Предпосылки возникновения теории «исключительных прав».

Исторические документы свидетельствуют о том, что одной из самых ранних по происхождению является теория «исключительных прав». При этом инициаторами законодательства об исключительных правах авторов являлись не авторы, а издатели произведений. Чтобы стала понятной логика действий издателей, необходимо помнить, что с конца XV в. и до начала XVIII в. книгоиздание было связано с выдачей привилегий, закрепленных в королевских указах. Но когда в XVII в. начался процесс смены абсолютной монархии на систему парламентаризма, существование привилегий монопольных издателей было поставлено под угрозу. Последние обратились к понятию литературной собственности, пытаясь таким образом сохранить полученные ими права. Для этого, необходимо было признать и узаконить права авторов как естественные, вытекающие из самой природы творческой деятельности и не зависящие от произвольного толкования официальных властей. Поэтому, несмотря на повсеместное уничтожение феодальных привилегий победившей буржуазией, в Декларации прав человека и гражданина 1791 и 1793 г.г. было закреплено право на использование произведения и исключительное право на его воспроизведение. Появившись во Франции, понятие литературной собственности затем распространилось и в других странах. В Германии в 1868 г. был принят указ, предоставивший авторам защиту от незаконного использования их работ, в Дании и Норвегии в 1741 г. – декрет о предоставлении авторам и их законным правопреемникам пожизненного права собственности на их произведения, в России первый закон в области авторского права появился в 1896 г. В законах некоторых американских штатов в XVIII в. встречались такие формулировки: «ни одно принадлежащее человеку благо не может быть ближе ему, чем право на продукт его умственного творчества». В 1793 г. во Франции при обсуждении проекта закона об авторском праве литературная собственность была названа «самой священной и самой личной из всех видов собственности»[248]. Как следует из изложенного, усилия издателей по сохранению собственной монополии были направлены на замену прежнего субъекта права - монарха, потерявшего к тому времени власть на выдачу привилегий, новым субъектов – автором, и на нормативное закрепление «естественной» природы исключительных прав автора. Отдельно взятая концепция «естественных прав автора» не обеспечивала сохранения монополии издателей. Однако дополненная нормативным положением о возможности договорной передачи имущественных прав автора другому лицу, в том числе издателю, который приобретал это право в полном объеме, теория позволяла эту решить проблему. В завершенном виде эта теория приобрела свое выражение в 1900 г. в работах Й. Колера по созданию единого института «исключительных прав».[249] Среди российских правоведов к числу приверженцев этой теории относятся В.А. Дозорцев и Г.Ф. Шершеневич.[250]

Использование «исключительных прав» в ранних кодификациях гражданского законодательства СССР послужило основанием для их обстоятельной критики и дальнейшего вывода из употребления.[251]

В Основах гражданского законодательства Союза СССР и союзных республик и ГК РСФСР (при их кодификации соответственно 8 декабря 1961 г. и 1 декабря 1964 г.) термин «исключительные права» не использовался. Вновь к этому термину законодатель обратился в ГК РФ 1994 г. В ст. 138 этот термин использован как равнозначный термину «интеллектуальная собственность». Но уже в проекте раздела V части 3 ГК РФ, подготовленном Центром частного права при Президенте РФ, термин «интеллектуальная собственность» заменен «исключительными правами».

Во многом сходно с авторским правом развивалась система патентной охраны изобретений, которая с момента своего возникновения в процессе эволюции прошла три этапа. Первый этап характеризуется представлением временной монополии тем, кто ввозил из-за границы новую технологию, т.е. имел дело с «передачей технологии», как сейчас говорят. Это «система инвестиций».

Второй этап возник в XVII-XVIII веках, когда победа философии прав человека вызвала к жизни американскую и французскую революции. В этот период шло создание патентной системы нового типа в названных странах, которые представляли охрану просто за выявление чего-то нового, а не за выявление и воплощение, как это делалось ранее. Это т.н. «система воображения».

Третий этап характеризуется реакцией деловых людей на патентную систему второго типа. К концу прошлого века приурочено начало быстрого развития двух крупных наукоемких отраслей: химии и электротехники. Научные исследования начали проводиться в лабораториях промышленных фирм. В таких условиях «система воображения» не отвечала интересам предпринимателей, финансирующих затраты на НИОКР, т.к. трудно контролировать работу и направлять ее в русло интересов фирм, если право на изобретение принадлежит изобретателям. Ситуация с капитальными вложениями в НИОКР стала неопределенной.

Патентная система третьего типа была направлена на уничтожение предыдущей, и в этом она преуспела. В Европе она возникла в результате лоббистской деятельности Вернера фон Сименса в пользу принятия патентного закона Германии 1887г., а в США – деятельности таких фирм, как «General Elektrik» и «AT & T».

Патентная система этого нового типа охраняет результаты деятельности изобретателей-служащих в интересах фирм-работодателей, которым передаются все патентные права. Это «система тяжкого труда». Недаром из Патентного закона США 1952 г. было убрано требование «искры гениальности» в заявке на патент. Новый подход более соответствовал новым условиям, в которых стали создаваться изобретения. Особенно это относится к фармацевтической промышленности, где результаты достигаются скорее в результате сплошных массированных испытаний той или иной формулы, а не творческих озарений отдельных личностей.

Именно третий тип лег в основу международной патентной системы, и мир многое выиграл от изобретений в тот момент. Но сегодня задача стоит в конструировании новой системы патентной охраны органически сочетающей в себе все три предыдущие системы.