви Антона. Хьюстон предоставил версию отношений Джейн и Антона, которая абсолютно разнилась от того, что рассказывал публицист Джейн Эд Веббер, который заявлял, что он устроил их встречу как рекламный трюк, и на этом все закончилось. По словам Хьюстона, у Антона и Джейн была любовная связь, которая вышла далеко за рамки встречи, организованной Веббером.

Пока Антон был занят каким-то делом в другой части «Черного дома», Броуди забрел в комнату, которую Антон использовал в качестве часовни и где он выставил напоказ много предметов, которые он коллекционировал в течении долгих лет. Если бы вы знали, каким типажом был Броуди, вы бы не сомневались в рассказе Антона о том, что Броди сделал в часовне. По словам Антона, Броуди зажег свечу в форме белого черепа, которую Антон и его помощники использовали в ритуалах разрушения. Джейн и Хьюстон также присутствовали в часовне, и они видели, что делал Броуди. Возмущенный действиями Броуди, Хьюстон пошел искать Антона.

«Этот мудак лапает твои предметы религиозного назначения, издеваясь над всем, — цитирует Антон доклад Хьюстона. — Он зажигает свечи, смеется — и Джейн это сильно тревожит. Это возмутительно».

Антон поспешил в часовню и немедленно потушил свешу-череп, которую зажег Броуди. Тяжело глядя на Броуди, Антон его отчитал: «Вы не должны были этого делать. Вы не знаете, что вы сделали. Это свеча используется только для проклятий. Я не знаю, что случится с вами. Я только надеюсь, что я потушил ее вовремя».

Тем вечером, когда Джейн вернулась на кинофестиваль в платье, которое практически полностью открывало ее спину и грудь, двое организаторов попросили ее уйти, так как она создавала скандал на серьезном культурном мероприятии. Джейн, слышавшая предупреждение Антона Броуди, сразу же решила, что Броуди принес ей эту неудачу, зажегши свечу-череп.

Джейн еще больше поверила в проклятье из-за ужасного происшествия в «Джангллэнд», который был чем-то вроде зоопарка для Голливуда, находящегося за районом Thousand Oaks после Венчур-хайвэй. Животные, в прошлом снимавшееся в фильмах или выбранные для будущих ролей, проживали и обучались в этом своеобразном зоопарке.

По словам Антона, этот несчастный случай в «Джангллэнде» произошел, по окончательному анализу событий, из-за того, что Броуди не дал Джейн выполнить ее обещание детям, что она возьмет их в Сан-Франциско увидеть Тогаре. Из-за того, что она не смогла выполнить данное обещание, как сказал Антон, Джейн решила взять своего шестилетнего сына Золтана в «Джангллэнд», так что он увидел бы льва там вместо дома Антона. Однако существует один фактор, который вызывает сомнение в этой определенной причине.

Если бы Джейн намеревалась выполнить свое обещание детям — всем своим детям, она бы, наверное, взяла их всех в «Джангллэнд». Однако Джейн взяла только Золтана. Что более важно, главной причиной посещения Джейн «Джангллэнда» было то, что там ее попросили сняться в какой-то рекламе. Она спросила того, кто ей платил, можно ли взять с собой Золтана, чтобы посещение зоопарка стало его подарком на день рождения. (Некоторые новостные издания утверждали, что в этом зоопарке планировалось празднование его дня рождения.)

Эта часть истории точно известна: пока Джейн была занята с фотографами, Золтан незаметно подобрался к льву, чтобы вблизи рассмотреть животное, сидящее на цепи. В одно мгновение Золтал смеялся и разговаривал со львом, в другое он лежал на земле с раскроенным черепом, а лев, который нанес этот удар, продолжал разрывать его.

Джейн, первая или среди первых, кто заметил происходящее, позвала на помощь. Смотрителям льва потребовалось несколько критических секунд, чтобы вырвать Золтана из львиной пасти — критических, так как льву достаточно нескольких секунд, чтобы убить свою жертву.

Золтана достали живым из львиной пасти, но никто не был уверен, что он выживет, когда его привезли в госпиталь Conejo Valley в Thousand Oaks. Ему требовались операции из-за перелома черепа, разрыва селезенки и фрагментов костей в основании мозга.

