В которой Лира узнаёт, что ненадолго заперта в замке.

Придуманные нами условности мешают нам чаще, чем обьективные вещи. Жаль, что мне везёт на обе.

_______________________________________________________________________________________________________

 

Мы вдоволь напарились, наленились на тёплой печи — да, не только в Лисарии живут такие лежебоки как я — набились крапивными вениками, и просто намылись. Хотя, мы бы конечно нежились ещё дольше, но всё хорошее в жизни должно кончаться, да и платье моё не постирано: так что я закинула теплокамни в бадью, залила следом мыльный раствор и начала неторопливо мочить, тереть и снова мочить несчастное платье, словом — стирать. Карл лежал рядом — на печи, подложил лапы под голову и смотрел в потолок, задумчиво покачивая свешенной ногой.

Вода в бадье весело плюхала, платье весело хлюпало, а я спрашивала Карла:

— А что ты собирался делать в своём паломничестве?

На что он лениво отвечал:

— Нести свет нуждающимся.

— Не, ну это я поняла. А конкретнее?

— А куда конкретнее?

— Ну, например, не верит человек в Свет. И что ты будешь делать.

Карл на миг перестал качать ногой, и даже немного приподнялся.

— Не тот свет. — сказал он наконец. — Свет, в смысле добро. Любое.

— А, то есть ты собирался бродить по деревням и помогать людям?

— Да.

— Понятно.

Мы помолчали несколько мгновений — а может,и минут — после чего он спросил:

— Ты мало знаешь о нас, да?

— Ну, как видишь.

— Странно... — он выглядел задумчиво. — Мне говорили, что легенды о нас известны всему миру. И брат твой знал, что я несу и старик-волк тот, да и простые прохожие тоже...

Почему-то мне не хотелось говорить ему это. Не знаю даже, почему. Но он мой друг, и таить свою историю от него я просто не могу.

Я набрала в грудь воздуха.

— Знаешь... На то свои причины. Даже одна, которая объединяет все.

— Какая?

— Я... я росла вдали отсюда, во временной аномалии, где время бежит во много раз быстрее, потому что отец испугался древнего пророчества, которое уже исполнилось дважды!

Сказать, что он удивился — это как сказать что огонь теплый. Карл потерял дар речи, сидел и смотрел на меня как рыба, вытащенная из воды. Не буду торопить. Тут много вещей надо осознать.

— Ты о... — наконец смог выговорить он. — Ты о пророчестве о чёрной лисе?

 — Ага.

— Но ты же не чёр... — он осёкся.

— Ага, — я обвела себя лапой. — Это ты видел белые грудь и живот, для остальных я всё ещё чёрная. Не представляешь, как я устала ловить на себе испуганные взгляды.

— Так твой отец хотел, чтобы ты скорее выросла!

—Всё немного сложнее, но да, мысль ты уловил. В общем, не взял он с собой книжек про пилигримов из Нимальсы. Да и сам он мне не особо много рассказывал. Вот это "не особо" я о вас и знаю.

— Дела...

Я выловила теплокамни из бадьи, разложила их на скамье и накрыла платьем — пусть сушится — а сама села у печи, прижавшись к её теплому камню спиной.

— Да уж...

Мы посидели несколько минут в тишине. Не знаю, что делал он, а я думала о доме — о новом и старом. Как резко один сменил второй...И новая я тоже должна сменить старую — не получится уже у меня быть той самой Лирой, которая сидела годами напролёт дома, тренируясь под присмотром отца. Нет. Она осталась там. Навсегда. А я должна помогать Карлу, а потом и Ренару. Пора действовать, а не учится.

Как же сильно убийство отца всё поменяло...

Но зато я не одна.

Карл, будто чувствуя момент, свесился с печи и нежно коснулся моего плеча. Я подняла на него взгляд: он улыбался.

Да, я не одна!

Обожаю волков за их эмпатию.

— Ну что, нас ждут приключения, да? — спросила я.

— Ну, должны!

Карл спрыгнул с печи, и мы начали уходить — пока Карл одевался, я натянула ещё немного влажное — так и задумывалось — платье, вылила воду из бадьи на пол — просочится меж досок да и уйдёт в землю — и взяла ключи. Да, я напрочь забыла, была ли баня заперта, но раз уж я нашла ключ от отпертой двери, то я её запру.

Что я вскоре и сделала, а потом повесила ключ на ручку — ничего с ним не случится, только не в Лисарии — кому надо: разберутся, что к чему. Ну или повесят ключ туда, куда его надо было. Ну а мы пошли к Ренару. Постучались вежливо в его дверь, как он открыл дверь — макгией конечно же, сам он что-то смотрел и чертил в своих важных бумагах — вошли, сказали, как сильно мы рвёмся наносить добро и причинять свет, да хоть что-нибудь делать! Да, мы это уже говорили по одному, но надо ещё и вместе — а то вдруг мы не сработаемся. Но мы вполне сошлись, и вот, всё это наше словоблудие привело к...

— Нет. — безразлично сказал Ренар.

Мир наш немножко так рухнул.

— Что? — спросила, нет, взвыла я. — Но ты же сам говорил про помощь и всё такое!

— Если ты хотя бы на минуту задумаешься, то ты осознаешь элементарную причину, из-за который ты не можешь выйти далеко за пределы нашего замка.

Я задумалась. Сразу как только он сказал своё нет. Но не понимала.

