Глава 19. Неолиберальная перестройка по-ватикански

 

Будучи ставленником неолиберальных кругов, Иоанн Павел II сделал всё возможное для того, чтобы поднять авторитет Ватикана в его противостоянии социализму, взяв чёткий курс на укрепление союза с атлантистами.

 

 

Папа и кардинал Казароли

 

Поставив перед собой задачу укрепить позиции постсоборной церкви не только в частной, но и в общественной жизни западного общества, Иоанн Павел II провозгласил «новую евангелизацию» Европы и всего мира. Его ближайшими сподвижниками в этом деле стали кардинал Йозеф Ратцингер, возглавивший Конгрегацию по делам доктрины веры и по-прежнему могущественный кардинал Казароли, поставленный после смерти в 1979 году госсекретаря кардинала Вийо на его место. Папу никоим образом не смутило, что Казароли принадлежит к масонской ложе, и, когда ему предъявили соответствующие доказательства, он ответил: «Я знаю, знаю. Но я не знаю, кого поставить на его место». Когда же кардинал Палаччини высказал ему в связи с этим свою озабоченность проникновением масонства в Церковь, он, ударив кулаком по столу, воскликнул:

«Так хочу я!»[482].

И Ратцингер, и Казароли, будучи экуменистами, в области морали и нравственности выступали с твёрдо консервативных позиций, не приемля тенденций, выражавшихся в требованиях отмены безбрачия для священников (одна из причин, как считают, усилившихся преступлений сексуального характера), признания Церковью гражданских разводов и второго брака, а также контрацепции, изменения позиции Церкви по отношению к представителям сексуальных меньшинств, которых не допускали к причастию, и др.

Внутренняя программа понтифика, связывавшего кризис церкви с отдельными решениями Собора, была направлена на устранение идейной неопределённости и достижение твёрдого единства вероучения (на основе экуменических стандартов Войтылы), что предполагало соответствующие дисциплинарные взыскания в отношении «уклоняющихся». Особо жёсткие меры применялись к сторонникам «теологии освобождения», крайне популярной в эти годы в Латинской Америке.

Ратуя за возвращение доктринального единства, кардинал Ратцингер ограничил полномочия Конференций католических епископов исключительно практическими вопросами, лишив их права заниматься теологией, в результате чего на смену епископальной коллегиальности, рассматривавшейся как одно из главных достижений II Ватиканского собора, пришли авторитаризм понтифика и централизм Римской курии.

Главной опорой папы с самого начала его правления становятся интегристские организации и новые католические движения, объединяющие мирян, призванные сыграть определяющую роль в восстановлении позиций католицизма. Речь идёт в первую очередь о таких организациях, как орден «Опус Деи», «Легионеры Христа», движение фоколяров, «Общность и Освобождение», «Ковчег», Община св. Эгидия, неокатехуменаты, «Дочери Милосердия», различные французские движения «харизматического обновления», находящиеся под влиянием американского протестантизма. Последние были названы Иоанном Павлом II «новой весной церкви», и именно им он отдавал предпочтение, отодвинув на второй план классические ордена[483]. Папа пытался нормализовать отношения и с Братством Пия X, легализовав в 1984 году Тридентскую мессу. Однако, когда Лефевр, чувствуя приближение смерти, рукоположил без санкции папы четырёх епископов для сохранения возможности рукоположения новых священников-традиционалистов, Иоанн Павел II отлучил их всех от церкви. Братство не признало законность этого отлучения и продолжало считать себя частью Католической церкви.

 

 

Петер Ханс Кольвенбах

 

Новый подход предопределил и изменение отношения к Ордену иезуитов. В 1981 году по требованию понтифика генерал Педро Аррупе подал, наконец, в отставку, сославшись на состояние здоровья, что было первым случаем в истории ордена, когда его глава, избираемый пожизненно, ушёл со своего поста. Исследователи объясняют это крайним обострением отношений между «чёрным» и «белым» папами, между Римской курией и орденом, а также противоречиями внутри самого иезуитского общества. Действительно, конфликт, только наметившийся при Павле VI, проявился в полную силу. Иоанн Павел II стремился покончить с теми тенденциями в ордене, которые не соответствовали папским установкам, в частности с требованиями отмены целибата[484], допуска к священнослужению женатых мужчин и разрешения на посвящение в духовный сан женщин, а также с той автономией, которая всё больше стала проявляться в его деятельности, особенно в странах Латинской Америки, где он продолжал распространять идеи «теологии освобождения». Понтифик назначил туда своего делегата, иезуита Педро Децца, не входившего в ближайший круг Аррупе.

