Карта этнорелигиозных угроз .

Карта этнорелигиозных угроз.

Северный Кавказ и Поволжье

Содержание

ВВЕДЕНИЕ……………………………...……………………………………2

ВАХХАБИЗМ КАК ИНТЕГРИРУЮЩАЯ АНТИРОССИЙСКАЯ

ИДЕОЛОГИЯ И ПРАКТИКА……….……………………………………..5

1.1. Определение ваххабизма……...…………………………………………5

1.2. История распространения ваххабизма в современной России……......6

1.3. География ваххабизма в России………………………………………....8

1.4. Панисламистское лобби в России…..………………………………...…8

1.5. Противодействие распространению в России ваххабитских течений..9

1.6. Выводы и рекомендации………………………………………………..11

ЭТНОНАЦИОНАЛИЗМ, СЕПАРАТИЗМ И ИСЛАМСКИЙ

ФУНДАМЕНТАЛИЗМ В ПОВОЛЖЬЕ…………………………………13

2.1. Национал-сепаратизм в республиках Поволжья……………………...13

2.2. Исламский фундаментализм в Поволжье……………………………..16

2.3. Реакция русских на этноконфессиональные процессы в регионе…...21

2.4. Выводы и рекомендации……………………………………...………...24

СЕВЕРНЫЙ КАВКАЗ В СОВРЕМЕННОЙ ЭТНО- И

РЕЛИГИОЗНО- ПОЛИТИЧЕСКОЙ КАРТИНЕ РОССИИ…………..28

3.1. Социально-политическая ситуация…..………………………………..28

3.2. Религиозный экстремизм (Восток региона)…………….…………......30

3.3. Этнический национализм (Запад региона)……………………………32

3.4. Позиционирование Северного Кавказа

и стихийный «русский ответ»…………………………..…………………..34

3.5. Выводы и рекомендации……………………...………………………...36

ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………...……………………………………………..42

2

ВВЕДЕНИЕ

Этноконфессиональные угрозы национальной безопасности России

могут быть распределены по степени опасности исходя из количества

преступлений, совершаемых носителями радикальных этнических и

религиозных идеологий. При этом почти все террористические атаки в

России совершаются исламскими радикалами – ваххабитами,

лидирующими и по количеству других преступлений экстремистского

характера. Данный факт определил центральное место этого явления в

настоящем докладе.

В регионах России, населенных традиционно мусульманскими

этносами, исламский радикализм тесно взаимодействует и переплетается

с этнонациональным сепаратизмом. Это – Поволжье (в первую очередь –

республики Татарстан, Башкортостан) и Северный u1050 Кавказ. Поэтому в

настоящем докладе подробно рассматривается также ход и состояние

сепаратистского движения в указанных регионах. Детально

анализируется взаимодействие ваххабизма и сепаратизма мусульманских

этносов России.

Неизбежно ограниченный объём одного доклада не позволяет

рассмотреть в нём одинаково подробно все существующие

этноконфессиональные угрозы. Преобладание опасности радикального

политического исламизма побудило вынести детальный разбор прочих

экстремистских течений этнического и религиозного свойства за рамки

настоящего документа. В последующих докладах все такие угрозы будут

проанализированы последовательно и досконально. Здесь же мы

вынужденно ограничимся их кратким перечислением.

1. Пантюркизм (пантуранизм). Идеология создания светского

суперэтнического государства (Великого Турана) всех тюркских народов

(в варианте пантуранизма – всех народов алтайской языковой семьи,

включающей, помимо тюрок, также бурят, калмыков и народы тунгусо-

маньчжурской группы) на большей части территории России. Возник в

начале ХХ века. Поддерживается преимущественно из Турции.

Претендует на роль консолидирующего антироссийского фактора для

указанных народов. В данном качестве в последнее время явно уступает

ваххабизму (панисламизму), хотя последний оставляет за рамками такого

объединения алтайцев, тувинцев, хакасов, бурят, якутов и др. народы

Сибири и Дальнего Востока.

