Соотношение между авторскими и смежными правами

В Проекте нет четкого разделения между авторскими и смежными правами по признаку творческого характера деятельности.

Вместо того, чтобы определить смежные права, как производные от авторских прав, и последовательно придерживаться этой иерархии прав, в ст. 1152, которая озаглавлена «Права исполнителя», допускается двусмысленная формулировка: (п. 2.) Исполнители осуществляют свои права с соблюдением прав авторов исполняемых произведений; (п. 3.) Права исполнителя действуют независимо от действия авторских прав на исполняемое произведение.

Права изготовителя записи отражены в ст. 1160-1165 и по содержанию этих статей никак не связаны с правами автора записываемого произведения и его исполнителя. Например, в соответствии с текстом п. 1 ст. 1163 допустима ситуация, при которой изготовитель записи сначала заключает договор с исполнителем на производство записи, а потом, не делая записи и не спрашивая согласия у исполнителя, заключает с другим лицом договор о передаче исключительного права на запись. У исполнителя в этой ситуации нет никаких правовых оснований для отказа от такой переуступки прав без его ведома. Нетрудно догадаться к каким имущественным последствиям для исполнителя и для пользователей приведет эта допускаемая законом форма посредничества комиссионеров между исполнителями и крупными записывающими фирмами.

Установление независимости прав исполнителя или изготовителя записи от действия авторских прав означает признание исполнительских прав (прав изготовителя записи) в качестве первоначальных, что не соответствует их месту в системе производных прав. Примером корректного соотношения названных прав служит французский Закон № 85-660 от 3 июня 1985 г. «Об авторском праве, правах артистов исполнителей, производителей фонограмм и видеограмм и предприятий аудиовизуального вещания». В разделе II этого закона, посвященном правам, смежным с авторскими, прямо указано: «Смежные права не ущемляют прав авторов. Следовательно, никакое положение настоящего раздела нельзя расценивать как ограничивающее осуществление авторских прав их обладателей».[318] Можно говорить лишь о независимости срока действия имущественных прав исполнителя (изготовителя записи) от срока окончания прав авторов в том случае, когда к моменту исполнения произведения авторские права истекают в 50 летний период максимального срока охраны смежных прав, либо уже прекратились после смерти автора.

Таким образом, и в этой части Проекта мы наблюдаем нарушение системности в соотношении прав различных субъектов права интеллектуальной собственности.

Вопросы международного частного права в Проекте ч. III ГК РФ

Вопросы МЧП разработаны в Проекте в рамках реализации еще одного выдвинутого авторами Проекта принципа:Учет международного фактора в форме точного следования в проекте международным обязательствам России. Положения таких международных договоров подлежат включению в наше законодательство даже если они представляются неправильными и невыгодными. [319]

Для того, чтобы оценить соответствие цитированного здесь положения принципам гражданского права, сравним его с принципом эквивалентности возмездных отношений. Реализация этого принципа обеспечена правовыми формами признания сделки совершенной под влиянием заблуждения, обмана, насилия, тяжелого стечения обстоятельств и по ряду других причин, недействительной (ст. 178, 179 ГК РФ).

Следующая новелла, изложена авторами Проекта в пояснительной записке: «В проекте учтены положения международных договоров, в которых РФ намеревается участвовать». По поводу реализации этого положения в международных торговых отношений у России уже имеется отрицательный опыт. Представим реально возможную ситуацию, при которой Проект принят в качестве нормативного акта до вступления в силу названных международных соглашений. В этом случае РФ связывает себя обязательствами по международным договорам перед другими странами, не получив взамен никаких компенсаций в виде встречных обязательств договаривающихся стран в пользу России. В качестве примера, показывающего реальность такого направления развития событий, можно привести длящуюся многие годы процедуру вступления России во Всемирную Торговую Организацию (ВТО). В начале 90-х гг. (в предвкушении расширения международных торговых связей) в России был принят ряд нормативных актов в области интеллектуальной собственности, которые в одностороннем порядке расширяли возможности предпринимательской деятельности иностранных лиц в России. По признанию специалиста по проблемам ВТО И.И. Дюмулена, в 1992-95 гг. в ответ на серьезное открытие своего внутреннего рынка Россия не увидела ответных шагов западных стран, а, напротив, столкнулась с избирательно действующими торговыми барьерами за рубежом как раз по тем товарам, где она обладает сравнительными преимуществами в международной торговле, и с недобросовестной конкуренцией ряда зарубежных фирм на внешних рынках, а также и на внутреннем своем рынке.^[320] В частности, в ответ на подготовку к принятию в 1993 г. Закона РФ «Об авторском и смежных правах», которым впервые предусматривалась охрана смежных прав иностранных правообладателей и устанавливался принцип исчерпания прав на правомерно введенные в товарооборот произведения правообладателей (п. 3 ст. 16 и п. 3 ст. 38 ЗоАП), Европейский Экономический Союз своей директивой 92\100\СЕЕ от 19 ноября 1992 г. в § 4 ст. 1 отменил принцип исчерпания права на распространение копии после первой продажи. Это ограничение было наложено ЕЭС в целях предотвращения ввоза на территорию стран Евросоюза аудио-видеопродукции проданной на внешних рынках.