В феврале 1982 года по инициативе понтифика в Гроттафарета состоялось совещание руководителей провинций ордена, на котором были рассмотрены разногласия между орденом и Римской курией, которая потребовала возвращения ордена к строгому соблюдению порядков и прежде всего — послушания. Хотя совещание и не покончило с оппозиционными настроениями среди иезуитов, понтифику удалось добиться восстановления подчинения ордена папскому престолу и представить его как монолит. Это было тем более важно, что в руках ордена находились почти все средства информации Католической церкви (печать, радио, телевидение) и оно играло ключевую роль в подготовке священнослужителей и специалистов для государственных учреждений. Так, каждый десятый юрист в США был в то время выпускником контролируемого иезуитами Джорджтаунского университета[485].

В сентябре 1983 года состоялась XXIII конгрегация ордена, выбравшая нового генерала, которым стал голландский иезуит Петер Ханс Кольвенбах. Показательно, что накануне голосования впервые в истории ордена понтифик посетил его штаб-квартиру, где и беседовал с каждым делегатом конгрегации, давая понять, что он многого от них ожидает. Кольвенбах постарался ликвидировать конфликт между курией и орденом, сконцентрировав его усилия на том поприще, где иезуиты всегда были сильны: на «диалоге с другими христианскими церквями», тем более что сам Кольвенбах был членом Комиссии по «диалогу» между католиками и православными.

Однако «мозгом и сердцем» католицизма, начавшим определять политику Ватикана и деятельность церкви в целом, стал «Опус Деи». Уникальная религиозная и организационная дисциплина ордена и его методы «мобилизации» мирян сделали его незаменимым в условиях перехода руководства к «новой евангелизации» или, как её называли, «новой реконкисте» в целях преодоления того состояния глубокого внутреннего разъединения и брожения, в котором пребывала церковь в результате разрушительных реформ. Речь шла о том, чтобы обеспечить наличие твёрдого католического ядра, которое гарантировало бы сохранение системы папской власти и её связей с элитой западного общества в условиях расширяющейся экуменической открытости церкви.

С утверждением у власти нового понтифика орден поставил перед собой задачу добиться статуса персональной прелатуры папы, который позволил бы ему оказывать решающее влияние на политику Ватикана. Положение о возможности создания такой прелатуры, как уже указывалось, было утверждено на II Ватиканском соборе и подтверждено затем Павлом VI в апостольской конституции Regimini Ессквше итуепае, но ни одна из организаций не обладала ещё данным статусом. Однако, поскольку главной финансовой опорой Св. Престола оставались христианские демократы и связанные с ними масонские круги, орден понимал, что превращение в решающую силу возможно только при условии вытеснения группировки Кальви и Марцинкуса и установления своего контроля над Банком Ватикана (ИДР).

Между тем, и после прихода Иоанна Павла II позиции Кальви и Марцинкуса оставались крепкими, так как последний играл стратегическую роль в подпольном финансировании польской «Солидарности», обеспечивая связи с американскими спецслужбами. Вся информация о финансовом скандале, собранная при Иоанне Павле I и переданная новому папе, так и не была пущена в дело, а пять кардиналов, участвовавших в расследовании деятельности ИДР и банка «Амброзиано», таинственным образом скончались. Иоанн Павел II и Священный альянс смотрели сквозь пальцы на проводимые Банком Ватикана незаконные сделки, так как они обеспечивали крупные доходы, использовавшиеся для тайных операций церкви и организации дорогостоящих поездок папы. Одной из самых прибыльных для Ватикана в это время стала компания «Беллатрикс», созданная Кальви на деньги ИДР и контролируемая Марцинкусом, Джелли и Ортолани, через которую ежедневно проходили миллионы долларов, появлявшиеся в результате отмывания денег с торговли наркотиками или финансовых махинаций.