2. Сибирский региональный сепаратизм. Может рассматриваться

как своего рода «компенсация» народам Сибири и Дальнего Востока за

их невключение в антироссийский исламский фронт. Однако главную

этническую базу движение видит не столько в нерусских народах,

сколько в сибирских русских. Последним внушается, что они – никакие

не русские, а особая «нация» – сибиряки, якобы угнетаемая

«метрополией» (т.е. европейской Россией). Оживление наметилось в

3

последние годы. Ведёт, однако, «правопреемственность» от сибирского

автономизма, возникшего ещё во 2-й половине XIX века. Тактическая

смычка с пантуранизмом весьма вероятна (в Якутии и Туве имеет место

чисто этнонационалистический проект). Одновременно может стать

авангардом регионального квази-этнического сепаратизма других

регионов, населённых преимущественно русскими (см. ниже, п.4).

3. Национализм финно- угорских народов. Поскольку большинство

финно-угорских национальных республик вкраплены внутрь территории

России, сепаратистским это движение сможет стать только в результате

своей межреспубликанской консолидации, подкреплённой претензиями

на территории сопредельных субъектов РФ. Рассматривает финно-

угорские народы как «коренные» и имеющие право на некие привилегии

во всей северной половине Европейской части России, включая

Московский регион, и в Западной Сибири. В тех субъектах РФ, где нет

местных финно-угорских этносов, действуют энтузиасты по

«пробуждению национального сознания» (например, народа меря в

северо-восточных областях ЦФО). В основном светское по характеру,

движение местами проявляет тенденцию к неоязычеству. В таких

поволжских республиках, как Мордовия, Марий-Эл, Удмуртия, активно

действуют прозелиты ваххабизма, стремясь обратить титульные народы

из православия в ислам и интегрировать их в антироссийское движение

на этой основе.

ИДЕОЛОГИЯ И ПРАКТИКА

Определение ваххабизма

Под ваххабизмом в современной России обычно понимается

совокупность агрессивных и нетрадиционных для России ветвей ислама

(«исламских джамаатов», «внемазхабного» или «безмазхабного»

суннизма). Это определение является скорее политическим, чем

богословским, но в данном случае именно политическая сторона дела

особенно важна, как с точки зрения мотивации адептов течения, так и с

точки зрения опасности, которую оно представляет для государства.

Российский ваххабизм является весьма неоднородным течением Его

основные группы можно определить как:

1) «классических» ваххабитов, именующих себя салафитами

(приверженцами «саф ислама» или «чистого» ислама);

2) ихванов или «Братьев-мусульман»;

3) хизбутов (сторонников террористической партии «Хизбут-

Тахрир»);

4) таблигитов (адептов экстремистской пакистанской секты «Таблиги

джамаат»).

Ваххабитов отличает нетерпимое отношение к инакомыслящим и

инаковерующим, стремление к созданию «шариатского» государства в

той или иной форме (как правило, всемирного халифата), уверенность в

том, что они ведут джихад против безбожной власти, и склонность к

силовым методам в миссионерской работе. Многие ваххабитские группы

признали терроризм самым эффективным способом достижения

поставленных целей.

К другим особенностям ваххабитов следует отнести их

нигилистическое отношение к адатам (доисламским обычаям) и

светскому законодательству. Ваххабиты считают возможным отлучать от

ислама (делать такфир) на основании уклонения от ежедневной

пятикратной молитвы (намаза) или неучастия в джихаде. Нередко они

объявляют «врагами ислама» вообще всех несогласных с ними

мусульман.

С особой враждебностью ваххабиты относятся к суфиям и шиитам,

причем последних нередко именуют шайтанской (сатанинской) сектой.

Ваххабиты считают идолопоклонством почитание захоронений и ведут

борьбу с ним. Также они выступают против того, что считают

нововведениями в исламе, и на этом основании не отмечают ряд

мусульманских праздников (например, Мавлид).

