Жизнь в цирке и на карнавале

Кажется, удивительным и анахроничным, что в то же время, когда он погружался в классическую литературу и музыку, Антон очаровался гангстерами и их способом жизни. Но так и было, и это не трудно объяснить. Антон считал себя бунтарем, которому суждено противостоять конформизму, противостоять судьбе «быть как все». Гангстеры или мафиози, как он думал, тоже бунтари. Они отвергали рутинную работу с девяти до пяти, которая была уделом большинства американцев. Антон представлял «философию» среднего гангстера так (как и ранее, это обобщение его слов, а не точная цитата):

«Все — продажные коррупционеры — главы государств, директора крупных корпораций, президенты профсоюзов. Все — жулики, в том числе церковь. Незаурядный человек признает этот факт и живет соответственно. Дурак продолжает служить Богу и государству. Способный человек выясняет, как это использовать в свою пользу и не становиться рабом бесчестных политиков и боссов. Он отказывается от жизни миллионов людей, работающих в офисах и на заводах, обреченных на рутину ходить на работу в восемь часов утра, загнивать за смертельно скучной работой, обедать в то время, когда скажет начальник, приходить домой в пять каждый вечер, и все это за жалкую заработную плату, которой едва хватает на жизнь».

Абсурдно было бы думать, что гангстеры или бандиты были достаточно образованы и развиты, чтобы сформулировать эту философию в таких терминах, однако их отношение к жизни можно было заметить в словах, сказанных за них Антоном. Однако на самом деле его восприятие философии, которая двигала преступниками, была очень романтизирована. На самом деле мысли, которые он приписывал преступникам, была личной философией Антона.

К примеру, однажды вечером мы обсуждали рутинную жизнь, свойственную офисным работникам и рабочим на заводе, и это привело к известной цитате Генри Дэвида Торо: «Массы людей живут в тихом отчаянии» (Она может быть найдена в той части книги Торо «Валден», где он комментирует, что большинство мужчин — рабы свой работы и порабощены теми, кто их нанимает; и конечно, если бы Торо писал бы на эту тему сейчас, а не в 1854, он бы сказал «мужчин и женщин»). Было интересно слушать, как Антон цитировал философа и натуралиста, который выступал за гражданское неповиновение: абсолютно противоположно взглядам самого Антона, который в некоторой степени уважал «закон и порядок» и был за наказание преступников. Но есть объяснение этой видимой непоследовательности.

Антон был философским комбинатором, в духе Уильяма Блэйка. В своей философии он объединил мысли от многих видных мыслителей, и в этом случае он вял цитату от Торо об рабочих на зарплате, которые выполняют рутинную работу с понедельника по пятницу, чтобы получить возможность начать наслаждаться жизнью на выходных, и его образ гангстеров, восставших против этого. «Они никогда не заставят меня делать это» — не один раз говорил мне Антон.

Существуют фотографии молодого Антона, которые доказывают, что он был на самом деле очарован гангстерами, или философии, которую он им приписывал, до такой степени, что он пытался быть похожим на них. Следующая фотография — неизвестного происхождения, как и многие другие фотографии из памятных вещей Антона — служит хорошим примером.

На этой фотографии шестнадцатилетний Антон удачно отображает стиль одежды, выражение лица и сигарету в уголке рта — стереотип, характерный для голливудского образа гангстера ушедшей эпохи.

Тут Антон держит в руках оружие, которое, как он утверждает, является автоматом Томпсона, что он использовал для стрельбы по мишеням. Он также утверждал, что это подарок от дяди Билла — гангстера, связанного с известными криминальными авторитетами вроде Багси Сайгеля. Эта история ничем не подтверждается. Вторая дочь Антона Зина говорила, что был некий дядя Билл, отсидевший срок за небольшое преступление в исправительном центре МакНейл Айленд, Паджет Саунд, штат Вашингтон; но и эта история не имеет никаких доказательств, и Зина рассказывала много историй, которые оказались ложью.
С личной коллекции Антона Шандора ЛаВея.

По словам Антона, он практически решился на приключения, записавшись во Французский Иностранный Легион (вопреки его притворной ненависти ко всему военному) или заработку на жизнь каким-нибудь мошенничеством, но склонился в другую сторону, случайно встретив в бильярдном зале бывшего сотрудника цирка Клайда Бетти. Ему понравилось то, что рассказывал этот парень, и в 1947 Антон нанялся в цирк в качестве разнорабочего. В его обязанности входила установка шатра, проводов, сеток и платформ; установка колец, наполнение сцены песком, установка зрительских сидений; и вся та различная работа, которая делает цирк готовым к представлению.