 

 

Банк Готтардо

 

В конце 1979 года в результате инвестиционных авантюр Св. Престола бюджетный дефицит Ватикана стал хроническим, и государство оказалось на грани разорения. Экономические потери ИДР составили 280 миллионов долларов, в то время как в соответствии с указаниями отчёта Bank for International Settlement между 1978 и 1979 годами в иностранных банках ИДР располагал суммами до 1,3 миллиарда долларов, а общее количество его активов могло приближаться к значению 2,5 миллиарда долларов, что было известно Иоанну Павлу II[486]. В 1980 году банкир мафии Микеле Синдона был привлечён к судебной ответственности и в ходе нью-йоркского процесса был признан виновным по 95 пунктам (мошенничество, составление заговоров, подделка банковских документов и незаконное присвоение фондов и др.), и Марцинкус превратился в неудобную фигуру, которая могла вызвать большой скандал на Западе. Ситуация для руководства Ватикана стала крайне опасной.

В этих условиях «Опус Деи» выработал следующую стратегию: не атакуя прямо своих соперников из либерально-масонской группировки и поддерживая папскую линию на укрепление «Солидарности» (см. ниже), превратить свою финансовую сеть в Швейцарии в главный финансовый католический полюс, опорой которой служил банк Готтардо[487]. Связку ИДР — «Амброзиано» — масонство должен был заменить новый союз — ИДР — «Готтардо» — «Опус Деи», что угрожало позициям и финансовым интересам значительной группы лиц[488]. Так что покушение на папу в мае 1981 года некоторые исследователи рассматривают как результат острой внутренней борьбы за власть между различными фракциями в Ватикане. По мнению немецкой журналистки Валески фон Рокес, автора книги «Заговор против папы», изданной в Мюнхене в 2001 году, к этому событию была причастна враждебная Иоанну Павлу II часть курии. Сын убитого позже Роберто Кальви также полагает, что покушение на папу было связано с его переориентацией на «Опус Деи»[489]. Сам стрелявший в папу Мехмет Али Агджа, выйдя из тюрьмы в 2010 году, заявил, что за покушением стоял Агостино Казароли.

 

 

Хавьер Эчеваррия Родригес

 

В 1982 году, когда разразился скандал с банком «Амброзиано» и Кальви обратился за помощью к «Опус Деи», тот отказался помочь, желая финансового разорения своих соперников. В том же году банкир Кальви был убит, и началось расследование, повлекшее за собой целую цепь событий, приведших к разоблачению большей части верхушки П-2 и руководства Банка Ватикана, вынужденного в силу своей ответственности за банкротство банка «Амброзиано» выплатить кредиторам 240 миллионов долларов[490].

С ослаблением старой мафиозной группировки соотношение сил в Ватикане изменилось в пользу ордена, который перешёл в активное наступление. Предполагается, что финансовые круги «Опус Деи» вмешались в дело спасения финансов Ватикана, потребовав в обмен соответствующих привилегий. Уже в ноябре 1981 года Конгрегация епископов послала всем епископальным конференциям конфиденциальное информационное письмо, в котором сообщалось, что папа решил придать ордену статус личной прелатуры. Характерно, что письмо не имело ни исходящего номера, ни подписи и представляло собой неофициальный текст, составленный «Опус Деи», подготавливающим таким образом почву и стремящимся выявить и нейтрализовать возможных противников[491].

28 ноября 1982 года (день, который опусдеисты стали называть «исторической датой») Иоанн Павел II принял апостольскую конституцию Ut Sit[492], в соответствии с которой ордену, наконец, был присвоен статус «персональной прелатуры», выводивший его из-под юрисдикции епархиального управления, превращая фактически в самостоятельный, территориально не ограниченный диоцез. Несмотря на то что по всем общим католическим вопросам члены ордена подчиняются епископам местного диоцеза, во внутренних делах орден пользуется полной автономией, и его члены подчиняются директивам своих руководителей. Вплоть до настоящего момента он остаётся единственной персональной прелатурой в Католической церкви. Альваро Портильо был назначен прелатом, а в 1991 году он был рукоположен в епископы. Портильо возглавлял орден вплоть до своей смерти в 1994 году, а после него прелатом стал Хавьер Эчеваррия Родригес, рукоположенный в епископы в 1995 году[493].