К ваххабизму нередко, в том числе, в практике правоохранительных

органов, причисляют другие течения ислама. Например, к

экстремистским в России отнесены различные секты турецкого

6

происхождения, которые объединяет опора на труды богословов Саида

Нурси и Фетхуллаха Гюлена. Правоохранительные органы определяют их

как членов движения «Нурджулар». Их идеологические установки,

однако, отличаются от ваххабитских. Они проявляют меньшую тягу к

фундаментализму, а их практическая связь с системным терроризмом не

выглядит очевидной. Эти течения правомерно рассматривать в общем

русле панисламизма, к которому ваххабизм относится как наиболее

радикальное крыло. Общим знаменателем для этих течений являются

представления о наднациональной, надклассовой общности

приверженцев ислама и приверженность политическому объединению

мусульман поверх существующих границ.

Панисламистских течений

С 1999 года правоохранительные органы России u1088 развернули

широкомасштабную кампанию по борьбе с радикальным исламом,

первым делом закрыв российские представительства вспомогательных

террористических структур – фондов «Аль-Харамейн», «Аль-Игаса» и

«Тайба». Было выдвинуто несколько инициатив о запрете ваххабизма на

всей территории России, отталкиваясь от антиваххабитских законов,

принятых в Дагестане, Ингушетии и Ставропольском крае. Поводом для

этих мер стала атака ваххабитов на Дагестан и возрастание числа

устроенных ими терактов. Тем не менее, запретить ваххабизм на

федеральном уровне не удалось.

14 февраля 2003 года на закрытом судебном заседании Верховного

суда РФ было рассмотрено дело по заявлению Генерального прокурора

Российской Федерации о признании ряда организаций

террористическими и запрещении их деятельности на территории

Российской Федерации.

В 2003 году правоохранительные органы заинтересовались также

деятельностью секты «Нурджулар», обратив внимание на ведущуюся в ее

лицеях пропаганду панисламизма. Генеральной прокуратурой было

начато широкомасштабное расследование деятельности татарско-

турецких школ, связанных с учением Саида Нурси, турецкого

мусульманского богослова ХХ века. 10 апреля 2008 года Верховный суд

4 Например, Маникин Н. «Жить по священным писаниям!» // Россия, 5 октября 2001; О

еобходимости точных определений // НГ-Религии, 15 ноября 2000

н

10

«Нурджулар»5, а 7 мая 2009 года – миссионерскую организацию

«Таблиги Джамаат»6.

Федеральный список запрещённых материалов ежегодно пополняется

новыми книгами панисламистских авторов, признаваемыми судом

экстремистскими. Эти решения правоохранительных органов нередко

вызывают протесты. Так, в марте 2009 года муфтий Равиль Гайнутдин

потребовал от властей упорядочить процесс пополнения Федерального

списка запрещенных материалов, создав на федеральном уровне

специальный совет по экспертизе религиозной литературы. Первым

ответом на это требование стало вынесенное возглавляемому им ДУМ

Европейской части u1056 России предупреждение Министерства юстиции РФ о

недопустимости размещения на сайте московской Соборной мечети

заключений Экспертного совета ДУМЕР в поддержку запрещенных книг

Саида Нурси7.

Ранее у Равиля Гайнудтина уже возникали трения с

правоохранительными структурами по поводу официального запрета

отдельных материалов (поддержка книги «Личность мусульманина»,

запрещенной в 2007 г.8, листовка ближайшего сподвижника Равиля

Гайнутдина, «верховного муфтия Азиатской части России» Нафигуллы

Аширова в поддержку террористической организации «Хизбут-Тахрир»,

также пополнившая Федеральный список запрещенных материалов в

2008 г.9).

К сожалению, нельзя сказать, что расширение списка запрещенных

материалов эффективно в смысле снижения террористической угрозы в

обществе. Преследование спорных текстов часто выглядит

необоснованно жестким, тогда как ответственность для организаторов,

участников и сторонников исламистских организаций, вовлеченных в

инфраструктуру террора, – напротив, необоснованно мягкой. После

терактов в Казани в июле 2012 года министр внутренних дел Татарстана

Артем Хохорин заявил о том, что ответственность для организаторов,

участников и сторонников исламистских организаций не адекватна

опасности, которую они представляют для общества: «Наказания

настолько смехотворны, что они нисколько не пугают, а, наоборот,

воспринимаются экстремистами как награда»10.