Со временем, Антон вырос до подсобного рабочего, ответственного за кормление и поение больших львов и тигров. Он часто чувствовал себя более комфортно и расслабленно в обществе больших кошек, чем в городском баре или бильярдном зале. Однако, похвальба Антона, что он уговорил Битти, который тоже начал свою карьеру чистильщиком клеток, сделать его помощником тренера, не имеет никаких оснований. Но, с другой стороны, Антон научился обходиться с большими кошками именно благодаря его работе в цирке; и без этого опыта он бы никогда не рискнул завести леопарда, а потом и льва, в своем доме в качестве домашнего любимца.

Антон мог бы не продвинуться дальше рабочего по клеткам, если бы цирковой каллиопщик оставался трезвым. Так как музыкант не мог бросить пить и его страсть к алкоголю делала его ненадежным, его выгнали; и, так как способности Антона к игре на клавишных инструментах стали известны, ему дали возможность попробовать себя на этом месте.

Антон не только овладел искусством игры на каллиопе, но также возился с духовым органом и другими экзотическими инструментами, в основном используемыми только для цирковой и карусельной музыки, пока он не стал профессионально играть и на них. Существует запись его неповторимой игры на духовом органе, где он использует все возможности этого инструмента для имитации звуков из цирка, карнавала и каруселей.

Ниже я приведу репродукцию объявления, рекламирующего музыку, которую играет Антон на многих инструментах, на одном из карнавалов, с которыми он путешествовал после того, как он покинул цирк. К сожалению, я забыл, какой именно карнавал это был.

Что более важно, чем точное название карнавала, это то, что рекламка сообщала о прибытии Антона Шандора ЛаВея как профессионального музыканта под этим именем, играющего на инструментах, которыми смогли овладеть считанные музыканты.

Существуют многие голословные утверждения различных индивидов, которые из-за ненависти к Антону или обиды, что он намеренно не выполнил обещанных услуг, что истории работы Антона в цирке и карнавале сфабрикованы. Основным источником дезинформации об Антоне годами служила его дочь Зина. Ее фальсификации намного превосходили выдумки самого Антона; но ее словам сильно доверяли благодаря ее статуса дочери Антона. Журналисты того типа, у которых слюнки текут на возможность напасть про знаменитость, и христианские проповедники и церковные лидеры, налетели на шанс опорочить Антона, используя подобные заявления как доказанный факт. Существующие доказательства, однако, стоят у них на пути.

Это копия рекламного объявления, которое опровергает противников ЛаВея с их заявлениями о том, что он никогда не работал в цирке или карнавале или не играл на вышеуказанных инструментах. Очевидно, что это неправда и к тому времени он называл себя тем именем, которое он будет использовать как наместник Дьявола на Земле и глава церкви Сатаны.
Источник: личная коллекция Антона Шандора ЛаВея

Вместе с рекламным объявлением, показанным выше, внизу я привожу фотографии из коллекции Антона в доказательство событий из его прошлого.

Антон, справа на обоих фотографиях, позирует с известными цирковыми артистами того времени: «человек-пушечное ядро» Эдмундо Заччини и его ассистентка, стоящие на фоне грузовика, перевозящего пушку, из которой стреляют, используя Заччини как ядро; знаменитый клоун Лу Джакобс, и его карлик-помощник Джимми Армстронг. Фотографии Дианы ЛаВей

Если бы медиа и интернет-писатели, которые посвятили значительную часть своей неверно направленной жизни на уничтожение Антона, пытались написать правдоподобную историю, появился бы вопрос, почему они проигнорировали эти фотографии, давно опубликованные, как возможное доказательство того, что Антон хотя бы как-то работал в цирке. Но, конечно, сбалансированные истории не в их репертуаре. Цель этих врагов ЛаВея, которые на самом деле абсолютные ничтожества, одна: выставить в негативном свете каждую историю об Антоне и его карьере, которая когда-либо публиковалась в прессе, до тех пор, пока он станет выглядеть полной фальшивкой и его выбросят вместе с его идеями в мусорную корзину поваленных идолов.

