В которой Лира один на один с Констанцией, а Карл не успевает даже выхватить меч.

Жизнь может быть простой и понятной... Но не хочет

_________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________

Найтии винный погреб оказалось просто: Констанция оставляла после себя яркий запах молока и каких-то трав, который тянулся внутрь кухни, за низкие дубовые двери.

— Итак, — явстала прямо перед ними. — Ты оставайся здесь. Если я буду кричать...Ну,либо бросайся на помощь,либо беги за помощью.

— А как мне решить, бежать за помощью, или за тобой?

— Ну,ты поймёшь. Если будет что-то вроде "АААА, АААА, ААпхгрл", то уже всё, беги за помощью.

Карл вымученно улыбнулся.

—Ладно. Я понял. Удачи тебе там.

Он хлопнул меня по плечу, так искренне, так тепло, ох... По телу прошла дрожь.

Ну, давай Лира, ты справишься.

В подвале было на удивление темно — я ждала увидеть там магические свечи, или что угодно,но единственный свет, который тут остался, после того, как я закрыла за собой двери — жёлтый, яростно мечещуйся по полкам и старым бутылкам. Это был свет свечи, шедший из рассохшейся двери каморки в правой стене. Оттуда пахло как и от Констанции — травами и молоком, а ещё чаем и горячим чайником. И последние два запаха несколько успокаивали. Не только потому что это был ромашковый чай, но и потому что едва ли она стала бы поить меня чаем перед тем как...

Лучше не думать.

Вдох-выдох, поехали.

Я постучала костяшками по хлипким доскам, и из-за них тут же донеслось "Входи, Лира, в этом замке не запирают своих дверей." Ладненько. Дверь открылась внутрь комнаты, со скрипом, и едва открывшись наполовину, ударилась о что-то с громким противным взвязгом, от которого меня передёрнуло, брр!

Спокойно-спокойно...

Комната и вправду оказалась каморкой. Я могла бы дотянуться от правой стены до левой даже не особо стараясь, настолько она была узкой — а дверь ударилась о кровать, скрыв от меня добрую её половину! — а вширину — едва пара шагов, и то, это до стены, а не до низкой кривобокой тумбочки. Как здесь помещалась огромная енотиха — загадка.

Или здесь помещалась не она...

— Проходи, садись. — Констанция похлопала по кровати.

— Да я как раз примериваюсь, как всё это провернуть. — почти не соврала я, едва втискиваясь внутрь и всё же садясь на кровать. Места тут маловато. — И думаю, как вы... ты всё это делаешь каждый день.

Констанция вновь тихо, но гулко рассмеялась, отчего х-липкие доски кровати затряслись.

— Здесь редко кто бывает, а когда ты одна — это немного легче.

Моя паранойя услужливо подсказала, что это намёк на то, что помощь не придёт.

— Ну, поверю на слово! А почему ты живёшь здесь, а не наверху, ещё раз?

— Как же? В каждом замке должен быть тайный уголок.

Паранойя, не появляйся, паранойя, не появляйся!

— Да?

— Иначе какой же это замок, а? Кроме того, — она провела лапой по старому ковру на стене. — Эта комната напоминает мне о деле, которое я должна была закончить, но не смогла...

Да нет... Она же... не может?

— Впрочем, это неважно. Важно, что ты всё же пришла.

Спокойно, Лира, спокойно...

— Лира? — она поправила мои волосы, убирая их с лица. — Что-то случилось?

— Да нет... Просто... — надо срочно что-нибудь придумать! — Отец... — чёрт, она про него не говорила! Ладно, плевать, — Я про него вспомнила... у него ведь тоже осталась незаконченное дело... Я.

— Ох, Лира... — Констанция обняла меня огромной лапой и вдавила в свой огромный бок. — Не горюй, мы его дело доведём до конца. И броню тебе подбрём, и меч, и научим всему, чему он не успел.

Сердце стало биться чуть медленее, кровь не била в виски огромными молотами. Фух-уф... Спокойно...

— Ты дома, Лира. В настоящем нашем доме. Мы все вместе, и уж поверь, мы друг за друга стеной!

Видимо, я всё же зря нервничала. Уф!

— И уж поверь, если в какой-то день мне попадётся тот грязный енот, что посмел поднять лапу сразу на двух невинных, то у него будет самый худший последний день жизни, который только можно представить!

Она говорила всё это, а её тёплый бок, больше похожий на огромное мягкое облако, тихо грел и убаюкивал, хотя сама Констанция только распалялась. Забавно. Может, я так сильно устала за день, что чувство безопасности и слабая надежда на то, что меня не будут убивать, сразу же сморили меня? Интересно, все еноты такие, или только она?

— Ох, вполне верю наслово!

— Да ты, может, поверишь ещё и глазам, если он настолько глуп или самонадеян, что полезет сюда!

— Я думаю, до твоей кухни он целым просто не дойдёт.

Как-то незаметно, весь мой страх пропал, смеившись убаюкивающей теплортой, а я с её бока сполза на её колени и лежала, словно домашняя кошка, подложив лапы под голову, смотрела на тумбучку, а точнее — на две чашки с дымящимся чаем. Тихо и спокойно.

— Тоже правда. — согласилась Констанция.

Она,видимо, поняла куда я смотрю, и потому её огромная лапа схватила сразу обе кружки со стола и поднесла их к моему носу, ну, или к лапам, над которыми он был. Ну, если бы там был яд, она не дала бы мне выбрать, да?

— Так, что ты там хотела рассказать про отца? — я взяла кружку — горячая! — и оставила её парить в воздухе, только чуть пониже.

— Много чего. Мы с ними были друзьями, я говорила?

— Да. И вроде даже близкими.

— О да. Сколько всего выпало на наш век... Так. Что бы ты хотела услышать?

— О. Я как-то... не знаю. 

— И я не знаю, что сказать. Забавно, да?

— Ага. Столько всего можно сказать, а в голову ничего не приходит.

Мы замолчали. Констанция сделала огромный глоток. А я смотрела на медленно поднимающийся от чашки пар и думала: как она только пьёт такой кипяток? Или это кипяток только для меня,а для остальных это только горячо?

Было немного неловко вот так лежать и ждать, когда чай уже остынет, пока Констанция уже наверняка допивает, потому я жестом вытянула из своего чая лишнее тепло, собрав его в маленькую сферу энергии и наконец-то подняла голову с лап, взяла чашку и глотнула уже едва тёплый чай.

 — Не задалась беседа. — подвела итог Констанция.

— Да ничего удивительного. Я, между прочим, всю жизнь провела с одним и тем же человеком, дай привыкнуть к тому что в мире их больше!

Енотиха вновь гулко усмехнулась.

— Знаешь, — начала она, за миг до того, как на кухне раздался глухой вскрик и звон металла о дерево.