Следующим этапом, укрепившим позиции ордена, стала осуществлённая в 1992 году ускоренными темпами беатификация (причисление к лику блаженных) Хосемарии Эскрива, после которой «Опус Деи» окончательно «вышел из подполья», заставив замолчать своих оппонентов. Выяснилось, что он обладает влиятельными покровителями, среди которых были кардиналы Ратцингер, Поль Пупар и Анджело Содано, которого профессор Висенте Наварро в своём исследовании даже называет членом «Опус Деи»[494].

 

 

Кардинал Анджело Содано

 

В 1991 году, после отставки Казароли, понтифик назначит его государственным секретарём, которым он оставался до 2006 года. Содано был послом Ватикана в Чили во время диктатуры Пиночета, с которым он поддерживал дружеские отношения и был его советчиком. Уже позднее, после ухода Пиночета, когда он будет задержан в Лондоне, ожидая высылки в Испанию, Ватикан, под влиянием Содано, попросил британское правительство позволить Пиночету вернуться в Чили. Что же касается Рат-цингера, то орден высоко оценил его поддержку, присвоив ему в 1998 году титул доктора honoris causa Наваррского университета в Пампелуне, являющегося одним из главных учебных центров «Опус Деи»[495]. А в 2002 году состоялась такая же быстрая канонизация Эскрива, в результате чего его богословские идеи стали рассматриваться как часть Священного Предания Католической церкви.

Благодаря отношениям глубокого доверия между понтификом и «Опус Деи», последний превратился в привилегированный, элитный отряд папы, настолько интегрировавшись в окружение Иоанна Павла II, что стал играть доминирующую роль, превратившись, по существу, в «церковь внутри церкви»[496]. Ему удалось проникнуть на все уровни системы управления Св. Престола и, блокируя любую внутреннюю критику, последовательно проводить свои взгляды. Показательно в этом отношении, что на всех священников, которые критически оценивали деятельность «Опус Деи», была наложена цензура. Это произошло, например, с иезуитом Педро Мигелем Лямэ, вынужденным оставить пост директора Vida Nueva, с теологом Джинкарло Рока, позволившим себе заявить, что беатификация Эскрива была «ударом» «Опус Деи». Иезуита Лёншама лишили права участия в общем собрании ордена с 1981 года за то, что, будучи директором журнала Choisir, он опубликовал материал «Опус Деи: церковь внутри церкви»?», в котором были подробно описаны методы работы ордена[497].

 

 

Хоакин Наварро-Валльс

 

Важно отметить, что сила ордена заключается не в численности его членов, представленных в курии, которая на первый взгляд является достаточно скромной. Так, в соответствии с данными за 2004 год члены «Опус Деи» обладали 3,6 % из тех 500 должностей, которые определяют политику Ватикана, хотя надо учитывать, что в списках чиновников различных отделов Ватикана принадлежность к «Опус Деи» не указывается. Кроме того, члены ордена, присутствующие в Ватикане, обычно не знают о других членах организации, работающих там же, и не имеют представления об общей картине[498]. Но в любом случае, главное не численность, а значение тех постов и должностей, которые они занимают, и речь идёт о ключевых постах.

Орден поставил своего человека во главе одного из самых важных отделов в Курии — пресс-службы Ватикана.

Им стал нумерарий (мирянин) испанец Хоакин Наварро-Валльс, бывший врач-психиатр, работавший журналистом в испанском еженедельнике АВС.

Папа испытывал к нему глубочайшее доверие, и со временем он стал одной из ведущих фигур в Правительстве Ватикана, обеспечивающей создание нужного «имиджа» церкви в течение 22 лет. Его называли «самым могущественным мирянином Ватикана». Как писала газета Figaro, «многие из ответственных лиц церкви интересовались тем влиянием, которое через Наварро-Валльса орден оказывал на понтифика. Элегантный и утончённый, этот официальный представитель папы управлял пресс-службой железной рукой, не останавливаясь перед тем, чтобы применять санкции или не допускать журналистов, которые ему не нравились. До такой степени, что его даже иногда упрекали в том, что он искажает послания понтифика в соответствии со своими консервативными взглядами»[499]. При нём пресс-служба отделилась от Понтификальной комиссии по связям с общественностью и превратилась в самостоятельный отдел Государственного секретариата, подчинённый непосредственно папе и являющийся вместе с тем инструментом «Опус Деи». Наварро-Валльс занимался изданием информационного бюллетеня, освещением поездок папы, созданием Информационной службы Ватикана, выходом в Интернет и многим другим. Он сопровождал понтифика во время отдыха и выступал в качестве его доверенного лица[500].