5 Сообщение ИА «Лента.ру» от 10 апреля 2008

6 Мурзов А. Муфтия вернули в прошлый век // Коммерсант в Волгограде, 23 мая 2009

7 Сообщение ИА «Интерфакс-Религия» от 9 апреля 2009

8 Сообщение сайта «Исламньюс» от 19 мая 2008.

9 Сообщение ИА «Интерфакс-Религия» от 6 августа 2008.

10 http://info.tatcenter.ru/article/119003/

11

1.6. Выводы и рекомендации

1. Законодательная база противодействия радикальному исламизму в

России пока недостаточно разработана. Степень наказания часто

неадекватна уровню преступления. Неукоснительно преследуется

распространение и чтение запрещённой экстремистской литературы,

список которой неуклонно u1080 и не всегда обоснованно пополняется задним

числом за счёт книг, изданных уже много лет назад. В то же время

реальные пособники террористов (их укрыватели, непосредственные

«духовные наставники» и т.п.) нередко не несут никакого наказания и

даже не включаются в число обвиняемых.

2. Успешная борьба с ваххабизмом невозможна без его запрета на

федеральном уровне, на чем настаивают как разумные правоохранители,

так и лидеры традиционных мусульман (в частности, убитые

террористами в 2012 году Валиулла Якупов и Саид-афанди

Чиркейский)11. По учению ваххабитов, современное государство, как

носитель неисламского начала, должно уйти и быть заменено исламским

государством, руководствующимся лишь законами чистого и строгого

ислама. Почвы для компромисса здесь нет. Это учение может быть

относительно мирным либо в рамках уже построенных по лекалам

«чистого ислама» государств, либо в рамках государств с ничтожно

малым ваххабитским влиянием (т.е. в ситуации заведомой слабости

движения). Россия не относится ни к тем, ни к другим. Разумеется,

следует чётко отделять системный терроризм под лозунгами ислама от

идейных поисков в исламе. При этом необходимо признать, что частью

инфраструктуры террора является идеологическая и организационная

поддержка. В том числе – со стороны вполне легальных на сегодня

структур. Разделение на «легальное» и «боевое» крыло – традиционная

тактика экстремистских движений. Пресечь прямое политическое

насилие невозможно, если действует режим благоприятствования для его

покровителей. Последние должны нести юридическую / моральную /

политическую ответственность, невзирая на их ранги и духовные звания.

3. В целом низкоэффективной представляется практика запрета

экстремистских изданий. Зачастую запрет материала лишь привлекает к

нему дополнительное внимание, не исключая его доступность, так как

запрещаемые материалы легко обнаруживаются в Интернете или

переиздаются с другими выходными данными. Запрет s_u_m_e_:оправдан только в

том случае, если гарантированно не добавит популярности запрещаемому

автору и изданию. Необходим также специальный перечень

мусульманской литературы, которая вообще не должна проходить

экспертизу на предмет ее запрета.

11 Например, http://www.interfax-religion.ru/?act=interview&div=267

12

4. Проблема вербовки новых ваххабитов в местах заключения может

быть решена посредством использования опыта Казахстана, где

осужденные террористы и экстремисты ваххабитского толка отбывают

заключение в специальной колонии и не соприкасаются с иными

заключенными. В отношении особо непримиримых исламистов можно

использовать опыт Бахрейна, где местные ваххабитские власти лишают

гражданства и депортируют наиболее опасных оппозиционеров12.

5. Для профилактики дальнейшей радикализации исламского

сообщества России можно предложить следующие меры:

- разработать концепцию социального партнерства государства и

религиозных организаций, которая позволит создать необходимую

законодательную базу для государственно-исламских отношений. В

данной концепции следует указать критерии, в соответствии с которыми

органы власти смогут работать с мусульманскими централизованными

организациями;

- федеральной и региональным властям необходимо критически

подходить к выбору партнеров среди ДУМов, так как настроены на

конструктивное сотрудничество и пропагандируют традиционный для

России ислам не все из них;

- важно развивать государственные программы поддержки исламской

науки и образования с целью подготовки новых кадров официального

мусульманского духовенства, ученых-богословов, преподавателей

медресе и журналистов;

- необходимо продумать меры по повышению авторитета муфтиятов,

который сильно пострадал вследствие информационных войн между

ними и пропаганды ваххабитов, а также оптимизировать шаги по

физической защите лидеров традиционного ислама.