Интересно разобраться, каким образом противники ЛаВея пытались найти доказательства сфабрикованных фактов. Так как имя «Антон Шандор ЛаВей» не состоит в списках артистов в цирковых архивах, наверное, он никогда не работал в цирке. Существуют две фундаментальные проблемы с такой «логикой»: если Антон был простым рабочим, обслуживающим звериные клетки, его имя не появится в списках артистов; и даже если по какой-то причине его занесли в архивные списки, нужно быть уверенным, какое именно имя он использовал в то время. Он не использовал имя «Антон Шандор ЛаВей» до того, как он покинул цирк.

Когда цирковой сезон закончился, Антон перешел на работу в Crafts 20 Big Show в Лос-Ангелесе и парке развлечений Пайк на Лонг Бич, где он играл на паровой каллиопе напротив Блошиного Цирка профессора Теобальда. Профессор Теобальд, эксцентричный немец, который любил закатывать рукава своей рубашки и кормить его блох своими собственными руками, постоянно жаловался Антону на то, что шум его каллиопы раздражает его блох и мешает им хорошо выступать.
На карнавале работали многие выдающиеся личности, такие как Джейкоб Хейлбергер, человек-страус, еврейский инженер Берлинского университета, который сбежал из Германии, спасаясь от нацистских преследований. Несмотря на то, что Хейлбергер обладал высоким интеллектом и выдающимися инженерными способностями, ему сложно было найти работу в Соединённых Штатах, где, по правде, тоже недолюбливали евреев. Чтобы заработать на жизнь, Хейлбергер использовал свою способность управлять рефлексами своего желудка так, что он мог извергать ранее проглоченные предметы. Как и многие карнавальщики, Хейлбергер скрывал свой интеллект от аудитории, чтобы его зрители воспринимали его просто как некого чудака, который глотал живых мышей, шарики для гольфа, яйца, из которых вылупливались цыплята, и затем заставлял их выпрыгивать из его рта.

Более известным уродцем был Франциско (Франк) Лентини, трехногий человек, который находил позитивные стороны своей инвалидности, используя третью ногу как табуретку во время рыбалки и кружа прекрасных посетительниц танцпола в уникальном вальсе, который делал их центром внимания. И также был профессор Зомб, который устраивал полуночные шоу ужасов, пугая маленьких мальчиков, когда его ассистент с темного балкона швырял в посетителей мокрыми спагетти, крича: «Черви! Черви!» И также был доктор Хатт — секс-врач, во время представлений которого привлекательные девушки в эротических нарядах медсестер показывали различные части анатомии на увеличенных плакатах или показывал армейские фильмы о венерических заболеваниях, представляя их как серьезные учебные материалы для студентов-медиков — все, чтобы не быть заклеймённым и атакованным церковью, и избежать внимания полиции. Антон наслаждался игрой «Claire de Lune» и других классических мелодий как аккомпанемент изображений разлагающихся человеческих носов во время последних стадий сифилиса.

Карнавал оказался более интересным, чем цирк, и предлагал более глубокое изучение человеческой натуры; поэтому Антон решил оставаться там вместо того, чтобы возвратиться на шоу Клайда Битти. Он играл на большом органе «Вюрлитцер» на платформе зазывальщика — сцене над Мидвеем, на которой располагались преувеличенная реклама того, что было внутри шатра.Он экспериментировал с органом, соеденяя театральные и карусельные звуковые эффекты: стук лошадиных копыт, колокольчики тележки, гонг, барабаны, свист птиц, звук рога.

Внутри большого шатра Антон играл на органе Хаммонда для девушек, которые танцевали непристойные танцы и позволяли зрителям-мужчинам вставлять монетки в их вагины. Иногда Антон работал на каруселях и шоу «10-в-1», где были представлены все уроды и странные люди: Поглотитель Меча, Голова-Шишка, Резиновый Человек, Стеклопоедатель и Мальчик-Аллигатор. Но любимым местом Антона на карнавале стал Перчаточный Лагерь.

Именно в Перчаточном лагере, где работали так называемые «волшебники», Антон научился секрету чтения послания в запечатанном конверте с завязанными глазами у Джо Калгари. У Джонни Старра, старого карнавального зазывалы в клетчатом пальто, Антон узнал, как работают провидцы.

Старр, когда был «провидцем», сидел за столом, одетый в белый тюрбан, пока его ассистентка — привлекательная девушка — бросала запечатанные послания от зрителей в мутный хрустальный шар. Письма падали сквозь дырку на дне шара под платформу, где сидел другой ассистент Джонни, который открывал эти письма, освещал их фонариком и через увеличительное стекло показывал их Джонни. Затем великий провидец смотрел в хрустальный шар и читал послания восхищенным, аплодирующим простофилям в зале.