Этим вечером Джейн боялась, что ее сын умрет и не находила себе покоя. По словам Антона, она считала виной трагедии проклятие, которое вызвал на себя Броуди, и то, что Броуди запретил ее детям посетить «Черный дом» и увидеть Тогаре, в результате чего Золтан оказался в «Джангллэнде»; поэтому она позвонила Антону и начала умолять его отозвать проклятие и придумать заклинание для спасения Золтана. «Я сделаю все, что в моих силах» — процитировал Антон свое обещание Джейн.

Рассказ Антона, как он выполнил свое обещание Джейн, таков: посреди ужасного шторма он поехал в своем черном похоронном фургоне через мост Голден Гейт на самую вершину горы Тамплаис, самую высокую точку залива Сан-Франциско. На вершине горы, посреди проливного дождя, он широко распахнул свой черный плащ и произнес заранее приготовленный монолог, взывая к «брату Сатане» и умоляя его пощадить жизнь сына Джейн Мэнсфилд.

Верите ли вы в эту историю, или нет, в ней содержатся некоторые интересные совпадения. Черного леопарда, который жил в доме Антона до того, как он был сбит сбежавшим с места аварии водителем, звали Золтан. Тогаре был приобретен вместо этого леопарда. Мальчик Золтан хотел увидеть Тогаре в «Черном доме». Так как этого не случилось, по каким-либо настоящим причинам вместо этого он оказался в «Джангллэнде», чтобы увидеть льва вблизи. Фаталисты или те, кто верит в сверхъестественное, посчитают эти обстоятельства чем-то более, чем совпадения. Реалисты будут считать это просто совпадениями. Но странная жизнь Антона была полна этих совпадений.

Золтан вылечился от своих ранений, заставив Джейн еще больше поверить в силы Антона. Но львиные фекалии через раны на теле Золтана попали в жидкость его спинного мозга, вызвав инфекцию, которая переросла в менингит. Опять он был на грани смерти. Опять Джейн позвонила Антону. На этот раз он провел церемонию в Церкви для большей эффективности, во время которой он и несколько дюжин его прихожан призывали Сатану благословить Золтана. Вне зависимости от того, считаете ли вы ритуал эффективным или не имеющим никакого значения, даже врачи, которые оперировали и лечили Золтана, удивлялись его быстрому выздоровлению.

Джейн поблагодарила Антона, некоторое время радовалась спасению своего сына, а затем дала задание Броуди выставить иск против владельцев «Джангллэнда» на 1.6 миллиона долларов.

[Когда владельцы «Джангллэнда» обанкротились в 1986 году, средства массовой дезинформации ошибочно связали это с финансовыми проблемами из-за судебного иска. На самом деле денежные проблемы существовали уже несколько лет. Судебный иск только усугубил их. Год спустя после того, как владельцы объявили о банкротстве, «Джангллэнд» навсегда закрылся. Около тридцати лет место, на котором он стоял, было бельмом на глазу в эстетическом и криминогенном плане, так как там постоянно ошивались бродяги, скейтбордисты и режиссёры незаконных шоу. Наконец-то власти что-то предприняли. На этом месте собрались построить центр искусств Thousand Oaks, строительство которого было завершено в 1994 году. Расширение границ города Thousand Oaks было в значительной степени обеспечено постройкой этого центра.]

Антон был очарован Джейн. Она была настоящей ведьмой, по его определению «ведьм». Он любил говорить ей комплименты, называя ее «похотливой, бесстыдной развратницей, которая наиболее счастлива, когда катается по полу с мазохистичной, оргазмичной энергией». Он был особенно впечатлен тем, как она практиковала Закон Запретного: наиболее привлекательно то, что не предназначалось быть увиденным.

Одним из ее методов было целенаправленное утончение ткани на ее обтягивающих капри или мини-юбках в стратегических местах, так что когда она решала восхитить мужчин, ей оставалось только потянуться, чтобы одежда порвалась. Затем она принимала такую позицию, чтобы все заметили дырки. Если, к примеру, она была одета в обтягивающие кожаные капри, которые расходились по внутреннему шву, она приподнимала свою ногу достаточно высоко, чтобы стало заметно начало ее лобковых волос, пока она делала вид, что занята другими вещами, не замечая этого.

Еще один способ возбудить окружающих — специально «забыть» надеть трусики под ее самые короткие мини-юбки, в каких только можно было показаться на публике. и затем привлечь внимание к этой недостаче, громко говоря «а сейчас не смотрите на меня», пока она вылезала из автомобиля или взбиралась на платформу, полностью осознавая, что каждый мужчина в пределах слышимости будет таращить свои глаза в надежде увидеть лобковые волосы или задницу голливудской секс-богини.

