Национальный режим и взаимность в Проекте ч. 3 ГК РФ

В связи с расширением международных торговых связей России в области интеллектуальной собственности, возникает проблема урегулирования правового положения тех юридических лиц, которые осуществляют свою хозяйственную деятельность на территории нескольких стран одновременно. К таким юридическим лицам относятся транснациональные корпорации (ТНК) и многие структуры, созданные в рамках СНГ. Предусмотренный в ч. 2 ст. 1328 Проекта национальный режим деятельности иностранных юридических лиц и презумпция взаимности для применения иностранного права на территории РФ в соответствии со ст. 1314 Проекта не дают удовлетворительного решения проблемы правосубъектности иностранных лиц. Хотя ст. 1314 Проекта (раздел Международное частное право) озаглавлена, как Взаимность, на деле она имеет иное содержание. В п. 1 ст. 1314 Проекта посвящена приоритету применения иностранного права над российским на территории РФ, а в п. 2 той же статьи установлена презумпцию взаимности для иностранного лица. Такие формулировки ставят российскую строну в неравное положение с иностранной по следующим
причинам:

1. Российское государство в своей правоприменительной практике устраняется от активной роли по установлению взаимности со стороны иностранного государства по отношению к российским гражданам. Действительно, если фактически взаимность со стороны иностранного государства отсутствует, то бремя доказывания, а, следовательно, и расходы на сбор доказательств в опровержение презумпции ложатся на понесшую убытки от невзаимности российскую сторону в споре. Практическое применение принципа взаимности некоторыми странами (например, США), обусловлено требованием официального объявления о такой взаимности в форме «Прокламации Президента», чему предшествует изучение фактического положения вещей. По этим причинам принцип взаимности в настоящее время не играет существенной роли для международной охраны прав на объекты интеллектуальной собственности.

2. Часть 2 статьи 1328 Проекта распространяет принцип национального режима на деятельности иностранных юридических лиц в РФ. При этом в Проекте отсутствует понятие национального режима. Распространенное толкование этого понятия, как равной правоспособности иностранных и российских граждан, внутренне противоречиво по той причине, что всегда сопровождается оговоркой об определенных исключениях из национального режима для иностранных лиц[324]:

Необходимо отметить, что, определяя вопросы взаимности и национального режима, составители проекта остались в плену советских представлений о принципах взаимности. В тот период, когда предпринимательская деятельность советских граждан и юридических лиц в общественно значимых масштабах не допускалась, существующая трактовка национального режима работала на пользу СССР потому, что предпринимательская составляющая правосубъектности граждан в любой из стран с развитой рыночной экономикой была существенно больше, чем у гражданина СССР. В нынешних условиях понятие «взаимность» и «национальный режим» требуют наполнения содержанием, адекватным рыночному характеру отношений на территории России. Поэтому содержание ст. 1328 Проекта, по существу задает не национальный, а интернациональный режим «капитуляции» для иностранцев и лиц без гражданства на территории России, поскольку известно, что обладая в своем большинстве лучшими финансовыми возможностями, по сравнению с российскими гражданами, иностранные лица в состоянии в «честной» конкурентной борьбе на российском правовом поле разорять российских предпринимателей и беспрепятственно вывозить полученные таким образом капиталы за границу.

Национальный режим для деятельности иностранных лиц создает дисбаланс правосубъектности между национальным и иностранным лицом на территории страны в следующих двух случаях: а) когда правосубъектность лиц в двух сравниваемых странах неодинаковая; б) когда разная правосубъектность лиц в двух странах не компенсируется при помощи неуклонного применения принципа взаимности. Для обоснования этого чрезвычайно важного с экономической, а следовательно, и правовой точки зрения положения, рассмотрим соотношение правосубъектности российского и иностранного лица на территории каждой из этих двух стран.

Для наглядности правовые условия невзаимности представлены графически на рис XVIII.1. приложения к главе.

Из приведенных иллюстраций видно, что при частноправовых отношениях для граждан стран 1 и 2, в том случае если они в качестве иностранных лиц находятся на территории соседнего государства, фактически принцип взаимности не соблюдается потому, что число ограничений на деятельность гражданина страны 2 в стране 1 больше, чем в его собственной стране. И наоборот, для гражданина 1 в стране 2 законодательство представляет больше свободы действий, чем в собственной стране. Вследствие этого, создается предпосылка злоупотребления правом, которая может быть реализована следующим образом: Оставаясь гражданином страны 1, лицо получает преимущества в предпринимательской деятельности как перед гражданами собственной страны (режим неосновательного обогащения в рамках собственного государства), так и перед гражданами государства 2, которые в стране 1 лишены возможности определенного вида предпринимательской деятельности в том же объеме, что и в своей стране. Например, собирая информацию об объектах интеллектуальной собственности в стране 2 и реализуя ее в изделиях в стране 1, гражданин страны 1 получает добавочную прибыль, которая недоступна другим гражданам его же страны в рамках национальной деятельности (на территории своей страны), как запрещенную законом этой страны. Аналогичная деятельность на территории страны 1 для граждан страны 2 запрещена нормативно в стране 1.