Антон прошел обучение в том, что было эквивалентно университетской степени в познании плотской природы человечества, и этот род образования он нашел наиболее полезным. Он сроднился с «карнавальными мошенниками, обманывающих тех болванов, которые должны быть обмануты» [цитата самого Антона] — упыри, которые жаждут увидеть более мрачную сторону человеческой натуры, вуайеристы, которые хотят увидеть запретное, легковерные, желающие чудес — все они разочарованы, если их не обмануть достаточно сильно. Карнавальный фокусник знал, что чудес не существует, и вы можете получить от жизни только то, что вы вкладываете в нее. Но простофили, пришедшие на карнавал, выбросят недельную зарплату в попытках выиграть «блестяшки», как называли их карнавальщики — подсвеченный меловой замок или ожерелье из стразов стоимостью в 75 центов — потому что это было «что-то за ничто». Антон был уверен, что никакой университет не даст ему подобных знаний.

Заметки о карнавалах

Crafts 20 Big Show, около 1955 года на лосанджелесской ярмарке. Фотография из коллекции фотографий и открыток Фразера. Среди аттракционов, привлекающих мужчин, были стрипти з ерши, чье выступление сопровождалось игрой Антона на органе.
Парк развлечений «Пайк» на Лонг-Бич был закрыт и разобран в 1979. Многие жители Лонг-Бич и прилегающих районов были расстроены и даже оплакивали эту потерю.

Блошиные цирки существовали по крайней мере с раннего 19-го столетия, или даже раньше. Задокументированные факты о самых известных блошиных тренерах, таких как «Профессор Марвел» или «Доктор Вилсон» не упоминают никакого «Профессора Теобальда».

Вот некоторые определения карнавальных терминов, используемых Антоном в его историях о карнавале.
Мидвей — место на ярмарке или карнавале, где проходят второстепенные шоу.
Платформа зазывальщика — возвышенная сцена, откуда зазывальщики заманивают посетителей карнавала на эти шоу.
«10-в-1» — второстепенное шоу из десяти последовательных актов в одном шатре за одну входную плату.
«Перчаточный лагерь» — лавка предсказателей, гадалок и т.д.
«Провидец» — карнавальщик- «волшебник», который читает запечатанные или каким-либо другим способом скрытые послания.

Также, как он исходил из его видения гангстеров, его опыт работы на карнавале начал формулировать ту философию, которую позже Антон назвал Сатанизмом. Его цинизм, его неприязнь к массам, его чувство, что те, кто становятся обманутыми и обчищенными, получают по заслугам произошли от его изучения гангстеров и карнавальщиков, и их жертв. Если вы хотите найти вину Антона в чем-то, кроме склонности придумывать истории о себе, правильным путем будет сфокусироваться на том, как он, исходя из самых худших характерных черт человечества, цинично заключил, что это судьба всех простых людей, за исключением Сатанистов, которые созданы быть высшими существами над всем людским стадом.

Антон, как он выглядел в 1948. Я думаю, что он скопировал этот стиль с Дашелла Хамметта, которым он восхищался. Но Дашелл не носил кольца с маской Дьявола, видном на среднем пальце правой руки Антона. Обратите внимание на то, что кажется шрамом на правой щеке Антона. Антон утверждал, что он получил этот шрам от когтя льва или атаки ножом (время от времени он менял историю). Но этот очевидный «шрам» таинственным образом «исчезает» на следующих фотографиях Антона, и он никогда не делал пластической операции.
Из личной коллекции Антона Шандора ЛаВея.

Интерлюдия с Мерилин Монро

Так как Антон выступал в южной Калифорнии, некоторые люди из шоу-бизнеса узнали о его многофункциональной игре на органе. Одним из них был директор лосанджелесского театра «Майа» Пол Валентайн, который недавно добавил бурлеск к другим шоу в своем театре. В виду того, что Антон играл на органе во время выступления стриптизерш на 20 Big Show, он был подходящей кандидатурой для такой же работы в театре.