Отдавая должное естественным сатанинским наклонностям Джейн, Антон сделал ее жрицей своей Церкви. Довольная этим, она начала интенсивно изучать магию и ведовство. Она время от времени звонила Антону, чтобы поделиться своим новым открытиям, признаться в своей любви и попросить, чтобы он наложил на нее заклинание счастья. Однажды вечером, когда она читала книгу о сверхъестественном, она наткнулась на термин «инкуб», заинтересовалась этим и попросила Антона послать ей такое существо со внешностью Антона. (Это исключительно слова Антона. Я не могу доказать или опровергнуть эту историю.) Антон посчитал ее желание абсурдным, но пообещал попытаться — или сказал Джейн, что попытается — послать ей некоторые «мысленные волны». На следующий день, по словам Антона, Джейн снова позвонила ему, чтобы сказать, что инкуб прибыл и описать, что она чувствовала в различных частях своего тела, когда он занимался своим делом. Тем временем, Броуди еще больше сходил с ума.

Как объяснил мне Антон, именно непрекращающиеся бешенство и нападки Броуди заставили Антона добавить свое личное проклятье к тому, что Броуди вызвал лично. Конец его противостояния с Броуди пришел январской ночью 1967 года, когда Джейн заперлась в своей ванной комнате, чтобы позвонить Антону, и Броуди выломал дверь, вырвал телефон из ее рук и закричал в трубку: «Она никогда больше не будет говорить с тобой! Ты это слышал? Если я еще раз поймаю вас за разговором... Ты шарлатан, и я могу создать для тебя много неприятностей. Я выведу тебя на чистую воду...»

В этот момент, сказал мне Антон, он прервал Броуди и ответил ему: «Подожди минутку! Я не собираюсь выслушивать все это! Я не позволю никому называть меня шарлатаном. Это же хуже для тебя, если ты так относишься ко мне. Я пытался быть вежливым даже тогда, когда имел все причины возмущаться. Но теперь ты зашел слишком далеко. Моя сила превосходит все твои представления, и теперь ты прочувствуешь это. Ты умрешь в течении года. Сэм Броуди, я объявляю, что ты будешь мертв в течение одного года!»

Той же ночью Антон провел личный, но формальный ритуал разрушения, во время которого он написал имя Броуди на куске пергамента и сжег его, призывая силы Ада уничтожить Броуди в течении указанного времени. Если бы этот человек имел какие-то искупающие его вину качества, возможно проклятие не было бы таким разрушительным. Но Антон не видел их в этом «хорьке», как он называл Броуди. Кроме того, он видел в Броуди угрозу его установившейся репутации настоящего черного мага. Поэтому, не могло быть никакого компромисса, никакого общего проклятия. Броуди должен быть уничтожен и мертв.

После того, как он совершил свое проклятие, сказал мне Антон, он позвонил Джейн, чтобы предупредить ее о последствиях. Она не расстроилась. Она сказала Броуди извиниться, и все будет в порядке. Через три дня после инцидента, Броуди позвонил Антону попросить прощения; но Антон сказал Джейн, что уже поздно.

«Я должен сказать тебе прямо, — сказал Антон Джейн, — ты находишься под темной тучей все то время, как ты рядом с Броуди. Ты везде будешь спотыкаться. Избавься от него, пока не слишком поздно».

Джейн не желала верить, что уже было поздно. Вместо этого она считала, что Антон со своими способностями мог отозвать проклятие, если только Броуди исправится. Поэтому во время ее следующего визита в Сан-Франциско, она взяла с собой Броуди, чтобы он наладил отношения. Хотя Броуди вел себя воспитанно, даже смиренно, он все еще хотел утвердить свое мужское превосходство, везя Антона и Джейн в ее Бентли на скорости чуть ли не 80 миль в час по городским дорогам, где максимальная разрешенная скорость была 50 миль в час. Он также продолжал следить за Джейн, пытаясь перехватить ее возможные свидания с Антоном, которые она хотела организовать.

В поездке во Вьетнам в 1967 году, не имея возможности избавиться от Броуди, Джейн позвонила Антону и сказала, что она оставила ему открытку в международном аэропорту Сан-Франциско, и где ее можно было забрать. Я не помню, забрал ли ее Антон сам, или кто-то ему передал, но я лично видел эту открытку.