Другой важной фигурой, формирующей образ Ватикана, стал профессор «Священнического общества Святого Креста» Йаго де ля Сиерва, вставший во главе созданного в 2004 году международного телевизионного агентства Rome Reports, освещающего в средствах массовой информации все главные события, касающиеся церкви и деятельности понтифика[501]. Ещё один член ордена кардинал Хулиан Эрранс Касадо был непосредственным советником папы и возглавлял Понтификальный совет по законодательным текстам и Дисциплинарную комиссию (местное министерство юстиции) вплоть до своего ухода в феврале 2007 года в силу преклонного возраста. Именно он отвечал за интерпретацию значения и подтекста Кодекса канонического права, готовил декреты, тексты и проводил в жизнь решения понтифика. Член «Опус Деи» стоял и во главе службы персонала Ватикана (местного отдела кадров) — это был мирянин Джио Мария Полес. Опусдеистами были и советник Ватикана по телевидению (Альберто Мичелини) и по финансам (Джанмарио Роверо).

К ордену принадлежали 4 капеллана понтифика, а также 3 члена Конгрегации по канонизации святых (один из них — начальник канцелярии), префектом которой был друг «Опус Деи» кардинал Палаззини, а консультантом — нынешний глава ордена Эчеваррия. Многих опусдеистов понтифик назначил епископами в страны Латинской Америки для борьбы с «теологией освобождения», причём особенно шокирующим было назначение архиепископом Сан-Сальвадора вместо «святого бедняка» Оскара Арнульфо Ромеро-и-Гальдамеса, убитого по приказу военной хунты, Фернандо Саенца Лакалле, который служил армейским епископом. Понтифик был настолько враждебен в отношении «теологии освобождения», что осудил её на II Конференции католических епископов Латинской Америки, которую возглавлял опусдеист Альфонсо Лопес Трухильо, ставший её генеральным секретарём[502].

Будучи представлен во всех отделах административного аппарата, конгрегаций и понтификальных советов, орден находится в курсе всего, что происходит в церкви. В Рим к нему стекается информация из всех подразделений, в которых благодаря жёсткой системе подчинения и дисциплины составляются подробные отчёты о деятельности каждого члена ордена — такой возможности, естественно, лишены местные епископы и священники. А надо отметить, что число представительств «Опус Деи» за последние 20 лет возросло в 2 раза: если в 1980 году его отделения функционировали в 35 государствах, то в настоящее время — в 66[503]. Не менее важным фактом является деятельность ордена на международном уровне в политической и экономической сферах, в международных организациях и транснациональных структурах.

Всё это обусловило уникальную роль «Опус Деи» внутри церкви: по мнению аналитиков, он превратился в неофициальный центр Ватиканской спецслужбы или даже главную разведывательную службу папы, выполняющую важные политические миссии благодаря использованию своеобразных методов и способов проникновения. Для его деятельности характерны закрытый, секретный характер и «точечная» работа, то есть привлечение конкретных влиятельных, а по возможности ключевых фигур, которые и становятся ядром «агентуры влияния» Ватикана. Орден не имеет официальных списков своих членов; сами члены не должны афишировать своей принадлежности к организации и хранят в тайне всё, что касается методов их работы, в силу чего трудно установить и те учреждения, которые с ним связаны. К тому же не существует и официальных финансовых отчётов, а печатный орган ордена «Хроника» доступен только нумерариям.

Главные направления деятельности «Опус Деи», представляющие для руководства Ватикана первостепенное значение, — это, во-первых, обеспечение интеллектуальных разработок стратегического значения и, во-вторых, контроль за финансами.