12 http://russian.rt.com/Society/894

13

ФУНДАМЕНТАЛИЗМ В ПОВОЛЖЬЕ

Регионе

Русские в Республике Татарстан являются вторым по численности

этносом после татар. При этом численность русских за постсоветский

период в Татарстане сократилась: если по данным еще советской

переписи 1989 года они составляли 43,3% (1 575 361; татар

насчитывалось тогда 1 765 404, или 48,5 %), то в 2002 году русских было

39,5% населения (1 492 602; татар – 2 000 116, или 52,9%). Сокращение

численности русских за этот двадцатилетний период на 74 тысячи

человек вызвано не только низкой рождаемостью (татарские семьи

сегодня также в основном малодетные), но и миграцией русского

населения из региона, хотя по экономическим показателям Татарстан

является одним из относительно успешных субъектов РФ. Отток русского

населения вызван прежде всего национальными и религиозными

проблемами русских в этой республике, совокупность которых и

составляет «русский вопрос» в Татарстане.

«Русский вопрос» в Татарстане состоит из трех главных проблем

этноконфессиональной напряженности в регионе18:

Школах Татарстана.

Придание государственного статуса татарскому языку в начале 1990-х

годов привело к его обязательному изучению в школах Татарстана, при

этом законодательно на региональном уровне было введено равное с

русским языком и русской литературой по количеству часов его

преподавание. За 10 лет обучения в средней школе дети получают 700

часов русского языка, в то время как в других регионах России – 1200

часов.

В отличие от русского, являющегося языком межнационального

общения, татарский язык – это язык внутринациональной коммуникации,

что, естественным образом, резко снижает его прикладное значение.

Некачественно составленная учебная литература по татарскому языку,

где значительно больше отдается предпочтение изучению грамматики в

ущерб разговорной речи, также затрудняет его усвоение. За 20 лет не

было создано ни одного учебника или пособия, которое бы позволяло

облегчить усвоение татарского языка, несмотря на наличие в Татарстане

практически в каждом государственном вузе кафедры татарского языка, в

федеральном университете – отделения татарской филологии, и целого

специализированного Института языка, литературы и искусств – в

составе Академии наук Татарстана.

Этнолингвистический конфликт в Татарстане – это не конфликт между

русскими и татарами, это конфликт между русскоговорящим населением

и региональной этнократией19, которую публично поддерживают

татарские национал-сепаратисты. Нежелание властей преодолеть эту

ситуацию путем разрешения выбора родителями детей одного из трех

стандартов образования, закрепленных в федеральном законодательстве,

приводит к росту возмущения, вылившегося в массовые уличные

протесты в 2011-2012 годах в Казани и Набережных u1063 Челнах. В ответ при

негласной поддержке региональных властей в роли «защитников

татарского языка» выступили местные сепаратисты, которые

организовали митинги и пикеты с русофобскими лозунгами («Чемодан,

вокзал, Россия!», «Татарстан – это не Россия!», «Рязань вас ждет!» и др.),

на которые, несмотря на возмущение общественности по всей России,

федеральная и республиканская власти никак не отреагировали.

При этом республиканские власти периодически обрушивают

наказание на тех родителей, которые критически высказываются по

19 Салагаев А. Л., Лучшева Л. В. Этнолингвистический конфликт в Республике Татарстан

как следствие противоречий языковой и образовательных политик. // Новые проблемы

социокультурной эволюции регионов. Сб. мат. VII Всерос. науч.-практ. конф.

«Социокультурная эволюцию России и ее регионов». 12-15 октября 2011 г. – Казань:

КНИТУ, 2011. – С.162

23

поводу сложившейся практики языкового образования или даже

отказываются от татарского языка как дисциплины обучения. Так, в

настоящий момент, в отношении русских родителей Павла Хотулева из

Казани и Виктории Можаровой из Нижнекамска ведутся судебные

тяжбы, что воспринимается русской общественностью как расправа.