Авторы Проекта введя в п. 3 ст. 1137 принцип исчерпания прав, который повторяет содержание п. 3 ст. 16 ЗоАП, никак не отреагировали на изменившуюся в международной торговой практике правовую ситуацию и тем самым заложили основу для дисбаланса прав отечественных и иностранных правообладателей в пользу последних. Сегодня России предъявляется требование сначала привести свое законодательство в соответствие с требованиями ВТО, а затем только будет решаться вопрос о ее приеме в данную организацию. При этом нелишне напомнить, что страны, которые были организаторами ВТО для себя установили 5 летний срок для приведения в соответствие национальных законодательств с общими требованиями. Во время этого срока все льготы, связанные с договором, уже действовали в пользу участников. Такой дисбаланс в пользу стран – ныне действующих участников ЕЭС получает нормативное закрепление в отечественном законодательстве через реализацию четвертого принципа, сформулированного авторами Проекта.

Следующий тезис составителей Проекта: «Учтены положения международных договоров между странами, в которых интеллектуальная собственность находится на высоком уровне».[321] Достаточно неопределенный аргумент, если учесть, что интеллектуальная собственность в промышленности России находится на одном из первых в мире мест и проблема заключается только в отсутствии надлежащей ее защиты от неправомерного завладения и неэквивалентного обмена. К каким последствиям приводит такой подход на практике можно показать на примере Патентного закона РФ. Патентное законодательство имеет целью развитие собственной промышленности на основе новейших технологий и обеспечение занятости национальных рабочих кадров. В этом смысле законодательство большинства стран предусматривает санкции к патентообладателям, которые в нарушение патентной доктрины не используют патент в своей стране или организуют ввоз продукта в страну патентования.[322] Между странами ЕЭС действует соглашение о том, что ввоз запатентованного продукта из одной в другую страну признается надлежащим использованием патента и исключает санкции к патентообладателю со стороны собственного государства только в том случае, если внутренний рынок страны – участника невелик для организации собственного производства. Отсутствие позитивного определения «использования изобретения» в ст. 10 Патентного закон РФ, послужило основанием для трактовки ввоза запатентованного продукта из-за границы на территорию России в коммерческих целях, как использование изобретения.[323] Статья 1178 Проекта, в которой говорится об использовании изобретения, также не восполняет указанный пробел. С точки зрения учета положений международных договоров, в которых Россия намеревается участвовать, такая редакция понятия «использование» идеальна. На практике же это приводит к нормативной поддержке режима недобросовестной конкуренции на территории России со стороны иностранных патентообладателей, которые, ввозя продукт из-за границы, налагают запрет на его производство в
России.

Поскольку коммерческое использование изобретений невозможно без инструментов договорной практики, системный подход к структуре законодательства требует, чтобы формы использования изобретений были отражены в ГК РФ, а не рассматривались исключительно в рамках отраслевого законодательства. Национальное законодательство должно идти не по пути копирования договорных отношений других стран, которые представляют собой компромиссы между требованиями национальных законодательств, а ориентироваться на национальное законодательство той страны, в которой при сходных социально-экономических условиях уровень защищенности объектов интеллектуальной собственности и национальных интересов в этой области наивысший.