Будь проще, и люди к тебе потянутся

(Респондент Е. 37 лет, мужчина)

Детство респондент вспоминал с улыбкой, говорил о теплых отношениях в семье и вечно задорном настроении. Всегда был улыбчивым ребенком, при этом повышенной эмоциональности не наблюдалось: «Не знаю, в детстве все было так, как должно быть, любящая семья, игры во дворе, ребята, друзья, что еще сказать, меня всегда называли «улыбакой»…».

В школе учился удовлетворительно, никогда не был отличником, общался со всеми одноклассниками: «Про школьный период ничего особенного сказать не могу, был троечником, озорным пацаном, любил со всеми поболтать, особенно во время уроков (смеется)».

На втором курсе случился первый приступ, который, конечно, испугал респондента, но он не говорил, что это было безумно страшно: «На первом курсе случился приступ, прямо во время пары, но у меня миоклония…это когда какая-то часть тела просто дергается, так что, сказать, что я прям был в ужасе, нет, не было такого, хотя, конечно испугался, было очень странное ощущение». Возможно, легкость по отношению к жизни в данном случае сказалась и на восприятии болезни. Проблем особых не возникало. После приступа молодой человек прошел обследование, ему был поставлен диагноз и назначена терапия.

Далее был более сложный период, который длился полгода, побочным эффектом терапии являлась повышенная агрессия и нервозность, что сильно сказалось на жизни респондента: «Мне назначили таблетки, от которых я просто стал сам не свой, я не знаю, стал каким-то бешеным, на всех огрызался по поводу и без, паниковал, в общем творилось что-то очень странное и совсем не похожее на меня…и прожил я так полгода, потом просто не выдержал и пошел ко врачу, с надеждой, что он что-то сможет изменить».

После смены терапии состояние нормализовалось, и респондент почувствовал, что стал самим собой. Все было в порядке, настроение хорошее, когнитивные функции не нарушились, общение со сверстниками не вызывало никаких проблем, но начался серьезный набор веса: «Вы знаете, после смены этих таблеток все стало хорошо, я почувствовал, что вернулся, что я прежний. Даже ходил извинялся перед друзьями за какой-то неадекват. В общем-то все было хорошо, но вот единственная проблема, я начал набирать вес, причем достаточно быстро и не знал, что с этим делать…но, честно говоря, даже тогда я думал, что лучше буду добрым пухляшом, чем худым психом».

Такой стабильный период продолжался до пятого курса, до того момента, пока молодой человек не влюбился. Девушка неадекватно отреагировала на информацию о заболевании и решила, что не может продолжать общаться с респондентом. Это сильно ударило по самооценке, такая неоправданная стигма была совершенно не понятна респонденту: «На пятом курсе я не на шутку влюбился, нет, до этого тоже, конечно, были девушки, но тут прям как будто серьезно. Мы начали общаться, гулять и т.д., ну Вы сами знаете, как это все бывает, и после двух месяцев отношений я решил сказать, что болею, не то чтобы я скрывал, просто даже не думал, что это может быть так важно. В итоге реакция была просто какая-то нездоровая, она посмотрела на меня как на…да я даже не знаю на кого так смотрят, сказала, что это ужасно, что я такой отвратительный человек и не сказал раньше и ушла. Это было больно, и обидно, и очень неожиданно, но Вы знаете, сейчас я думаю, что это даже больше был предлог, может, ей не нравилось что-то другое во мне, хотя, честно говоря, уже плевать».

Следующая стадия жизни была связана с трудоустройством. Как отмечал респондент, были небольшие трудности, найти работу в сфере консалтинга с данным заболеванием, иногда на собеседованиях относились предвзято, сомневались в умственных способностях человека, но открыто никто не заявлял о нежелании брать на работу человека с эпилепсией: «Да, по началу были проблемы с поиском работы, было много отказов, не уверен, что всегда это было из-за болезни, но такое бывало. Конечно, открыто никто не говорил, мол: «Прости парень, но с такой болезнью тебе не к нам». Но в итоге я трудоустроился и все пошло нормально».

На следующем этапе жизни респондент познакомился со своей будущей женой, они вместе работали. И этот этап в жизни длится до сих пор. Все происходит стабильно, болезнь не мешает функционированию в обществе, чувства ограниченности не возникает, и респондент считает, что его жизнь полноценна и ничем не обременена: «Я познакомился со своей женой на работе, она абсолютно спокойно отнеслась к эпилепсии, мы много времени проводили вместе, могли болтать сутками напролет, да и сейчас также в принципе. Потому у нас родился пацан: крепкий, здоровый, в общем все идет своим чередом, и я думаю, что в моем случае нельзя сказать, что болезнь как-то влияла или влияет на мою жизнь, я думаю, в этом плане мне просто повезло».

Жизненная кривая выглядит так:

Рис.6 Жизненная кривая, респондент Е. 37 лет, мужчина

В данном случае болезнь не оказывала отрицательного влияния на респондента, так как ее проявления были не такими ужасающими, быстро было подобрано подходящее лечение и сам респондент относится к жизни с улыбкой, поэтому не воспринял это как какой-либо ограничитель.

Первая критическая точка – первый приступ, хотя сказать, что респондент сильно испугался нельзя, но на фоне остального жизненного пути это был негативный опыт. Далее первые полгода болезни протекали тяжело из-за побочных действий антиэпилептической терапии, которая вызывала агрессию, нервозность и повышенную возбудимость. Через полгода респондент не выдержал и попросил врача изменить лечение, после чего ситуация стабилизировалась.

Крайняя критическая точка, которая повлияла на респондента сильнее, чем первый приступ – отвержение девушкой по причине наличия у респондента эпилепсии. Молодой человек долго не мог понять, что в этом такого, что способно отвергнуть настолько сильно и, конечно, это очень обидело юношу.

Далее ситуация стабилизировалась, были небольшие проблемы с поиском работы, но в целом респондент смог трудоустроиться, нашел свою любовь, как раз на работе и на данный момент живет полноценной жизнью.