Принудительное двуязычие региональные власти воспринимают как

«дело принципа», что и озвучил в своем недавнем послании президент

Татарстана Рустам Минниханов, не приведя никаких убедительных

аргументов в необходимости его сохранения в той форме, в какой оно

сейчас существует. Русским населением Татарстана это воспринимается

как дискриминация.

Ответ»

На Северном Кавказе за два последних десятилетия сложилось

положение, которое характеризуется тремя одновременно идущими

процессами:

1) Иждивенчество северокавказских республик по отношению к

остальной России, подпитывающее религиозную, этническую и

социальную архаику региона. Его экономика стала на 60-80%

дотационной. Причем средства, воруемые местными этническими

элитами из федеральных дотаций, инвестируются в более «спокойные» и

благоприятные для бизнеса регионы РФ (Ставропольский, Краснодарский

края, Ростовская и Астраханская область), уда мигрирует и значительная

часть населения с Северного Кавказа.

35

2) Значительная часть населения, особенно молодежи, чувствует

презрение и превосходство u1087 по отношению к России. Исходя из привитой

им в последние годы идеологии, уроженцы Северного Кавказа считают,

что принадлежат к «более древним, более благородным» и т.п. этносам и

исповедуют наиболее «великую и правильную» религию. Россия же в их

понимании является страной, принесшей их предкам и им самим много

бед и обязанной сейчас за это расплачиваться.

3) Вместе с тем по российским законам эти люди являются

полноправными гражданами России. Складывается очень удобная для

них ситуация, когда они могут действовать исходя из своей этнической и

клановой идентичности, но в нужные моменты прибегать к защите своих

интересов на основе официальной принадлежности к идентичности

общегражданской.

В результате вышеописанной ситуации многие выходцы из

северокавказских республик широко расселяются по территории России

(но главным образом в больших благополучных городах) и формируют

«доминантные» клановые структуры, не слишком считаясь с интересами,

правами и обычаями местного населения

При этом они уверены в своей безнаказанности. Как любые

представители клановой системы, эффективно организованные по

земляческому принципу, они имеют преимущество перед местными

жителями. Они уверены, что в случаях совершения ими преступлений не

понесут наказания, т.к. российские власти предпочтут не конфликтовать с

Кавказом. Их многочисленные диаспоры всегда смогут оградить их от

правосудия. В крайнем случае, они всегда смогут скрыться на свою

малую родину, откуда достать их будет очень проблематично. Кроме

того, подобными внутренними мигрантами часто оказываются люди,

принадлежащие к кланам, контролирующим федеральные дотации. Они и

в финансовом отношении чувствуют себя хозяевами на «завоёванной»

ими российской территории. Некоторые эксперты называют такую

ситуацию «обратной колонизацией».

Ситуацию усугубляет то, что Кремль действительно склонен закрывать

глаза на множественные нарушения законности представителями

кавказских народностей и очень часто предоставляет им индульгенцию от

правосудия. В то же самое время, рамки законности для представителей

не-кавказских народностей все время сужаются, а меры их наказания

усиливаются. Со стороны это выглядит так, будто единого

законодательства в стране не существует, и к людям разных

национальностей и разного происхождения применяются принципиально

разные нормы права.

За 20 последних лет русский народ и кавказские элиты (особенно в

лице Чечни) полностью поменяли свои позиции по отношению к Кавказу

и к его нахождению в составе России. Если в 1994 году чеченцы

отделились от России, а россияне были готовы воевать за то, чтобы Чечня

36

осталась в ее составе, то теперь, «победив» ее, российские власти дали

Чечне и всему остальному Кавказу такие огромные привилегии, что

теперь уже кавказские республики не хотят выходить из состава России, а

немалое количество россиян, наоборот, не хотят видеть их согражданами

на таких условиях.