Открытка была практически два фута (60 см) в длину. На обложке был изображен красный бархатный дьявол с вилами в руках. Внутри было написано следующее сообщение: «Привет из самой преисподней», и рядом с этим почерком Джейн было написано: «Моему Сатанинскому другу — занозе в глазах традиционных религий — моя жажда истины может быть удовлетворена только моим Первосвященником». Все точки над «i» заменены ее характерными сердечками. И на внешней стороне большого конверта, она написала «Пункт назначения — Елисейские поля!»

Если бы возможные способности Антона включали в себя предсказание будущего, Джейн была бы точно уверена, что если она не разорвала все отношения с Броуди, она бы умерла в возрасте 34 лет 4 месяца спустя после ее последнего признания в любви к Антону.

Пролог к смерти Джейн произошел за день или два до этого события. Возможно, этот пролог был непрямой причиной смерти Джейн, и она бы осталась жива, если бы не этот пролог. Прологом была авария (ее можно было бы назвать случайной, если бы не стиль вождения Броуди), в которой Броуди разбил свой Мерседес-Бенц, сломав одну ногу. Так как он был в гипсе и не мог вести машину, он не был за рулем в ту ночь, когда они с Джейн погибли.

Вот приблизительная история того, как это произошло, взятая из различных конфликтующих заявлений полицейских, патологоанатома, исследовавшего тело Джейн, представителей средств массовой дезинформации, противоречащих друг другу, и некоторых ее родственников и друзей. Полная правда и точные детали не могут быть и никогда не будут известны. Это наиболее правдоподобная информация, которую я смог добыть, перепроверяя различные источники.

Джейн выступала в ресторане Gus Stevens Supper Club в Билокси, Миссисипи, когда ее попросили появиться на раннем утреннем шоу в Нью-Орлеане. Возможно, около полуночи или ранним утром 29 июня 1967 года она и Броуди, вместе с тремя детьми Джейн от Майкла Харгитэя, покинули клуб в Бьюике Электра 1966 года выпуска, за рулем которого был Ронни Харрисон, 24-летный сын владельца клуба. Приблизительно между 2:15 и 2:25 они ехали по трассе 90 возле Риголетс, 8-мильной прямой дороге между озером Пончартрейн и Мексиканским заливом, когда случилась эта широко известная авария. Возможно, Броуди приказал Ронни «давить на газ», потому что они опаздывали и вообще Броуди любил быстро ездить.

В полицейских рапортах касательно аварии, забравшей жизнь Джейн, свидетели из других машин, следовавших по той же трассе, заявляли, что Бьюик под управлением Харрисона пролетал мимо них на скорости, которую они приблизительно определили, как 80 миль в час. Это интересная цифра, потому что именно так Антон описывал скорость, с которой Броуди возил их по дорогам Сан-Франциско.

Харрисону не только не стоило вести машину так быстро, ему вообще не стоило быть за рулем в єтот день. Он работал на своем месте целый день и часть вечера, и смог поспать только пару часов перед тем, как перейти к следующему заданию. В ретроспективе происшедшего, вам должно быть понятно, что он был менее бдительным, чем обычно.

Перед Бьюиком было два больших автомобиля: грузовик, который был назван во многих крупных и мелких изданиях «анти-москитным распылителем» и трактор с прицепом. В 1960-тых годах для уничтожения комаров все еще использовали распылитель, прикрепленный к кузову грузовика, из которого выходило густое туманно-подобное облако и распылялось широко вокруг. Из горячей трубы выходил спрей, состоящий из дизельного топлива и инсектицида малатиона. Водитель «анти-москитного распылителя» выполнял задание отдела по борьбе с москитами Джефферсон Париш по распылению инсектицида вокруг болотистой местности Риголетс, где расплодились миллионы комаров, досаждавших местным жителям. Из-за сложных атмосферных условий, которые иногда создавали настоящий туман в окрестностях болот, некоторые ошибочно считали, что естественный низколежащий туман снизил видимость для водителя и привел к фатальной аварии. На самом деле виновником был «туман», исходящий из «анти-москитного распылителя».

Так как облако распылителя ухудшило видимость, и так же на трассе 90 было несколько мест, где опытные водители снижали скорость из-за соображений безопасности (к примеру, на месте пересечения со стальным мостом), водитель автотягача с прицепом уменьшил скорость до 25 миль в час. Неизвестно, протянулось ли облако от «анти-москитного распылителя» до того места, где ехал Харрисон. Известно только, что Бьюик врезался в тягач на большой скорости и проскользнул под прицеп. В результате крыша машины была как срезана лезвием, а все остальное скрутилось в кучу металлолома.