«Майа», как он выглядел в день открытия в 1927 году, выглядел точной копией храма древней цивилизации Майа. Сначала это был приличный театр с настоящими выступлениями. Через несколько лет их заменили кинокартины. В поздние 40-вые Пол Валентин последовал примеру других директоров театров, которые обнаружили, что они могут увеличить посещаемость, смешав фильмы и водевиль. К 1948 Пол Валентин добавил к смеси бурлеск, и среди стриптизерш, которых он нанял, была женщина, которая через два года станет известна как Мэрилин Монро.

В последние годы Валентин отрицает, что в его театре когда-либо показывался бурлеск и что кто-либо по имени Мэрилин Монро когда-либо работала там в любой роли, и поэтому Антон лгал, что он играл для стриптизерши под этим или другим именем. Его мотивы непонятны. Возможно, он хотел защитить имидж Мэрилин по просьбам ее близких. Если это так, то он сделал это очень глупым способом, потому что его слова очень легко опровергнуть.

Для начала, никто под именем «Мэрилин Монро» не мог выступать в театре «Майа» в 1948 только потому, что это имя не использовалось еще два года после этого. При рождении девушка, которая станет «Мэрилин Монро», получила имя Норма Джин Мортенсон (Norma Jeane Mortenson), потому что фамилия ее отца была Мортенсон; и ее среднее имя «Jeane» писалось с «е» в конце, которое было неоправданно опущено в миллионах статей и множестве книг, посвященных ее жизни.

Так как ее отец не женился на ее матери и бросил их, когда Норме Джин было три года, ее мать или ее бабушка крестили ее под именем Норма Джин Бейкер (Norma Jeane Baker). Обе фамилии Бейкер и Монро происходят от комбинации девичьей фамилии и фамилии мужа ее матери: Гледис Перл Бейкер Монро (Gladys Pearl Monroe Baker).

Когда Мэрилин вышла замуж за Джеймса Дауэрти в 1942 году, ограниченные источники доказывают, что она называла себя двумя способами: Норма Джин Дауэрти и миссис Джеймс Дауэрти. Только через восемь лет она стала использовать сценическое имя «Мэрилин Монро».

Касательно утверждений Пола Валентина о том, что в его театре никогда не показывали бурлеск, они легко опровергаются такими свидетельствами, как указанная ниже статья в «Лос-Анжелес Таймс» за 8 марта 1948, на которое я получил разрешение перепечатать. Мелким шрифтом внизу предупреждается: «Перепечатка запрещена без разрешения владельца авторских прав (т.е.»Лос-Анжелес Таймс»).

Примеры того, как некоторые личности начинают отрицать свои связи с Церковью Сатаны, исчисляются десятками. Время от времени я наблюдал, как люди, связанные с Антоном так или иначе, отрицают, что они когда-либо имели дела с Антоном, бывали в «Черном доме» или даже лично его знали. Существуют фотографии актрисы и певицы (нине покойной) Барбары МакНеир, развлекающейся в «Черном доме», но когда ее спросили об этом, она утверждала, что никогда там не была. Среди первых мужчин и женщин, принимавших участие в ритуалах Антона, были инвестиционный брокер Дональд Велби и его жена Вилли, дочь владельца сети «Chock Full O’ Nuts» в Нью-Йорке. Я был там и видел их, кричащих «Да здравствует Сатана!». Но когда я упомянул об этом в моей статье для сан-франциской газеты, Вилли страстно это отрицала. Есть документы, доказывающие, что одним из способов, которым Антон зарабатывал на жизнь, до того, как плата за членство в Церкви Сатаны, его книги, лекции и помощь в создании фильмов сделали ненужным работать по-другому, было фотографирование сцен аварий для полиции Сан-Франциско. Но высшие полицейские чины отрицают это. Существуют фотографии Антона, проводившего частные ритуалы для Джейн Мэнсфилд и фотографии Антона, Джейн и ее детей всех вместе в «Розовом дворце» — ее доме на бульваре Сансет, 10100 в Беверли-Хиллз. Я лично видел жаркие любовные письма ЛаВею от Джейн. Но родственники Джейн отрицают о какой-либо связи между ними, и один из ее пресс-агентов назвал всю эту историю «игрой на публику».

Откуда все это отрицание? Вернемся к истории с «Мстителем Дьявола». Это был 1974 год. С того времени ситуация ухудшилась. Соединённые Штаты Америки стали усиленно «христанизированны». Из 535 членов Конгресса, 478 называли себя теми или иными христианами. Семь из девяти судей Высшего Суда называли себя христианами. Быть христианином того или иного вида было не менее, чем лакмусовая бумажка для избирателей. Во время написания данной книги, это было значительным фактором для президентской кампании 2008 года. И что наиболее тревожно, миллионы самоназванных христиан требуют больше, чем когда-либо, чтобы американское правительство и общество управлялось «христианскими ценностями», которые не имеют ничего общего с учением «Иисуса Христа» из главной книги их религии — Библии, которая естественно должна быть их главным сборником законов.