На низовом уровне российское общество несогласно с такими

порядками и горячо хочет изменить их. Не случайно быстрое достижение

популярности лозунгом «Хватит кормить Кавказ!», который на самом

деле имеет не столько финансовую направленность, сколько служит

показателем ментального неприятия нынешней системы

взаимоотношения с Кавказом и нежелания совместного проживания при

существующих условиях. Предпочтения граждан России явно склоняются

к территориально-правовому размежеванию с этническими республиками

Северного Кавказа в той или иной форме.

Еще одним показателем зреющего в стране протеста является

отношение к кавказской политике людей, наиболее остро чувствующих

ее последствия – русских, живущих на Кавказе. Так, известное заявление

краснодарского губернатора Александра Ткачева, в котором он сообщил

о создании казачьей милиции и о том, что будет «выдавливать»

мигрантов с Кубани, вызвало большое одобрение среди простого народа

Краснодарского и Ставропольского краев.

На усиление народного недовольства власть традиционно отвечает

либо дежурными заявлениями о необходимости жить мирно, которые уже

никого не могут убедить, либо прибегает к громкой риторике, но при

этом продолжает политику ублажения этноэлит. Подобная реакция

способна на короткий срок смягчать ситуацию, но при долгом

использовании приводит к еще большему нарастанию протеста,

поскольку публичные угрозы в адрес нарушителей порядка вызывают в

обществе завышенные ожидания справедливости, которые всякий раз не

исполняются. Это приводит к еще большему разочарованию властью и

ведущейся ею политикой.

3.5. Выводы и рекомендации

Нынешнее положение Северного Кавказа в составе России адекватно

описывается теорией государства-химеры Льва Гумилёва. Такому

государству присуще бессистемное сочетание несовместимых между

собой поведенческих черт, приводящих вместо единой ментальности к

полному хаосу взглядов и представлений. При этом, согласно

Л. Гумилеву, один из этносов в условиях государства-химеры может

существовать в теле другого этноса подобно раковой опухоли, питаться

за его счёт и не выполнять никакой конструктивной функции. Сама

Химера может быть относительно пассивной либо же становиться

рассадником агрессивных антисистем. Возникшие в Химерах

37

антисистемы порождают антисистемные идеологии и часто выступают

инициаторами кровопролитных конфликтов.

Нетрудно увидеть, что кавказские этнические общины заняли в

современной химерической государственности нишу антисистемы, а

ваххабизм выступает в роли антисистемной идеологии. Эта роль

подчёркивается тесным симбиозом кавказского этнонационализма и

радикального исламизма с ещё одной антисистемой – криминальной, что

уже было отчасти показано на примере ситуации в Поволжском ФО.

Ваххабиты завоёвывают место среди «авторитетов» криминального мира.

Одновременно кавказские этнические диаспоры в некавказских регионах

РФ являются важнейшим фактором криминализации всего российского

пространства, ядром _________криминальных структур, проникающих в

коррупционные поры государства и подменяющих функции

государственных институтов обслуживанием интересов криминальных

этнодиаспор.

По учению ваххабитов, современное государство, как носитель

неисламского начала, должно уйти и быть заменено фундаменталистским

государством, руководствующимся лишь законами чистого и строгого

ислама. Именно здесь проходит очень четкая линия разлома, которую не

до конца осознают российские власти, в том числе, и в мусульманских

республиках. Если светский тип правления и светское государство не

признаются ваххабизмом в принципе, то пропадает сама почва для

переговоров. Как и с кем переговариваться, если они нас не признают?

Пока исламские радикалы будут в меньшинстве и пока они не

почувствуют свою силу, их «мирная» часть будет идти на некое подобие

диалога, но это будет лишь тактическим шагом и попыткой выиграть

время. Современное светское государство и ваххабизм несовместимы.

Поэтому, как только радикальному исламу представится возможность

установить свою полную власть на какой-то территории, он, несомненно,

к этому прибегнет.