В качестве примера подобного использования разницы правосубъектности лиц, представляемых национальными режимами США и России для иностранцев на территории России можно привести деятельность Фонда Джона Д. и Кэтрин Т. Макартуров из Чикаго (штат Иллинойс США). С 15 апреля 1994 г. ими осуществлялась деятельность по сбору информации об интеллектуальной собственности из стран СНГ. В соответствии с «Единым законом о коммерческих секретах», указанная информация, которая относится к приоритетным областям знаний в области энергетики, возобновляемых источников энергии в США относится к коммерческим секретам. Приглашая ученых из стран СНГ участвовать в конкурсе на финансирование этих работ, организаторы фонда предлагали раскрыть не только программы исследований, но и методологию, технику, технологию. Указанная сводка данных представляет независимую экономическую ценность вследствие своей уникальности.

Однако, в своем обращении и прилагаемых к нему опросных листах Фонд умалчивал о том обстоятельстве, что согласно Акту об авторском праве США от 1976 г. и разделам 101-810 Кодекса № 17 США, он обязан либо заключить письменное соглашение о секретности при передаче автором данной информации, либо предупредить о снятии с себя обязательств по сохранению в тайне представленной информации. Кроме того, Фонд умалчивал о необходимости письменного подтверждения прав третьих лиц (работодателя) на полученную информацию. Следует также отметить, что США является единственной в мире страной, в которой ее гражданин на основании § 104 Раздела 35 Свода Законов США может получить патент на техническую идею заявленную другим автором в другой стране и не успевшим получить отечественный патент на свою идею до момента подачи заявки гражданином США в своей стране. Однако, привлекая граждан СНГ к конкурсу, Фонд умалчивал о том, что участникам необходимо предварительно получить охранный документ в стране гражданства. Таким образом, пробелы в гражданском законодательстве России создали Фонду условия для беспрепятственного присвоения объектов интеллектуальной собственности, что квалифицируется в рамках их собственной страны с развитым законодательством, как правонарушение.

Другой пример относится к деятельности организаций по коллективному управлению имущественными правами. Международное сотрудничество таких организаций на договорной основе по сбору вознаграждения за исполнение произведений иностранных авторов и исполнителей принято во всем мире и исключает возможность непосредственной деятельности таких организаций, их филиалов и представительств в иностранном государстве. Однако на в разделе IV ЗоАП РФ, ни в ст. 1145, 1158 Проекта ГК, ни в разделе VII Проекта, посвященном международному частному праву не содержится запрета на деятельность иностранных организаций и их представителей по коллективному управлению имущественными правами. Эти представительства, действуя в обход российских организаций по коллективному управлению имущественными правами, не только осуществляют постоянный контроль на территории России за распространением аудио видео и программной продукции, но входят в состав координационных советов органов государственного управления РФ[325], выступают от своего имени с ходатайствами перед органами исполнительной власти РФ по вопросам охраны прав иностранных правообладателей, т.е., по существу, разрушают своими действиями сложившуюся в мире систему внутригосударственной компетенции национальных организаций по коллективному управлению правами.

Какие выводы следуют из изложенного?

1. Нарушается принцип равенства правосубъектности прежде всего в стране 1 для собственных граждан.

2. Нарушается принцип взаимности для предпринимательской деятельности иностранных граждан в отношениях между этими странами.

3. Нарушения по п. 1, 2 создают условия для неосновательного обогащения лиц, зарегистрированных в стране 1 за счет страны 2.

При нормативном определении правосубъектности иностранного лица, не только юридического, но и физического, законодателю следует исходить из того положения, что правосубъектность лица в иностранном государстве не может быть выше, чем в своем собственном. Если же юридическое лицо (ТНК), действует в нескольких государствах, то его правосубъектность на территории всех этих стран должна определяться по законодательству той страны, которая налагает наибольшее количество ограничений на правосубъектность лица, т.е. по минимальной правосубъектности.

Выводы

Давая оценку концепции охраны интеллектуальной собственности, предложенную рабочей группой Центра частного права необходимо ориентироваться на общие экономические закономерности развития мирового и российского хозяйствования. С этих позиций первая половина XX в. прошла для России под девизом индустриализации на основе достижений зарубежных технологий. Поэтому логически закономерно, что центральной фигурой экономического развития страны для того периода времени был крупный промышленник в лице государства. К концу 50-х гг. эта задача с учетом послевоенного восстановления народного хозяйства была решена. Необходимым условием для дальнейшего динамичного развития советского общества в условиях научно-технической революции, развернувшейся во всем промышленном мире, было выдвижение на первое место в хозяйственной деятельности создателей объектов ИС и нормативное закрепление смены приоритетов в законодательстве. Однако в России этого не случилось. В результате, тот уникальный научно-технический потенциал, который был накоплен в СССР к 1990 г. оказался невостребованным в тех объемах, которые обеспечили бы устойчивое развитие экономики. В нынешней, значительно более тяжелой экономической ситуации, изжившая себя концепция приоритета промышленников над творческими личностями в общественном производстве, которую предлагают нам авторы Проекта, объективно способствует не только хозяйственному застою, но и потере экономической самостоятельности государства.

РАЗДЕЛ VI.

ПРОБЛЕМЫ СИСТЕМНОСТИ
В ПРАВОВОМ ОБЕСПЕЧЕНИИ
ИННОВАЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

ГЛАВА XIX.

НАПРАВЛЕНИЯ РАЗВИТИЯ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
В ОБЛАСТИ ИННОВАЦИОННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