Несмотря на то, что секуляризм — разделение церкви и государства — был одним из основных принципов, на которых создавалось американское государство, политики, бизнес и медиа боятся оскорбить христиан. Сколько людей желают показать свою, пусть даже самую обычную связь с человеком, который взял на себя роль защитника Дьявола и с организацией дерзких мужчин и женщин, которые публично посвятили себя Сатане и осмелились назвать свои сборища церковью? Относительно малое число известных людей отважились вступить в такую связь, несмотря на риск, так как они думали, что это не станет известно широкой публике. Когда это обнаружилось, они быстренько сдали назад и «Богом клялись», что не было ничего подобного.

Однако, не только страх репрессий был причиной резкого скачка отрицания связей с Антоном и историй из его жизни. Вам следует учесть личную вражду, которая часто была причиной выпадов против Антона с горячим желанием отомстить. Экс-член Церкви, которого Антон лично вышвырнул, формирует свой собственный культ и посвящает свою жизнь уничтожению своего бывшего идола. Дочь Антона, всеми силами старавшаяся заполучить место своей матери как Высшей Жрицы Церкви Сатаны, в конце концов добивается того, что Антон отрекается от нее и выкидывает ее и ее так называемого «мужа» из Церкви, выходит на битву с ее отцом и распространяет гадости об нем по всему интернету. Друзья и родные актрис, которые доставляли себе удовольствие трахаться с Антоном во всю пытаются очистить их имидж от страшного греха случки с воплощенным Дьяволом, со всех сторон отрицают, что это когда-либо было. Выдающаяся бизнес-леди во время тяжелого разводного процесса решает правильным отрицать свое участие в делах Церкви Сатаны; однако присяжные каким-то образом раскрывают ее ложь, и разозленные этим, дают вердикт не в ее пользу. Директор театра врет о прошлом репертуаре своего заведения, что кажется ему эффективным методом избегания какой-либо связи с дьявольскими актами.

Время от времени, однако, существующие доказательства не только срабатывают в ущерб противникам Антона, но и заставляют любого, кто исследует их обвинения, принять точку зрения Антона за правду, даже если она не имеет подтверждения или достоверности. Так случилось с рассказом Антона о короткой интрижке с девушкой, которую мир знает, как Мэрилин Монро (дальше я ее буду называть просто «Мэрилин»). Эта история не может быть ни доказана, ни опровергнута.

По словам Антона, Мэрилин пришлось стать стриптизершей после того, как ее контракт с «Коламбия Пикчерс» был внезапно аннулирован, и она зарабатывала только на эпизодических ролях. Как считает Антон, ее контракт с «Коламбия Пикчерс» был разорван киномагнатом Гарри Коэном («Королем Коэном»), потому что Мэрилин отказалась переспать с ним: палата, которую он брал с многих киноактрис, что было его способом делать из них кинозвезд. Это звучит достаточно правдоподобно, поскольку все в Голливуде знали, что если актриса не поддавалась на сексуальные требования Коэна, он не только разрывал ее контракт, но и использовал всю свою власть, чтобы эта актриса нигде больше не нашла работу в киноиндустрии.

Во время первого стриптиза Мэрилин, по словам Антона, ему пришлось аккомпанировать ей на органе без предварительной репетиции. После шоу она поблагодарила Антона, как он сказал, за то, что его музыка позволила ей с легкостью выступить в первый раз.

Как Антон описывал мне ее «тянущий резину» стиль танца, она имитировала совокупление, но не показывала ее лобковые волосы или соски, так как это было вне закона в 1948 году; поэтому она раздевалась только до наклеек на груди и стрингов.

После того, как они отработали вместе два выступления, сказал мне Антон, они подружились, и после третьего стали любовниками: обычное дело в сексуально ориентированном бизнесе.

По словам Антона, их удовольствия были простыми. Они ездили на ее машине с открытым верхом —Понтиаке 1940 года в Венецию (имеется ввиду курортный город в 23 км от Лос-Анжелеса), Санта-Монику, Малибу и Оушен Парк; бродили вдоль улиц и пляжей; ужинали в дешевых забегаловках; и занимались любовью в номере мотеля или машине Мэрилин.