Что касается первого, то орден сконцентрировался на ключевой идеологической задаче — такой перестройке сознания европейских элит, которая обеспечила бы полное принятие основных положений того англосаксонского неолиберального проекта, который стал последовательно осуществляться с конца 70-х годов и вошёл в свою завершающую стадию в 90-е годы. Идеологические установки ордена, представляющие собой симбиоз неолиберализма и религиозного фундаментализма, явились фактически католическим аналогом теории экономической свободы Ф. Хайека и стали основой для разработки соответствующих учебных и исследовательских программ, осуществляемых в контролируемых орденом институтах и образовательных центрах[504]. Известно, что ордену принадлежит 15 университетов (среди которых — Понтификаль-ный университет Св. Креста в Риме[505], Каталонский международный университет в Барселоне и др., расположенные в основном в Латинской Америке), 11 финансово-коммерческих школ, 97 учреждений технического образования и 170 студенческих общежитий. Кроме этого члены ордена работают в 500 университетах, более чем в 600 газетах и журналах, на 52 радио- и телевизионных станциях, в 38 информационных агентствах и 12 кинокомпаниях[506].

Многие из своих идей «Опус Деи» черпает из теорий американского Института изучения религии и свободы им. Актона (Мичиган), созданного в 1990 году. Его разработки направлены на разъяснение значения связи между верой и свободой для самореализации человека в его мирской деятельности. Он занимается подготовкой религиозных лидеров различных деноминаций, бизнесменов, предпринимателей, преподавателей на основе экономических принципов, тесно увязывая веру с экономическим мышлением. И если религиозных лидеров здесь обучают проведению в жизнь принципов экономической науки, то предпринимателей — более полно воплощать религиозные принципы в своей профессиональной деятельности и вести «более этичный образ жизни».

 

 

Ханс Адам II, князь и финансист

 

Ярким представителем этих идейных установок стал итальянский политолог Рокко Буттильоне (министр во втором и третьем правительствах Берлускони), находившийся в тесном контакте с американскими неоконсервативными кругами. Соединив «методологический индивидуализм» Фридриха Хайека с «польским персонализмом» Кароля Войтылы, он сформулировал идею «экономического персонализма», нашедшую своё выражение в энциклике папы римского Centesimus Annus (1991), в которой изложены моральные основы свободного рынка. Главным центром распространения этой идеи, призванной заменить прежнюю социальную доктрину Церкви, стала Международная академия философии в Лихтенштейне (IAP), в которой Буттильоне работал вице-ректором. Академия была основана в 1986 году профессором Йозефом Сефертом по инициативе консорция Лихтенштейна Николауса (представителя Лихтенштейна в Совете Европы и посла княжества в Ватикане) и при покровительстве его брата лихтенштейнского принца Ханса Адама II. Финансирование Академии обеспечили «Опус Деи» и «Рыцари Колумба»[507]. Сам Ханс Адам II получил образование по специальности «бизнес и финансы», окончив университет Сан-Галлена в Швейцарии и пройдя стажировку в лондонских банках. В 1970 году, основав Фонд князя Лихтенштейна, он стал финансовой главой государства, после чего здесь были введены налоговые льготы, а налоговые преступления перестали рассматриваться как уголовные преступления. В силу этого, а также благодаря повышенной секретности банковских вкладов и лёгкости регистрации бизнеса Лихтенштейн превратился в один из крупных финансовых центров Европы, входящих в число трёх крупнейших «налоговых убежищ» планеты. А князь, по данным издания The Forbs, занимал в 2008 году шестую позицию в рейтинге самых богатых монархов мира, обладая состоянием в 5 миллиардов долларов. В 2004 году Ханс Адам II официально передал функции управления государством своему старшему сыну — наследному принцу Алоису.

Академия в Лихтенштейне, в свою очередь, тесно связана с польским Люблинским католическим университетом, в котором преподавал Кароль Войтыла, будучи профессором этики и нравственного богословия. В последнем сложилась своя теологическая школа, основанная на доктрине так называемой «вечной философии», в соответствии с которой все вещи изначально делятся на плохие и хорошие, а люди — на морально плохих и морально хороших, что фактически обосновывает тот элитарный подход, который так характерен для «Опус Деи». Это философско-духовное течение, к которому принадлежит персонализм Кароля Войтылы и других польских теологов, было тщательно изучено в IAP, и именно на этом фундаменте Академия стала осуществлять «духовное обновление Европы». Ректор Академии Йозеф Серферт даже ввёл понятие «Школа ЛЛ» (Люблин-Лихтенштейн), которая стала основным инструментом распространения новой, католической этики[508].

