Он выглядел растерянным и немного обиженным. Забрал у меня мороженое и, сделав несколько шагов к мусорному баку у двери в аптеку, выбросил в него оба рожка.

– Так лучше?

Нет, потому что он сердится, а я не знаю, как сделать так, чтобы нам было хорошо. Гарри хотя бы старался, это я тратил прекрасное утро лишь на то, чтобы анализировать его ошибки и размышлять о том, как самому их избежать. Иногда невозможно выстроить идеальные схемы, нужно просто действовать, пусть даже совершая глупые поступки, куда без них.

– Прости. – Он вздрогнул от удивления, когда я подошел и обнял его. Да, прямо на улице, и кажется, какая-то пробегавшая мимо нас ведьма от изумления выронила объемную сумку с продуктами.

– И ты меня прости.

Я удивился.

– За что?

Он обернулся, взял в ладони мое лицо и улыбнулся:

– За это.

Когда его холодные и сладкие губы коснулись моих, первым желанием было вырваться и попытаться его вразумить, но спустя секунду все возражения о том, что мы ведем себя скандально и неосторожно, испарились из моей головы. Это было хорошо. Куда лучше, чем глупые разговоры и мороженое. Упрямые снежинки лезли за воротник пальто, рукам было холодно, волосы щекотали щеки, но все равно это утро было чудесным. Лучшим в моей жизни, и когда Поттер отстранился, я потянулся за ним, пытаясь поймать за шарф. Он только рассмеялся, и мне неожиданно вспомнилось одно довольно глупое занятие, которое я обожал в детстве. Мы же должны потакать своему безумию, так?

Медленно натянув перчатки, я сгреб с карниза ближайшего окна горстку снега и сжал кулак. У Гарри было выражение лица человека, который не верит в происходящее. Оно сохранилось, даже когда снежок врезался ему в лоб. Потом он хмыкнул, спрятал в карман очки и кровожадно оскалился.

– Ты мне за это ответишь!

***

Разумеется, окружающие бросали на нас изумленные взгляды и о чем-то шептались. Мы с Поттером были мокрыми, растрепанными, раскрасневшимися, при этом он хохотал как сумасшедший, а я улыбался, несмотря на то, что какая-то впечатлительная особа, встретившись со мной взглядом, взвизгнула от ужаса. Почему никто раньше не рассказал, что только психи бывают по-настоящему счастливы?

– Как же я не хочу сегодня работать, – заныл мой… Парень? Будущий любовник? Да какая, к черту, разница. Слова придумали те, кому не хватает ума вовремя залепить снежком в самый замечательный в мире лоб.

Я пятерней пригладил его волосы.

– Будь ответственнее, Поттер. Я тебя проводил?

– Угу.

– Тогда увидимся вечером.

– Непременно.

– Гарри!

Мы оба удивленно оглянулись. Растрепанная Грейнджер, бежавшая к нам через весь холл, выглядела очень взволнованной.

– Гермиона, разве ты не должна быть в школе?

Она схватила его за грудки и хорошенько встряхнула.

– Господи, где тебя носило? Мы с Роном едва не поседели от ужаса. Министр послал десяток сов, Билл даже снял охранные чары с дома профессора, но тебя и там не оказалось.

Надо больше времени уделить системе безопасности. Впрочем, сейчас это не самая насущная проблема.

– Да что произошло? Я просто заблокировал доставку писем. – Он расстроился, видимо, вспомнив Пенси, которая предположила, что так стоит поступать, отправляясь на свидания. – Потом мы с Северусом гуляли по Косому переулку.

– Все это очень мило. – Судя по тону Гермионы, она уже была в курсе разрыва с Поттера с сестрой своего жениха. – Вот только твои похождения стоили мне кучу нервных клеток. – Идем к министру. Здесь не место для откровенных разговоров.

В принципе, я был с ней согласен. Несмотря на собственное волнение и любопытство, я уже собирался проститься с Гарри, но тот взял меня за рукав.

– Даже не думай. Я хочу, чтобы ты пошел со мной.

Мы втроем направились к лифту. У Грейнджер было такое выражение лица, что никто, кроме вездесущих служебных записок, не посмел присоединиться к нам в кабине. Когда пауза слишком затянулась, Поттер неожиданно сказал:

– Гермиона, а мы теперь встречаемся.

Она ничего не ответила, и Гарри бросил на меня несчастный взгляд. Наверное, я должен был просто принять тот факт, что мнение этой девушки для него по-настоящему важно. С Рональдом Уизли он бы мог сейчас спорить и ругаться до хрипоты, но от Грейнджер молчаливо ждал приговора.

– Ты определенно умеешь выбрать время и место для откровений.

Гарри виновато улыбнулся.

– Хотел, чтобы она первая узнала.

– Первыми были человек тридцать, спешивших на работу по мостовым Косого переулка.

Это Грейнджер проняло.

– Ты что, останавливал каждого из них и сообщал шокирующую новость?

– Я не настолько псих. Это Северус виноват, что полез обниматься.