До конца этой истории Антоновой интрижки с Мэрилин я подразумеваю, что мой рассказ обоснован исключительно словами Антона, и только он и Мэрилин знают, правда ли это, и уже поздно спросит их обоих, так как обвинения в неправдивости этой истории появились только после смерти Антона.

Мэрилин, как знали все ее близкие, была никудышней хозяйкой. Она жила на чемоданах и коробках. После того, как она снимала свою одежду, она не вешала ее на вешалках, а разбрасывала в номере своего мотеля или запихивала в чемоданы в багажнике ее машины. Антон не возражал — ему не нужна была уборщица или повариха; он нуждался в сексуальном партнере, так как он был одинок и желал развлечений.

Несмотря на то, что Мэрилин было 22, а Антону — только 18. он чувствовал себя старше ее. На самом деле, он выдавал себя за 25-летнего. Это могло объяснить, почему Мэрилин с уважением относилась к Антону.

В постели Мэрилин была пассивна, позволяя Антону выбирать позиции и движения. Она спрашивала его с наивностью 16-тилетней школьницы, докучая ему вопросами об карнавальной жизни. Темная сторона жизни зачаровывала ее; она хотела разговаривать о смерти, одиночестве, телепатии, магии, тайнах оккультизма. Ее не привлекало чтение, поэтому она обучалась на слух. Во время их длинных поездок по пригородам Лос-Анджелеса и вдоль безлюдных пляжей, Антон давал ей начальные уроки магии, даже пытался что-то практиковать, чтобы Мэрилин не добавила еще одну вмятину на ее Понтиаке, уже достаточно побитом и дребезжащем от разваливающихся деталей. Она ужасно водила машину, постоянно проезжая на красный свет, врезаясь на машине в различные объекты и коллекционируя штрафы. Однажды она даже врезалась в машину священника, который перед ней затормозил на красный свет.

Интересное совпадение — Мэрилин врезалась в автомобиль священника именно в тот определенный момент ее жизни. Она только что сказала Антону, что она бросила христианство после последней попытки понять его. Она уже перестала посещать церковь. Однако по совету друга и из-за уважения к ее приемной «тетке», она решила попробовать «Христианскую науку». Но проведя два часа в их библиотеке изучая философию и атрибуты Церкви Христа Всезнающего, она стала еще больше разочарованной. Мэрилин сказала Антону, что она абсолютно разочаровалась в религиозном учении, которое терзало ее с самого детства. Она сказала, что ей отвратительно подавление, свойственное христианству и фанатизм его проповедников, которые травмировали ее, когда она была еще ребенком.

Мэрилин старалась стать сексуально свободной, но у неё с трудом получалось балансировать её сексуальность с внушенной ей христианской этикой и моралью. Ее особенно смущали ее чувства по отношению к свистящим и аплодирующим мужчинам в театре «Майа». С одной стороны, она наслаждалась их восхищением ее телом и сексуально вызывающим танцем. С другой стороны, она смущалась и даже чувствовала вину за то, что она возбуждала их безответные страсти.

В своих интимных, самоизучающих разговорах с Антоном, Мэрилин призналась, что во время того, как она виляла и вращала бедрами перед аудиторией улюлюкающих и свистящих мужчин, она осознавала, что где-то в темноте зала находились некоторые неблагополучные типы, которые трогали себя или даже мастурбировали во время ее выступления. Она слышала рассказы об этих мужчинах от других стриптизерш и была в замешательстве, как к ним относиться. Она сказала Антону, что ей нравилось, когда мужчины похотливо таращились на ее, свистели при ее появлении или даже следовали за ней по улице; но она ненавидела, когда они начинали прямо домогаться ее. Она осознавала, что она дразнила их, и это ее беспокоило.

Антон встречался с Мэрилин две недели, до того, как он познакомился с дочерью богатого лос-анжелесского бизнесмена. Внезапно он был ошеломлен открывшимися перед ним возможностями. Дочь этого богатого бизнесмена была способом получить автомобиль, дорогую одежду, и другие желанные материальные вещи, которые были вне досягаемости органиста, игравшего на карнавалах и в театре бурлеска. Без особого чувства стыда Антон бросил Мэрилин ради дочери богача.