Никаких иллюзий быть не должно: если существующие тенденции

сохранятся (как в ослаблении позиций государства, так и в

противоположно направленном ему усилении влияния ваххабизма), то

уровень перехода в агрессивное состояние будет достигнут. Причем,

вполне возможно, что кое-где, например, в Дагестане это не займет много

времени. Увеличение количества ваххабитов практически от нуля до

половины (по оценкам некоторых экспертов) всех мусульман республики

заняло всего 14 лет.

Тогда тема сепаратизма и перспектива строительства исламского

государства на территории Северного Кавказа встанет со всей

очевидностью и неизбежностью. При этом с большой вероятностью

может оказаться, что простое отделение территорий, зараженных

ваххабизмом, уже не сможет помочь, т.к. соседство с агрессивно

настроенным, устремленным в архаику u1080 и живущим по законам

38

средневековья, но по-современному вооруженным соседом может

обойтись еще дороже. Решать вопросы ваххабизма будет уже поздно.

На Северном Кавказе Россия вошла в традиционный для любой экс-

империи период удержания некогда присоединенных регионов. Этот

период характеризуется прекращением расширения территории,

ослаблением центра и его стремлением предотвратить «расползание»

окраин наряду с формированием из своих граждан единой политической

нации.

Во многих случаях сецессии национальных окраин от ослабевшей

империи наблюдалась одна и та же последовательность: ослабление

центра – передача больших прав, денежного содержания и иных активов

провинциям с целью мотивации их нахождения в общем государстве –

усиление и обогащение окраин на фоне взаимосвязанного с этим

дальнейшего ослабления центра – достижение ими критической массы

силы – разрыв. Нетрудно заметить, что сейчас Россия практически в

точности повторяет исторический опыт уже погибших империй и

находится где-то в середине указанной последовательности.

Трудно сказать, можно ли переломить этот разрушительный сценарий

(вероятно, это потребовало бы более радикальных мер, чем те, что

представляются возможными сегодня). Однако его реализацию вполне

можно замедлить. В этом контексте основными представляются

следующие принципиальные задачи:

- деприватизация власти, сосредоточенной в руках региональных

политико-финансовых кланов, наращивание российского федерального

присутствия в регионе на основе не только жесткой, но и мягкой силы;

- формирование новой региональной элиты, не связанной советским и

постсоветским кланово-этнократическим опытом, поиск и поддержка

альтернативных (существующему руководству) лидеров;

- деэтнизация политики, преодоление регионального апартеида,

насаждение российской гражданско-политической идентичности в

национально-территориальных образованиях;

- реальная борьба с коррупцией, обеспечение безусловного

соблюдения законности РФ на территории Северного Кавказа и

искоренение касты «неприкасаемых»;

- минимизация исламистской угрозы (притом, что сегодня

радикальный исламизм является главным антигосударственным

протестным мобилизующим идеологическим ресурсом);

- обеспечение лояльности среди представителей т.н. «неофициального

ислама» (критикующего республиканское духовенство, но не

вступающего на путь диверсионно-террористической борьбы и

экстремистской антигосударственной пропаганды);

- формирование нового статус-кво в Закавказье на выгодных для

России условиях.

39

Сегодня российский Северный Кавказ во многом повторяет опыт

Ближнего Востока, Северной Африки, стран Центральной Азии, где

этнический национализм отступает перед агрессивной исламистской

пропагандой, использующей идеи социальной справедливости и

наднациональные ценности и лозунги. В этой связи первостепенной

задачей является понимание того, кто может стать основным союзником

государства в решении этой проблемы «на местах». Сегодня российское

федеральное присутствие ориентируется по большей части либо на

силовые структуры и спецслужбы, либо на бюрократические аппараты. У

федерального центра нет серьезной низовой поддержки в виде

гражданских неправительственных структур и условно говоря «агентов

гражданской нации», заинтересованных в преодолении существующего

местничества в сфере управления и монополизма в экономической сфере.

Успешная деприватизация власти в республиках Северного Кавказа

возможна только при одновременном давлении на кланово-

олигархические режимы (которые своей деятельностью провоцируют и

этнический, и религиозный экстремизм) сверху (то есть непосредственно

из федерального центра) и снизу (посредством усиления гражданских

структур, ориентированных на усиление общероссийского присутствия).

Для п