— Не снизойдёшь до объяснения?

Ренар отвернулся наконец

— На тебя нет снаряжения. Здесь, в замке, и армией и гвардией служат хинотори, среди них нет девушек. В городской казарме не нашлось твоего размера — ты слишком крупная. Едва ли найдётся в соседних городах. Потому, тебе придётся ждать, пока кузнец не закончит работу над твоим доспехом.

— Да это же несколько месяцев!

— Да. — он сказал это так безразлично, что я даже немного успокоилась. Но только немного: сердце всё ещё разъярённо билось о рёбра, а дышать было немного тяжело.

— Ну ладно. Ладно. Где кузнец? Хотелось бы с ним поговорить.

— НУЖНО с ним поговорить — обьсянишь, что тебе нужно выковать.

— А. Ну да. Мы пошли?

Ренар лишь кивнул.

Мы вышли. Совсем недавно плещущаяся во мне радость от близости приключений сменилась унылой тоской и предвкушением многомесячного заточения в четырёх стенах. Опять. Да за что мне всё эт...

Большая тёплая лапа приобняла меня и мягко прижала к крепкой груди под габезоном.

— Да не расстраивайся ты так. — сказал Карл. — В мире всегда будут те, кому нужен наш свет. А уж приключений в нём на нас уж точно хватит сполна. Так что свою порцию мы ещё получим.

— Ага... Только сначала придётся сидеть и обливаться слюнками из-за решётки окна пару месяцев. — я уткнулась в него лбом.

— Пусть это будет нашим испытанием.

— Сможем ли мы сидеть и ничего не делать парочку месяцев?

— Ну... Назовём это испытанием терпения.

— Ага...

Прижиматься к его груди было невероятно приятно, но я вздохнула и отшла на шаг — надо идти к кузнецу.

Ах да...

— Ты же тоже не знаешь, где тут кузнец? — спросилав я, не особо надеясь на положительный ответ.

— Нет.

— Конечно...

— Мы всё ещё можем вернуться к Ренару и спросить. — кивнул Карл на дверь за нашими спинами.

— Нет, не хочу. Чтобы он опять стоял весь из себя гордый и показывал своё безразличие перед моими проблемами? Нет уж, спасибо.

— Я думаю, ты преувеличиваешь. — он снова приобнял меня. — Может, случилась что-то важное, что занимает его мысли. Когда я только прибыл сюда, он был вежлив и добр со мной.

Ну да, может и правда случилось что. Бегал же он куда-то, пока я на лестнице любовалась портретами предков и надеялась не умереть.

— Может быть. Но я всё равно не хочу... всего этого. Пошли, — я вновь выбралась из его объятий, — у Хилгора спросим.

— Такой волк-старик?

— Мне он тоже понравился. Жаль только, не сказал, где его можно найти, я бы предпочёл быть с ним, а не в этой золотой каомнате... Ну, хотя бы ты знаешь! Лира?

Да чтож такое...

— Нуууу — протянула я. — он сказал, что бродит туда-сюда по всему замку... И что можно спросить любого встречного...

— Ясно. — вздохнул Карл. — Мы всё ещё можем... — он только начал указывать на дверь Ренара, как я сразу же его перебила:

— Нет! Сами найдём.

— Ладно-ладно.

Я почесала затылок.

— Ну... Пошли на кухню. Там-то мы уж точно кого-нибудь встретим.

Что мы и сделали. И даже не один раз: мыши с корзинами, сумками и бочонками переодически попадаплись на нашем пути, но тут же с него пропадали — лишь стоило им посмотреть на меня. Карл сочуственно хлопал по плечу. Что нисколько не помогало — прриятно, что он не разделяет суеверий и поддерживает как может, но всё же проблемы это не решало. Гнилой хвост, хоть раздевайся и голой ходи, чтоб эти суеверные мыши точно знали, что я чернобурка. Хотя да, какая им разница? Пальцем для себя закроют мою белую шерсть и продолжат бояться.

 В таких невесёлых думах, мы дошли наконец до кухни. Народа тут было немного: только пару волков сидела за столом, бившись в одну кучу, молча что-то ели. Спрашивать их про что-то не особо хотелось, ну их, пусть дальше себе едят. Да и едва ли они обратят внимание даже на разыгравшееся рядом сражение — такими усталыми они выглядили. А вот мышка, дремлющая в окне выдачи заинтеросовала меня куда больше — во-первых, она меня в прошлый раз не испугалась, а во-вторых — Хилгор хотел меня познакомить с кем-то и кухни. Едва ли это она, но вдруг, вдруг она знает, с кем? В общем, мы пошл к ней.

— Тук-тук, соня.— как можно вежливее постучала я костяшками по стене возле её уха. — Можешь помочь?

— Мпрлм. — промпрлмкала она. — Я сслушшаю? — зачем-то спроила она

— Наверно. По крайней мере, я надеюсь на это.

— Угу. — согласилась она. Интересный у нас диалог. — Чем м-могу помочь?

— Ты не знаешь, случайно, где сейчас Хилгор?

— Н-ньет.

— А где он обычно ходит, не знаешь?

— Везде он ходит... Тут и... — она громко и меееееедленно зевнула, — там.

Я тоже зевнула. Зараза!

— Так, ладно, ещё вопрос...

Плечо пронзила глухая боль — на него рухнула огромная енотья лапа!

— Ты так похожа на отца...

Глава 5