Через месяц он пожалел об этом. Несмотря на то, что девушка была привлекательной, и ее отец на самом деле одаривал Антона подарками, включая возможность использовать его дорогую машину, Антон находил свою теперешнюю подружку сексуально и интеллектуально скучной. Часть его любовных мыслей, и возможно, немножко философских, все еще крутилась вокруг Мэрилин. К тому времени, когда он решил попытаться возобновить их роман, было уже поздно. Они шли дальше по своей жизни, она получила новые контракты в модельной и киноиндустрии, он занялся изучением тайн, что заполняли его. Хотя они будут переписываться следующее десятилетие, и считать себя друзьями, Антон и Мэрилин больше никогда не увидят друг друга.

Вам следует понимать, что вопрос аутентичности записки Мэрилин к Антону не имеет никакого отношения к истории их короткой интрижки. У Антона была копия известного календаря, изображающего обнаженную Мэрилин, предположительно подписанного лично ею: «Дорогой Тони, сколько раз ты видел это! С любовью, Мэрилин». Диана призналась, что она, а не Мэрилин, подписала этот календарь. Это был один из ее розыгрышей (который оказался вполне успешным) и она совершила его под влиянием момента. Эта записка не может быть использована для доказательства или опровержения истории отношений Антона и Мэрилин.

Две версии фотографии, снятых Томом Келли в 1949 году, которые печатались в различных календарях, как показано выше.
В конечном счете, только Антон/Тони и Мэрилин/Норма Джин могут знать, рассказал ли Антон полностью правду. Мы и все остальные не можем и не будем знать, только если загробная жизнь окажется чем-то большим, чем просто миф.

Слева: Норма Джин Догерти. Справа: Мэрилин Монро (любое имя, возможно, она использовала тогда) на съемочной площадке, в 1948 году, в студии Columbia Pictures.

Антон, как он выглядел в свои двадцать. Если вы посмотрите на этикетку справо увеличенной, Вы увидите, что это Вурлитцер, на котором играет Антон. Если вы слышали Джорджа Райта на органе, у вас есть представление о стиле Антона, размещении и игре. Антон был мастером переключения с клавиатуры на клавиатуру, одновременно с операционными педалями и нажатия на кнопки, которые производят имитации различных инструментов: барабаны, тарелки, свистки, колокольчики, и так далее. Он мог делать все это, не пропуская ударов. Он был феноменальным органистом, и он был самоучкой. Из частной коллекции Антона Шандора ЛаВея.

Ночи в домах с привидениями

По каким-то его собственным мотивам, в 1949 Антон вернулся в Сан-Франциско. Предполагаемая причина — возможность поступить в Сити Колледж Сан-Франциско без школьного аттестата, чтобы избежать призыва на Корейскую войну, не имеет оснований. Нет никаких документов, подтверждающих его учебу в колледже под любым именем, которое он когда-либо использовал. Однако, на самом деле ему удалось избежать призыва. Как это у него получилось — неизвестно. Я только знаю, что он относился к корейскому конфликту с большим презрением и был устремлен избежать призыва любой ценой.

С точки зрения Антона, американское правительство не посылало войска в Корею по объявленной причине: не допустить «коммунистов» к власти. (Я пишу термин «коммунист» в кавычках, потому что настоящий коммунистический режим никогда не существовал. То, что политики и непонятливые журналюги тысячи и миллионы раз называли «коммунистическим государством», на самом деле являлось социалистической диктатурой). Антон не купился на озвученную причину. Он был уверен, что экономические причины затемняли любой крестовой поход против коммунизма. Но, даже если существовал крестовой поход против атеистического материализма лидеров России, Китая или Северной Кореи, Антон не желал с этим иметь ничего общего. «Если правительство Соединённых Штатов хотят сделать войну против коммунизма достаточно привлекательной, чтобы оправдать потери молодых жизней, — сказал Антон в то время своему другу, — то им надо стараться получше. Черт меня возьми, если я поеду в Корею».

Основой этого отношения было то, что Антон, по его словам, рассматривал политических лидеров как «самых гнилых типов в баке человеческих отходов». Попытки американского правительства представить из себя благодетеля публики с помощью «войны против коммунизма» было еще их одной ложью, думал Антон. Коммунизм стал последним воплощением Дьявола на Земле. Антон считал, что «охотники на коммунистов» 1950-х годов с католической демагогией, такие как сенатор Джосеф МакКарти на самом деле были такими же тиранами, как те, которые в прошлых веках стремились очистить общество от «вед