Мое представление об истине не готово было смириться с этим обвинением.

– А кто начал меня целовать?

– Не стоит выяснять отношения, – попросила Грейнджер. – Не хочу становиться причиной вашей первой ссоры.

– Увы… Мы уже немного повздорили из-за мороженого. – Гарри, кажется, удивился ее сдержанности. – Ты на меня не злишься?

– А я должна? Вы оба совершаете ошибку? Мне требуется вас немедленно вразумить?

Я промолчал, потому что мне интересно было услышать ответ Поттера.

– Нет. Мне все это очень нравится, Гермиона. Немного сложно и странно, но я почти счастлив.

Хорошо. Да, с этим «почти» – все идеально, потому что я сам еще не до конца готов поверить в происходящее. Грейнджер вопросительно посмотрела на меня, и я кивнул, подписываясь под всеми словами Поттера. Она сдержанно улыбнулась.

– Что ж, мне кажется, это было неизбежным. – Я начал понимать, чем она ему так нравится, хотя привычка этой всезнайки изображать уверенность в собственных догадках по любому поводу ужасно бесила. – Меня всегда тревожило ваше совместное времяпрепровождение. Ты ведь упрямо отказывался принимать тот факт, что увлекся мистером Снейпом больше, чем это предполагает простое дружеское участие. Но если вы с этим разобрались, я спокойна. Рон будет в ужасе, что я это говорю, но примите мои искрение поздравления. Кстати, Гарри, если бы не случившееся ночью, он бы тебе врезал.

Это вернуло меня к более насущным проблемам.

– Может, все же расскажете нам…

Двери лифта разъехались в разные стороны. В коридоре нас уже ждал взволнованный Перси Уизли.

– Господи, ты его нашла! – Он порывисто затряс Гарри руку. – Мы все в панике. Быстрее. Кингсли в бешенстве из-за твоего опрометчивого поведения. – Секретарь буквально силой потащил Поттера в приемную, а потом втолкнул в дверь кабинета министра.

Мы с Гермионой вошли следом. Шеклболт, вопреки заверениям Уизли, Гарри обрадовался. Покинув свое место, поспешно обнял его за плечи и только потом озадачил ставшим традиционным в это утро вопросом:

– Где тебя черти носили?

– Сэр, я был немного занят.

Министр нахмурился.

– Ты аврор, которому поручили первое серьезное расследование. Каковы правила твоей работы?

Поттер вздохнул.

– Никогда не блокировать камин и доставку писем.

– А ты?

Еще один вздох.

– Заблокировал доставку писем. – Впрочем, надолго раскаянья Поттера никогда не хватало. – Черт возьми, я живой человек, у меня есть право на личную жизнь!

– Ты не просто обыватель, а Гарри Поттер.

– Ах да, еще я долбаный символ.

Кингсли рявкнул, как его наставник Шизоглаз Хмури:

– Ты аврор! Напомнить, о чем ты говорил мне в этом кабинете, когда отказывался получать свой заслуженный орден Мерлина?

– Что я считаю победу в войне заслугой всех, кто на ней сражался, а убийство даже такого одержимого подонка, как Волдеморт, не стоит наград. Мое мнение не изменилось. Я все еще хочу чего-то достичь в жизни как Гарри Поттер, а не Мальчик-Который-Выжил. Так получилось, что сражения – это все, что я умею, но знаете, министр, возвращаясь вечерами домой, я хочу быть просто человеком, который имеет право остаться наедине со своими мыслями.

– Тогда ты выбрал не ту профессию.

Гарри пожал плечами.

– Существует такая вероятность.

– Вам обязательно так на него орать?

Необычно молчаливого Рональда Уизли я заметил сразу, как вошел в кабинет, но вот его сестра обнаружила свое присутствие, только когда Лонгботтом, довольно невежливо обратившийся к министру магии, отдернул штору, скрывавшую зачарованное окно, и слез с подоконника. Он прошел к одному из кресел у стола, а Джинни Уизли, напоминавшая застывшую статую, по-прежнему разглядывала серые грозовые тучи. Я мог понять причины ее отвратительного настроения.

– Невилл? – удивился Гарри.

Лонгботтом выглядел немного смущенным.

– Я сам не ожидал, что окажусь замешанным во всю эту историю.

Поттер начал злиться.

– Кто-нибудь объяснит мне, что происходит?

Кингсли кивнул и занял свое место во главе стола.

– Хорошо, я…

– Почему он здесь? – Джинни резко обернулась и посмотрела на меня в упор. – Вы сказали, что все происходящее касается только Гарри и тех, о ком может идти речь в письме.

– О лучших друзьях, да?

Сильные чувства притупляют внимание. То, что я счел брошенным на диван рядом с кофейным столиком пальто, оказалось Луной Лавгуд, с головой укрывшейся школьной мантией. Выпрямившись, она потерла кулаком глаза. – Извините, мне, когда очень грустно, отчего-то всегда хочется спать.

– Снейп никуда не уйдет, а я жду объяснений, – напомнил Гарри.

– Какого черта не уйдет? – поддержал сестру Уизли. Впрочем, его голос звучал скорее вопрошающе, чем зло. – Кто он тебе, а? Потом все обсудите, если сочтешь нужным. Луна права в одном: это грустная вечеринка для лучших друзей.