На основе неолиберально-религиозных мировоззренческих установок формировалось уже новое поколение европейских политиков, финансистов, экономистов, пришедших на смену старым кадрам в конце XX — начале XXI веков. Показателем эффективности работы «Опус Деи» стали его успехи во Франции — стране с традиционно светской культурой. Интенсивная инфильтрация опусдеистов началась при президенте Ж. Шираке, совершившем в 1996 году визит в Ватикан, который французские лидеры не посещали с 1959 года. Членами или симпатизирующими ордену являлись большая часть министров и советников Ж. Ширака, различных функционеров, работавших и при президенте Н. Саркози. В экономике среди наиболее значимых фигур можно назвать хозяев одной из крупнейших страховых компаний АХА и компании AGF, директора фирмы «Шнейдер», хозяина «Рено» и других.[509] Большие симпатии к «Опус Деи» всегда проявлял и ультралиберал, мондиалист Мишель Камдессю — бывший директор-распорядитель МВФ, после своей отставки пристроенный орденом в понтификальную комиссию «Справедливость и Мир»[510].

 

 

Представительства «Опус Деи»

 

Из влиятельных фигур, принадлежавших к «Опус Деи», надо упомянуть и президента Международного олимпийского комитета (МОК) Хуана Антонио де Самаранча, который переводил ордену большие средства. Оговаривая от имени МОК долю за телевизионные трансляции олимпийских игр, он отчислял себе часть средств, став в итоге миллиардером.

Другой главной заботой «Опус Деи» стало финансовое обеспечение и управление средствами Св. Престола. Благодаря обширной сети фондов и банков орден сконцентрировал в своих руках крупные суммы, главные из которых идут от высокопоставленных нумерариев, обязанных завещать в пользу ордена всё своё имущество[511]. Все живущие в целибате отдают свои деньги орденской организации, которая после отчисления определённой месячной суммы, переводит их в Банк Ватикана. Примерную месячную сумму, получаемую от нумерариев, можно оценить в 14,8 миллиона евро[512]. В казну ордена поступают также наследства и пожертвования. В итоге одно только итальянское казначейство ордена могло рассчитывать (до введения евро) на 50 миллиардов лир в год, что намного больше суммы, собираемой Ватиканом во всём мире с помощью кампании «обол святого Петра».

Благодаря «Опус Деи», превратившемуся во влиятельнейшую финансовую силу, Св. Престол, в соответствии с утверждениями многих наблюдателей в Италии, стал обладать гораздо большей властью над банками, нежели это было в эпоху христианских демократов[513]. Главная опорная структура Св. Престола — Банк Ватикана после разоблачения банкирско-мафиозной группировки Марцинкуса сумел восстановить свои позиции в результате соответствующей реформы управления, предпринятой Иоанном Павлом II в целях создания «положительного» имиджа ИДР. Во главе Банка теперь стоял генеральный директор, назначаемый Высшим советом из 5 экспертов-мирян, специалистов по банковскому делу, назначаемых комиссией из 5 кардиналов, формируемой папой на 5 лет. Деятельность ИДР также стала контролироваться этим Советом.

Первым генеральным директором Банка стал нью-йоркский бизнесмен, член Совета директоров Manufacturers Hanover Согр Томас М. Мачиоче, а в начале 90-х годов его сменил известный банкир Анджело Калойа[514]. А в 1994 году Банк впервые в своей истории стал объектом аудиторской проверки независимой организации Price Waterhouse. В 1999 году были предприняты действия для смещения Калойя, чтобы заменить его Гансом Титмейером, бывшим президентом Бундесбанка, смещённого ЕЦБ. Однако Калойа удержался на посту благодаря личному вмешательству папы, заявившего: «До тех пор, пока я буду жив, никогда немец не будет стоять во главе финансов Ватикана»[515].

Важно также отметить, что начиная с 80-х годов в финансах Церкви значительно повысилась роль США, в которых существует самая богатая католическая община. Именно сюда стали перемещаться инвестиции Ватикана, а в 1987 году в Вашингтоне был открыт специальный Фонд Иоанна Павла II, сумма инвестиций которого в 1998 году составила 44 миллиона долларов[516].